Спора.

Этап II Красный Донор оказался ценным приобретением и мог содержать меня не испытывая особого дискомфорта. Его системы были достаточно стабильны и продвинуты, чтобы с минимумом содействия с моей стороны полноценно функционировать даже в условия высоких внешних нагрузок. Донор, которого для Библиотеки я индексировал, как “Верхний Быстрый”, отличался высокой скоростью реакции и способностью перемещаться по поверхности в разреженной среде при помощи четырех пятипалых конечностей и при помощи длинного, гибкого хвоста в родной для меня стихии. Быстрый оказался двуполым организмом и размножался путём формирования в полости материнского организма крупных “ядер” окруженных кальциевой скорлупой. От моих Ядер, родильные Ядра донора отличались, как небо и земля. Наблюдая за рождением и развитием новых сгустков жизни в полости организма, я смог досконально изучить процесс слияния примитивных клеток, формирования из них первичных структур, которые уже по форме и функциям напоминали мои ядра, и их развитие до финальной формы, когда, окруженное кальцинированной скорлупой, оно покидало организм, для дальнейшего развития вне полостей матери. Очень важным для меня показался этап резкого усложнения Ядра от структур однородного состояния до эмбриона в скорлупе. В этот момент организм оказывался в промежуточном состоянии между конгломератом простых частей и многоклеточной структурой. Событие напоминало магию. Вот передо мной много независимых организмов, капля времени и Жизненные Циклы сплетаются, формируя единую структуру. Поразительно было, что с минимумом влияния, буквально прикоснувшись своими частями, мне удалось повлиять на конгломерат простейших, и в результате они разделились на две группы. Продолжив независимое существование, два организма вполне развились до самостоятельных организмов. Правда, для успешного формирования пары, вместо одного существа, мне пришлось лично приложить сил, увеличивая подпитку детородных органов донора. Существующие системы матери не справлялись с возвышенной нагрузкой. Результатом нескольких периодов Длинных Холодов существования в организме стало лучшее понимание сути изменений, повлёкших за собой выход в разряженную среду. Специализация органов, судя по всему, возникала постепенно, и то, что мне не встречались организмы промежуточных формаций, ничего не означало. Как показал опыт, занимаемая мной среда была мизерной по масштабам заселенного Жизнью Мира. И развитие, подстёгнутое мной в одной, отдельно взятой области, могло не соответствовать цепочке последовательностей Жизни в других средах. Вполне возможно, что именно мои опыты не позволили многоклеточным моего сегмента, переступить грань необходимую для качественного изменения. Это предположение только подстегнуло меня в желании не навредить красоте Жизни, слишком сильно влияя на его логику развития. Впрочем, это не отменяет моего желания познавать Мир и развивать его в угоду своему любопытству, просто, стоит концентрировать внимание не на количественном факторе, а на качественном. Что мешает мне взять ограниченное количество типов организмов в некоторой экосистеме и попытаться воздействовать на них, развивая в интересном для меня направлении? Например, даже последний исследованный Быстрый, ставший мне донором явно далёк от финала своего развития, ведь кончина его наступила не по причине естественного Жизненного Цикла, а от внешнего воздействия - его съел более крупный организм, одновременно разрушив связь Ганглия. Время проведённое в Доноре не прошло зря, ведь кроме исследования этапов развития и зарождения потомства, я сумел закончить опыт, целью которого было улучшение качества взаимодействия с внешней средой. Как я и надеялся, большое подспорье мне в этом оказала способность конгломерата Ядер накапливать и структурировать информацию. Пусть не понимая её и не имея возможности делать выводы, Ганглий, тем не менее, существенно меня продвинул в анализе ЭМИ сигналов, получаемых по нервной ткани организма. По сути, считывая последовательность сигналов с разных частей, мне удалось понять, что надо было делать дальше. Качественный переход от потока сигналов к информации произошел, когда я запретил Ганглию собирать информацию со всего организма, а сконцентрироваться только на небольшой передней части, наиболее активно взаимодействующей с внешним миром. Выделив все ресурсы только на считывание и ассимиляцию данных от этой зоны, я смог наконец-то получить результат. Мне открылась возможность использовать одно из чувств донора. Первым стало визуальное восприятие мира. Проанализировав глаза организма и способ формирования сигнала от клеток рецепторов до попадания в мозг, я смог накопить опыт и понять, что видит Донор. Само собой, восприятие картинки мной и Быстрым, не совпадало совершенно, но в результате адаптации сигналов мы получали один и тот же вывод. И Донор, и Я, через его глаза, распознавали одни и те же объекты, правда разными способами. Он путём прямого получения сигнала, я же через адаптацию, скажем так, эха, сквозь свой Ганглий, в виде понимания объектов. Нащупав вариант решения, и проведя череду опытов, я таким же образом