Солнечный зайчик

- Я многое могу рассказать про эту семейку, - Герхард Шлоссер, тот самый сосед, который в сентябре несколько дней помогал мне с Паулем, многозначительно замолчал.       Мы сидели в полицейском участке, было почти два часа дня, спать мы так и не ложились.       Полицию вызвал Герхард, разбуженный среди ночи криками пьяного Рэя. Когда мы с дядей Крисом вернулись из больницы (Алекса оставили там до утра, врач подозревал у него сотрясение мозга), у дома стояла патрульная машина с включёнными мигалками, дядя Якоб и господин Шлоссер что-то одновременно говорили полицейским, а Луис и Михаэль сторожили Рэя, который наконец-то успокоился и заснул в гостиной на диване. Стефан с детьми отсиживались в мансарде.       В участок нас забрали уже утром. Вообще, история не стоила выеденного яйца, вернее, не стоила бы, если бы в ней не пострадал несовершеннолетний Алекс. Но из больницы поступило сообщение о полученных им травмах ( сотрясение, хоть и лёгкое, подтвердилось, плюс перелом носа) и в дело вмешалась ювенальная полиция. Со стороны Хартов присутствовали я, Стефан, почти протрезвевший Рэй и дядюшки, со стороны властей - дознаватель, инспектор по делам несовершеннолетних и какой-то чиновник из органов опеки. Герхарда вызвали как основного свидетеля. Сначала мы сидели в коридоре, откуда нас по очереди вызывали в кабинет для дачи показаний, а потом провели в небольшой зал и сейчас решался вопрос, что делать дальше. - Что вы имеете в виду? - дознаватель перестал листать протоколы допросов и посмотрел на Герхарда. Было видно, что наше дело нагоняет на него скуку - очередное "много шума из ничего", внутрисемейные разборки, когда сначала все собачатся и пишут друг на друга заявления, а потом мирятся. Такие дела отнимают у полиции много времени, но почти никогда не доходят до суда.       Ночью, между возвращением из больницы и поездкой в участок, я успела поговорить со Стефаном. Когда мы с дядюшками зашли в мансарду, он сидел на кровати, у него на коленях лежал заплаканный Эдди, Пауль мирно спал, а Гордон, со злорадством взглянул на моё разбитое лицо. - Я же говорил, что Рэй тебя побьёт. - Твоего Рэя скоро посадят в тюрьму. Будешь его там навещать?       Племянник не ответил и быстро ретировался вниз. Стефан проводил его коротким взглядом и тут же обернулся ко мне, игнорируя своих родителей.       Кузен больше не выглядел испуганным. Его губы были сурово поджаты, а взгляд не сулил ничего хорошего любому, кто посмеет обидеть его детей. - Где Алекс? - В больнице. - Что с ним? - Всё нормально, только нос сломан. Врачи просто хотят убедиться, что с ним всё в порядке, утром его выпишут. Не надо так на меня смотреть, от пары синяков не умирают. Рэй к вам больше не приходил? - Нет, он почти сразу вырубился. - Герхард вызвал полицию. - Знаю, я уже написал заявление.       Дядя Крис, молчавший всю дорогу до дома, резко обернулся к сыну. - Не придумывай ерунды. Какое ещё заявление, ничего страшного не произошло... - Ничего не произошло??? Моего сына избили - это, по твоему, ничего страшного??? Мало тебе меня, теперь будешь над моими детьми издеваться?       Я и раньше видела, как Стефан злится, но то были просто истерики, не идущие ни в какое сравнение с той холодной яростью, в которую он впал после слов отца. Он почти не повысил голос, но от его тона - от этой злости и ненависти, копившейся годами и сейчас прорвавшейся как гнойник - у меня кожа покрылась мурашками.       Крис отшатнулся как от удара и молча смотрел на него. Он привык к покорности и беззащитности старшего сына и теперь не знал, как реагировать. К тому же, обвинение было несправедливым - Алекс, которого он обожал и никогда бы не обидел, действительно пострадал не сильно. Но Стефан ничего не хотел знать и продолжал нападать на отца. - Защищаешь своего любимца? Посмотрим, что ты запоёшь в суде, когда его посадят. Я больше молчать не буду, я всё расскажу. Знаешь, что делают на зоне с насильниками, с такими, как твой ненаглядный Рэймонд? - Никакого суда не будет! Ты завтра же заберёшь своё заявление! Иначе... - Иначе что? Сдашь меня в интернат? Или опять будешь морить голодом? Или сделаешь вид, что не знаешь, от кого у меня дети?       