Мамы

Девочка лет шести с двумя тонкими косами бежала по мощёной деревом улице. Маленькие ножки в лаптях то и дело наступали на подол богато украшенного платья, но Наташа не позволяла себе упасть. Неуклюжие махи руками и вот, спустя мгновение, она снова несётся сломя голову к вратам славного града Менецка*, что взбудоражен как потревоженный улей. Толпы восторженных горожан торопятся встретить своих защитников — мужей, сыновей и братьев, возвратившихся с победой над западными завоевателями. Первым в воротах показался князь полоцкий, верхом на гнедом жеребце. Приветственно тот вскинул руку, встречающим его жителям. Расступался народ, склоняя голову в уважении. Следом проследовала дружина со знамёнами. Гордо восседали они в блестящих кольчугах на статных лошадях. Наташа вертелась как могла, но так и не пробилась через людей. Разочарованно топнув ногой, она поспешила следом за князем. Вдруг мама там?.. Но не успев сделать пару шагов, девочка оказалась объятьях. — Мама! — восторженно и уверено прокричала она, поворачиваясь для того, чтобы увидеть родное и любимое лицо. Полоцк радостно рассмеялась, прижимая дочь к себе. Заботливо рукой она провела по её волосам. Ещё в лагере Вячеслава переоделась в женское платье, не желая привлекать внимания горожан. Серьёзных ран не было, и слава Богу. Не хотелось бы напугать девочку видом крови. — Пошли домой? — Ласково спросила Полоцк у ребёнка. — Угу! Взяв Наташу за руку, ибо та была уже довольно взрослой для сидения на ручках и сильно обижалась такому отношению, мама поспешила уйти с шумной улицы, куда уже зашли ополченцы. Оставив радостных людей позади, Вячеслава расслабилась. — Мама, мама! А я умею кидать ножи. Я молодец? Мам? — Наташа спешила поделиться новыми знаниями с мамой. — Ножи? Ух, какая ты у меня смелая, — та похвалила её. — А кто научил малютку бросать? — Никто. Я сама. Подсмотрела у дружинников и повторила. Я молодец? Полоцк тяжело вздохнула. Нужно будет приказать дружине тренироваться подальше от дочери. В прошлый раз её любимой игрушкой стал лук, теперь вот — метательные ножи. Мать задумалась. А какими ножами бросалась её дочь? Сама Вячеслава предпочитала кинжалы и хранила их на оружейном складе князя. Чтобы малютка не поранилась. Неужели… — Не говори мне, что бросала кухонные ножи… — Ага. Они сперва не хотели втыкаться, но я их подточила. Теперь они острые. Очень-очень. — Бойко ответила счастливая девочка. Вячеслава заскрипела зубами. Нужно будет заказать новый набор у кузнеца. Где только златник* взять? Князь обещал дать ей, но только через две седмицы и гривной. Пока разменяешь, пока договоришься — месяц минует. А чем она готовить будет? Да и ковка дело не быстрое. Ох, и задала ж дочка ей задачку. А Наташа, не подозревая, что огорчила мать, продолжала лепетать о своём, детском. Какая нянечка плохая, как она мальчиков со двора била… Полоцк отвечала невпопад, не вслушиваясь в хвастливый рассказ девочки. Её думы заняли насущные проблемы. Ножи можно было купить на рынке, но она предпочитала определённого кузнеца. А тот всё делал под заказ и качественно. Вот, даже дочь малолетняя сумела их заточить, не сломав. Но готовка два месяца ждать не будет! Неужто придётся есть с княжеской кухни? «Плохой пример. Я подам плохой пример» — заволновалась Вячеслава, предпочитавшая независимость во всех вопросах. А тут… — Мамочка, ты меня слушаешь? — Наташа потянула мать за расшитый красными нитками рукав. Полоцк улыбнулась ноткам обеспокоенности в голосе дочери. Совсем ещё дитя, а уже переживает за неё. — Да. Давай вернёмся во княжий терем, и ты мне покажешь, как умеешь бросать нож. Хорошо? Девочка замотала головой, жалуясь на многолюдность. Вот дома есть не менее удобная цель — стенка. Вячеслава закатила глаза. Дочь бросала ножи в доме. Какой ужас… — Хорошо, поспешим домой. Наташа отцепилась от матери и вприпрыжку побежала впереди. Полоцк покачала головой. Как можно было сердиться на девочку? Она ещё совсем дитя. Как и окружающие люди. Даже старик, сидящий на лавочке перед одним из домов, для Вячеславы был не более чем большим