Не твоя вина

Через некоторое время мы остановились на привал, чтобы решить, как нам пойти дальше. Гэндальф, закурив трубку и отставив посох в сторону, уселся на камень и очень долго, почти не двигаясь, он лишь тянулся губами к трубке и смотрел вдаль. Боромир обучал хоббитов, Пина и Мерри, военному искусству, а мы с Арагорном, улыбаясь, наблюдали за этой картиной. Во мне бушевала ностальгия. Я смотрела на брата, на то, как он объясняет то или иное движение, и видела перед ним себя. Помладше, более тощую, еще не выросшую до конца и телом, и духом. Я помню, как неуверенно держала, кажущийся таким тяжелым, деревянный меч и с каким трудом мне давался обычный замах. Тем временем брат, уколов мечом Пиппина, замер и поспешил извиниться, но хоббиты не растерялись, и, кинувшись на ноги воина, завалили его на землю. Я рассмеялась. Арагорн, тоже смеясь, поспешил разнять драчунов, впоследствии чего сам оказался в горизонтальном положении. Вздохнув, я спрыгнула с камня, все еще улыбаясь. - Ох, ну что вы с двумя хоббитами справиться не можете? Тоже мне, воины! – только я договорила, как рука Арагорна, появившаяся из этой огромной кучи малы, дернула меня за ногу. Мир в моих глазах на секунду перевернулся и, выругавшись, я отметила, что, так же как и все, лежу на земле. - Очень мило, - колко сказал стоящий неподалеку эльф. Его взгляд был направлен на меня, потому стало понятно, что он видел, как грациозно моя задница встретилась с землей. Поджав губы, я гордо отвернулась. Что ему вообще надо от меня? Он не переваривал моего брата, а теперь, очевидно, и меня заодно. Поднявшись, мы все начали хохотать, отряхивая друг друга от пыли, как вдруг снова раздался голос Леголаса, но теперь не высокомерный, а, скорее, взволнованный. Мы обернулись, прослеживая за тем, куда указывала его рука. Огромное черное облако двигалось в нашу сторону. Я нахмурилась, ведь небо было чистым, и ветер был в другую сторону… Не успела я и подумать ничего толком, как Арагорн и Боромир сорвались с места, подталкивая меня и хоббитов ближе к огромным валунам. - Прячьтесь, быстрее! – крикнул странник, - тушите костер, убирайте вещи! Я помогла хоббитам схватить их сумки, пока они тушили остатки тлеющих углей. Больно шлепнувшись на камни рядом с Фродо и Сэмом, я прижала их котомки ближе к себе, чтобы они не выглядывали из-за валуна, что нависал над нами, скрывая от неба. Тяжело дыша, мы просто смотрели перед собой, пытаясь прислушаться к звукам, что издавались над нашими головами. Это было похоже на большую стаю птиц, что и объясняло появление тучи среди ясного неба. Когда звук постепенно начал удаляться, а со временем совсем затих, мы вышли из убежищ. - Шпионы Сарумана. Значит, дорога на юг под наблюдением. Придется идти через Карадрас, - наконец подал голос маг. Все до единого тяжело вздохнули, понимая, что преодолеть гору будет делом не из легких. Мы не прошли и половины пути, но каждый уже тяжелым грузом ощущал на себе давящую усталость. Снег выматывал нас, но мы упрямо продолжали идти, по очереди помогая хоббитам преодолевать сугробы высотой с их рост. Лишь неунывающий старый пони Сэма продолжал бодро задирать ноги, утопая в глубинах белого холодного песка. Кажется, конь понял, что жизнь дала ему второй шанс, и он совсем не собирался его упускать. Конечно, я знала, что у хоббитов чувствительность ног на очень низком уровне, но никогда бы не подумала, что вот так, совсем без какой-либо обувки, они могут ступать по снегу. От одного взгляда на бледного, замученного Фродо, да еще и босого, меня прошивала дрожь. Мои размышления о его ногах прервало его падение. Я остановилась и потянулась за ним, но мальчишка ускользнул из-под моих пальцев, покатившись мимо Боромира, к счастью, в руки Арагорна. Странник помог хоббиту встать, а после мы втроем замерли. Мой брат медленно выпрямился, поднимая перед