Будь ты проклят, Чон Чонгук!

Чонгук ощущал себя так, будто его с размаху приложили головой о парту, и кислотой жгло горло. Она бесила его. Вся такая идеальная и правильная до мозга костей. Фу, блять, противно. Эта заучка сидела за соседней партой у окна. Её глаза бегали по строчкам, перечитывая каждое предложение по десять раз — не дай Бог, чтобы их обладательница ошиблась. Всё выводила и вычерчивала даже на черновике так, что это можно было вывешивать в картинной галерее, а потом улыбалась, занося ответ в бланк. Так мерзко. С ямочками на щеках. Чонгук, решив все задачи по математике и убрав заполненный бланк ответов по пробному экзамену на край стола, сидел, развалившись на жёстком школьном стуле, вытянув ноги, и стучал шариковой ручкой по краю столешницы. Бац. Бац. Бац. Он видел, что её это раздражало. Моргала после каждого удара, кривилась. Косилась глазом, недовольно поджимая губы. Кусала их, зажёвывала, но молчала. Чон отложил ручку и ещё пару секунд пялился на её рот, но вовремя одёрнул себя и отвернулся, уставившись куда-то в угол кабинета. И какого хрена он смотрел на эту дуру? Чонгук, разозлившись на самого себя, сильно сдавил ручку, и она сломалась в его руке так, что одна половина отскочила на соседнюю парту, громко шлёпнувшись, и откатилась до пальцев одноклассницы. Жалко, что в глаз не попала, потому что пялиться на него она не имела права. Несколько учеников зло посмотрели на него из-за причинённого шума: экзамен же, блять. Но они тут же отвернулись, зарывшись в свои листы. Правильно. Не нужно лезть туда, где тебя не ждут. Чон тем временем поймал напряжённый взгляд светло-коричневых, даже скорее золотистых глаз. — Что уставилась, тупица? — одними губами. Она сухо сглотнула. Ким Миён… Да, именно так её звали. Жуткая зубрила и любимица всех преподавателей. Её рост был метр с кепкой, и фигура не выделялась ничем примечательным: чересчур худая и бесформенная. Длинные черные волосы всегда были убраны в высокий хвост, а на губах переливался прозрачный блеск (он не смотрел на её губы вообще, что за грёбаные глупости). Ким Миён открыла маленький рот, чтобы, конечно же, ответить, но её взгляд метнулся на часы, и в глазах зажглись нотки паники, что заставило парня усмехнуться, качнув головой. Девушка ещё раз наградила его хмурым взглядом, прежде чем снова окунуться в задания, хотя Чон прекрасно видел, что она всё решила ещё некоторое время назад, отстав от него всего на пару минут. Чонгук теребил между большим и указательным пальцем клочок бумаги, оторванный от краешка черновика, чтобы бросить в голову зубрилки, но вдруг внезапная боль ударила в грудь, выбив из лёгких весь воздух. Глубокий вдох. Поёрзав на стуле, он тяжело дышал через рот, растирая тело сквозь рубашку, и согнулся, наклоняясь к парте. Зажмурив глаза, схватился за край стола до побелевших костяшек. Казалось, что дерево начало скрипеть и вот-вот раскрошится в его руках. За порчу школьного имущества ему бы знатно влетело от директора. Но ему, мягко говоря, было на это насрать. Внутри что-то крошилось и разрывалось, совсем тихо поскуливало. Чонгук, превозмогая боль, оторвал руки и положил их на колени. Пытаясь унять дрожь, он сжал кулаки. Нет, только не сейчас. Пусть начнется дома, в окружении семьи. Но не сейчас, пожалуйста. Боковым зрением Чонгук заметил какое-то оживление. Ну, конечно. Вездесущая Ким Миён. Она смотрела на Чонгука во все глаза и хлопала ресницами, постоянно поглядывая на преподавателя. Видимо, решала, стоит ли позвать его. Убийственный взгляд Чона испепелял её бледное лицо. Он ненавидел её, презирал, питался её страхами и сомнениями, чтобы растоптать, показать, где он, а где она. Чонгук мрачно проследил, как её рука медленно прошлась по парте, намереваясь подняться в воздух, но опередил, подняв свою. — Мистер Ли, могу я выйти? Я закончил, — голос Чонгука звучал спокойно и