Батарейка

POV Дальрина. Я невольно слышал весь разговор Экора и фэрха, которого, как выяснилось, звали Келагаст. И не потому, что я хотел подслушать – далеко отойти я боялся, не желая, чтобы кто-то стал свидетелем беседы. К счастью, вода и сок спросом на приёме не пользовались – ещё бы, ведь на приёме Великого Господина всегда предлагались самые лучшие, редкие и дорогие вина – и никто больше не делал поползновений двинуться в нашу сторону. Я упорно изображал тонкого ценителя живописи, разглядывая картины, развешанные по стенам. Многие из них были подлинниками, сохранившимися ещё из времён до Божьей бури – например та, которую я усиленно разглядывал сейчас. Картина изображала странно одетого Благородного в непонятном головном уборе, пристально смотрящего прямо на зрителя. Надпись на табличке гласила: Михаил Врубель «Царевна-Лебедь». И если что такое «лебедь» мне было более-менее понятно – эти красивые белые птицы сумели пережить Божью Бурю и кое-где ещё встречались во множестве, то слово «Царевна» поставило меня в тупик. Что это? Имя? Клан? Знак Силы Благородного? И почему этот загадочный Царевна – Лебедь? Он владеет Магией Превращений? Я на какое-то время всерьёз задумался над этим вопросом, но потом хлопнул себя по лбу. Нужно просто спросить Экора – ведь он наверняка знает кто этот Царевна такой. Может так называли их Великого Господина – ну, до Божьей Бури… Я отвернулся от картины и стал всматриваться в толпу Магов – не хватились ли нас братья? Похоже, хватились… Вот они стоят, и Дальхем, хоть и беседует со … Сканти? Да, Сканти, но нетерпеливо поглядывает то туда, то сюда. И, судя по всему, начинает злиться. Надо поторопить Экора и его загадочного брата. Тем более, что они закончили обсуждать побег и сейчас что-то говорят про какую-то странную мебель. - Экор! Ну что вы так долго? Дальхем ищет тебя. И злится, - заглянул к ним я. - Ещё минуту, - быстро ответил Экор. А, кажется, Келагаст дал ему твёрдую надежду – вон как глаза загорелись – прямо как драгоценные чёрные алмазы в парадной маске Великого Господина. - Да, ещё минуту, - сказал Келагаст и обнял Экора. Мне даже обидно стало – мне-то он ничего такого не позволял. Но потом я рассудил, что обижаться глупо – братья всё-таки. Почему-то я сразу поверил, что Экор и Келагаст – самые настоящие братья, да как тут было не поверить – сходство между ними просто в глаза било. А потом Келагаст вышел – такой надменный, красивый и холодный, что с трудом верилось, что только что он порывисто обнимал Экора и шептал, как ему жаль расставаться. А ведь Экор мог бы уйти с ним. Прямо сейчас. Наверняка Великий Господин смог бы своей волей сделать фэрхам такой подарок. Но он предпочёл остаться. Ради Фехта и Скарелла. И, тешу себя надеждой, что хоть немножко – ради меня. И я должен постараться сделать всё, чтобы Дальхем его больше не мучил… А ведь он будет, точно будет. Наверняка уже сегодня заставит Экора разделить с ним ложе и наутро Экор опять будет … никакой…И тут у меня в голове стала оформляться одна хитрая мыслишка… Но я не стал пока делиться ею с Экором, просто взял его за руку и мы пошли к братьям и Сканти. Дядя Аматта и Вингорх, слава Небесам, куда-то ушли. Так что остаток вечера прошёл сравнительно мирно, единственной новостью стоящей внимания было то, что Сканти собирался посетить своего жениха в нашем замке. Интересно, зачем? Лично меня в замок Вингорха не затянешь и арканом. Но тут до меня дошло… Скарелл… Сканти наверняка хочет его увидеть. Только вот каким он увидит брата… А если ещё и узнает, что его имеет кто ни попадя… Честно, на месте Сканти я бы Дальхема просто придушил, хоть и не он велел так жестоко поступить со Скареллом, а дядюшка Аматта. И как тогда быть с нашим побегом? Нет, начинается очень интересное время… POV Егора. С приёма мы возвращались в молчании. Я старательно изображал покорного Источника, Дальрин о чём-то напряжённо раздумывал, Дальхаш, похоже, просто любовался вечерней Столицей, а вот Дальхем… А вот взгляд Дальхема, когда он останавливался на мне, меня просто пугал. Отказываясь от немедленного ухода вместе с Келагастом, я как-то упустил из виду, что братишки имеют обыкновение играть со мной в постельные игры. А, судя по горящему взгляду Дальхема, сегодня его точно ничто не остановит. И что прикажете делать в такой ситуации? Дальрин меня защитить не сможет, а если и попытается – схлопочет, как вчера. Дальхаш – не будет, ибо Круг прошёл и сохранность моей задницы ему теперь глубоко параллельна. Может, и присоединится ещё… Я тоскливо вздохнул. Перспектива вырисовывалась самая неприятная, а когда по прибытии в гостиницу, Дальхем беззастенчиво прижал меня к ближайшей стеночке и на ухо прошептал, что я буду сегодня всю ночь платить за свою дерзость, она просто нависла надо мной со всей неотвратимостью. Однако, Дальрин