собой тонкую золотую цепь, на конце которой, едва покачиваясь, поблескивало кольцо. - Боромир, - спокойно, но опасливо сказал Арагорн, кладя руку на эфес меча. Я запаниковала. Я своему брату, разумеется, полностью доверяла. Но Арагорн - не я, и все остальные мало веры испытывали по отношению к друг другу. Ведь как можно верить тому, кто так легко попадает под власть кольца? Я не могла спорить с тем, что оно манило и звало меня. И мне, как, думаю, каждому в отряде хотелось использовать его в своих целях. Другой вопрос: в хороших иль в плохих. Но малая толика того презрения к жажде моего брата, что таилась в каждом, была мне противна, хоть и полностью понятна. Его взгляд ласково прошелся по украшению, пальцы нежно огладили цепь, он заговорил, и я не узнала его. - Как же странно… Такая маленькая вещица, а вызывает столько страха. - Боромир, отдай кольцо Фродо, - резко сказала я, пытаясь за твердостью спрятать испуг. Гондорец вздрогнул, отводя взгляд от украшения. Он посмотрел на Фродо, что смотрел на него с недоверием и лишь каплей презрения. Он не мог его презирать хотя бы лишь потому, что понимал сам. Боромир медленно направился к нему, от чего рука Арагорна сильнее стиснула плечо хоббитца. Мужчина вложил кольцо в руку Беггинса и тихо произнес: «мне все равно». Он прошел мимо меня, едва задев плечом, тем самым показывая, что мое замечание его задело. Я встретилась с взглядом Арагорна, а когда смущенно отвернулась и пошла за братом вверх по горе, увидела что и эльф следит за этой ситуацией. Его ледяные голубые глаза сработали словно ушат с водой, вывернутый мне на голову. Я сразу же насупилась, опуская глаза вниз, не в силах выдержать укор от лихолессца. Мне казалось, что мне не верят. От этого неприятно щемило в груди. Я боялась того, что творило кольцо с братом и, наверное, со мной. Мне хотелось остановить всех членов братства и сказать, что это не я, что мне совсем не хочется нести кольцо в Гондор, что не я ищу в нем спасение! Но мне было стыдно даже от одной мысли, что я могла бы поступить так с Боромиром. Мерзкие чувства бушевали во мне, посеянные жуткой золотой побрякушкой в моей душе. С каждым часом идти было все тяжелее. Полурослики утопали в снегу, словно в глубоком водоеме, отчего нам пришлось, меняясь, нести их и их вещи на своих спинах. Не то что хоббиты были особо тяжкими, но вкупе с усталостью, ноша была непомерна тяжела. Фродо чуть подпрыгнул на моей спине, и я удобнее подхватила его руками, сильнее прижимая к себе хоббита. Даже по внешнему виду можно было сказать, что Беггинс был самым легким среди своих низкорослых друзей. Мальчишка, кажется, исхудал уже после того, как мы покинули Раздол. Трудно представить, что же сотворило с ним кольцо еще до нашей встречи. Фродо промерз насквозь, и его тело совсем не давало мне тепла. Потому, попадая под пронизывающий до костей ветер, мы невольно ежились, начиная дрожать. Пришло время меняться, и я отдала Арагорну хоббита, забирая у того сумку. Закинув наших друзей и ношу на спины, мы продолжили путь. Наш отряд возглавлял Леголас. Он, пересадив Мерри на пони, двинулся вперед, мягко ступая по снегу и совсем в него не проваливаясь. Путь наш лежал по опасной тропе. Слева нас прикрывала горная стена, покрытая льдом и усеянная снегом, а справа был обрыв. Тут гора кончалась. Один неверный шаг или просто невезение могли стоить нам жизни. Потому братство замедлилось, ступая осторожно и с опаской. Снег под ногами мог обвалиться в любой момент. Леголас, ушедший чуть дальше нас, почти не был виден. Скрываемый метелью, он был заметен лишь отблеском кинжалов, что в связке покоились у него на спине. Мужчина остановился, ожидая нас, а после резко отвернулся, тревожно всматриваясь своим эльфийским взором вдаль. Хотя, что можно было разглядеть во время такой пурги? Я не знала. Эльф что-то крикнул, но его