***
Инквизитор с фаворитом ушли. Взбудораженные, смешные. Везунчик слушал весь их разговор, просто уже по привычке, и пусть поведение сударя Павуса ему не всегда нравилось, но не его делом было осуждать выбор главы Инквизиции. К тому же имперец, хоть и вел себя безобразно, но любил Инквизитора. Везунчик знал это точно, потому что, во-первых, у тевинтерца был маленький портрет Его милости, и тот частенько его доставал и любовался, даже если Инквизитор находился в замке и просто уходил по делам. А еще он ждал его, когда тот уезжал. Прогуливался по стенам крепости (будто бы просто так), а сам то и дело кидал взгляд на ворота. И так радовался, когда Его милость наконец возвращался. Он просто скрывал свои чувства, но они точно были. И только поэтому Везунчик прощал ему всё (в душе, конечно). Но сейчас речь шла не об этом. Разговор разговором, а Его милость и его фаворит поступили весьма опрометчиво. Это ж надо сказать такое в таверне! Сударь Павус сошел с ума! Нет, это, конечно, прекрасно, что Везунчик узнал новую информацию о том ритуале, и, естественно, доложит обо всем госпоже, но это не главное. Важно другое: кто слышал беседу еще? Везунчик сделал вид, что проснулся от пьяного сна. Хотя он и вправду был пьян, поэтому притворяться особо не приходилось. Он развязно зевнул, прикрыв рот рукой, а сам тем временем внимательно осмотрел помещение. Народ в основном шептался или же спал, все были заняты кружкой или своим собеседником, но вот один посетитель — который сидел совсем рядом — что-то уж больно занервничал. Совсем незаметно, — но Везунчик прочувствовал это. — Так-так… — он взял бутылку «Огня дракона», которую оставил на столе Инквизитор, и сделал вид, что отпил. Напиток на вкус оказался и правда горячим, но Везунчик не стал глотать — у него и так двоилось в глазах, а тут подвернулось дело. Да еще важное! Такую информацию ни в коем случае нельзя было упускать за пределы Скайхолда. А подозрительный пьяница тем временем встал. Он покачнулся, оглядел зал таверны, и тут Везунчик заметил, что взгляд у него напряжен, а пьяным он лишь притворяется. И очень умело, кстати. Разведчик знал этого мужика. Он появился в крепости не так уж давно. Говорил, что ждет жену и детей, но они не приехали. Потом пришла весть, что они якобы погибли в дороге, и мужик этот начал пить и страдать. И даже правдоподобно, но Везунчика все равно терзали сомнения. Что-то тут было не то. И, кажется, он не ошибся. Мужик двинулся к выходу, качаясь, как пьяный, но разведчик зуб бы отдал за то, что он даже не пил. И не спал. А значит, все слышал… Везунчик тоже поднялся. Ему-то пьяным прикидываться было не нужно — он еле держал равновесие. Вот незадача… Он огляделся по сторонам, но никого из своих не увидел. Лишь пару агентов, но они были слишком молоды. Могут испортить дело. Пришлось брать себя в руки. Везунчик еле дотопал до двери, едва не упал — ведь двигаться надо было быстрее. Он вывалился во двор и увидел объект. Тот все еще притворялся напившимся, тогда Везунчик догнал его и обнял. — Эй… послушай, приятель… Куда ты? Как твоя жизнь? Может выпьем на пару? У меня сегодня… хорошее настроение… — Отсохни! — мужик оттолкнул его, и теперь Везунчик точно уверился, что это шпион. Проверка прошла успешно: мужик был трезв, как стекло, и сильно занервничал. Везунчик прекрасно знал этот мандраж, но он, как опытный соглядатай, уже давно мог его сдерживать. А шпион походу был дилетантом, поэтому прокололся: его аж трясло от волнения, а значит он узнал важную информацию и спешит ее доложить. Какую именно — догадаться нетрудно, и поэтому доложить ему надо как-нибудь помешать. Везунчик с трудом поднялся, потому что упал от толчка мужика. Но это не страшно, зато шпион выдал