Мы с Якобом помалкивали. Я впервые за год услышала, как Стефан разговаривает с Крисом и поняла, почему они до этого при встрече всегда играли в молчанку - в них обоих скопилось столько ненависти друг к другу, что для взрыва было достаточно одной искры. Якоб, как обычно, отмалчивался, предоставляя мужу самому разруливать все проблемы.       Я слушала, как Стефан угрожает Крису и думала. Засадить Рэя в тюрьму - это, конечно, хорошо. И если бы ему светил реальный срок - я бы так и сделала. Но всё, на что мог рассчитывать в данном случае душка Рэймонд - это шесть месяцев. Скорее всего его приговорят к штрафу и общественным работам. Свадьба с Дереком фон Нейманом, естественно, сорвётся и Рэй вернётся домой. С мозгами у него совсем плохо и он наверняка захочет отомстить; связываться со мной он побоится и отыграется на беззащитном парализованном брате, и на этот раз изнасилованием и сломанной рукой Стефан не отделается. Я вспомнила, как всего несколько часов назад пьяный мудак бросался на нас с кулаками и с каким ужасом Стеф на него смотрел. Дрался Рэй не очень хорошо, но удар у него был тяжёлый и Стефан это знал.       И был ещё один момент. Однажды Вендлингер-старший - папаша Барта - сказал, что они никогда не смогут наказать насильников сына через полицию, потому что Барту придётся давать показания на суде, а для него это будет как второе изнасилование. Если Стефан захочет обвинить младшего брата в домогательствах, то ему придётся рассказать о своём позоре посторонним людям. Я прекрасно знала, что говорят об омегах, попавших в такую ситуацию, все эти фразочки типа "сам дурак виноват", "для кого ты себя бережёшь" и "скажи спасибо что кому-то нужен". Даже если Стефан добьётся наказания для своего обидчика, его самого унизят дальше некуда.       Но был другой вариант, гораздо лучший.       Я ещё в сентябре поняла, что единственный способ защитить кузена от всего этого пиздеца, был переезд на отдельную квартиру. Но нам это было не по карману - даже живя на две зарплаты, как сейчас, снимать нормальное жильё, того уровня, к которому мы оба привыкли, мы не сможем; а дешёвые квартиры нас не устраивали, потому что там не было условий, необходимых прикованному к инвалидному креслу Стефану. Нам нужно было просторное жильё, с широкими дверными проёмами и большой ванной комнатой, обязательно на первом этаже и в центре города, чтобы минимально зависеть от транспорта. Район должен быть приличным, таким, где инвалид сможет выйти один на улицу, не рискуя тут же стать жертвой гопников.       Алекс рассказал мне о планах Якуба выкупить у сына мансарду и купить ему квартиру. Со Стефаном мы это не обсуждали, но я сомневалась в том, что это реально - если у дядюшек нет денег, чтобы оплатить свадьбу Рэя, то несколько миллионов шиллингов на покупку квартиры они вряд ли найдут. Но был другой человек, богатый и очень незаинтересованный в назревающем скандале, который, если правильно разыграть карты, поможет нам с нашей маленькой проблемкой.       Когда Якоб наконец увёл вниз не на шутку распсиховавшегося Криса, я рассказала Стефану про мой план. - Я много лет слежу за этими людьми. Окно моей спальни на третьем этаже, как раз напротив окна их мансарды, а занавесок у них нет и мне всё хорошо видно в бинокль.       Все дружно уставились на нас со Стефаном. Я почувствовала, как краснею : мы с кузеном почти никогда не опускали жалюзи и меня бросило в жар при мысли, что именно мог увидеть за этот год любопытный старикашка. И, кстати, не только за последний год. - Господин Шлоссер, я правильно понял - вы подсматриваете за своими соседями в бинокль? - на лице дознавателя впервые за всё время мелькнуло любопытство. - Я? Нет, что вы, я...