«Some of them want to use you Some of them want to get used by you Some of them want to abuse you Some of them want to be abused» Eurythmics — Sweet Dreams*
Алейна не знала, как описать то место, в котором она пребывала. Пожалуй, это было нечто среднее между чердаком, заваленным старым хламом и обтянутым паутиной, и средневековой камерой, в которой держали самых отъявленных преступников. Не было ни единого окна или любого другого источника света. Лишь мрак, липкий и отвратительный. Как описать саму себя, Алейна тоже не знала. У неё не было тела, лишь какие-то висящие на костях лоскуты кожи и отголоски прошлых воспоминаний, которые нынешняя владелица всё ещё прятала в этой чёртовой комнате с табличкой «Бессознательное» на двери. На двери, не имеющей ни ручки, ни замка. Не открыть, не выломать, не выбраться… Поначалу Алейна злилась, затем — хохотала и плакала, а дальше — по кругу. Её списали, как просроченный товар, выгнали из круга света во мрак и, казалось, навсегда уничтожили. Нет, не уничтожили. Просто спрятали, словно самоучитель по игре на гитаре — с еле осознаваемой надеждой, что рано или поздно он понадобится. Она понадобится. И Алейна ждала, не всегда терпеливо, но искренне. Иного ей не оставалось. Раз она до сих пор здесь, значит, всё возможно. Значит, есть шанс вернуть себе юное сильное тело, которое она почти подчинила себе. Ах, эта проклятая любовь! Что ты знаешь о ней, Санса? Ничего. Твоё взросление сопровождало столько боли, что на любовь никак не могло остаться места. А ты, чёртова дура, цепляешься, тянешься к ней, и каждый раз выигрываешь! О, нет, милая, надолго тебя не хватит. Скоро ты столкнёшься с тем, с чем никогда не справлялась. И тогда вспомнишь… Дверь, скрипнув старыми петлями, открылась ровно настолько, чтобы хрупкая фигура проникла внутрь. Она называла себя Сансой, но Алейна, привыкшая к темноте, отчётливо видела перед собой нечто, напоминающее Салли**. Правая половина девушки была собой — рыжие волосы, синие глаза и лёгкий румянец на гладких щеках. Левая же являла собой то, во что почти удалось превратить тело Алейне: чёрные локоны, спадающие на мертвенно-бледное лицо со следами размазанной туши и алой помады, а в потускневших глазах — пропитавшая всё нутро ненависть. «Левой» Сансе не хватало нескольких кусков в теле — тех самых, что висели на костях Алейны. Раны блестели от крови, но не это приводило заключённую личность в восторг. Две половинки тела соединялись между собой грубой нитью, словно какой-то безумец без малейшего опыта в хирургии решил провести сложнейшую операцию. Или маньяк, сшивающий между собой части своих жертв. Оба варианта нравились Алейне одинаково сильно. Такой ты себя видишь, значит, Санса… Единым человеком, но с чёткой границей между добром и злом. И стоит поддеть нить — она распустится, а твоё сознание развалится на части, безжизненные и никому не нужные. Ты смешна, девочка! Она хотела бросить эти слова в лицо Сансе, но не имела для этого ни голоса, ни сил. — Ты обязана мне помочь, — произнесла Старк, и два голоса — нежный и низкий с хрипотцой — наполнили комнату. Девушка вздрогнула, удивлённо осмотревшись. Значит, ты понятия не имеешь о том, как выглядишь… Не снаружи, дурочка, а внутри. Прекрасно! Но запомни, я ничем тебе не обязана. Алейна ликовала. — Мне нужно сбежать от… него. — Санса поднесла ладонь к своим губам, поняв, наконец, откуда идёт звук этого «хора». Трясущиеся пальцы прошлись вдоль линии шва и судорожно ощупали толстую нить. — Боже… Здесь Бога нет, дурочка, и нечего взывать. Такой ты создала себя сама. Отдала бы тело мне — этого бы не случилось. Старк привалилась к двери, едва не закрыв её, но за мгновение до катастрофы схватилась левой рукой за край, прищемив несколько ногтей. «Плохая» половина скорчилась от злости, «хорошая» же тихо всхлипнула. Получился смешанный и очень странный звук, который, казалось, отрезвил хозяйку тела. — Я в западне, и из-за того, что никак