слова унес ветер, потому до меня донеслись лишь отголоски, разобрать которые у меня не вышло. Мои спутники встрепенулись, и я подняла голову вверх, видя, как огромное количество снега летит на нас. Он был повсюду. Меня охватила паника, потому что воздух стремительно покидал мои легкие, не попадая туда вновь. Вороша руками у себя над головой, я пыталась спастись. Мои руки горели от обжигающего холода, но я, не чувствуя их, продолжала откапывать себя, как вдруг, чья-то крепкая рука потянула меня наверх. Я открыла глаза, вдыхая новую порцию воздуха и, к своему счастью, обнаружила, что нахожусь выше уровня снега. - Все нормально? – тревожно спросил Боромир, что шел передо мной. Испуганно кивнув, я попыталась вытащить остальную часть своего тела на поверхность. Как только все проверили свою целостность, снова загорелся спор. Никто не хотел продолжать путь через Карадрас, это было слишком рискованно, да и образовавшийся завал мы вряд ли смогли бы преодолеть. - У нашего цветочка скоро носик отмерзнет! – пискнул гном, продолжая спор и указывая на меня. Подобное проявление заботы ввело меня в ступор и я, усмехнувшись, продолжила вытряхивать снег из под одежды. Боромир предлагал пойти через ущелье Рохана, кто-то с пылу вообще предложил вернуться и, для начала, продумать путь. В конечном итоге, Гэндальф, которому не на шутку надоела эта перебранка, громко сказал, заставляя нас молчать. - Пусть решает Хранитель кольца! - Мы пойдем через копи Мории, - немного подумав, ответил Фродо. Митрандир тяжело вздохнул, но противиться не стал. Подобного пути он, очевидно, хотел избежать. Мы двинулись дальше в путь, потихоньку сходя с горы. Через пару дней мы вступили в ущелье, в котором и должны были находиться западные врата Кхазад-Дума. Снег уже давно остался на верху, и путь стал намного легче. До Мории оставался день пути, и мы больше не останавливались на привалы, желая поскорей укрыться под потолком подземного королевства гномов. И вот, спустя некоторое время поисков, когда опустились сумерки, и луна лениво вышла из-за темно-синих облаков, на наши глаза попались врата, украшенные светящимся итильдином. Гном с восхищением рассказывал о достоянии своего народа, не забывая упомянуть прекрасное пиво, что собственноручно варил его дед. Боромир и Леголас яростно играли в переглядки, очевидно, надеясь испепелить друг друга взглядом. Гэндальф и Фродо гадали над ключевым словом, открывающим врата. Заклинания мага не помогли. Мы же с Арогорном помогали Сэму проститься с пони, который дальше с нами путешествовать не мог. Хоббит стянул с коня вьюнку вещей, кладя ее на землю рядом. - Прощай, добрый друг! – похлопав пони по шее, сказал Сэм. В голосе его отчетливо поселилась тоска. - Не переживай, он сможет вернуться домой, - улыбаясь, сказал Странник. После он поднял снятые вещи, а я, погладив горячие ноздри, стянула с пони уздечку, отпуская его на волю. Сэм, тяжело вздохнув, проводил уходящего вдаль друга. Арагорн неожиданно нежно улыбнулся мне, по-отцовски обнимая Сэма за плечи и уводя его к нашим спутникам. Я некоторое время рассеянно смотрела им в след, прежде чем тоже последовала за товарищами. - Точно! Это же загадка! – радостно вспыхнул Фродо, - молви «друг» и войди. Как по-эльфийски друг? - Мэллон, - сказал Леголас, и врата открылись, пропуская нас вперед. - Хоть где-то наша эльфийская принцесса пригодилась! – охая и вставая, сказал гном. Я прыснула в кулак. - И, правда, зачем нам гном, не знающий ключа от дверей собственного дома! - обижено сказал Леголас и смерил нашу смеющуюся парочку яростным взглядом. С каждым днем гном нравился мне все больше. Хотя бы потому, что в уколах эльфа за словом в карман не лез. Довольно улыбнувшись Леголасу, я последовала за спутниками, что по очереди проходили через врата. Ожидая увидеть роскошные каменные залы, на стенах которых