холодно, будто невыносимая боль не вспарывала ему грудную клетку, выворачивая сердце наружу. Умывшись в туалетной комнате, он сполз по стене на пол, закусив губу, чтобы не завыть от боли. Он чувствовал, как у него поднималась температура. В горле сохло безбожно, двоилось в глазах, а тело сотрясала мелкая дрожь. И это было только началом. Завтра боль может нахлынуть с удвоенной силой. Он знал. Он слышал. Уткнувшись лбом в колени и зарывшись пальцами в темно-русые волосы, Чонгук просидел так до конца экзамена и перемены в попытке успокоиться, после чего ему стало значительно лучше. --- Забросив рюкзак на плечо, Чон задвинул стул и направился за другом, который уже ждал его у выхода из кабинета. На сегодня занятия, в том числе и дополнительные, были закончены, поэтому ученики с чистой совестью могли наконец-то покинуть школу. До выпускных экзаменов оставалось всего несколько месяцев, но учителя, школьники и их родители уже знатно задолбались. А Чонгук больше всех. Его голова и так пухла из-за обилия новых знаний, но сегодня он чувствовал себя максимально паршиво. После очередной шуточки от Тэхёна Чонгук смеялся уже вслух, согнувшись в три погибели. Друг понимал с одного взгляда, когда его поддержка была особенно важна. В висках у Чонгука пульсировало, отдавая тупой болью где-то на уровне солнечного сплетения. Он увлеченно слушал друга, чтобы забыться. — Подожди, — говорил он сквозь смех, ухватившись за живот. — Я не могу, сейчас просто лопну. Как ты, чёрт возьми, это провернул? Тэхён довольно выпрямил спину, засунув ладони в карманы брюк. Пока Чон чуть ли не катался по полу, он успел подмигнуть проходящей мимо Хечжин и показать рукой знак телефона, отчего она вся заулыбалась и легко кивнула, прикрывая лицо пружинистыми волосами. Самодовольная улыбка озарила лицо Тэхёна, и с конца коридора послышались девчачьи визги и совсем не тихие перешептывания, источники которых с ума сходили только от одного его вида. Чон Чонгук и Ким Тэхён были главными красавчиками старшей школы, королями для многочисленных женских сердец. Девчонки просто вешались на них, пуская слюни (и не только). Они всегда провожали их взглядом, мечтая отхватить лакомый кусочек, признавались в любви, дарили подарки, подсовывая в шкафчики, преследовали, восхищались, так отчаянно текли, так хотели. Чонгуку всегда казалось это правильным, знал, видел, насколько он красив. — Ладно, пошли, — Ким весело толкнул в бок друга и замер. Снова кольнуло. На этот раз сильнее. Когда Чонгук выпрямился, медленно выдыхая, Тэхён задел его за руку. Он обеспокоенно смотрел, поднимая брови в немом вопросе. Чон хотел отмахнуться, но удержал себя на месте, оцепенев как вкопанный, ведь он прекрасно увидел, что друг всё понял. Поэтому Чонгук лишь покачал головой, мысленно подтверждая, что он в порядке. И в целом, это было так. Они молча продолжили путь, пока тишину не прервал Тэ своим тихим глубоким голосом. — Гук, ты уверен, что тебе не нужно к врачу? — Уверен. Ким неодобрительно сжал челюсть, скрипнув зубами. Он искренне переживал за друга: они росли бок о бок с детства и привыкли заботиться друг о друге, рассказывая все мысли и тайные желания. — Может, всё-таки заглянем? Я схожу с тобой. Обещаю, буду держать тебя за руку как курица-наседка и гладить по голове. Чонгук только отрицательно покачал головой, его губы тронула легкая улыбка. — Представь выражение лица медсестры, когда у меня в руке лопнет градусник, стоит мне только прикоснуться к нему, — горько усмехнулся Чон, надевая вторую лямку рюкзака на плечо, после чего поправил челку и воротник рубашки. Тэхён только понимающе закивал, прикусив нижнюю губу. — Но если тебе станет хуже… Чон прервал его, мотнув головой, — всё окей. После успокаивающе похлопал друга по плечу, не замедляя шаг. Они приближались к выходу, свежему воздуху и свободе, как вдруг Чонгук заметил мелкую