я не подсматриваю, - старик смутился лишь на секунду. - Я пожилой человек, у меня не очень хорошее зрение, а бинокль помогает мне лучше видеть. - И что же вы видели? - Я много чего видел, - Герхард смерил Криса надменным взглядом. - Ничего ты не видел! Не лезь не в свои дела, старый сплетник! - Крис, до этого сохранявший спокойствие, вскочил со стула. - А что ты так нервничаешь, Кристиан? Боишься, что я расскажу людям, что твориться в твоём доме? Пусть все знают, как ты обращаешься со своим сыном. Ещё Леннхарт, упокой Господь его душу, жаловался, что ты ненавидишь мальчика. Как же он не хотел, чтобы Якоб на тебе женился, как переживал... - Какого мальчика, кто такой Леннхарт? Господа, прошу вас говорить по очереди, - лицо дознавателя стало кислым при мысли, что придётся допрашивать ещё какого-то Леннхарта. - Леннхарт Харт мой отец-омега, он умер двадцать три года назад, - Якоб заговорил неожиданно; даже в такой ситуации ему удалось сохранить достоинство. - Ну понятно, а ты хотел, чтобы Якоб женился на твоём Клаусе, только ничего у вас не вышло. Какой же ты подлый человек, Герхард, столько лет притворялся другом семьи, а теперь хочешь засадить в тюрьму моего сына. - Против твоей семьи я ничего не имею, но твоему сыночку самое место в тюрьме, а не среди приличных людей. Да и тебе туда дорога, после всего что ты сделал. - Это что же я сделал? - Господа, по очереди... - Сначала выгнал бедного мальчика из дома, а потом позволял издеваться над ним. - Никого я не выгонял! - Я всё слышал, как ты кричал на него, обзывал непотребными словами и велел убираться вон из дома. - Господин Шлоссер, о каком из мальчиков идёт речь? - Вот об этом, - Герхард ткнул пальцем в сторону Стефана.       Дознаватель проследил взглядом за его рукой, внимательно рассмотрел Стефана, порывшись в бумагах, нашёл его паспорт. - Так, Стефан Арнольд Харт, полный возраст тридцать лет. Совершеннолетний. - Так это когда было, Стеффи тогда ещё в школе учился. - Ясно. - Господин дознаватель, я прошу защитить мою семью от этого...этого... - А ты подай на меня в суд, Кристиан. Там я расскажу всё, что знаю, а уж судья решит, правда это или нет.       Скандал, становившийся всё безобразнее, прервал Якоб. - Крис, помолчи пожалуйста. Герхард, вы тоже. Господин дознаватель, давайте перейдём к делу. Что мы можем сделать, чтобы уладить это происшествие мирным путём? - Есть два способа : примирение и суд. В первом случае, ваш сын договаривается с пострадавшими - двоюродной сестрой и отцом племянника, представляющим его интересы - о возмещении ущерба, возмещает ущерб согласно договорённости, а потерпевшие пишут расписку, что больше не имеют претензий и забирают заявления. Дело закрыто навсегда и больше никогда нигде не будет упомянуто. Во втором случае - если стороны не сумеют договориться - дело будет передано судье. Максимальный приговор в данном случае - тюремное заключение сроком на год в тюрьме общего режима, но, при наличии смягчающих обстоятельств может быть назначен денежный штраф и общественные работы. Смягчающих обстоятельств я пока не вижу, так что ориентируйтесь на тюремный срок. И в любом случае, поскольку насилию подвергся несовершеннолетний, ваша семья будет находиться под наблюдением органов опеки и ювенальной полиции до достижения двадцати лет младшим из детей, то есть следующие семнадцать лет.       Ночью, между моим возвращением домой и поездкой в полицейский участок, мы со Стефаном разговаривали.       Когда дядюшки ушли, забрав с собой Эдди и Пауля, я тщательно подмела с пола все осколки вазы - ещё не хватало, чтобы Стефан порезал об них шины своего кресла. Потом я легла - адреналин в крови закончился и я чувствовала себя уставшей и разбитой. Щека и скула сильно распухли, глаз почти закрылся. Кузен осторожно намазал ушиб какой-то мазью из своих запасов и заклеил ссадины пластырем. - Стеф, это просто синяк. - Этот "просто синяк" заживёт намного быстрее, если наложить компресс. Ты можешь лежать спокойно?       