каждый узор выполнен искусно, аккуратно и четко, мы охнули от удивления. Не было великолепия, роскоши, затхлый запах и мерзкий смрад резко ударил в нос. От былого величия гномов ничего не осталось. Опустив взгляд под ноги, я брезгливо отшатнулась назад. У носа моего сапога лежал безобразный череп, и, вдруг, я, привыкая к темноте, стала замечать не только его. Вокруг нас было множество костей, черепов, разнообразных частей брони. Гэндальф зажег посох, и крысы, затаившееся в углах, стали разбегаться. - Гоблины! – воскликнул Леголас, поднимая гоблинскую стрелу. - Это не шахты, это склеп! Уходим отсюда, - крикнул Арагорн. Но и развернуться мы не успели, как гигантское щупальце стремительно вылезло из воды, хватая стоящего позади меня Фродо. Мы с Мерри кинулись к хоббиту, пытаясь ухватить его за руки, но все было тщетно: Беггинс ускользнул вслед за склизкой лапой. Немедленно доставая лук из-за спины, я подходила ближе к воде, целясь во вражескую лапу. Пока мои стрелы покидали тетиву, Боромир и Арагорн вбежали в водоем, мечами рубя живые канаты, поднимающиеся вверх. Выпустив очередную стрелу, я, наконец, добилась желаемого. Хоббит полетел вниз, прямо в руки брата, но не долетел, подхватываемый другой лапой. Разочарованно рыкнув в унисон вместе с эльфом, мы продолжили обстреливать нового противника, как вдруг одно из щупалец обвив мое плечо, резко дернуло меня наверх. Болезненно ойкнув, я схватилась свободной рукой за склизкую лапу, подтягиваясь и обвивая его ногами. Вывихнутое плечо болезненно заныло, стягиваемое щупальцем твари. Глянув вниз, я шумно охнула, завидев пасть водного чудовища. Дрожащими пальцами, поспешно достав нож из сапога, я, размахнувшись, вогнала лезвие во врага, и оно, расслабившись, отпустило меня. Перебирая руками и ногами в воздухе, я с высоты шлепнулась в воду и тут же вынырнула, отмечая, что тут слишком мелко. Когда я встала на ноги, вода еле скрывала мою грудь. Убирая мокрые волосы с лица, я, судорожно хватая воздух и запинаясь о камушки на дне, побрела к суше, все еще сжимая нож, оставшийся рукоятью у меня в ладони. Непонятно откуда взявшийся лихолессец схватил меня за больную руку и потянул за собой, на что я, дернувшись, зашипела. Эльф смерил меня яростным взглядом, но смягчил хватку, кладя ладонь уже на плечи. - Надумала устроить себе водные процедуры и покататься на водных каруселях? – зашипел Леголас, почти бегом загоняя меня внутрь гномьего сооружения. Мои слова оборвало чудовище, что всей силой навалилось на вход. В страхе, я отвернулась к Леголасу, прижимаясь лицом к его груди. Но зверь не смог нас достать. Обвалив врата, он остался по ту их сторону. Облако пыли окутало нас, а я, заливаясь краской, отстранилась от эльфа. Благо в темноте он не мог увидеть, как сильно заалели мои щеки. Его рука медленно покинула мои плечи и, когда Гэндальф вновь зажег свой посох, он уже не смотрел на меня. - Что ж, до другого выхода четыре дня пути. Надеюсь, нам удастся пройти незамеченными, - вздохнув, сообщил Митрандир. Когда мы, более-менее отойдя от неожиданной схватки, начали приходить в себя, Боромир подошел ко мне, пытаясь рассмотреть мое плечо, которым я старалась не шевелить. Мне не было особо больно, но резкие движения неприятно отдавались болью в суставе. Угомонив докучающего своей опекой брата, я вырвалась вперед, догоняя Арагорна. Тот, разумеется, как и у Фродо, поинтересовался у меня, не покалечилась ли я случаем, катаясь и пытаясь усмирить морское чудовище. На его губах играла улыбка, ему казалось это смешным, и я невольно рассмеялась сама. Мы дошли до перепутья, и Гэндальф сел на камень, снова доставая свою трубку. Скоро эта картина въестся мне в голову. Фродо сел рядом с магом, о чем-то тихо с ним переговариваясь. Хоббит часто был в компании Митрандира, кажется, он был единственным, кому Беггинс доверял. С ним он