Саирабаз

      В тот же вечер, а скорее, уже ночью, когда Везунчик вел из таверны шпиона, познакомился с белыми псами и получил дротик в грудь, Инквизитор после бурных слияний с Дорианом, снова вернулся в таверну. Ему не спалось. Конечно, в объятьях любимого он всегда находил поддержку и утешение, но в этот раз он слишком сильно беспокоился за Быка. Все-таки его жизненный путь сделал очень уж резкий выверт, и пусть Бык существовал как тал-васгот уже несколько лет (сам не подозревая об этом), но разрыв связи с общиной — это всегда потрясение. Поэтому Адаар не удивился, увидев приятеля там, где ожидал: в таверне, сидящим за дальним столом, в одиночестве и с кружкой какого-то пойла. Правда, Бык не выглядел пьяным, хотя пил наверняка давно. Адаар сел за стол напротив него.       — Не спится? Не возражаешь, если я побуду с тобой?       — Разве я когда-нибудь возражал? — Бык невесело улыбнулся и глянул на Адаара. — Ты же моя отрада… — И все же он был здорово пьян, просто не такой жизнерадостный, как обычно, поэтому и казался трезвым. Адаар подозвал мальчишку-разносчика и заказал себе легкой выпивки. Просто чтобы голова не болела после всех треволнений и возлияний, которые были до этого. Бык пока задумчиво вращал свою кружку, стоящую на столе, и молча глядел в нее.       — Ведь всё так и было задумано? — произнес он наконец. — Чтобы я положил свой отряд, чем доказал свою преданность…       — Думаю, да, — Адаар оперся локтями на стол и сложил руки в замок, ожидая выпивки. — А ты как хотел? Всё ведь во имя Кун, — Бык заметно напрягся, и Инквизитор похлопал его по руке. — Ладно, прости… Я не хотел…       Бык резко осушил свою кружку.       — Я не в обиде… К тому же, ты во всем прав… — как раз подошел разносчик, и Бык попросил еще выпивки. — Во имя Кун… — с горечью повторил он, слегка покачнувшись. — Надо выпить за это…       Адаара начало угнетать состояние друга.       — Послушай, Бык, — он отхлебнул из своей кружки. — Твои ребята сейчас так же расстроены, как и ты?       Громила поднял на него взгляд, и рот его дрогнул в улыбке.       — А ты хитрец, — он погрозил Инквизитору пальцем. — Нет, они не расстроены. Опять напились от счастья и спят, — он тяжко вздохнул. — Они ведь тоже поняли, в чем было дело… — Бык помолчал, глядя в какую-то точку перед собой на столе, потом опять взглянул на Инквизитора. — Ты тоже рад, да?       — Еще бы, — Адаар и не стал скрывать. — Мне, конечно, за тебя больно… Я… представляю, каково это… Мне было так же больно, когда я потерял маму… Такое просто надо перенести… осознать, впитать и жить с этим дальше. И все же я рад, что ты со мной, Бык…       В глазах громилы вновь разлилась теплота, даже побольше той, когда он смотрел на Крэма, выжившего после схватки.       — А знаешь, ради тебя, — он усмехнулся с какой-то романтичной обреченностью. — Да не услышат меня кунские боги, но я потопил бы и десять дредноутов. Мне и правда не место в общине…       — Да хватит тебе, — Адаар хоть и улыбнулся этим словам, и даже слегка покраснел, но пора было заканчивать с этим драматичным настроем. — Конечно, не место. Тебе место рядом со мной. И хочешь, честно скажу? — Бык покивал, и Инквизитор произнес со всей искренностью: — Я люблю тебя, Бык… Люблю, как отца… Ты даже не представляешь, как ты мне дорог… — и громила растрогался. Его единственный глаз увлажнился, брови сделались домиком. Ему как раз принесли выпивку и он скорее припал к своей кружке, чтобы, не приведи Андрасте, не дать волю слезам. А сделав пару приличных глотков и шумно выдохнув, здоровяк наконец начал оттаивать. Он немного подумал.       — А вот об отце, кстати, — его настроение, похоже, возвращалось в обычную норму. Или он взял себя в руки, в любом случае, Бык стал выглядеть прежним. — О твоем настоящем отце, — громила указал пальцем в грудь Инквизитору. — Ты говорил, что он достаточно нахлебался в общине. То есть, я делаю вывод… что он кунари. Беглый, причем.       — Да, — Адаар покивал. — Ты прав, Бык, теперь мне скрывать нечего. Хотя я уверен, ты и раньше бы ничего не донес Бен-Хазрат, но теперь тебе хотя бы не придется спорить со своей совестью. — Бык согласился: — Верно, — а немного подумав, добавил: — Но раз твой отец кунари, значит, твоя мать человек?       — С чего ты взял? — Адаар удивился.       — Ну, как же… — Бык кивнул на его лицо и на руки. — У тебя светлая кожа. Почти человеческая. Значит, ты не чистый кунари, ну… по происхождению. Или твоя мать эльфийка? Как-то сомнительно…       Адаар посмеялся.       — Ни то, ни другое, Бык. Моя мама тоже кунари. А человеческая кровь мне досталась от бабушки. От маминой мамы.       — А, — Бык поднял голову и кивнул. — Вот оно что. Интересно. Может, поведаешь о своей родословной? Если, конечно, там нет каких-нибудь тайн… — он опять повертел на столе свою кружку, поглядев в ее дно — ему, видимо, просто хотелось отвлечься. Тогда Адаар решил рассказать.       — Да нет никаких тайн. Все очень просто. Мой дед был тал-васготом, наемником, воином на мечах. Огромный, словно гора. Даже больше тебя, — Бык усмехнулся. — Да ладно? Кто-то может быть больше меня? — Адаар посмеялся. — Может. Ну, во всяком случае он был точно не меньше. Жаль только, что я никогда не видел его. А очень хотелось бы…       — И куда ж он пропал?       — Не знаю, — Инквизитор пожал плечами. — Возможно, погиб. Ведь наемничье ремесло — занятие довольно опасное.       — Возможно, погиб… — Бык повторил эту фразу с легкой усмешкой. — Или просто погулял с твоей бабушкой и «растворился в ночи». <tab— Нет-нет, — Адаар помотал головой. — Они долго прожили вместе. Лет пять или семь. Дед всегда приходил к бабушке на постой. Они очень любили друг друга. А потом бабушка захотела ребенка. Дед говорил ей, что это будет опасно. Но она не слушала. Хотела, чтобы отцом стал именно он. Так родилась моя мама. Она пошла вся в отца — с серой кожей, с рогами. Всё, как положено. И… очень большая. Роды дались нелегко — чего дед и боялся — бабушка потом долго болела, а через год умерла. Так любовь и закончилась…       Бык даже расстроился. В кунарийской общине такую историю и представить нельзя. Там тамаззран всегда выбирали родителей сами. Размеры, конечно, тоже учитывались. Впрочем, эта разница никогда не являлась критичной. Но человек и кунари. Причем, кунари большой. Женщина не могла не знать, что ей грозит, но пошла на это. А почему? Громила только вздохнул… Да ради любви, демон побрал бы все! Любовь она… да… Только с виду прекрасна, но как же легко может сгубить. Бык потер грудь. А сам он сейчас не пострадал от любви? Это надо же так переломить свою жизнь, и все из-за этой привязанности. К Адаару, к ребятам, да и вообще к этой жизни, где любви столько, что… Бык помотал головой, отогнав наваждение.       — История грустная, — он снова отпил из кружки. — Значит, твоя мама и не слыхала о Кун. А традициям тебя учил все же отец.       — Ошибаешься, Бык, — Инквизитор откинулся на спинку скамьи. — Моя мать, как никто, знала традиции. Она была тамаззран. — Громила даже закашлялся, поперхнувшись напитком. А когда отдышался и вытер слезы с щеки, уставился на Инквизитора.       — Не понял тебя. Твоя мама была тамаззран? Ты ничего не путаешь?       — Нет, ничего, — Адаар по-доброму посмеялся и опять подался вперед, оперевшись на стол. — Но вот что удивительно… Мой дед, хоть и был тал-васготом, но в душе верил, что его дочь будет лучше воспитана именно в Кун. Туда он и отдал ее после смерти бабушки. Странно, не правда ли?       — Ничего странного, — Бык только вздохнул, глянув в сторону.       — Что ж, возможно, ты прав… — Адаар решил не расстраивать его еще больше. Он просто рассказал, как все было.       — У бабушки ведь были родные. А когда она умерла, дед прошелся по ним и понял, что не оставит им дочь. Не понравились они ему, в общем. Тогда он пошел в церковь. Там ему понравилось больше: распорядок, правила. Он оставил ребенка в приюте. Потом навещал, давал денег на содержание. Но когда маме исполнилось семь, дед понял, что ее ничему не учат, кроме молитв. Ну, так ему показалось. Сражаться тоже не учат. И тогда он рискнул и передал дочь тамаззран, которые прибыли в город с купцами из Пар Воллена. Жаль только, что видел он ее в последний раз, — Адаар помолчал. — Дед тогда весь день провел с дочкой и, кстати, рассказал ей все то, что я сейчас поведал тебе. Иначе откуда я мог это знать? Мама мне рассказала. А еще она рассказала, как дед плакал, глядя ей вслед, когда тамаззран вели ее на корабль. Но мама не плакала. Она считала, что раз отец отправил ее в Пар Воллен, значит, так надо. Значит, все правильно, — и Бык про себя подумал: «Слова истинной тамаззран. Это и есть сила духа». Адаар подтвердил его мысли: — Она тоже знала, что больше не увидит родителя. Он ей честно об этом сказал. Ведь ни о каких свиданиях с общиной тал-васгот и помышлять не мог. Так мама выросла среди кунари, а ее начальное воспитание в церкви помогло ей стать тамаззран. Но когда она стала старше, свобода в ее крови все-таки взяла над ней верх. Она тоже сбежала. И стала тал-васготом.       