себя с потрохами, но если ума у него было мало, то проворства сполна. Он так быстро исчез из поля зрения, что Везунчик глазам не поверил. Неужто разбойник с их штучками? Они ведь умеют так исчезать, что никогда не поймешь, откуда они потом вынырнут. Так и удар в спину легко получить. Тогда он на всякий случай упал лицом вниз. И, похоже, не зря… Рядом зашуршала трава, а разведчик, приоткрыв один глаз, увидел объект: тот рванул к крепостной стене. И он ведь правда хотел прикончить разведчика: потому что в руке сверкнул нож, да Везунчик кожей почувствовал эту опасность. Ну ничего себе! Совсем голову потерял. Убивать на территории Скайхолда людей Лелианы! Это, считай, ты покойник. Госпожа не прощает подобного. Если только шпион не решил смотать удочки и больше не возвращаться сюда. А вот это уже совсем плохо…***
Везунчик опять поднялся. Бежать за разбойником было бессмысленно, да он уже снова скрылся, и тогда парень применил свою любимую тактику. Он просто включал интуицию и шел туда, куда подскажет душа. Это было как заклинание, но тут ничего удивительного не наблюдалось: отец Везунчика был магом, вот сыну и передались некоторые способности, которые он просто немного переиначил. А история была грустная. Магические способности у отца проявились поздно: он уже возмужал, женился, завел сына. А его упрятали в Круг. Мать чуть с ума не сошла, и если б не переписка, — которую отец «оплачивал» таким образом, что лучше бы ей не знать, — наложила бы на себя руки. Но она все равно умерла. Когда в Ферелденском Круге подняли восстание, и отец там погиб. Он написал об этом в последнем письме и пристал его с вороном. Он его специально дрессировал, чтоб писать матери более откровенно — ведь его письма просматривались, как и ее ответы. Но птице, увы, пришлось принести только последнее. Зато там уже всё было изложено так, как есть. Что жизнь в Круге не так уж плоха, но отец ужасно скучал по семье. Как он сошелся с храмовником, который положил на него глаз, и отец наступил на свое самолюбие и, преодолев отвращение, уступил ему свое тело, но только лишь для того, чтоб писать письма домой. Храмовник им пользовался — к счастью, не издевался, — но письма просматривал и цензурил. Злился, что отец любит мать, даже бил его иногда, но быстро понял, что ответные чувства таким образом точно не заработает. Пришлось терпеть компромисс, а все потому, что отец был красивым и ласковым, а храмовник — слишком уж страстным, и никакие молитвы не помогали ему обуздать свои чувства. Но впрочем, он не сильно вредил отцу, и хоть мстил ему иногда, но потом все равно остывал и давал переписываться. Потому что в потайных уголках Круга отец ублажал его так, что он прощал ему все. Но мать ничего не знала. Везунчик оторвал ту часть письма, где про это писалось, и сжег ее. А матери показал лишь кусок, будто оставшийся, где говорилось, что отец стал магом крови, примкнув к группировке Ульдреда, и надеется на побег. А что он погиб, — эту скорбную весть принес уже тот самый храмовник. Когда герой Ферелдена очистил Круг, — а точней, героиня, — эльфийка долийского происхождения, ныне канувшая в неизвестность, да так, что даже Лелиана с Кассандрой не могли ее отыскать. Так вот она-то и перебила всех одержимых: магов, храмовников, малефикаров. Мало кто выжил тогда, но когда Круг стал безопасным, его обыскали, и храмовник нашел труп отца. Он принес его вещи: коробочку с письмами и глиняные игрушки, которые тот лепил. Очень красивые. А мать в тот же день заболела. Везунчик даже подозревал, что храмовник специально все так преподнес, чтоб ей стало плохо. Он, видимо, до сих пор ревновал, а может так просто казалось. И все же Везунчик решил его пристрелить. Он пошел за ним