сумел получить доступ к слуху, тактильному восприятию и ряду других, не менее важных сенсорик. К сожалению, один Ганглий не мог успешно обрабатывать и накапливать информацию со всего организма, обеспечивая мне достаточный способ взаимодействия со всеми чувствами разом. Слишком сложной получилась структура сигналов и слишком часто она пересекалась сама в себе потоками. Более того, Донор тоже воспринимал её далеко не одним нервным органом. За разные чувства отвечали разные участки центрального нервного образования, формируя своего рода субструктуры нервной ткани. Но, тем не менее, даже так, воспринять Мир оказалось невероятным результатом. “Увидеть” Жизнь глазами другого существа, ощутить его способ познания окружающей среды, да даже осознать, что что-то выглядит не только так как, я смог воспринять родными для меня органами чувств было, НЕЧТО НЕВЕРОЯТНОЕ!!! Если честно, жизнь своего первого Донора из Верхних Быстрых я потратил лишь на то чтобы любоваться красотой нового восприятия, что и послужило причиной гибели потерявшего бдительность организма. Само собой, перед тем, как окунуться в мир наслаждения, я позаботился, чтобы “память” методик взаимодействия с нервной системой сохранилась в Библиотеке. Не хватало мне вновь настраиваться на тот же способ восприятия организма, тратя на это бесполезное занятие время и силы. А так, когда Красный вновь оказался в радиусе влияния Роя, слил копию “знания” и окунулся в жизнь Донора. Я был Быстрым. Я видел его глазами, как летают шестилапые существа с крыльями. Я охотился на них и скрывался от врагов. Я постигал привычки и способы взаимодействия с Миром. Я был немым свидетелем брачных игр, когда за моим донором ухаживала мужская особь. Мы с самкой разделили гормональный всплеск, сопровождавший соитие и вместе же с ней искали подходящее место для кладки. Я узнал, что оптимальной средой для формирования потомства является сырая, но тёплая среда, с правильным потоком веществ разряжённой среды. Создать нужное состояние при помощи Роя оказалось не сложно. Я сохранил и эти знания. В период следующего размножения, я стимулировал своего донора отправиться в подготовленную для него заводь и отложить яйца там. Внедрить Рой в зародыш или в детскую особь не виделось мне возможным, слишком хрупкими в этот период были организмы, но вот дождаться надлежащего размера и повторить попытку, никто мне не мог помешать. Одним словом, всю жизнь Донора и нескольких его поколений, я просто наслаждался бытием и любопытством, собирая информацию о способах взаимодействия с организмом и налаживая оптимальный механизм воздействия. Максимально удалось сформировать два ганглия в одном организме, но даже такое количество Роя отравило донора, существенно сократив его жизненный цикл. Решение было готово и отработано ещё на Красных и Зелёных в период формирования первичного Роя. Просто-напросто надо было следить за развитием заинтересовавшей меня популяции, по немногу влияя на неё, доводя до нужного мне состояния. Основными критериями влияния были системы пищеварения, фильтрации и, по остаточному эффекту, восприятия среды. Мне нужен был организм, способный вместить и поддерживать существование Роя, а также способный открывать мне новые грани красоты Жизненных Процессов. Селекция подходящих функций заняла не одну тысячу периодов Длинных Холодов, но очарование исследования не покидало меня всё это время. Не только познание и развитие наземных красных, были проведены за этот период, но именно они были максимально для меня интересны. Мимоходом убедившись, что слияние с другими Донорами на том же уровне, что и с Красным, потребует не меньше времени, я понизил приоритет таких опытов, практически низводя их до малополезного времяпровождения. Зато удалось обнаружить несколько видов Многоклеточных, как в плотных средах, так и вне их, ассимиляция которых существенно повысила обеспечиваемость и выживание Роя. Вновь и вновь, выбирая из потомства Быстрых наиболее адаптированных для принятия Роя существ, я в конце концов смог добиться того, что мои Ганглии смогли воспринимать и делиться со мной всеми чувствами Донора. Для этого потребовалась одновременная, слаженная работа более двух десятков средних ядер. Зато теперь, я мог не просто видеть Жизнь чужими глазами, я мог ощутить её на “своей коже”. Вместе с донором мы охотились и выживали, участвовали в размножении и просто наслаждались тёплым солнечным днём. Именно последнее вернуло меня к одному из подзабытых опытов. Восприятие неги от подчинённого организма напомнило мне, что при всём при том, что я много времени потратил именно на то чтобы познать другую сторону Жизненных циклов, я мог не только брать у Доноров что-то, но вполне был способен и поделиться в ответ, выводя наш тандем на уровень недоступный обоим организмам по отдельности. Как ни крути, но до сих пор я действовал исключительно как получатель, паразит, в то время, как мог бы и сам немало дать своему союзнику. Всё же обустройство гнёзд, где выживало больше потомства и повышение жизнестойкости организмов я делал больше для себя, а ведь мог бы чем-нибудь помочь и конкретному красному, который щедро разделил