не смогла… — Санса запнулась, но всё продолжила тихим голосом, — принять тебя, не в силах дать отпор. Петир или убьёт меня, или навсегда искалечит. Ты знаешь же, он может. Не так, как делал раньше, нет. Он доведёт работу до конца, и даже ты исчезнешь. Нас больше не будет. Я знаю его лучше тебя, крошка. Все самые страшные воспоминания о дядюшке ты оставила вместе со мной в этой каморке. Поверь, он способен на гораздо более страшные вещи. — Когда будет нужно, я позову тебя. Ты выйдешь на свет, но и я там буду. Тебе позволено лишь обхитрить Бейлиша и помочь мне выбраться. Потом ты уйдёшь навсегда. Тебе никогда от меня не избавиться, Санса. Ты боишься узнать всю правду, ведь даже от той жалкой части, что ты позволила себе осознать, тебя тошнит.***
Когда она очнулась, ужас, сковавший всё тело при столкновении с Петиром, не шёл ни в какое сравнение с отвращением, пробудившимся сейчас. Причиной тому послужила картина, открывшаяся затуманенному взору Сансы: «мастерская» Рамси, где он издевался над своими «собачками», её собственное обнажённое тело, стянутое ремнями, и язык Бейлиша, скользящий по выпирающим рёбрам девушки. От мысли о том, что ещё он успел сделать с ней в этой комнате, вызвало рвотный позыв. От судороги тело Сансы дёрнулось, и Петир, оторвавшись от своего занятия, широко улыбнулся. — Ты очнулась! Хорошо. Я как раз заканчивал изучать почти забытые мною линии… И, не прекращая скалиться, он подул на грудь «племянницы». Грубые обожжённые пальцы бесцеремонно обхватили подбородок брыкающейся девушки и зажали словно в тисках. — Смотри на меня, Санса, — ледяным тоном приказал Бейлиш. В эту минуту он как никогда походил на безумного фанатика, проводящего одному ему понятный ритуал. И этот каменный стол с кучей ремней лишь усиливал впечатление. — Тебе меня не сломать, — процедила Старк, стараясь не стучать зубами от холода. Тело вновь сотряслось от приступа тошноты, а рот наполнил отвратительный привкус желчи. Где-то на задворках сознания Санса слышала еле уловимый хохот Алейны, но пока не подпускала своё Альтер-эго к «свету». Было рано, и девушка терпела. — Сломать? — Казалось, на миг Петир лишился дара речи. — Милая племянница, я никогда не хотел тебя сломать! Ты… ты же идеальная! Нет, не от рождения, а благодаря мне. Такой тебя описывали наши предки в своих манускриптах. Я не ломать тебя пришёл, а ублажить и навеки стать твоим верным союзником. И с этими словами мужчина принялся торопливо стягивать с себя одежду, напевая какую-то леденящую душу песню на неизвестном языке. — О чём ты говоришь? — едва сдерживая истерику, проскулила Санса. На миг ей послышался страшный крик Алейны «Не спрашивай!», но она не послушалась. Петир замер, держась обеими руками за пояс брюк. Его изуродованная огнём грудь часто вздымалась, словно он только что пробежал марафон. В блёклых глазах отразилось понимание, и мучитель медленно отступил от распростёртой на столе жертвы. — Значит, ты не всё вспомнила, Санса. Она где-то внутри тебя, да? Глубоко, в самой тёмной части твоего сознания, куда ты сама боишься заходить. Ты не смирилась с собой, глупое дитя… — В голосе Бейлиша звучало разочарование. Он резко наклонился и обхватил лицо дрожащей девушки руками. — Сколько же мне ещё нужно вдалбливать в тебя это осознание?! Санса, не выдержав, заплакала. Слёзы оставляли на ледяной коже обжигающие линии, и Петир принялся неторопливо вытирать их огрубевшими пальцами. — Такая уязвимая… — шептал он. — До встречи с твоей матерью я думал, что люблю только рыженьких стерв, таких, как Рос. Знаешь, если спать с одним человеком с подросткового возраста, это накладывает свой отпечаток… Но Кет оказалась такой нежной и чуткой, верной своему мужу и семье, что я влюбился без памяти. Я даже хотел отказаться от мести и её кольца, но убеждения отца оказались сильнее. Не будь Кейтилин замужем за этой тварью Старком, я бы… Она бы не умерла. И Лиза, скорее всего, тоже. Я бы просто забрал