О злая Ненависть, ты — бочка Данаид, Куда могучими и красными руками Без счёта ведрами всечасно Месть спешит Влить кровь и реки слёз, пролитых мертвецами; Но тайно Демоном проделана дыра, Откуда льются кровь и пот тысячелетий, И вновь живут тела, истлевшие вчера, И расточают вновь их кровь твои же плети. Ты — горький пьяница под кровлей кабака, Чья жажда лишь растёт от каждого глотка И множит головы свои, как гидра Лерны. — Но счастлив пьяница, его сразит вино. Тебе же, Ненависть, о горе, не дано Забыться под столом в углу глухой таверны. Шарль Бодлер «Бочка ненависти»
Когда рыдающая женщина повернулась к нему лицом, Тирион неосознанно рванул вперёд. Имя Арьи почти сорвалось с его уст, и лишь странно замершая в его руках Санса заставила карлика уменьшить свой пыл и присмотреться. Тёмные, с нитями седины волосы, небольшие морщинки на взрослом лице. Чем дольше Тирион наблюдал за Лианной, теперь уже рыдающей на груди у Джона, тем больше видел отличий тётки от своей племянницы. Однако вскоре ему пришлось осознать, насколько малы были эти различия. Прибывший через десять минут хирург, старый друг Рейегара, настойчиво попросил всех покинуть кабинет. Осталась лишь Маргери, вызвавшаяся ассистировать при операции. Рей, подхватив свою возлюбленную под руки, мягко повёл её в гостиную. Тирион, помогая ослабевшей Сансе переставлять дрожащие ноги, отправился следом, бросив напоследок настороженный взгляд в сторону Джона. Обескровленное лицо парня вызывало слишком яркую ассоциацию с другим мужчиной, некогда лежащим так же на ледяном столе в центральном морге. Тогда Тирион был примерно того же возраста, и вид мёртвого Эддарда привёл его в ужас. Отбросив ненужные мысли, Ланнистер сделал несколько небольших шагов в сторону гостиной, за дверями которой только что скрылись хозяева дома. Санса, больше похожая на сломанную куклу, шаркала ногами по полу. Оказавшись у входа в комнату, молодые люди одновременно коснулись пальцами ручки двери, но внезапный крик буквально впечатал их в противоположную стену. — Это всё ты! Соврал, бросил, стёр из своей жизни, не отвечал на письма и звонки! Я же говорила тебе о сыне, писала, но нет, ты плевал на нас! А теперь стоишь здесь передо мной, неприкаянный, изображаешь любящего отца и супруга! Я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу! Ты его убил, это твоя вина! Крик Лианны был настолько громким, что в один момент Тириону показалось, будто кто-то с силой принялся надавливать на его барабанные перепонки. Санса же, до этого молчаливая и медлительная, вдруг широко раскрыла глаза и, зарыдав, осела на пол. Карлик, испугавшись за её и без того сломленный дух, с силой потянул девушку за собой к ближайшей двери. За ней оказалась гостевая спальня. Полки и пустые шкафы были покрыты тонким слоем пыли, но это мало волновало Ланнистера. Плотно закрыв дверь, чтобы голоса из гостиной не долетали до чуткого слуха Сансы, Тирион бережно уложил возлюбленную на кровать. — Х-холодно, — вдруг прошептала Старк и покосилась на вязаное покрывало, лежащее в её ногах. Тирион, мгновенно среагировав, накрыл им девушку и, забравшись на кровать, обнял дрожащие плечи. — Нет, — еле слышный шёпот сорвался с бледных губ Сансы, — иди ко мне. Отогнув край одеяла, Тирион прижался всем телом к подавшейся навстречу Пташке. Её трясущиеся губы легко коснулись шрама на заросшей щеке и замерли. — Я всё ещё вижу, как ты умираешь… Твоя кровь заливала подол того белоснежного свадебного платья. А потом пришла она и почти на год заняла моё место. Сидя там, на задворках сознания, единственной подвластной мне мыслью было твоё имя. Не в силах выносить боль, которой было пропитано каждое слово Сансы, Тирион обхватил её лицо руками и принялся осыпать поцелуями. Подбородок, щёки, веки, губы — он не пропускал, казалось, ни одного сантиметра. И тихий тонкий голосок, шепчущий слова любви, лишь усиливал и без того безграничную нежность. — Я