заучку с противоположной стороны. У него на лице появилось некое подобие улыбки, больше похожее на оскал. Чудесно. Она шла одна, как всегда, с книгами в одной руке (видимо, все не поместились в сумку) и стаканчиком с какой-то жидкостью в другой. Он был полон, потому что Ким Миён передвигалась очень медленно, держа напиток на вытянутой руке подальше от её драгоценных книг. Чон не мог этим не воспользоваться. Даже несмотря на то, что он чувствовал себя немного паршивенько, оскорбить и нагрубить ботаничке парень считал своим долгом. Иначе день, считай, был прожит зря. Чонгук замедлился, чтобы сравняться с одноклассницей и оказаться у дверей одновременно с ней. Тэхён уловил его план и фыркнул, пожелав удачи, а потом словил за локоть очередную девицу, что-то нашептывая той на ухо, но Чон уже не обращал на него внимание, ведь его взгляд был прикован к ней. Бесящей девке, которую он начал задирать ещё в средней школе, когда она перевелась к ним и они впервые встретились в коридоре перед уроком. Она смотрела на него через очки, прижимая учебник к груди, а потом посмела исправить произнесённую им фразу на английском, которую он, хохоча, крикнул секундой ранее убегающему другу. И не просто исправить, а отчитать, зачитав лекцию по грамматике английского языка. С того дня её жизнь превратилась в ад. По крайней мере, Чон старался ей его устроить. Пихал, ржал и настраивал других унижать её. Стадо баранов сработало на славу, и эту волну школьники подхватили быстро. А Миён, кажется, не замечала его, наблюдая за бултыхающейся жидкостью. Она медленно спиной открыла дверь с бумажным стаканчиком на весу, как вдруг… бам! Чонгук резко протиснулся в дверной проём, ударив Ким. Всё содержимое стакана пролилось на одежду: пиджак, блузку — но что самое страшное, на книги. Они приобрели коричневый цвет, страницы намокали. Она начала усиленно вытирать их рукавом пиджака, за него Ким Миён не переживала, ведь его можно было сдать в химчистку, и от пятен не осталось бы и следа, а с книгами такое не получится. Белая пелена появлялась перед глазами, застилая взор. Миён чуть не плакала от обиды, но сдерживала предательские слёзы. Этот придурок только этого и ждал, чтобы она расплакалась и сбежала. Вот ещё! Не дождётся! — Ты… — Я, — приторно сладко протянул Чон, успевший отойти от неё на пару шагов. Да он просто издевался над ней! Он выпрямил спину и расправил плечи, как бы указывая, где должна быть девушка. Но Миён только фыркнула, вздернув подбородок. Да, она была маленького роста, но она выше него. — Я тебе устрою сладкую жизнь! — огрызнулась девушка, бережно обнимая книги, хотя она, скорее, звучала жалобно из-за высокого голоса. — Купишь мне тортик, Ким Миён? — выделил её имя, выплюнув его ей под ноги. Поёжилась, сглотнула. Они сверлили друг друга взглядом несколько минут, некоторые выходящие ученики останавливались, наблюдая за странной парочкой у дверей. Все давно привыкли к их перепалкам и часто посмеивались, фотографируя и выкладывая в общий чат с подписями: «Ботаничка Ким Миён продемонстировала всем свои труселя, распластавшись на полу», «Нищенка в поисках еды роется в мусорном баке», а ведь она всего-навсего доставала сумку, которую отобрал и выбросил этот идиот Чон! Сейчас Миён была похожа на разъярённого зверька, грозно смотря на медведя, её грудь тяжело вздымалась. А вот Чонгук выглядел более чем спокойно, по его насмешливому выражению лица было видно, что ему это даже нравилось. — Кажется, зубриле больше нечего сказать? Ах, как же он её раздражал! Такой наглый и высокомерный говнюк! — Ну же, попробуй открыть ротик. Она сделала два медленных шага, что не осталось без внимания Чона. Он поднял брови. — Будь ты проклят, Чон Чонгук! — закричала девушка что есть мочи и ударила Чонгука книгами по лбу, встав на цыпочки. Где-то слева послышался смех Тэхёна: он всегда умел поддержать друга.