кольцо с живой, слегка дрожащей ручки, а не с окровавленного трупа в этом проклятом старковском имении… Ледяной воздух, с хрипом наполняющий лёгкие Сансы, вдруг показался ядовитым. Она пыталась вытолкнуть его из себя вместе с теми словами, что навеки отпечатались в памяти девушки. И самым страшным было то, что она уже слышала когда-то их. Когда-то… «Ты не готова вспомнить это, не правда ли? Ты же спрятала их, воспоминания, вместе со мной». Хриплый голос Алейны прозвучал настолько отчётливо, что юная Старк дёрнулась в сторону, подальше от сумасшедшей «соседки». Но та не торопилась занимать главенствующую позицию в голове. У неё попросту не было на то сил. — Я собрал почти всё, — не прекращал свою речь Бейлиш. Его бесцветные глаза были широко распахнуты, а изуродованное лицо отражало скрытое безумие. — Мне не хватало двух колец и тех чёртовых бумаг, которые твой отец куда-то спрятал… Получи я их вместе с оставшимися печатками, и вся страна оказалась бы в моих руках. Если бы только ты смогла вспомнить или узнать, куда он их дел… Если бы вы все оказались более податливыми… Но ты разочаровала меня, племянница. Ты не захотела принять свою суть и помочь мне доказать истинность отвергнутых взглядов ордена. Значит, придётся помочь сделать это ей. Вместе с последним словом, произнесённым шёпотом, Петир решительно забрался на стол, к которому была прикована Санса, и начал стремительно избавляться от остатков одежды. Взгляд, которым он окидывал юное тело подопечной, был девушке знаком ещё с детства. Привычное желание спрятаться почти накрыло её с головой, а в дверь сознания уже скреблась хохочущая Алейна. Но в момент, когда напор Альтер-эго стало практически невозможно сдерживать, Санса позволила себе, что не позволяла никогда — вспомнить каждый момент, начинающийся с этих мерзких прикосновений Петира к её телу, его откровениям после насилия. Всё, что приносило раньше боль и заставляла сознание вновь и вновь дробиться, прятаться, позволять… Девушка рванула с такой силой, которую от себя никогда раньше не ожидала. Правая рука, сдирая кожу до крови, с чавкающим звуком высвободилась из ремня. С непривычки первый удар угодил мимо лица Бейлиша, но тот был так ошарашен происходящим, что попросту замер, голый, между раздвинутых ног Сансы. Вторым ударом юная Старк заставила насильника упасть на пол и застонать. Высвободив левую руку тем же способом, что и правую, Санса принялась отстегивать оставшиеся ремни. Вместе с тем, как Петир смог подняться на ноги, его пленница освободилась от оков и схватила тяжёлый чемоданчик с хирургическими инструментами, который Рамси всегда держал у изголовья стола. Новый удар окончательно отправил Бейлиша на пол в бездыханном состоянии. Старк, поскальзываясь на собственной крови, побежала к выходу. Схватив висящий возле двери медицинский халат, девушка торопливо набросила его на голое тело и, то и дело оборачиваясь на своего мучителя, застегнула пуговицы. Липкие руки постоянно соскальзывали, оставляя на белой ткани алые отпечатки. Наконец, справившись с одеждой, Санса открыла тяжёлую дверь и выбежала в подземелье. Как она оказалась возле камеры брата, юная Старк не помнила. Очнулась только тогда, когда возглас Джона эхом отскочил от каменных стен. — Санса, посмотри на меня! Ты в порядке? Слышишь? — Да, — еле слышно ответила девушка, трясущимися руками безумно дёргая замок на двери камеры. — Я не знаю, как вытащить тебя оттуда. Не знаю, не знаю, не знаю! Нужно бежать, спасаться! Джон с ужасом смотрел на обезумевшую от страха сестру и пытался докричаться до неё, но тщетно. Окровавленная, в заляпанном халате, Санса сама внушала ужас, особенно в этом отвратительном подземелье. Мужчина заметил краем глаза, как в камере напротив замаячила Игритт, настороженно глядя на безумицу. Когда Старк, дёрнувшись от лёгкого шороха, закричала и принялась колотиться в дверь, Джон не выдержал и, просунув между прутьев руку, схватил сестру за