рядом, — короткий выдох прямо в губы. — Сейчас, завтра, всегда и навечно. Я не отпущу тебя, слышишь? Никогда, Санса, никогда. Мужчина не помнил, чьи именно слёзы он чувствовал на языке — Сансы ли или свои собственные. Не помнил, как провалился в сон. Крики, доносящиеся теперь из коридора, не смогли разрушить это воссоединение. Очнулся Тирион на закате. Комната была наполнена багровым светом, льющимся в распахнутое окно. Сансы рядом не было, однако за дверью ванны кто-то громко всхлипывал. Жужжащий звук, разбудивший мужчину, шёл оттуда же. Не помня себя от страха, Ланнистер рванул к ванной комнате. Сделав шаг на кафельный пол, он с ужасом отпрянул от открывшейся ему картины.***
До боли закусив губы, Маргери слушала. Проведя несколько часов над умирающим пациентом, она вдруг остро ощутила, насколько короткой может быть жизнь. То, что удалось вытащить Джона практически с того света, да ещё и вне стен операционной, полагаясь лишь на опыт врача, было чудом. Выйдя на ватных ногах из кабинета, не спавшая больше суток Маргери первым делом направилась к Рейегару и Лианне, чтобы сообщить им хорошую новость: их сын выживет. Однако Лиа, услышав это, молча побежала в комнату к Джону и заперлась изнутри. А Рейегар… Рейегар рассказывал. Он сидел под дверью кабинета и говорил о причинах собственных поступков. Об отце, издевающимся над ним, об ужасном браке и сумасшедшей супруге, о её угрозах в адрес Лианны. Маргери, сидящая на верхних ступенях лестницы, вне поля зрения Таргариена, слушала, и слёзы медленно затекали за ворот её свитера. Она знала, каково это — жить в вечном страхе. Да, детство Маргери было полно родительской ласки, красивых нарядов и загородных резиденций. А бабушка, что души не чаяла в ней! Но однажды пришёл человек, убивший всю семью. Маргери пряталась в шкафу и видела в щель между створок, как он ломал Оленне пальцы, скручивая с них перстень за перстнем. Самый главный, нужный ему, незнакомец оставил напоследок. От жестокости, с которой он расправлялся с больной старушкой, Маргери заплакала. И незнакомец услышал. От его кривой ухмылки и маниакального блеска в глазах юную Тирелл воротило до сих пор. — Зови меня Петиром, малышка, — прошептал он ей тогда на ухо. — Твоя драгоценная бабуля ещё нужна мне. Жаль, рассудок бедняжки помутился от возраста. Но ничего… Ты присмотришь за ней, а я предоставлю вам обеим прекрасный новый дом. Ты даже получишь работу. Лишь позже, оказавшись в «Вестеросе», Оленна открыла внучке тайну — она знала, кто именно за ней идёт, и заранее позаботилась о статусе сумасшедшей. Тогда-то Маргери и узнала об ордене и о том, чем занималась старушка Тирелл, когда её любимая внучка ложилась спать под звуки колыбельной. Лианна не издавала ни звука и не открывала дверь. Лишь в конце рассказа, когда Рейегар, всегда такой сдержанно-холодный, буквально скрёб ногтями металлическую ручку, Старк рыкнула из кабинета: «Убирайся!». Лишь дурак не услышал бы в этом крике боль предательства. Нет, Лиа не готова была так скоро простить любимого и одновременно ненавистного человека. Забвение дало Рейегару год, чтобы насладиться лаской и страстью желанной им женщины, но пришло время отвечать за свои поступки. Когда дыхание Таргариена выровнялось, Маргери тихо спустилась вниз и, переступив через свернувшегося на полу доктора, поскреблась в дверь. — Лианна, это я, — негромко произнесла она. Щёлкнул замок, и в проёме появилось осунувшееся лицо Старк. Казалось, за эти часы она постарела на десять лет. В серых, потухших глазах читался страх. — Лиа, — мягко начала Маргери, зайдя в кабинет и закрыв за собой дверь, — ты должна отдохнуть. Джон поправится, будь уверена. Ты не поможешь ему, если изведёшь себя до полусмерти. Ему нужно встретиться с живой и здоровой матерью, а не её тенью. Несколько минут в комнате царило молчание. Лианна ласково перебирала отросшие волосы сына, что-то тихо напевая. Кажется, это была детская