ребёнком. Правда конфликты «детей» всегда заканчивались массовым кровопролитием. Прошли те времена, когда можно было решить всё миром. Западный брат забыл о брате восточном. А страдают дети. Вячеслава не желала думать о том дне, когда её ребёнок возьмёт в руки меч и поведёт таких же детей в бой. Но нужно было дочь подготовить. Русь не вечен. Да и она, чего греха таить, слабеет. Уже не так точны её стрелы, а рука нетвёрдо держит меч. Но мать сможет помочь дочери гордо встретить все беды, уготованные той. — Ну, покажи мне, чему научилась, — вытащив из сарая чурбан и поставив посреди скотного двора, попросила Полоцк. Наташа быстро сбегала в терем и встала напротив мишени уже с ножами. Девочка выставила левую ногу вперёд, мать недовольно покачала головой. Поза была выбрана неправильно. Можно нанести себе рану, но не врагу. Малышка взяла нож за остриё и, замахнувшись за плечо, бросила тот в чурбан. Деревянная чурка упала, бывшая кухонная утварь рядом. Вячеслава верно думала: дочь не научилась. Та стояла сильно обиженной: щёки надулись, кулачки дрожали. Слёзы были готовы побежать из синих глаз. И лишь ласковое прикосновение к волосам не дало расплакаться. — Ну что ж… Я научу тебя. Вижу, что есть желание. — Правда? — Наташа наблюдала, как мать поставила чурку на место и подняла нож. — Конечно. — Вячеслава вернулась к девочке и бросила тот в деревяшку. Чурка пошатнулась, но не упала, приняв в себя нож. — Для начала азы. Азы для боевых ножей начинаются с позы. Поза очень важна, дочь моя… Девочка, раскрыв рот, внимательно слушала мать. Она и не знала, что с ножом можно выступить против хорошо экипированного воина и одержать вверх. И это благодаря позе. Полоцк, видя неподдельный интерес, решила всё же попросить помощи. В конце-то концов, не для себя ж просит… Русь удивлённо вчитывался в строки от Полоцка. И ладно бы это был доклад о состоянии дел после отпора ляхам, он бы понял. Но просьба… Это было неожиданно. Гордая Вячеслава, христианская его жена, просит не о месте для дочери в Киеве, что было бы логично, а прислать дар. Набор засапожных* ножей. Для дочери. И всё. Шум в доме не давал думать, для чего всё это. Дети бегали, кричали и визжали, изредка что-то роняя на пол. — Иван, Ольга! Идите спать! — Ярослав грозно стукнул кулаком по столу, привлекая внимание детей, что пробегали мимо. — Батюшка, он мою ленту не отдаёт. — Пожаловалась Оля, утирая слёзы. — Бе, — Иван показал язык сестре и бросил вещь той под ноги. — Спокойной ночи, отец. — И бодро убежал. Русь усмехнулся. Дерзкий, молодой. Чувствует силу перед сестрой. Знает, что ничего папа ему не сделает, если будет так, как сказано. А вот Оля, подняв ленту, продолжала плакать. Ждёт, чертовка, пока утешат. А жизнь разве утешать будет, после каждого удара? А ведь драться умеет и одерживала не раз вверх над братом. Ох, и лиса ж она… — Олечка, иди спать, солнышко. — Как можно ласково Ярослав попросил снова оставить его одного. Девочка, поняв, что не добьётся слов сочувствия, перестала плакать и, обиженно надувая щёки, покинула комнату. Русь покачал головой. И всё ж? Зачем дочери ножи? Неужели Полоцк решила воспитать вторую метательницу молний Перуна? Холодную властительницу лесов и клюквенных болот? Мужчина засмеялся. Всё верно. В заболоченных местах лишь самостоятельный человек сможет выжить. В том, что Наташа станет такой можно было теперь не сомневаться. — Егорка! — Позвал громко Ярослав дворового мальчишку. Тот прибежал спустя пару мгновений, словно бы ожидал где-то в доме, а не чистил коня в конюшне щёткой, что крепко сжимал в руке. — Возьми завтра мой византийский набор ножей и отправь в Полоцк с гонцом. Приложи к ним и пару рулонов тканей всяких, для женщин годных. Письма не будет. Мальчонка согласно закивал головой и исчез в темноте коридора. Русь снова пробежался взглядом по грамоте, что прислала жена. Цокнув языком, покачал головой. Да, жаль, что дочь живёт так далеко. И Вячеслава не позволяет участвовать напрямую в её воспитании. Но может, хотя бы простыми ножами, он сможет воспитать дочь достойную наследия?..