следом, когда тот уходил, выбрал удачное место, где храмовник уселся у озера отдохнуть. Везунчик уже прицелился, — а солдат начал плакать. И рука не решилась отпустить тетиву. Храмовник проплакал где-то около часа, а потом хотел броситься на свой меч. Но Везунчик ему помешал. Сам не знал, почему. Этот мужчина был отчасти противен ему, но видеть, как человек решил свести счеты с жизнью и ничего не предпринять — это все же жестоко. Везунчик тогда еще был мальчишкой, лет десяти от роду, и он пожалел солдата. Вышел, поговорил с ним, и тут же понял, насколько храмовник несчастен и одинок. Кроме отца у него и не было никого. Но и тот его не любил, как он мечтал. Да еще и погиб. В итоге солдат, отдав последнюю дань памяти другу, решил свести счеты с жизнью. Но вмешался Создатель, и несчастный нашел утешение… в сыне возлюбленного. Храмовник стал навещать Везунчика, даже помогал в лечении матери, привел целителей. Той становилось чуть лучше, но, увы, ненадолго, потому что она все время перечитывала письма отца, скучала, рыдала, даже теряла сознание, потому что не ела и почти не пила, — одним словом, изводила себя, как могла, и даже присутствие сына не помогло. А однажды, потеряв чувства, так и не пробудилась. Сутки пролежала в беспамятстве и умерла. Храмовник как раз пришел в этот вечер. Он утешил Везунчика, позже помог с погребением, а потом забрал мальчишку с собой. В Ферелденский круг, который тогда восстанавливался, и где любая, даже малая помощь, была очень нужна. Так Везунчик попал в обитель отца. Там он прожил три года, начитался книг, наобщался с магами и с забавной гномихой Дагной, которая сейчас тоже служила в Инквизиции. Потом они с храмовником начали путешествовать: по разным Кругам, по церквям, и тот везде представлял Везунчика своим сыном. Парень не возражал, тем более солдат этот оказался не таким уж плохим, пусть и очень несчастным в душе, но Везунчик, похоже, здорово скрасил его бытие. Они даже привязались друг к другу, много чего повидали, многое произошло, но это уже совсем другая история. Просто финал ее привел Везунчика в главную Церковь Тедаса, а там он узнал госпожу Соловей. Храмовник остался служить в свите Верховной Жрицы, а Лелиана взяла Везунчика к себе под крыло, отметив его недюжинные способности. Вот так любовник отца обеспечил его сыну карьеру, — ну, во всяком случае, Везунчик пристроился так, как многим его друзьям даже не снилось. Он обучался у госпожи, потом служил ей, а позже случилось восстание магов, был созван Конклав. Приемный отец Везунчика отправился в путь вместе со Жрицей Джустинией и погиб в Храме Священного Праха. А Везунчик остался при госпоже Соловей и с ней же перекочевал в Инквизицию. Вот такая история. Но сейчас она пригодилась лишь тем, что Везунчик интуитивно все же нашел шпиона. Возле одной из калиток крепости, ведущий в леса. Когда он к ней подошел, послышался разговор: — Вот тебе еще пара копий. Отнесешь их во все возможные тайники. И побыстрее. До бала три дня, в Орлее должны узнать, что любовник главы Инквизиции малефикар. Его ручной демон прибудет с ним вместе. И даже два. Их нужно разоблачить. Скандал на балу лишит Инквизицию шансов нам помешать. Ты понял? — Да, господин… — а это уже был голос стражника, что охранял калитку. Вот же подлюка! Везунчик даже не знал, что он тоже предатель. А шпионы пока разошлись: один в одну сторону, другой — в другую. Это слышалось по шуршанию снега. Вот незадача! За кем же идти? Везунчик толкнул калитку, но его ждал сюрприз: она оказалась заперта, да еще и снаружи. Проклятье! Вот это не повезло! Да быть такого не может! Парень достал платок Лелианы и приложил его к сердцу. — Госпожа, помогите… — и вдруг послышался голос. — А ты что тут делаешь?