колыбельная. Маргери, понимая, что больше сделать уже ничего не может, тихо села на диван и принялась читать оставленные врачом записи. Наконец песня закончилась, и Лиа, легонько сжав ладонь Джона, направилась к двери. — Он не врал, — неожиданно для себя сказала юная Тирелл. — Рейегар говорил правду. Поверь, такой рассказ не придумать даже при наличии самой богатой в мире фантазии. Я знала про некоторые эпизоды из его жизни, но только те, в которые Рей меня посвятил. Этот орден, он… — Я знаю, что они из себя представляют, — резко оборвала её Лианна. — Нед рассказывал мне всё, несмотря на юный возраст. Он понимал, насколько опасно и, в то же время, почётно состоять там. — Нет, ты не знала, — шёпотом ответила Маргери. — Твой брат был другим. Старки никогда не были в восторге от старых принципов ордена, да и новые их мало радовали. То, что бабушка отдала бразды правления Эддарду, было сделано не просто так. Она верила и хотела перемен. Но не всем это нравилось. Я знала людей, которые истязали собственных детей ради этой чёртовой чистой крови. И Бейлиш, будучи подопытным, сам потом превратился в чудовище. Лианна, на гербе Таргариенов был изображён трёхголовый дракон. Все поколения этой семьи стремились обзавестись тремя отпрысками, чтобы благословение рода пало на них. Родители Рейегара не стали исключением. Точнее, его отец. Один сын был рождён не в браке, но от этого стал любимее двух других детей. И его ты должна ненавидеть, но не Рейегара. Он единственный смог сохранить хотя бы подобие человечности. Да, он творил страшные вещи и при этом не кривился. Но то было выживание. Ему это не нравилось, а Петир… Визерис испытывал удовольствие. Лианна молча выслушала девушку и, вежливо пожелав спокойной ночи, скрылась в тёмном коридоре. Некоторое время спустя в кабинет вошёл Рейегар и, грустно улыбнувшись, склонился над сыном. — Спасибо за эти слова, Маргери, но тебе не стоило вмешиваться. Я немногим лучше своего брата. Хорошо, что Джон не взял от моей семьи практически ничего. — Вы знали про Визериса? Фиолетовые глаза насмешливо уставились на медсестру. — Разумеется. Моя фамилия, хоть и была вычеркнута из списка лучших, всё же оставалась громкой для определённых людей. Когда Бейлиш плотно взял меня за горло, внезапно объявилась некая миссис Крейн. Она очень хотела, чтобы я стал её глазами и ушами под носом у Петира, и потому сделала всё возможное для этого. Она достала тогда для меня много информации, только вот про одну семью так и не смогла… Мужчина с болью посмотрел на сына и накрыл его тонким одеялом. — Ладно, извини, не буду нагружать тебя, — прокашлявшись, произнёс Рейегар. — Ты не хочешь спать? — Нет, — покачала головой Маргери. — Несколько часов продержусь. Вам это нужнее. Если что, посплю здесь. — Я напишу Якену, попрошу приехать. Заменит тебя, заодно увидится со всеми. — Да, ему это необходимо. Дом медленно погружался в сон. Из гостевой комнаты, где обосновались Тирион и Санса, доносились приглушённые голоса и плач. Маргери безумно хотела обнять подругу, но чутьё подсказывало: сейчас не время и не место. В ближайшие часы Санса принадлежала только Тириону. Закрыв дверь за ушедшим Рейегаром, юная Тирелл подошла к Джону. До этого мирно спящий, он внезапно принялся метаться. На лбу выступил пот, а бледные губы что-то неслышно произносили. Склонившись к самому лицу Старка, Маргери прислушалась и различила единственное слово: — Игритт… Трубка капельницы выскочила от очередного резкого движения, и девушка, вернув её на прежнее место, увеличила дозу обезболивающего. Не придумав ничего лучше, Маргери принялась тихо напевать. Она ходила по кабинету, рассматривая стоящие на полках книги и награды, вертела в пальцах дорогие статуэтки. Прилипчивая популярная песня сменялась партией из мюзикла, следом шла детская считалочка. Вернувшись к столу, Тирелл поправила сползшее одеяло и устало выдохнула. Сон начинал стремительно одолевать её, но едва