свои циклы Жизни со мной. Первой идеей, которая не потребовала от меня много сил, стало выведение части Роя в слои кожи под чешуйками организма и формирование из них фотосинтезирующих волокон. Это мероприятие позволило взять на себя часть функций по фильтрации организма, снижая нагрузку на выделительные системы, и дало возможность мне поделиться с Красным энергией. Мало значимое для меня действие, вылилось в продление жизненного цикла организма на два периода Долгих Холодов. Дальнейшие эксперименты подтвердили, что организмы, прошедшие подобное улучшение, жили дольше. Вместе с повышением прочности чешуек кожного покрытия Донора, путём укрепления их моими металлизированными Частями, это вылилось в гораздо более существенно долголетие организмов. Записав полезный опыт в Библиотеку, я провёл ещё несколько экспериментов. Наверное впервые я делал что-то, не по исключительно эгоистическим причинам, а желая поделиться. Полезной была признана возможность разделить с организмом некоторыми запасами активных веществ в экстремальных для донора условиях и способность привлечь внимание к каким-то моментам внешней среды, ускользающих от восприятия донора, но несущих угрозу. Например, при помощи восприятия Жизни, которое всегда сопровождало меня, а при выходе моих частей к кожным покровам существенно расширившееся, я мог обнаруживать хищников охотящихся на моего быстрого. Жаль, что полученный мной опыт был слишком специализированным, и по большому счёту требовал контроля за союзником мной лично. Способностей ганглия не хватало для применения такого уровня воздействия в полной мере. Но даже в урезанном формате, организмы подвергшиеся заселению роем показывали гораздо более качественную и длительную цепочку Жизни, чем их же собратья, но без моего содействия. Оказалось, что выведенный мной организм, был несколько более успешный, даже без моего вмешательства, нежели предтечи и вскоре распространился по внешней среде не только по берегам водоёма моего обитания. Небольшой, по сравнению с окружающей фауной, он оказался шустрым, юрким, и гораздо более адаптивным, чем многие его сородичи. Единственным недостатком, ограничивающим его распространение, оказалась существенная привязка организма к термическому воздействию. Так и длилась селекция организмов, подгоняемая мной. Быстрый перерос данную изначально маркировку и постепенно заслужил новое прозвище “Шустрый”. Сделать это пришлось, потому что, не смотря на моё воздействие, далеко не вся популяция Верхних Быстрых была замещена, и Библиотека столкнулась с колизией, когда описательные алгоритмы воздействия под собой влекли специализацию на существ, качественно разных по структуре и поведению. Ветка Быстрых, подвергшаяся моим исследованиям, оказались несколько мельче своих родоначальников, питалась практически любым видом органической пищи, в то время, как родители специализировались на шестилапых хитиновых организмах, и, главное, продемонстрировала нетипичное поведение, что говорило о фундаментально разном уровне развития нервной ткани. Передний ганглий, и раньше выполнявший существенно более широкие задачи нежели сформированные мной структуры, под возросшей нагрузкой от развитых с моим участием органов восприятия, эволюционировал дальше. Благодаря данным изменениям у нового организма возросла адаптивность. Некоторые сложные реакции радовали меня потенциалом и обещали в ближайшую тысячу периодов Длинных Холодов подарить новый качественный скачок. Также, новый вид отличался от своего родителя умением существовать в некотором организованном социуме. Даже без моего влияния некоторые сородичи объединялись в группы на периоды охот либо для противостояния в опасных для популяции условиях. Впрочем, в обычной ситуации организмы продолжали демонстрировать достаточно высокий уровень индивидуальности и не спешили организовывать единых гнездовий и сложных семейств на сколь-нибудь длительный период времени. Счастливому периоду исследований и развития пришёл неожиданный конец, когда в один из обычных, на первый взгляд, дней небо не разразилось огненным дождём. Обитаемая мной особь стала свидетельницей, как небо окрасилось в ядовито-бордовый цвет и рассыпалось огненными искрами летящими к земле. Гроздья пламени оставляли дымные серо белые следы и зародили пожары. Феерическая картина, окрасившая мир в сказочные палитры, длилась несколько биологических тактов и расцвела росчерком огромной звезды, что спустя миг детонировала невероятным взрывом, сотрясшим землю. Казалось мир разрушится, так тряслась твердь и плотная среда. Горизонт перемешался, а небеса пропали за дымом и пылью. Проснулись вулканы и и огненные реки устремились вниз. Мой Донор умер через неделю, когда вслед за звездопадом наступил период Долгой Тьмы и температура стала резко опускаться. Впрочем, я мог бы поддержать существование организма и в таких условиях, но нам не повезло, нас съел ночной хищник. Оказавшись в Рое, я отдал распоряжение ганглиям брать под контроль симбиотические организмы и собираться у любых доступных термических источников. Что-то говорило мне, что тьма поселилась у нас надолго и стоит готовиться к трудным временам.