Потом он сидел рядом со мной и держал меня за руку. Когда я рассказала про свой план, Стефан хищно усмехнулся. Его боевой задор даже не думал идти на спад. - Ты уверена, что всё получится? - Надеюсь. Стеф, ты понимаешь, что это война? - Этой войне уже тридцать лет, сестрёнка. Или жёнушка? Как мне тебя называть? - И так и так хорошо. - Да, инцест - дело семейное.       Я засмеялась, но тут же сморщилась от боли - левую сторону лица как будто иголками нашпиговали. - Лиза, мне страшно. - Мне тоже. Но мы же не отступим? - Нет, конечно. А если они не согласятся на наши условия? - Тогда Рэй сядет. Но они согласятся. - Думаешь, мы с ними справимся? - Мы - вряд ли. Но есть человек, который нам поможет.       Договориться нам удалось только через час, за который мы снова переругались : Крис с Герхардом и Стефаном; Рэй со мной, с дознавателем (за что ему тут же влепили штраф в две тысячи) и с Якобом, который пообещал разобраться с ним, как только мы выйдем из полицейского участка. Дознаватель записал окончательный вариант показаний : * Рэймонд Харт (обвиняемый) - праздновал помолвку, напился, дальше ничего не помнит * Лисбет Харт (потерпевшая) - подверглась нападению пьяного Рэймонда, получила тяжёлые ушибы мягких тканей лица, в госпитализации не нуждается * Александр Джавади (потерпевший, несовершеннолетний) - подвергся нападению пьяного Рэймонда, получил сотрясение мозга и перелом носовой перегородки со смещением, госпитализирован * Герхард Шлоссер (свидетель) - услышал крики обвиняемого, угрожавшего потерпевшим физической расправой и сексуальным насилием, увидел через окно драку, вызвал полицию       Нам дали срок - неделю - на то, чтобы договориться мирно, и отпустили домой. Как только мы сели в машину, Якоб, холодно глядя на Рэя, сказал : - Ты, слушай меня внимательно. Сейчас я отвезу тебя в гостиницу, там ты будешь жить до свадьбы. Отец соберёт твои вещи. Потом переедешь к своему мужу, или не знаю куда ещё, но в своём доме я тебя видеть не желаю. - Якоб... - Крис робко дёрнул мужа за рукав. - Помолчи, пожалуйста, я разговариваю с сыном. Рэй, ты меня внимательно слушаешь? Если ты натворишь ещё что-нибудь, что навредит нашей семье, я не знаю, что с тобой сделаю, но клянусь - ты пожалеешь, что родился на свет.       Рэй ничего не ответил, только обиженно сопел всю дорогу до гостиницы. Его мучило похмелье.       Как только Рэй вышел из машины, Крис тут же пересел на переднее сидение. На нас со Стефаном он не смотрел. Якоб, впервые в жизни почувствовавший себя хозяином в собственном доме, всё не мог успокоиться. - Крис, скажи пожалуйста, о чём говорил Герхард? Насчёт того, что ты выгнал Стефана из дома, когда он ещё учился в школе? - Дорогой, ну что ты слушаешь этого старого дурака! - Крис, о чём он говорил? - Не знаю. - Это связано с первой течкой Стефана? Ты же сказал мне тогда, что он сам ушёл. - Да, он ушёл сам. - Сынок, ты тогда, с Грегором, сам ушёл из дома? - Какая тебе разница? - Я задал вопрос и хочу услышать правду. Тогда, четырнадцать лет назад, ты сам ушёл из дома или твой папа тебя выгнал? - Я не хочу об этом говорить. - А я хочу. - С чего вдруг? Тебе столько лет было на меня наплевать... - С того, - Якоб неожиданно сорвался на крик, резко ударив по тормозам, раздался скрип тормозов и гудение клаксонов едущих сзади машин. - Якоб, успокойся, ты всех нас убьёшь! - Я хочу знать, чёрт побери, что творится в моём доме!       Ему никто не ответил.       Луис и Михаэль умирали от любопытства, но мы, не отвечая на их вопросы, поднялись в мансарду. Крис остался внизу с детьми.       Ночью мы со Стефаном договорились, что вести переговоры буду я. Тянуть смысла не было - всё надо было делать очень быстро - и я преступила к делу : - Дядя Якоб, я думаю, что пора обсудить мирное урегулирование нашей небольшой проблемы. - Да, Лиза, я рад, что ты об этом заговорила. - У нас со Стефаном есть условие, при выполнении которого мы забираем заявления. Вы же понимаете, что фон Нейманы люди публичные и если о поведении Рэя станет известно - они могут разорвать помолвку. А в этом случае вы потеряете работу. - И что же ты...