успокоившийся Джон не внушал спокойствия. Девушка села рядом с ним и подпёрла щёку ладонью. Другая рука стала бесцельно перебирать волосы Старка. Так продолжалось несколько минут, пока Маргери, повернув голову, не столкнулась взглядом с серыми уставшими глазами. Смущённо откашлявшись, она отдёрнула руку от волос Джона, но тот, казалось, не заметил этого. Его растерянный взгляд скользил по лицу Тирелл, что-то отчаянно выискивая. — Ты не Игритт, — почти беззвучно прошептал Старк, с силой разлепляя сухие губы. — Нет. — Девушка убрала несуществующий волос с покрывала. Осознание, что из-за её действий погибла рыжеволосая «одичалая», жгло изнутри. — Я Маргери. Игритт умерла, Джон. Её больше нет. Мне жаль. Серые глаза медленно закрылись. Старк, повернув голову на бок, уткнулся лбом в ладонь Маргери и, судорожно вдохнув, уснул.***
Чёрные длинные локоны лежали вокруг стоящей у зеркала Сансы. В дрожащей руке девушка держала машинку для стрижки. На углу раковины, усеянной волосами, лежали маникюрные ножницы. Тирион, замерев, смотрел на отражение своей возлюбленной. От жужжания и всхлипов у него кружилась голова. — Убери их! — внезапно крикнула Санса, повернувшись лицом к вошедшему. По её впалым белым щекам текли слёзы, а синяки под глазами казались темнее, чем несколько часов назад. — Я не хочу их видеть! Алейне нравился чёрный цвет, а Рамси любил… любил тянуть за волосы, рвать их. Я не хочу, не хочу больше их видеть! Взвизгнув, девушка отбросила в сторону включенную машинку и села на пол. Ланнистер смотрел на проплешины на её голове и молча тряс головой, словно пытался отогнать чудовищную картину. — Тирион! — Санса умоляюще протянула разодранные руки со следами ногтей. — Я чувствую его прикосновения по всему телу. Я готова содрать с себя кожу, лишь бы не помнить… Решение пришло настолько неожиданно, что Тирион не успел ему удивиться. Мягко, но настойчиво потянув на себя Сансу, он поднял её на ноги и, придвинув стоящий у стены стул, усадил на него. Девушка молча ждала, изредка всхлипывая. Карлик принялся исследовать все ящики в поисках ножниц для стрижки, но, как назло, их нигде не было. — Лианна? — раздался тихий голос юной Старк. Лиа стояла в дверном проёме, невозмутимо осматривая ошмётки волос. Развернувшись, она скрылась в коридоре, но почти сразу вернулась обратно, держа в руках ножницы. — Да, для начала их нужно срезать, чтобы было удобно сбривать, — спокойно произнесла Лианна, закатывая рукава своего халата. — Тирион, пожалуйста, набери пока горячую ванну, а я помогу племяннице. Милая, расскажи нам обо всём. Мы рядом, больше тебе нечего бояться. И Санса принялась говорить. Слова лились из неё сплошным потоком, изредка прерываясь начинающейся истерикой или приступами паники. Тирион понимал, что все силы, которые его возлюбленная копила этот год ради побега, иссякли. Когда Санса, обритая и нагая, сидела в наполненной пеной ванной, он изучал её тело. Шрамы, выпирающие кости, засосы. Чувствуя его взгляд, Пташка подтянула колени к груди и сжалась, и лишь мягкие уговоры Лианны заставили её вновь расслабиться и дать себя отмыть. Санса боялась смотреть на Тириона, он же не отводил от неё глаз. Тёмная, как самая глубокая бездна, ненависть медленно заполняла его сознание. На языке, прожигая его насквозь, вертелось проклятое имя. Рамси Болтон, Рамси Болтон, Рамси Болтон… Вместе с Лианной они уложили Сансу в кровать. Тирион вновь притянул к себе хрупкую фигурку, и та моментально расслабилась, чувствуя прежнюю любовь и заботу. — Будь с ней всю ночь, — поцеловав племянницу в макушку, велела Лиа. — За ней должен присмотреть кто-то близкий. Я бы осталась, но, если честно, просто валюсь с ног. — Всё в порядке, я справлюсь, — кивнул Тирион, но тут же замолчал, посмотрев на нового человека, тихо вошедшего в комнату. Запах сигарет и гвоздики защекотал ноздри. Санса, почувствовав знакомый аромат, вдруг издала странный скулящий звук и, выбравшись