чувствовал себя спокойно, ведь Гэндальф, как мне удалось понять, заменял ему и друга, и семью в одном лице. Недолго думая, я отправилась к хоббитам, что сейчас разводили небольшой костерок. Моя одежда была насквозь мокрая. Сев спиной к огню, я стянула сапоги, переворачивая их и выливая воду, а после сняла и выжала носки. Боромир, словивший свободную минуту, решил снова присесть мне на уши. -Вилена, - строго назвал он меня полным именем, - как только мы выбираемся из этого жуткого места… Гном прервал его, называя ничего непонимающим людишкой, и я невольно усмехнулась, смотря в полные серьезности глаза брата. - Да-да, Гимли, не лезь в чужие разговоры! – вроде бы извиняясь запричитал гондорец, снова возвращаясь к разговору со мной, - как только мы выберемся из копий, ты отправляешься домой. В моем горле встал тяжелый комок, я часто спорила с братом, но никогда не ослушивалась таких прямых приказов. Он говорил серьезно, уже не прося меня, а настоятельно требуя. Поджав губы, я натянула обратно влажные носки, вставляя ноги в сапоги. Посмотрев ему в глаза, я заговорила тихо, так, чтобы услышал только он. - Я не вернусь туда. Как думаешь, что скажет отец, когда я вернусь? Я получу порцию насмешек и буду жалеть до конца своих дней, что вот так послушала тебя. Я - часть Братства. Ты мой брат, Боромир, и я люблю тебя, но своей жизнью я распоряжусь сама, - непривычно грубо отрезала я. Гондорец насупился, явно не ожидавший вновь такой же реакции, как тогда, в Ривенделле. Он посидел напротив меня еще несколько секунд, а после, загруженный мыслями, отсел к Арагорну. Тот ему что-то заговорил, но мой слух не позволил узнать что. Я заметила взгляд эльфа, что был устремлен на Странника, тот явно понимал, о чем говорят мужчины. Леголас невольно усмехнулся, но, как только он заметил мой взгляд, его глаза снова похолодели. Жалея, что в последний раз не ответила ему колким словечком, я, вредничая, показала ему язык. Глаза лихолессца от удивления поползли на лоб, он, фыркнув, отвернулся. В какой-то момент мне стало даже слегка стыдно, но я отбросила это чувство. Мне, наконец, хотелось быть собой! Я не хотела становиться частью придворных заговоров, не хотела разлагаться в их сплетнях и интригах. Пора уже было за себя постоять. Поужинав, мы легли отдыхать, оставляя Гэндальфа, который спать не собирался, дальше размышлять о том, куда же нам все-таки стоит пойти. Только я устроилась поудобнее, так сразу ощутила усталость. Целый день у нас не было отдыха, лишь мелкие передышки, когда мы усаживались на землю, устраивая перекус. Тепло от горячего чая и вкусных мясных сосисок разбегалось по всему телу, потихоньку меня убаюкивая. Засыпая, я видела эльфа, сидевшего ко мне спиной и перебирающего свои стрелы. Несмотря на его эльфийские примочки, меня удивляло то, как долго он мог обходиться без сна. Мысленно споря сама с собой, я невольно уснула, сильнее обнимая себя руками и съеживаясь от холода, который дарила мокрая одежда, прилипая к телу. Проснувшись от того, что хоббиты рядом тоже начали вставать, я заметила плащ Боромира, что аккуратно накрывал меня сверху. Нехотя расставаясь с ним, я поднялась, проклиная твердые камни, на которых мне пришлось задремать. Плечо, к моему удивлению, не подавало никаких мешающих признаков. Наверное, это было лишь несерьезное растяжение. Боромир молча подошел ко мне, и я так же молча протянула ему его плащ. Мне хотелось поблагодарить его, но я не осмелилась переступить через свою обиду. Брат развернулся и ушел за Гэндальфом, который, наконец, вспомнил, куда нужно было идти. Я помедлила и пошла последней, следуя за хоббитами. Провалившись в свои мысли, я совсем и не заметила, что со мной поравнялся гном. - Цветочек, ты чего грустишь? Тебя брательник обижает? Хочешь, я его самого домой отправлю? – шепотом сказал он мне, заставляя чуть к нему