запястья. Под пальцами тут же запульсировала кровь, но прикосновение к открытым ранам отрезвило Сансу. Она замерла, хрипло дыша после истерики, и выдавила из себя: — Я оглушила Бейлиша. Нужно бежать… — Он без сознания? — хмуро спросила Игритт, прижавшись лицом к решётке, чтобы лучше слышать. Санса молча кивнула. — Но у меня нет ключей, — прошептала девушка. Слёзы вновь потекли по впалым щекам. Джон открыл уже рот, чтобы заставить сестру бежать без него, как вдруг камера Игритт со скрипом открылась. Рыжеволосая пленница, смотря прямо в глаза своему другу и любовнику, сжимала связку ключей. — Я была заодно с ними. Меня подсадили к тебе, чтобы узнать про какие-то бумаги. Не суди строго, Джон. Я правда отдувалась за брата и прикрывала его, как ты — свою семью. Только Тормунд у меня один. Я в тебя влюбилась и, сговорившись с твоим отцом, стала ждать благоприятного случая, чтобы выбраться. Прости. Всё это Игритт проговорила спокойным тоном, пока открывала камеру Джона. Тот стоял с каменным лицом, лишь глаза следили за действиями девушки. Стоило двери распахнуться, Сноу молча обхватил еле стоящую на ногах сестру и потащил к выходу. Игритт, сжав в кулаке ключи, обогнала их и пошла впереди. На удивление, лестница в подземелье никем не охранялась, как и главный вход в поместье. Троица, не веря собственному счастью, выбежала из дома и уже направилась в сторону ворот, как до тошноты знакомый голос протянул: — Куда-то собрались? Тирион понял, что заснул, только тогда, когда чья-то рука решительно закрыла ему рот. Распахнув глаза, карлик увидел бледное лицо Маргери. Прижав дрожащий палец к губам, девушка указала на особняк Болтона и отняла руку от лица Ланнистера. Её напряжённый взгляд остановился на пугающем доме, а точнее, на людях, стоящих возле него. Посмотрев туда же, Тирион едва не закричал: Рамси сжимал в руках пистолет, направленный на трёх перемазанных в крови людей. Между двух незнакомцев была зажата Санса. — Куда-то собрались? По тому, как говорил Рамси и как смотрел, Санса поняла, что перед ними — его худшее «Я». Однако стоило мужчине остановить взгляд на своей жене, как его нижняя губа предательски дрогнула. Пистолет, который он до этого сжимал в опущенной руке, моментально уставился дулом на беглецов. — И ты с ними?! Почему? Такого стремительного «переключения» Старк еще не видела у своего супруга. Раньше ей приходилось гораздо дольше добираться до более податливого и нежного Рамси, но сейчас он стал ребёнком, которого обидели. А избалованные дети, у которых отбирают любимую игрушку, бывают очень жестоки. — Рамси, послушай… — начала Санса. Но визг Болтона оборвал её: — Никуда тебя не пущу! Выстрел раздался мгновенно, и девушка, потеряв опору, рухнула на колени. Тирион не разглядел, куда именно угодила пуля, но когда подстреленный мужчина, держащий Сансу, сложился пополам от боли, а сама Старк упала на землю, карлик рванул к особняку. Рядом бежала Маргери, на ходу доставая что-то из кармана. Несколько метров они преодолели в мгновение ока и, вдвоём врезавшись в ворота, с лёгкостью их распахнули. За общим шумом и суетой никто, казалось, не обратил на них внимание: Рамси визжал что-то нечленораздельное, то и дело переводя оружие с одного сбежавшего на другого, а троица явно была дезориентирована. Лишь у рыжей незнакомки взгляд оставался ледяным. — Не пущу! — завизжал вновь Болтон, целясь в Сансу, и тут Маргери, поравнявшаяся с ним, выплеснула что-то ему в лицо. Раздался нечеловеческий вопль, за которым последовал второй за несколько минут выстрел. Санса рухнула на руки Тириона, трясясь в беззвучном плаче. Её рыжеволосая спутница лежала на земле с простреленной головой. Юная Тирелл же, не обращая внимания на волдыри на своих руках от попавших на кожу капель кислоты, подбежала к раненному Сноу и попыталась поднять его. — Я не дотащу его! — простонала Маргери. — Санса, ты сможешь идти сама? Несколько мгновений обмякшая в объятиях Ланнистера