из-под одеяла, бросилась на шею гостю. Тот, нисколько не испугавшись её внешнего вида, прижал к себе девушку и улыбнулся. — Вот Человек и дома, — выдохнул он, смотря поверх плеча Сансы на Тириона. — И его семья рядом. Ланнистер, выругавшись сквозь зубы, подбежал к Х’гару и крепко обнял. Так они и стояли втроём посреди комнаты, чему-то смеясь, о чём-то плача и без умолку говоря. Наконец Санса, зевнув, устало вернулась к кровати и повалилась прямо поверх одеяла. Тирион, закутав её, кивком позвал Якена в коридор. Лианна, деликатно оставившая друзей намного раньше, уже скрылась в своей спальне. — Ты меня здорово подстрелил, — негромко произнёс Ланнистер. Между бровей пролегла глубокая складка. — Что с тобой случилось за этот год? Якен, привалившись к стене, ненадолго замолчал, взвешивая свой ответ. — Человек упал в яму, из которой когда-то вылез. Если бы он… если бы я не узнал, что ты, Санса и Арья живы, то достиг бы точки невозврата. — Арья? Она в порядке? То, что Тирион увидел в глазах друга, заставило его пожалеть о своём вопросе. Х’гар молча покачал головой и отвернулся. Так они и стояли в тишине, бок о бок с общей проблемой. Слышно было тихое пение Маргери в кабинете, чьи-то шаги на втором этаже. Наконец, откашлявшись, Тирион произнёс: — Якен, у меня будет просьба… Я, если честно, здорово устал за последние несколько бессонных суток. Ты не мог бы присмотреть этой ночью за Сансой? А я пока найду где-нибудь тёмный уголок и вздремну. — Конечно. — Давай, я повешу твоё пальто. Ещё раз обняв друг друга, мужчины разошлись по разным сторонам. Как только дверь за Х’гаром закрылась, Тирион принялся обшаривать карманы его верхней одежды. Нужная ему вещь нашлась почти сразу, и, бросив пальто на стойку, Ланнистер молча проследовал на улицу. В руке он сжимал тяжёлую связку ключей от больницы. Лишь выйдя на холодный воздух, вмиг отрезвивший его, Тирион понял, что забыл в собственной куртке остатки тех денег, которые позаимствовал у Маргери при побеге из больницы. Вызывать такси было не на что, а возвращаться в дом уже не было сил. Со злости пнув колесо припаркованного автомобиля Рейегара, мужчина осел на землю. Завывающая сирена сдавала его побег с потрохами, и Тирион уже хотел отправиться на поиски лечебницы пешком, как вдруг окно на втором этаже распахнулось. К ногам Ланнистера упал чёрный мешок. Открыв его, он обнаружил ключи от машины и наспех написанный адрес. Точнее, два адреса. И если первый Тирион видел лишь раз, приехав в больницу с Маргери, то второй знал, наверное, с детского возраста. Подняв голову, мужчина увидел застывшую у окна Лианну. В темноте, бледная и с застывшей маской ненависти на лице, она была как две капли воды похожа на Арью. Ту Арью, что в минуты безумия строила самые жестокие планы мести. «Отомстите за нас всех», — прочитал Тирион по губам Старк и, вздрогнув, благодарно кивнул. Ведь не зря Лиа так внимательно слушала рассказ Сансы. Все они были для неё детьми.***
Арья называла эти мгновения минутами тишины. Красный туман перед глазами оседал, и окружающий мир внезапно обретал новые краски. Пальцы спрятанных вглубь эмоций пытались достать до юного сердца, но девушка отсекала им все пути и просто наслаждалась тишиной. Не было ни голосов в голове, ни навязанных кем-то решений. Лишь спокойствие. В последний раз, когда наступило такое состояние, пришёл этот странный доктор. Арья не знала его имени, лишь фамилию, но предпочитала вообще никак не называть — просто доктор. Ей нравилась его откровенность, но смешили попытки спасти её. Именно спасти, а не вылечить. Возможно, это бы получилось с кем-то другим, кем-то, кому есть, ради кого спасаться. Девушке без семьи это было ни к чему. Непонятное предчувствие заставило Арью встать с постели и размять затёкшие конечности. Она делал это медленно, точно рассчитывая время. Спешить было некуда: своего часа маленькая волчица уже дождалась. Ключ в замке неуверенно