***
Весь следующий день Андрей искал Фарафонова по университету, но поиски были безуспешны: даже одногруппники не видели Гену. Когда отчаяние достигло предела, Замай увидел на горизонте сидящего на скамье Федю и бегающего вокруг него и орущего что-то невнятное Славу. — Андрей!!! Ура, Андрей! — увидев травника стал кричать Слава. — Где Гена? — Оказывается, Андрей не один провёл весь день в поисках. — Если сегодня он не пришёл, значит, Гена — всё. — вздохнул Замай и присел рядом с таким же измотанным Федей. — В каком смысле? — ошарашено спросил Игнатьев. — Родители узнали о его интересе в обрядах. Глаза Славы заметно округлились: — А они не знали? — почти что шёпотом сказал он. — Естественно они не знали! — сказал Замай, пока Федя закрыл лицо руками и начал повторять слово «долбоеб». Андрей вопросительно посмотрел на рядом сидящего парня, а потом на Славу, который в панике снова начал ходить туда-сюда. — Это я им рассказал, — начал Слава, — они увидели меня в парке, когда я собирал эту чёртову кору для Гены, — фейспалм теперь словил и Андрей. — они начали меня расспрашивать, вот и рассказал. — Нахуя? — спросили Федя и Андрей почти одновременно. — А откуда я знал, что вы, блять, в секретных Айболитов решили поиграть, а мамкам не сказали? — Слава, завались, ибо твои шансы снова увидеть Геночку скоро будут равны нулю. — Для нашей любви нет преград! — Есть его батя. — Сказал Федя. — Увезёт твою седую принцессу, а ты будешь сидеть и дрочить в одиночестве и слезах. — Твоё будущее мне не грозит! — грозно сказал Слава и ушёл в направлении столовой, чтобы заесть своё горе. — Господи, что за дурдом, и как я в нем оказался? — Вздохнул Замай. — Крепись, братан. — Сказал Игнатьев, похлопав Андрея по плечу, и направился в сторону своей аудитории. Всю неделю от Гены не было ровно никаких вестей: он отсутствовал в универе, не отвечал в социальных сетях и на звонки. И почти каждый вечер Карелин и Игнатьев приходили к Замаю и обсуждали сложившуюся ситуацию. Ну, если обсуждением можно назвать истерики Славы, периодические оры Андрея и, залипшего на Замая, Федю, который успокаивал студентов, когда те брались бить чайные сервиз травника. Но следующий понедельник порадовал фактом того, что Фарафонов хотя бы жив. Хотя сбивший его с ног Слава почти что вычеркнул и это. — И где ты пропадал? — спросил Андрей. — Дома, вещи собирал. — спокойно сказал Гена. — Отец решил, что мне нужен другой университет. Сегодня они точно разобьют чайный сервиз Замая.***
Вечером, в очередной раз собравшись у Андрея, начал разрабатываться план под названием «Спасение Геночки». Слава слёзно умолял Замая навести порчу на отца. — Андрей, я тебе что угодно достану. — Я не собираюсь убивать человека, — устало ответил травник. — возможно я убью тебя за разбитую посуду, но ты и не человек. — А что насчёт отравления? — Слава, нет! — даже Игнатьеву хватает мозгов, чтобы понять, что все предложения Карелина сводятся к тому, чтобы грохнуть батю и жить счастливо со своей принцессой. — Если ты так хочешь «освободить» Гену, мы можем просто выкрасть его. — Вас от одной уголовной статьи к другой несет. — Ради любви можно и отсидеть. — гордо сказал Слава.