девушка не отвечала. Наконец, она встала и кивнула. Тирион тотчас подхватил Джона с другой стороны и потащил к воротам. — Там Бейлиш… Внутри, — внезапно прохрипела Санса. Карлик, мгновенно остановившись как раз рядом с кричащим Рамси, наклонился и поднял пистолет. — Где именно? Ледяное спокойствие и уверенность в собственном голосе несколько удивили Тириона, но мысль об убийстве насильника не казалась отвратительной. Наоборот, он жаждал этого. — Нет, — внезапно встряла Маргери. — Этому парню не дотянуть до больницы, если ты пойдёшь мстить. Он умрёт. — Плевать, — процедил Ланнистер, делая шаг в сторону дома. — Нет, стой! — Теперь это был голос Сансы. — Это мой брат, Джон. Нужно спасти его.***
Петир понял, что дрожит от холода, и тут же тело отозвалось ноющей болью от неудачного падения. Поднявшись на дрожащих ногах, мужчина сделал несколько нетвёрдых шагов и тут же поскользнулся на чём-то ледяном и липком. Взгляд, словно подёрнутый плёнкой, упёрся в алую лужицу, от которой к выходу вели ещё не до конца засохшие следы. Криво улыбнувшись, Бейлиш медленно опустился на корточки и коснулся пальцами крови. Ему казалось, что сам запах будоражит его сознание. Вот она, чистота в своём первозданном виде! Милая Санса, ты можешь бесконечно долго убегать, но я найду тебя. Поднеся окровавленную руку к лицу, мужчина глубоко втянул носом одному ему ведомый аромат и провёл пальцами по щеке. Не переставая криво ухмыляться, он направился вслед за беглянкой. Петира вели её алые следы, а голос отца где-то глубоко в сознании подхлестывал. Ты у цели, Визерис! Беги, хватай, ты сможешь! Выйдя к двум распахнутым камерам в подземелье, практически забытое чувство страха внезапно захлестнуло Бейлиша. Они не могли выбраться! Решётки прочные, двери открыть можно лишь одним ключом, и он хранится у Болтона! Поднимаясь по лестнице в холл, мужчина отчётливо услышал выстрел. Не помня себя от смеси страха и гнева, он рванул к окну как раз в тот момент, когда в ворота поместья вбежали две знакомые фигуры. С широко распахнутыми глазами Петир наблюдал, как девчонка Тиреллов выплескивает кислоту на лицо визжащего Рамси, как проклятый карлик забирает Сансу и тянет, тянет за собой, как вор в магазине игрушек пытается утащить особо большую куклу. Она моя, не смей трогать! Крик почти сорвался с уст притаившегося за шторами мужчины, как внезапно Ланнистер поднял с земли пистолет и сделал решительный шаг к поместью. В его разноцветных глазах Бейлиш прочитал собственный приговор. И от того, как решительно стала отговаривать его от этого Санса, вдруг неимоверно рассмешило Петира. Осев, он закусил испачканную в чужой крови руку и беззвучно захохотал. Слёзы, стекая по щекам, смешивались с запёкшимися разводами и оставляли на голом изуродованном торсе алые линии. Бейлиш не знал, сколько времени прошло, прежде чем он смог взять себя в руки. Идти у него не было сил, и до стоящего на столике телефона мужчина добирался нелепо — на четвереньках. Набрав несколько цифр, он дождался грубого женского «Чего тебе, Рамси?» и просипел: — Болтон выбыл. Теперь будете делать то, что я скажу. Обыщите всю больницу этого ублюдка Рейегара и притащите его в мой дом. Скорее всего, в палатах вы найдете Лианну, Х’гара и Арью. Врача убей, а Старков — ко мне. И пришли сюда парочку ребят, мне нужна охрана. Отбросив замолчавшую трубку, Петир прислонился спиной к стене и прикрыл глаза. Где-то на улице уже не столько кричал, сколько скулил Рамси, но это мало волновало Бейлиша. Я думал, что держу докторишку в руках, но он улизнул и провернул целую операцию по спасению под моим носом… Ненавижу! Вновь послышался голос отца — до ужаса тихий и вкрадчивый, то и дело прерываемый приступами хохота: — Брат обыграл брата… Ха-ха-ха… Видимо, мой первый сын был не столь уж и глуп. Зазвонивший мобильник вырвал Якена из утреннего сна. Увидев на дисплее имя Таргариена, он подумал вначале, что проспал свою смену. Однако взглядом оценив