повернулся, что говорило о новом человеке, его использовавшем. Доктор Таргариен всегда открывал дверь стремительно, предпочитая не растрачиваться на мелочи вроде заботы о петлях. Второй доктор же всегда прислушивался, прежде чем сделать последний оборот, будто мог понять сквозь толстую стену, чем занята пациентка и не готовится ли напасть на него. Сейчас же человек явно касался этой двери впервые. — Арья? Голос вошедшего карлика показался Старк знакомым, но образы вновь ускользали в пелену забвения. Кажется, он был владельцем «Вестероса». Однако малознакомый человек вряд ли будет смотреть на тебя со слезами в разноцветных глазах. — Арья? — негромко повторил он, сглотнув. — Никто, — ответила девушка, настороженно глядя на незваного гостя. — Что тебе надо от меня? — Это я, Тирион, жених твоей сестры. Мы… мы с тобой были хорошими друзьями. Арья громко захохотала и села на стул. Ткань спинки назойливо пахла одеколоном странного доктора. — Хорошая шутка, карлик, но давай серьёзно. С минуты на минуту я могу перестать видеть тебя в хорошем свете и захочу выколоть глаза этими же ключами, которые… — Юная Старк резко замолчала, всматриваясь в крошечный брелок. Она уже видела его однажды, когда Х’гар доставал ключи из кармана. — Которые ты украл у доктора. Зачем? Разноцветные глаза нехорошо блеснули в полумраке палаты. — Ты же хочешь отомстить Бейлишу? — При звуке имени своего истязателя Арья почувствовала, как внутри поднимается та ледяная ненависть, от которой её нередко трясло в минуты сильных приступов. Красный туман вновь медленно заполнял пространство вокруг. — Сильнее, чем ты можешь себе представить, — процедила Старк сквозь зубы. Ланнистер выкинул вперёд вторую руку, и Арья ловко поймала свёрток со свитером и джинсами. — Обуви в машине не было, извини, — произнёс Тирион в ответ на немой вопрос. — И да, я тоже хочу отомстить. Но не только ему. Бейлиша я оставлю тебе. Ты… ты это заслужила.***
Поднимаясь на склон, Тирион всей кожей ощущал насмешку Бейлиша. Проклятое место, чёртова дыра, в которой дважды горела лечебница. Теперь же на месте пепелища стоял огромный особняк из красного кирпича. Над воротами висел высеченный из камня герб Таргариенов. По периметру дома блестели глазки камер видеонаблюдения. — Мы не проберёмся незамеченными, — пробормотала Арья, бесшумно ступая по гниющим листьям. Её босые ноги мелко дрожали от холода, а пальцы медленно приобретали синеватый оттенок, но девушка словно не замечала этого. — Не важно, — ухмыльнулся Тирион и толкнул створку ворот. — Во-первых, «одичалые» больше не работают на Бейлиша. Пару часов назад в город вернулся Тормунд. То, что Рамси убил его сестру, окончательно встряхнуло этих головорезов. Кажется, рыжебородый снова станет их главарём. Так что внутри дома лишь парочка людей из личной охраны Бейлиша. И те, вероятнее всего, больше следят за чёрным ходом. Ибо, во-вторых, никакой убийца, по их мнению, не пойдёт через парадный вход. И, в-третьих, сам Петир не ждёт сегодня гостей. Иначе бы давно убрался из города. Особняк встретил их зловещим полумраком. Электрические светильники отсутствовали, а настенные канделябры плакали восковыми слезами. Чёрные ковровые дорожки вели в несколько коридоров, но Арья решительно направилась вверх по широкой мраморной лестнице. Преодолев три этажа, они оказались на последнем, представлявшем собой длинный узкий коридор. Здесь царил мрак, и лишь в самой дальней комнате с приоткрытой дверью горел тусклый свет. Переглянувшись, Арья и Тирион двинулись в ту сторону. Однако у первой же двери им пришлось остановиться. Виной тому был странный звук. Казалось, плакал ребёнок, причём делал это тихо и на одной ноте, с редкими перерывами на судорожный вдох. Не понимая, зачем это делает, Ланнистер нажал на ручку двери, и та с тихим шипением открылась. Ступив в недостроенную комнату, он широко распахнул глаза и рывком выдернул из кармана пистолет. Тот самый, из