склониться. - О, спасибо, милый друг, твоя помощь была бы как раз кстати, - тихо смеясь, чтобы никто не заметил, ответила гному я. Мы вышли в огромную залу, заполненную высоченными колонами. Не зная, вряд ли можно сказать, что такую красоту такой вышины сделали именно гномы. Заворожено рассматривая фрески на столбах, удерживающих потолок, мы совсем не заметили орков, что потихоньку крались сзади и, лишь увидев сверкающее Жало Фродо, мои спутники, выхватив оружие, устремились в одну из комнат. Леголас, Боромир и Арагорн кинулись запирать двери, а мы с Гимли встали чуть позади. Я, последовав примеру Бродяжника, достала и зарядила лук, направляя на дверь, что тут же стала трещать под напором. Доски, скрепленные железными пластинами, поочередно отваливались, показывая сквозь щели безобразные морды безумных орков. Стреляя то в одного орка, то в другого, я снова заряжала лук, целясь уже в следующего. - Пустите их внутрь, покажем, что в Кхазад-Думе еще есть гном, способный держать натиск врагов! – завопил Гимли, размахивая своей секирой. - Держитесь ближе к Гэндальфу и Вилен, - бросил Арагорн, убирая лук за спину и хватаясь за свой меч. В его глазах плескался азарт и тревога, а руки уверенно сжимали эфес. Я, снова пытаясь найти уверенности в действиях Бродяжника, убрала лук за спину, доставая кинжалы. Оставалось только ждать. Совсем скоро они, навалившись, огромной волной хлынули внутрь. Крича, ругаясь, плюясь, орки яростно кинулись на нас, и мы, не теряя ни минуты, с боевым кличем ринулись в бой. Я кружила вокруг порождений, стараясь не обращать внимания на их крики, стараясь не видеть их жутких рож, из-за которых мое сердце прошивала волна ужаса. Помогая друг другу, сражаясь плечом к плечу, мы перебили множество орков. Отвлекаясь на звук, раздавшийся за дверью, мы онемели, видя, кто его издавал. В проходе стоял пещерный тролль, совершенно глупо осматривая помещение и нас. Он некоторое время просто стоял, рассматривая наши лица и пытаясь понять, что он хочет сделать. Вдруг, видимо, резкое понимание посетило его голову и он, снося орков, что держа его за цепь, хлестали плетями позади, кинулся на нас. Разбегаясь, мы позволили пробежать ему внутрь. Тролль, не успев остановиться, затормозил головой о стену. Встрепенувшись, он обернулся, кидаясь на Гимли, сам несся ему на встречу. Нелепо прокатившись по полу, гном проскользнул у тролля между ног, обманывая его. Тут же зверь увлекся хоббитами, которые были отвлечены борьбой с орками. - Цепь! – крикнула я мужчинам и схватилась за железные кованые кольца. Идея пришла мгновенно, и мы общими силами оттянули тварь лишь на шаг, отвлекая внимание на себя. Мы с Арагорном отскочили в сторону, когда зверь, махнув рукой над нашими головами, попытался нанести удар. Боромир, который успел лишь пригнуться, все еще держал в руках цепь. Тролль отшвырнул его в стену, после отвлекаясь на стреляющего в него Леголаса. Орки снова хлынули в комнату, и я вихрем крутилась, лишь бы успеть отразить удары озверевших пуще прежнего тварей. Я отвела руку в сторону и, резко подавшись вперед, провела лезвием по брюшине противника, выпуская его внутренности наружу и чуть морщась. Как вдруг что-то резко ударило меня по голове, отчего в глазах моих стало темнеть, и я, оборачиваясь, упала на пол. Перед глазами все поплыло. Троящаяся фигура орка занесла меч, но, вздрогнув, упала. Сведя брови к переносице, я закрыла глаза, пытаясь прийти в себя. Голова закружилась и к горлу подкатила тошнота. Казалось, что мой мозг неминуемо раздавит черепушка, вдруг начавшая двигаться после удара по голове. Я потянула слабые руки к лицу и положила их на лоб, стараясь хоть как-то удержать себя в сознании. Не сразу стало понятно, что мои руки уже сжимают чьи-то другие, мужские, но мягкие. Боромиру и Арагорну месяц пришлось бы нежить ладошки в кремах, чтобы добиться