обстановку вокруг и поняв, где находится, Х’гар прохрипел в трубку: — Человек в твоём кабин… — Немедленно выбирайся оттуда! — Голос Рейегара звенел от напряжения. — Маргери и Тирион вытащили Сансу из особняка, но тем самым разозлили Бейлиша. Насколько я знаю, сейчас в больницу едут «одичалые». Якен, если с Арьей… — Человек никому не позволит даже коснуться её, — ледяным тоном парировал доктор. Сонливость мгновенно испарилась. — Хорошо. Я постараюсь помочь вам. Рамси кое-что сделал, и его преступление сыграет нам на руку. Но тебя это не должно волновать. Прячься! Час был ещё ранний, и потому в больнице царила зловещая тишина. Якен знал, что на каждом этаже оставались дежурить несколько медсестёр, и обойти их было делом первой важности. При угрозе собственной жизни они без раздумий укажут направление, в котором скрылся молодой доктор. Однако Х’гару явно везло: оказавшись на нужном этаже, он обнаружил пухленькую сотрудницу спящей прямо на облезлом диванчике. Женщина чему-то улыбалась во сне, и Якен лишь позавидовал её безмятежной и скучновато-надёжной жизни. Заворачивая в нужный коридок, мужчина услышал топот ног со стороны лестницы. Одновременно кто-то выскочил из подоспевшего служебного лифта. Зычный голос Костяного Лорда донёсся даже до этого отдалённого места, но Якен уже не вслушивался. Быстро провернув ключ, он влетел в палату Арьи и запер её изнутри. Старк, вскочившая было на кровати, равнодушно опустилась назад и накрыла глаза рукой. То, что она, кажется, пребывала сейчас в спокойном состоянии, играло на руку Якену. Бороться с обезумевшей возлюбленной и при этом оберегать её от «одичалых» было бы весьма непросто. Внезапно Арья заговорила, негромко и словно ни к кому не обращаясь: — В «Вестеросе» Варис взял меня под своё крыло, или, точнее, паучье брюшко. Когда его убили, быстро обнаружилась до этого немая и абсолютно невменяемая старушка Тирелл. Как оказалось, эти двое неплохо сработались. Она научила меня простой вещи: всему есть цена. Ещё в детстве я поняла, что выше денег ценится только информация. И когда ко мне пришёл верзила-охранник с просьбой рассказать, какие цветы любит моя сестра, я заключила единственную в своей жизни долгосрочную сделку. Клигану она не очень нравилась, но угрозы во мне он не видел. Вернее, угрозы для собственной жизни. Тогда-то Пёс и начал вверять мне свои и чужие тайны. Про сумасшедшего отца, чьим смыслом жизни было вернуться в какой-то древний орден и доказать свою значимость. Про себя и своего брата, которых папаша мучил всё детство, а после, не добившись желаемого результата, вышвырнул из дома. Про младшую сестру, в экспериментах над которой Клиган-старший преуспел и потому оставил подле себя. Даже назвал своей наследницей. Про боль, которую испытал, когда спустя год после трагедии узнал о её смерти от рук какой-то шайки. А ещё про мужчину с седыми волосами, который так любил посещать поместье, и его сына — черноволосого, с серебряными прядками на висках. Сына, долгое время прячущегося за ложной фамилией, но так гордящегося своими истинными корнями. Пёс сказал, он и после смерти своего безумного старика навещал Клигана и девушку. Сказал, её пошатнувшееся сознание притягивало его. Понимание сказанного пациенткой затапливало сознание Х’гара. Бейлиш — сын Эйриса Таргариена! Вот о ком говорила в прошлую встречу Арья! Девушка медленно убрала от лица руку и посмотрела на замершего у дверей Якена долгим тяжёлым взглядом. — Если бы наследницу Клигана не убили, юный Таргариен остановился бы на ней, и моя сестра нашла бы способ спастись. Но раз Визерис жив до сих пор, а я торчу в этой дыре, значит, её уже не вернуть. Значит, мне не для кого больше существовать в том виде, в котором меня создала природа. От пустоты в серых глазах Х’гару стало дурно, и он, не задумываясь, выдал страшную правду, уже когда-то сказанную Арье. За одним лишь исключением: в прошлый раз Якен не смог произнести имён. — Человек