которого утром была убита Игритт и едва не убит Джон. А человек, сделавший это, лежал на старой раскладушке и хныкал. Тирион медленно приблизился к Болтону. Тот метался из стороны в сторону. Забинтованная голову казалась непропорционально большой по сравнению с остальным телом. От одежды Рамси несло мочой и рвотой. Услышав чьи-то шаги, Болтон замер и резко повернул голову на звук. Из-под бинтов раздался писклявый испуганный голос: — Мам? Мамочка, это ты? Калека издал странный звук, и Тирион, приняв его за издевательский смех, зло выдохнул и приставил дуло пистолета к подбородку Рамси. Тот моментально затрясся. — Нет, п-пап, н-не надо! Я буду послушным, к-клянусь! Пожалуйста, только не обижай м-маму! И не трогай больше тех тётенек, пожалуйста, пап, пожалуйста! Они хорошие, ч-честно! На пол что-то закапало, и запах мочи усилился. Сдерживая рвотный позыв, Тирион отшатнулся и недоверчиво уставился на человека, которого еще несколько минут назад собирался убить. — Мамочка, где ты? У меня болят глазки, очень болят. Я ничего не вижу, мамочка! — хныкал Рамси. Отвернувшись лицом к стене, он сжался в комок и затих. Ланнистер несколько раз поднимал и опускал руку, но так и не смог нажать на курок. Вся ненависть, что копилась в нём, куда-то испарилась. — Отдай, — раздался властный голос Арьи. Повернувшись, Тирион увидел, как она протягивает руку к оружию. — Ты его не убьёшь. Так не мешай мне. Пистолет лёг в маленькую ладонь. Не оборачиваясь, девушка решительно направилась к дальней двери. Карлик, отставая на несколько шагов, семенил следом. Когда полоска света коснулась босых ступней Арьи, из комнаты раздался до омерзения знакомый смех. Не скрываясь, молодые люди вошли внутрь. Старк моментально вскинула пистолет, но прятавшийся за дверью телохранитель точным ударом выбил оружие. — Ты пыталась убить меня однажды, дорогая племянница. Не получилось. Чего же ты ожидаешь на этот раз? Бейлиш сидел в глубоком кресле напротив электрического камина и ухмылялся. Блики света, скользящие по обгоревшему лицу, делали его ещё более отвратительным. На небольшом круглом столике, расположенном по правую руку от Петира, стояла мраморная шкатулка. Рядом лежал новенький пистолет. Проследив за взглядом Тириона, хозяин поместья усмехнулся и высыпал содержимое шкатулки. Массивные кольца-печатки запрыгали по стеклянной поверхности. — Я собрал почти все, — с гордостью протянул Бейлиш. — Отец предупреждал, что ключом к ячейке может быть любой из перстней. Вы оба, должно быть, никогда не слышали об ордене, верно? Конечо, младшим детям раскрывали тайну лишь тогда, когда старшие были не в силах нести бремя ответственности. Тирион смотрел на печатки и узнавал почти каждый герб. Мартеллы, Тиреллы, Клиганы, Талли, Баратеоны, Риды и несколько неизвестных родов. — Этот мне достался от твоего отца, — оскалился Петир и указал пальцем на кольцо с изображением льва. — Признаться, вначале я подумал, что он вручил его одному из старших детей, и пришёл навестить Джейме. Но там как нельзя кстати оказалась его сестрица-любовница. Перстня я не нашёл, правда, однако смерть их обставил очень эффектно. Старик Тайвин же практически не сопротивлялся. Кажется, доза, которую я ему вколол, была слегка превышена. Ланнистер тяжело дышал, глядя в ненавистные глаза своего врага. Тот же, всё глубже погружаясь в воспоминания, вдруг скривился. — Какой-то чёртов перстень до сих пор отделяет меня от заветной цели! Да, Старк надёжно спрятал его, хоть я и надеялся, что подойдёт любое другое кольцо. Но нет! — Петир резко кивнул, и верзила, недавно выбивший из рук Арьи пистолет, ударил её сам. Девушка, не издав ни звука, упала на пол. — Я не могу убить вашу проклятую семейку только потому, что один вас знает, где оно спрятано! На вас слишком много всего завязано в этом ордене! Ненавистные Старки! Бейлиш яростно смахнул со стола кольца, и они тотчас разлетелись по всему полу. Львиная печатка