Бык помолчал, обдумывая услышанное. Ну, тамаззран даже в тал-васготах всегда сохраняли суть. У них всегда было больше свободы. Они вполне могли уйти путешествовать, чтоб лучше узнать мир. Потом возвращались. Даже беглым разрешалось вернуться, ибо если они приходили обратно, значит за время странствий, случившихся по необдуманности, еще больше уверились в правильности служения Кун. Вернувшиеся тамаззран считались еще более мудрыми. Так что по сути ничего страшного не случилось. Мать Адаара вполне могла бы вернуться. Но она стала матерью. Это, наверное, многое изменило.       — А как она умерла? — Бык ляпнул этот вопрос прежде, чем успел подумать, а стоит ли его задавать. Тем более Адаар явно расстроился.       — Ах, Бык… Мне тяжело вспоминать эту историю, но я расскажу тебе, — он закрыл руками лицо, оперевшись локтями на стол, и посидел так немного. — Я сам виноват в ее гибели, — начал он говорить. — Может быть все сложилось иначе, если б я не был таким дураком. Ну, или глупым ребенком. Не знаю… — он тяжко вздохнул. — Дело в том, что… — Адаар посмотрел на Быка, будто раздумывая, говорить ему или нет, и все же продолжил: — Когда отец сбежал из своего антаама, он сошелся с матерью. Потом появился я. Мы жили в Киркволле. Отец работал аптекарем. Он был ученым — не воином. Знал много зелий и трав. Много читал. Был очень доброжелательным. Люди к нему привыкли и не боялись. Ты же знаешь, к кунари везде относятся с некоторой опаской. Но тут все было иначе. И вроде бы все шло хорошо, но в какой-то момент город наводнили кунари. Нам пришлось спешно бежать, но по дороге… мы нарвались на кунарийский отряд, — Адаар исподлобья взглянул на приятеля. Бык так и смотрел в свою кружку, хотя слушал внимательно.       — Вы нарвались на воинов Кун? Семья мирных тал-васготов — вас не должны были тронуть.       — Но тронули, — Адаар покивал. — Один из воинов узнал моего отца. Они хотели убить его, а я… — он с досадой покачал головой. — Я применил магию. Ты можешь представить, что это значит? Метнуть цепную молнию в целый отряд истинных воинов Кун.       Бык медленно покивал.       — Ты бы сейчас здесь не сидел.       — Не сидел, — подтвердил Инквизитор. — Но сижу, потому что… мама закрыла меня своим телом от стрел. Так она и погибла…       Бык посидел молча какое-то время, опять повращал свою кружку и наконец задумчиво произнес:       — Значит, ты зря винишь Кун. Воины сделали то, что должны были. А тебе стоило прятать свои способности… — Адаар устало потер глаза. — Да знаю, Бык, знаю… Я тогда ни о чем не подумал, да и думать-то было некогда. Отца от смерти отделяла пара секунд. А он был слишком мне дорог, вот я и… В общем… ничего ужасней и придумать было нельзя… — Адаар вздохнул, проведя ладонью от лба до подбородка. — Тем более нас это все равно не спасло бы. Если бы не отряд сударя Хоука, ни меня, ни отца в живых не осталось бы…       Бык наконец оторвался от созерцания кружки и взглянул на Адаара.       — А что твой отец сделал такого в своем антааме, что его хотели убить?       — А ты не догадываешься? — Адаар невесело усмехнулся. Он лишь мгновение помедлил, но все же сказал: — Его узнал арварад, он был саирабазом.       Душу Быка словно ледяной водой окатило. Он и сам не знал, почему. Он уставился на Адаара во весь свой единственный глаз.       — Твой отец маг? — Бык ушам не поверил. — Но как он сбежал? Это же невозможно…       — Да брось, — Адаар посмеялся. — Ты шутишь что ли? В Вало-кас, например, помимо меня было еще два беглых саирабаза. Один сбежал с арварадом — они еще в общине стали любовниками. Другой сдался на поле боя. Как-то раз мы схлестнулись с отрядом кунари на окраине Вольной марки. Помню, заказ пришел из империи. Так вот, этот саирабаз тогда перебил всех своих. Только ради свободы. Он до сих пор у нас служит. Без ошейника и унижений. Он даже в церковь ходит, в Андрастианскую. Ясно тебе?       Бык машинально кивнул, все еще ошалело глядя на Инквизитора.       — А твой отец как сбежал?..       — Ах, это… — Инквизитор открыл было рот, чтоб рассказать всю историю, но тут в таверну влетел солдат — взъерошенный и испуганный, он порыскал по залу глазами, а увидев за столом Адаара, помчался к нему.       — Ваша милость! — он подлетел ближе, склонился над Инквизитором и перешел на взволнованный шепот. — Ваша милость! Командир Кален зовет вас. Срочно! Простите за дерзость… ему очень плохо. Но он просил прийти только вас. И не говорить никому, — он посмотрел на Быка, окинув взглядом его огромные плечи. — Никому из начальства, — спешно добавил он. — Пожалуйста, поторопитесь, — он зашептал еще тише. — Командир Каллен, кажется, при смерти…