знал эту девушку. Любил. Из-за Человека её и убили. Оша спрыгнула на асфальт и широко зевнула, одним точным ударом тяжёлого ботинка отломив кусок грязи с подножки внедорожника. Звонок Бейлиша поднял её спустя всего два часа сна, и этот факт здорово злил девушку, как и то, что Лорд отправил в числе «шестёрок» и её. Теперь, подходя к огромному, но безвкусному особняку, Оша кипела от гнева. Петир, весь в кровавых разводах, сидел на ступеньках крыльца и внимательно следил за воротами. Когда четверо «одичалых» во главе с Ошей вошли, он медленно поднялся и с невозмутимым видом принялся разминать руки. — Затолкайте этого на заднее сидение и отвезите в какую-нибудь больницу, где умеют молчать, — просипел Бейлиш и кивком указал на лежащего без сознания Рамси. — А с девчонкой поступайте, как хотите. Мне на неё плевать. Оша брезгливо посмотрела на пузырящееся лицо Болтона и кивнула двум сопровождавшим её парням. Те подхватили обмякшее тело и медленно понесли к внедорожнику. Оша же присела рядом с распластаным трупом рыжеволосой девушки. Что-то знакомое было в её вечно спутанной и похожей на огонь причёске. Что-то родное, тянущееся из детства. Перевернув тело лицом вверх, Оша пронзительно закричала. Ей всегда хорошо давалась двойная игра. Среди «одичалых» было немало двойных и тройных агентов. Кто-то шептал на ушко миссис Крейн, кто-то выбирал частную работу. Оша знала всё про каждого, потому как сама была не безгрешна. Но одному своему принципу девушка была верна: помни добро, обращённое к тебе. И она помнила. Сколь бы блестящим руководителем ни был Костяной Лорд, какими бы сладкими ни были речи Болтона и каким бы тяжелым ни был его кошелёк, но Оша всегда оставалась верна тому, кто вырастил её как сестру. Вторую младшую сестру. И сейчас, даже сквозь поток слёз, она смотрела на лицо Игритт. Своей мёртвой, хладнокровно убитой названой сестры. Взгляд, наконец, скользнул куда-то вбок, к ненавистному мужчине, чьё тело покрывала уже запёкшаяся кровь. Кровь, которая заливала газон вокруг Игритт. — Ты убил её, — не узнавая собственного голоса, просипела Оша. — Убил! — Не я, а Рамси, — скривился Бейлиш, продолжая разминать плечи. — Девчонка помогла сбежать пленникам. Она сговорилась с Рейегаром, не иначе. Так что смерть стала для неё спасением от моего гнева. Оша отшатнулась, словно лицо ей обожгла сильная пощёчина. — Бросьте его, живо! — нечеловеческим голосом закричала она, повернувшись к тащившим Болтона «одичалым». Те в мгновение ока разжали пальцы и отступили в стороны. Приказы их учили выполнять с первых дней. — Что ты творишь, дура?! — сипло воскликнул Петир, но что-то во взгляде Ошы остановило его. Девушку трясло. Лишь когда пальцы привычно набрали выученный наизусть номер, «одичалая» поняла, кому звонит. После нескольких бесконечных гудков на другом конце раздался довольный голос: — Эй, у вас же раннее утро! Ты чего не спишь? — Т-тормунд, — шёпотом произнесла Оша. Из широко распахнутых от страха и горя глаз вновь текли слёзы. — Они убили Игритт. Арья слегка наклонила голову, тем самым проявляя максимально возможный для её состояния интерес. — Значит, из-за тебя? — Да. — Якен прислушался к голосам за стеной. Костяной Лорд всегда имел почти сверхъестественное чутьё и верно находил дорогу. Сейчас его рык доносился прямо за дверью. — Человек должен был кое-что сделать, но привязался к девушке и отказался. За это его наказали. Кто-то принялся настойчиво выламывать дверь и пытаться выкрутить ручку, как вдруг раздался телефонный звонок. Якен, сжимая в кармане наспех схваченный из кабинета нож, прислушался. Однако Арья не отставала. — Так ты раньше был из наёмников? — Да. — А потом? — Потом девушка умерла, а Человек нашёл смысл в том, чтобы помогать людям, а не убивать их. Старк засмеялась, и на миг в коридоре стихли все голоса. Якен же, не отрываясь, смотрел в серые глаза. Смех девушки заставил его окунуться в прошлое с головой. Почему ты смеёшься, милая? Ты