Твоё молчание дороже мне всего

Уже год… Год, как я верный страж твоего вечного покоя. Год, как я не вижу твоего светлого лица и пленительной, растворяющей в пространстве улыбки. Год, как я хочу быть на твоём месте… Без цели жизнь не жизнь, а как найти её, будучи просто напросто не в состоянии. Я пытался вернуть своё прошлое, начать всё с чистого листа, но не смог. Воспоминания так просто не отпускают… Пытаешься быть сильным, а они дают отпор. Думая об этом, вспоминаются родители. Сейчас они, ведь, так же просто воспоминания. Клавиши покрыты словно шипами… Руки дрожат, а пальцы и движения совершить не могут. Родное резко стало чуждым. Уж нервов перестало хватать на все эти срывы, что были со мной. Я стал куклой, той, чьи глаза пусты и ничего не выражают. Статуэткой, что не похожа на человека. Игрушкой, которая больше никому не нужна… Хочу к морю и провалиться в твои объятья, как тогда, помнишь? Целовать тебя нежно, невесомо… В очередной раз показать твою значимость в моей жизни. А ведь ты и был моей жизнью. Слёзы текут сами, когда вздумается. Я давно уж не хозяин своему телу и разуму. Однажды сидя у фортепиано, я увидел тебя. Ты, как и всегда стоял на балконе и вдыхал утренний, прохладный воздух. Мираж и только, но… Ты заметил мой взгляд и сказал: — Хён… — так ласково, так нежно. Мне не послышалось. Твой голос красив до безумия. Словно осенний ветерок, что гонит ворох листьев, сияющих рыжими оттенками. — Чимин, ты говоришь? — мой голос срывается, а тело дрожит. — Зачем же мне молчать, Юнги-хён? С тех пор я снова заиграл… Мелодия разносится по всему пространству, заполняет воздух и вытекает прямо из открытого окна. Инструмент фальшивит, а пару клавиш заедают, но есть ли до этого дело? — Ты так красиво играешь, — моя любимая улыбка… я вижу её снова, вот она, прямо передо мной. — Только для тебя, Минни… Объятья… томное ожидание и я снова почувствовал их, но это ведь только фантазия, не больше, почему же всё так реально? Границы реальности стёрты, подобно моим чувствам, а ты всё так же изо дня в день говоришь мне так нежно: «Хён, я люблю тебя». — Ты всегда играешь грустные песни, почему? — всё тот же наивный ребёнок… — Я разучился играть остальное, Чим. — Как печально… Сложно поверить в твои слова, сложно быть счастливым, понимая, что давно уже сошёл с ума. И во всём виноват ты, Чимин. Так жить невозможно… На грани реальности и собственного рая, что выдал твой разум, придя на помощь истощённому телу… — Хён, твои волосы стали похожи на патлы, — тогда он взял меня за руки и повёл за собой. — Я уже набрал тебе ванную. Всё это странно… Реальность испарилась совсем, и вернуть её невозможно. Вода окутывает тело, обжигая кожу высокой температурой. Мне становится страшно, словно инстинкты, что сидели глубоко во мне, вырвались наружу. Чим нежно проводит мочалкой по спине, тихонько что-то напевая. — Хён? –Да, Минни? — Хочешь ко мне? Мы бы смогли наконец поговорить обо всём… Маленькая, тёплая ладошка становится лишь костями, что стали неприятно водить по телу. Глаза, что сияли ярче солнца — потускнели, а моя любимая улыбка превратилась в ухмылку. Я свихнулся… ничего уже не вернуть. — Да, Минни, хочу… — Я рад, хён. Под водой глухо, в лёгких вода, а жизнь держится на волоске. Мне не хочется сопротивляться, всё так, как и должно быть… Последнее, что я вижу пред собой, твою улыбку, которая стала лишь обезображенной частью тела, а прежним оно не будет уж точно. Неужели ты не перо, что упало в грязь настоящего, а сама эта грязь, в которой я застрял. Смерть достаточно близка, чтобы страшиться жизни…