подкатилась к ногам Тириона. Мужчина скользнул по ней взглядом, и тут же уставился на свою руку. Искусственный огонь отбрасывал танцующие блики на потускневшие за столько лет изгибы и грани. Конечно, без постоянной чистки металл лишился своего благородного блеска, а алмазы, вставленные в глазницы зверя, выпали и затерялись во время одной из давних пьянок. Лишь человек, знающий, что искать, смог бы разглядеть в этом перстне печатку тайного ордена. Если бы Тирион снял сейчас с пальца подарок Эддарда Старка, то на внутренней стороне прочитал бы девиз «Venturaeque hiemis»*. Его смех разнёсся по всему особняку. Все, кроме лежащей на полу Арьи, удивлённо уставились на карлика. — Перед своей смертью мой друг и коллега Нед сделал мне странный подарок — этот перстень. — Тирион поднял руку. И без того бледные щёки Бейлиша стали серого цвета, а глаза широко распахнулись от осознания собственной глупости. — Когда же я пришёл в морг, чтобы опознать тело, патологоанатом вручил мне запечатанное письмо. В нём мой теперь уже покойный друг и коллега Нед просил отправиться по одному адресу и, предъявив перстень, забрать бумаги из сейфа и сжечь их, что я, разумеется, и сделал. Окончательно прекратить деятельность ордена Старк не успел, но, передав мне печатку и, как следствие, бразды правления, закончил свою миссию посмертно. Хватило одного визита в Лондон, чтобы поставить оттиск на нужных бумагах об аннулировании и тем самым навечно уничтожить любые сведения об этой… организации. Казалось, из Бейлиша выпустили весь воздух. Он несколько раз комично открыл и закрыл рот, после чего обхватил свою голову трясущимися пальцами и прошипел: — Ты лжёшь… Лжёшь! Убейте этого ублюдка, а мне принесите кольцо! Откуда-то вынырнул ещё один верзила, и оба они решительно рванули к отступающему карлику. Внезапно Арья, до этого дергающаяся на полу, вскочила. В руках девушка сжимала пистолет. Два точных выстрела навсегда остановили «псов» Бейлиша. Однако, когда Старк навела оружие на Петира, тот уже не сидел в своём кресле, а стоял напротив, нацелив собственное оружие точно в лоб «племяннице». Где-то вдалеке, на улице, завыла полицейская сирена. Видимо, один из телохранителей успел вызвать продажных стражей порядка. Тирион подался к Арье, чтобы закрыть её собой, но неожиданный рык остановил мужчину. — Не смей! — Старк оскалилась, как настоящий зверь, не отрывая взгляда от добычи. — Проваливай отсюда, карлик. Ну!***
Он стоял у края леса, надёжно спрятанный среди густых ветвей елей. Дыхание с хрипом вырывалось из лёгких, образуя в воздухе облачко пара. Тирион слушал. Несколькими секундами ранее в особняк забежало несколько крепко сложенных мужчин с оружием наперевес. Действовали они молча. Ланнистер так и видел, как они забегают в холл и тут же направляются по чёрной ковровой дорожке на верхний этаж, преодолевают коридор, не обращая внимание на жалобный плач из-за первой двери. Они доходят до конца и… Он сидел на гнилой траве, вцепившись пальцами в отросшие волосы. Тело сотрясали рыдания, но Тирион с силой закусывал руку, чтобы не издать ни звука. Он смотрел. Несколькими секундами ранее в особняк зашло несколько санитаров. Кроваво-красный особняк освещали огни множества машин. На место уже прибыли журналисты, норовящие прорваться за оградительную ленту. Он медленно брёл по лесу, то и дело натыкаясь на деревья, однако физическая боль не шла ни в какое сравнение с душевной. Несколькими секундами ранее последний автомобиль покинул парковку навеки опустевшего особняка. Проворный журналист прошмыгнул внутрь дома час назад и явно нашёл что-то интересное. Однако ни он, ни санитары, прибывшие сюда двумя часами ранее, ни крепко сложенные полицейские, подъехавшие тремя часами ранее, не слышали двух выстрелов, прозвучавших в тот момент, когда нога сбежавшего из поместья карлика коснулась лесной почвы. Он знал, что этот звук будет преследовать его каждую ночь до самой смерти.