такой нежности и мягкости кожи. Чей-то требовательный голос, произносящий мое имя, заставил отвлечься от бредовых мыслей, навеянных предобморочным состоянием. Распахнув глаза, я увидела Леголаса, не совсем ласково сжимающего мои запястья и хлопающего меня по щекам. - Прекрати, - хрипло воспротивилась я, но он лишь негодующе вздохнув, помог мне встать. Мы рванули, выбегая из комнаты и вот уже снова обегая огроменных размеров колонны. Я бежала за Леголасом, который то и дело учтиво хватал меня за предплечье, не давая завалиться на бок. Я чувствовала, как завтрак встал поперек горла, желая покинуть уставшее тело. Но каждую попытку остановиться прерывал грубый толчок во вновь занывшее плечо от Леголаса, который теперь подгонял меня сзади. Когда все же мой взгляд смог сфокусироваться на чем-то, кроме плывущей спины брата, что тащил меня за собой, я заметила полчище орков, бегущее за нами и окружающее нас по бокам. Позади них, в проходе, я вижу горящее пламя, едва различимые черты существа. Прежде чем я пытаюсь понять, Гендальф предупреждает: - Не смейте останавливаться! – на бегу кричит он, - здесь мечи нам не помогут! Залу пронзил рык, орки стаей кинулись врассыпную. Огромный рогатый зверь, словно изнутри светящийся огнем, не хуже орков, спешил за нами. - Бежим! – вдруг резко завопила я, пробуждая в себе второе дыхание и вырываясь вперед. Разум вдруг стал чистым, словно я проспалась после ночной пьянки, а ноги бежали быстрее, чем когда меня толкал в спину Леголас. Быстро пересекая обрывы и крутые углы, мы ускользали от орочьих стрел. В ушах нещадно звенело, а перед глазами все плыло, но я буквально заставляла выполнять свое тело разнообразные рывки и движения, чтобы преодолеть препятствие. В голове билась шальная мысль: «добежать до моста». И вот он, я вижу его совсем близко. Спасение чувствуется на кончиках пальцев, когда мы, совсем не опасаясь свалиться вниз, пересекаем его и уже находимся на пути к выходу, но в чертоге громогласно раздается: - Ты не пройдешь! – обрушивает Гендальф на Балрога благодатный свет. Я жмурюсь, глаза режет от яркости. Открывая их, последнее, что я замечаю, как Гендальф беззвучно проваливается в пустоту. - Нет! – срываясь, кричит Фродо. В ушах звенит пуще прежнего, и я невольно хватаюсь за голову то ли пытаясь унять головокружение, то ли удержать происходящее в пределах своего разума. Арагорн вдруг резко тянет меня на выход, помогая избегать стрел и камней, что в нас с рвением кидали орки. Я поднимаю взгляд на дунадана чтобы убедиться в реальности и вижу в его глазах слезы и боль утраты. Мои товарищи выходят на поверхность и я, выбираясь следом за ними, зажмуриваю глаза от резкого света. Из уголков маленькими ручейками струятся слезы, ноги подкашиваются, и я оседаю на камень. Грудь сжало крепкими тисками. Мне пришлось прижать к ней руки, чтобы хотя бы попытаться заглушить это, но ничего не произошло. Что же это такое? Это ты чувствуешь, когда теряешь друзей? Близких? За не такое уж и короткое время нашего пути Гендальф стал для меня мудрым наставником, оберегающим мои тревожные мысли даже не пытаясь их узнать. Рядом с ним хотелось верить, что все будет в порядке. Теперь же я осталась наедине со своими страхами. Я почувствовала крепкие объятья и то, что меня сгребли в охапку прежде, чем поняла, что уткнулась в собственный плащ, давая волю слезам. - Тише, девочка. Нужно идти, - тревожно пытался успокоить меня Боромир. - Давайте, нет времени предаваться горю. Нам нужно спасти себя. Нужно бежать. Его гибель не должна быть напрасной! – пытаясь сделать свой голос тверже, Арагорн поднимал заплаканных хоббитов. На бегу вытирая слезы, мы кинулись дальше из Мории, снедаемые печалью. Удаляясь от нее, с каждой лигой, мы то и дело невольно оборачивались на черный выход из некогда великого Кхазад-Дума, провожая тоской нашего друга.