вы со Стефаном, хотите? - Мы хотим квартиру. - У Стефана есть своя квартира. - Вы не поняли. Мы хотим переехать - я говорила вам об этом осенью, вспоминайте. - Да, я помню. То есть ты хочешь, чтобы я снял вам отдельную квартиру и платил за неё? И на этом конфликт будет исчерпан?       На лице дядюшки появилась довольная улыбка, которую я стёрла следующей фразой. - Нет. Мы хотим, чтобы вы купили нам квартиру.       Пару минут Якоб обдумывал услышанное. - Стефан, сынок, я помню, что обещал тебе насчёт мансарды. Но сейчас у меня нет денег - расходы на свадьбу твоего брата просто запредельные. Если ты подождёшь... - Нет, дядя, вы опять не поняли. Мансарда остаётся в собственности Стефана. А вы купите нам другую квартиру. - Лиза, не знаю, что тебе пришло в голову, но у меня нет таких денег. - Я знаю, - я улыбнулась здоровой половиной лица. - В таком случае, я не понимаю, чего ты хочешь. - Деньги есть у Курта фон Неймана. Попросите у него, объясните ситуацию. - Ты это серьёзно? - У вашего сына будет судимость по уголовной статье, а вы вылетите с работы на пороге пенсии. Решайте сами, серьёзно это или нет. - Я не верю, что ты это сделаешь. - А я не могу поверить, что вы столько лет терпели в своём доме насилие и ничего не сделали. Но о чём мы - давайте подождём неделю и узнаем, куда пойдёт ваш сынок - под венец с единственным сыном аристократа-миллионера, или на нары к уголовникам, где ему самое место. - У тебя самой рыльце в пушку. Осуждаешь Рэя - а чем ты лучше него? - Хорошо, что вы об этом вспомнили. Дядя Якоб, можно задать вам вопрос? Вот вы знали о том, что я пью, дерусь, насилую омег. И вы поселили меня в одной комнате со своим сыном. О чём вы думали? Вам совсем наплевать на безопасность Стефана? Вы хотели таким способом защитить его от Рэя? Извините, но это как защищать капусту, пустив в огород второго козла плюс к первому.       Молчали мы долго. Когда Якоб заговорил, лицо у него было белым как мел. - Делай, что хочешь. Я не буду унижаться перед Куртом фон Нейманом. - А вам и не надо перед ним унижаться. Я сама с ним поговорю. Просто организуйте нам встречу. - И ты думаешь, что он пойдёт на поводу у тебя, у какой-то девчонки? - Девчонки бывают разные. Со мной Курт разговаривать не станет. - А с кем станет? С твоей матерью? Смешно... - При чём здесь моя мать? Курт фон Нейман будет говорить с моим адвокатом. - Не знал, что у тебя есть свой адвокат. - Это Тильда Гофман. Вы наверняка про неё слышали. - Да, я про неё слышал. Феминистка-правозащитница, снявшая с должности двух министров. Лиза, ты знаешь, сколько стоит один час её работы? И, даже если ты найдёшь деньги, с чего ты взяла, что она захочет с тобой работать? - Я являюсь членом организации, которую возглавляет госпожа Гофман - "Женщины Австрии". Я говорила с ней сегодня утром по телефону, она согласна взяться за это дело. Абсолютно бесплатно. Женщина и омега-инвалид подвергались систематическому насилию со стороны родственников-альф - вы представляете, какую историю она может из этого раздуть, если захочет? - Стефан, сынок, что ты молчишь? - А что ты хочешь от меня услышать, отец? - Ты согласен с тем, что она делает? - Да, я согласен. - Ты хочешь, чтобы нашу семью опозорили? - Я хочу забрать своих детей, убраться из этого дома и больше никого из вас никогда не видеть. - Я тебя понял. Не знал, что тебе так плохо в родной семье. Хорошо, Лиза, я попробую поговорить с Куртом. - Попробуйте. Но побыстрее, пожалуйста, у вашего Рэймонда времени очень мало. - Какая же ты подлая дрянь. Янис был прав насчёт тебя, тысячу раз прав. - Но вы это знали, когда пригласили меня жить в свой дом. И ещё одно : не говорите о нашем разговоре дяде Крису. Он раскудахтается, устроит очередной скандал. Никому из нас это не нужно.       Когда Якоб ушёл, я обняла дрожащего Стефана. Меня тоже трясло, мне было так страшно только один раз в жизни - в те несколько дней, когда я ждала ареста за изнасилование Барта.       Мосты сожжены. Куда бы нас ни привела эта дорога - вернуться назад мы не сможем.