же не помнишь меня, так откуда тебе знать, вру я или нет? Ему почему-то показалось, что такая реакция связана с его враньём, однако Арья мыслила иначе. — Помогать людям? В этом твой смысл существования? Жить ради всех? Лорд вдруг громко заговорил, и на миг сквозь толстые стенки донёсся его вопль «Игритт?!». — Не совсем. Человек нашёл ту, ради которой он стал лучше. — Но она же умерла, ты сам сказал. — То была первая влюблённость. Своё истинное спасение Человек нашёл в другой. — Якен с болью посмотрел на лицо Арьи. — И она жива, хоть и безумно далеко от него. Девушка поднялась с постели и медленно стала подкрадываться к Якену. Что-то неуловимо изменилось в ней, и внезапно Х’гар увидел свою подопечную такой, какой она являлась сейчас: без вспышек агрессии, без приступов гуманизма или отрешённости. — Твоя проблема в том, доктор, что ты думаешь, будто сможешь вылечить меня своим опытом. Достучишься до сокровенных воспоминаний, надавишь на любовь к семье. Вот только что, если воспоминаний нет? Что, если любви нет, а лицо сестры навевает неимоверную скуку? Думаешь, твоя любовь меня вылечит? Так вот знай: я не хочу становиться другой, ведь я уже здорова. За дверью стихали шаги «одичалых», возвращающихся к себе в логово. А в крошечной палате, пригвожденный тяжёлым взглядом любимых глаз, стоял Якен и понимал, что, возможно, никогда не достучится до той, что так любил.***
Лианна проснулась от странного шума, доносящегося с первого этажа. Солнце, словно почуяв беду, скрылось за чёрной тучей. Взволнованно повернувшись и не обнаружив рядом с собой Рейегара, женщина схватила с кресла халат и побежала на звук голосов. Кто-то рыдал, кто-то на кого-то кричал, и от этого хора Лиа готова была сама завыть. Всё это напоминало ей собственные сны. В них тоже всегда звучало слишком много голосов, что-то пытавшихся рассказать, донести, напомнить… Замерев на лестнице, Лианна прислушалась. Шум доносился из кабинета Рейегара. Решительно шагнув в его сторону, женщина вдруг врезалась в кого-то. — Лиа! — Таргариен, широко распахнув глаза, прижал к себе возлюбленную. — Пожалуйста, принеси из комнаты мой ящик с медикаментами и инструментами. Вернувшись в спальню, Старк решительно взяла в руки тяжёлый саквояж, но вдруг взгляд её упал на собственный халат. На талии, там, куда легли руки Рейегара, блестели кровавые пятна. Почувствовав дурноту, Лиа со всех ног побежала вниз. Таргариен ждал её на нижней ступени лестницы. — Что это?! — дрожащим от волнения голосом спросила Лианна, указав на окровавленные руки жениха и прижимая к себе медикаменты в ожидании ответа. — Родная… — Голос Рейегара стал тихим и нежным. — Я всё расскажу тебе, но только позже. Прошу, отдай мне это. И, молю, вернись на второй этаж. Забрав сумку, мужчина скрылся в своём кабинете. На миг в приоткрытой двери показалась мужская фигура, лежащая прямо на рабочем столе. Незнакомец был повёрнут лицом к окну, но что-то неуловимо знакомое угадывалось в линии его безвольно висящих рук, окровавленного торса и тёмных взъерошенных волосах… Лианна рванула к двери прежде, чем Рейегар успел закрыть её на ключ. Ворвавшись в кабинет, Лиа мельком заметила лежащую на диване черноволосую девушку, чьи руки сжимал в своих карлик, и Маргери, вытирающую кровь с распростёртого на столе мужчины. Легким движением медсестра повернула его голову, чтобы избавить от подсохшей корочки другую щёку. Взгляд Тирелл скользнул к застывшей в дверях Лианне и наполнился животным ужасом. Она попыталась прикрыть собой умирающего, но смысла в том уже не было. Лиа судорожно вздохнула. Сильные руки Рейегара схватили её, попытались оттащить, но внезапно прекратили свои попытки, стоило в затихшем кабинете прозвенеть одному-единственному слову: — Джон?.. Шум, что так назойливо сопровождал её уже много месяцев, затих. Воспоминания, подобно прорвавшей дамбу воде, нахлынули на сознание. Лианна, захлёбываясь в рыданиях, бросилась к телу своего сына.