Этой весной

В заляпанном стекле вагона отразились мои светлые спутанные волосы, вечно стоящие торчком. Они рассыпались по плечам белесой соломой, выбившись из-под шарфа. Я провела по сожженным прядям обветренной ладонью, безуспешно пытаясь воссоздать на голове вразумительное подобие прически. Колеса поезда мерно выбивали стук, неся моё тело вверх по синей ветке. На потрескавшемся экране мобильника светилось десять вечера. В голову лезет всякая фигня, когда пытаешься отвлечься от переживаний. Обычно, чтобы успокоиться и не думать о всяком, пожирающим нервные клетки в неимоверных объёмах, я смотрю сомнительные тв-шоу или читаю второсортные романы. Это не приносит удовольствия, но ненадолго помогает отгородиться от собственной жизни. Можно ассоциировать себя с героями, можно просто наблюдать за красивыми парнями по ту сторону экрана, можно наслаждаться самой атмосферой выдуманной вселенной. Жизнь становится не такой унылой и однообразной. Хотя это глупо и абсолютно недальновидно. Вместо того чтобы делать лучше свой не вымышленный мир, я просто от него закрываюсь, прячусь за набором букв и цифр. Выбранный мной путь не ведёт ни к чему хорошему, рано или поздно от пиздеца, в который я сама себя загоню, будет уже не убежать. Но осознание грядущей катастрофы не вызывает желание изменить привычный порядок вещей. Я не люблю метро. За излишний шум и суматоху. Но это не основная причина. Как бы высокомерно и топорно моя мысль не прозвучала, но метро, в первую очередь, это место несбывшихся надежд. И дело конечно не в школьниках и даже не в студентах: для них это начало долгого пути, на котором им ещё не раз подвернется выгодная встреча или прекрасная возможность, которая навсегда позволит им покинуть подземное царство. Но что с дамами бальзаковского возраста? А с пенсионерами, которые день ото дня сбивают ноги об эти бесконечные ступени. Мечтали ли они именно о такой жизни? О необходимости горбатиться за копейки до самой смерти? И пусть в метро полно людей, которые ещё сумеют реализовать свои цели и амбиции, но что будет с остальными? И, что важнее, в чьей команде окажусь я? Меня пугает метро мыслями, на которые оно меня наводит. На улице уже не первый день шёл мокрый снег с дождём. Он моросил по крышам домов, тонкими ручейками сбегая вниз по трубам. Из-за отсутствия ливневки весь этот дар небес оставался на асфальте, затрудняя передвижение пешеходам. Вода расползалась по дорогам и тротуарам, леденяя и превращая любой выход на улицу в настоящие испытание ловкости и удачливости. Грязь слоями покрывала широкие проспекты, лужам не было конца. Небо казалось бесконечно серым, пустым, нависшем над городом будто смог над Шанхаем. Солнце словно забыло дорогу в Северную столицу, основательно заплутав в Новгородской области. Темнеть теперь стало рано и после шести без искусственного  освещения уже было не обойтись. В честь первых заморозков дали отопление, и теперь на квартплату приходилось тратиться ещё основательнее. Свернув во двор своего нерадивого дома, я вытащила телефон из кармана. Тут было темно, так что идти без фонарика мне не хотелось. К тому же где-то посередине дороги расположилась огромная яма, глубиной по меньшей мере по щиколотку и наступать в неё, означало обречь себя на незапланированную стирку ботинок и брюк. Свет разлился по брусчатке, торчашей из-под асфальта, и отразивышись от стен, подсветил для меня наше локальное водохранилище.  И, правда, чудом не наступила. Правый ботинок замер едва ли в паре сантиметров от лужи. — Я уже подумал, что придется дайверов вызывать, — раздался голос из-за спины. От неожиданности я даже вздрогнула и нога чуть не соскочила в проклятый водосборник. — Я неплохо плаваю, так что можешь не переживать на этот счёт. — Надеюсь, закаляться ты тоже любишь, потому что на улице едва ли больше нуля. — парень обошёл меня по правую руку и теперь в свете фонаря, я смогла опознать его смешливую красную шапку-ушанку. — Нам ещё на прошлой неделе отключили горячую воду в доме, так что пришлось полюбить, — парень невесело хмыкнул, пожав плечами. — Вроде обещали починить к двадцатому. — Вот только сегодня уже двадцать четвёртое. — Видимо, они себя слегка переоценили, — парень растянул губы в улыбке, обернувшись ко мне. И это стало фатальной ошибкой, потому что его кроссовок проехавшись по заледеневшей кромке лужи, потащил и владельца вслед за собой. Почти двухметровая тушка нелепо растянулась на асфальте, а оба «найка» ушли под воду. — Водолазов говоришь. Мне уже звать их на помощь? — Боюсь, тут без батискафа не обойтись. — И как водичка? Теплая? — Не то слово, — шапочник неловко поднялся, стараясь не касаться ничего лишний раз. Вся его одежда ниже лопаток была грязная и насквозь мокрая. Даже от одного взгляда становилось не по себе и тело покрывалось мурашками. Не хотелось бы оказаться на его месте. Я аккуратно обошла лужу с другой стороны, с ещё большим энтузиазмом подсвечивая себе путь. До парадной отсюда оставалось с десяток шагов, и я наконец смогла расслабиться. Прощаться с парнем смысла не было, раз уж мы даже не здоровались. Уже через пару минут тонкий аромат пакетированного чая расползался по квартире. В мутной глади «English edition» отражалась единственная на кухне лампочка. Свет был концентрированный, но слабый и ненавязчивый. С ним в этой комнате становилось уютнее. Слабого свечения электросберегающего прибора очевидно не хватало, чтобы осветить потолок, поеденный плесенью, или гнилые стыке на плитке. Даже линолеум выглядел ровнее и новее при нём. Интересно, сколько калорий сжигает мой организм, пока я пью чай?