выглядел подозрительно довольным. Более того, он сразу по приезде пошушукался о чём-то с Гаттой, сунул ему в ладонь славненькую золотую монетку, и тот исчез из поля зрения минут на десять, а когда вернулся, то протянул Дальрину небольшой пузырёчек из толстого синего стекла. Дальрин спрятал пузырёк в карман, и как ни в чём не бывало, уселся ужинать. Братья этих манипуляций не заметили. Тем временем Моммо подал заказанное братьями подогретое вино с какими-то пряностями. Не знаю, что за штука, но пахло просто обалденно, а цветом было как старое пиво. Нам же с Дальрином подали тсох, и тут Гатта неожиданно уронил пустой поднос. Дальхем и Дальхаш невольно обернулись на громкий звук, и всё содержимое Дальринова пузырька мгновенно оказалось в бокале Дальхема, после чего сам злоумышленник с невинным видом принялся за свою чашу с тсохом, сделав мне знак – не бойся, мол. Я удивился, но рассудил, что Дальрин вряд ли будет травить братца и стал пить вкуснейший горячий тсох. Между тем братья от души выругали Гатту за неловкость и выпили каждый из своего кубка, после чего Дальхем обратился уже непосредственно ко мне, ехидно заявив, что мне стоит подготовиться к ночи любви. Дальхаш, как я и предполагал, за меня вступаться не стал и я молча поднялся со своего места, чтобы пройти вместе с уже ожидавшим меня Фехтом в купальню, как вдруг на лице Дальхема отразилось очень глубокое раздумье… А потом он внезапно выскочил из-за стола и очень резво помчался туда, куда всякий ходит своими ногами. Я в недоумении посмотрел на него, и тут до меня дошло, что было в этом загадочном пузырёчке. Помнится мне, однажды в летнем лагере нехороший мальчик из старшего отряда Вася Переплётов подмешал воспитателям в чай пурген… Так вот, тогда они передвигались примерно с той же резвостью. Местный физрук в силу хорошей подготовки успел в единственный воспитательский туалет первым, остальным в срочном порядке пришлось осваивать ближайшие кусты. Больше Переплётова в летние лагеря не брали, но он всегда говорил, что дело того стоило. Так вот, похоже, Дальрин подлил братцу в вино местный аналог пургена, только куда более сильный – вон как быстро Дальхема проняло. Я всё-таки отправился в купальню, но Фехт и Гатта, которые должны были меня подготовить, ржали втихаря самым бессовестным образом, так что всё кончилось тем, что я просто поплескался в большом бассейне и получил удовольствие от процесса. Мне, как и слугам было понятно, что Дальхему сегодня будет не до любви. Так оно и вышло. Когда мы появились из купальни, обеспокоенный Дальхаш велел Фехту срочно найти какой-нибудь закрепляющий настой. Фехт тут же притащил требуемое, но заявил, что это зелье способно закрепить всё, но имеет небольшой побочный эффект. Припаренный от частых посещений уголка задумчивости, Дальхем поинтересовался, что это за эффект, и вновь умчался в известном направлении. Когда он вернулся, Фехт, кротко опустив очи, поведал, что настой вызывает сильнейшую сонливость и потерю мужской силы на несколько суток, после чего всё проходит бесследно. Дальхем выругался и вновь исчез, а вернулся уже спустя довольно долгое время и слегка позеленевшим. После чего выпил предложенное Фехтом зелье и почувствовал явное облегчение. Но тут же его глаза стали закрываться и Мино с Моммо причитая: - Ах, наш бедный Господин! – увели Дальхема в спальню. Оставшийся в одиночестве Дальхаш немедленно уставился на Дальрина грозным взором: - А ну признавайся, твоя работа? Дальрин весь сжался в ожидании неизбежного наказания, но отпираться не стал: - Моя. - Настойка горзинии? – продолжал любопытствовать Дальхаш. Дальрин только кивнул. И тут неожиданно Дальхаш расхохотался: - Ну, ты даёшь, братишка! Решил отомстить за порку? Дальрин торопливо закивал. В самом деле, эта версия была наиболее выигрышной. И Дальхаш поверил: - Ладно, на этот раз я тебя прикрою. Но если ещё раз отколешь подобную штуку – сам выпорю так, что мясо с костей слезет. Настойка горзинии, надо же! И ржущий Дальхаш удалился в спальню братьев. Меня он с собой звать не стал¸ но я и не думал расстраиваться по этому поводу. Ещё одна спокойная ночь была для меня просто немыслимым благом, а если верить Фехту – желание к Дальхему возвратится не завтра и даже не послезавтра. Я испытал приступ просто-таки иррациональной благодарности к Дальрину, и прежде, чем сам понял, что делаю, подошёл к нему, обнял и поцеловал. В щёку, правда, но и этого Дальрину хватило, чтобы покраснеть и пробормотать: - Ну что ты… я просто не хочу, чтобы он тебя мучил… неправильно это. А я только кивнул и отправился спать. Завтра мы возвращаемся в замок. Впереди полная неизвестность. Но мне почему-то было легко. Дорогие читатели! Очень извиняюсь перед всеми, кто ждёт проду к "Даме с жемчугами". Автор ничего не забыл, прода пишется и будет выложена завтра к вечеру. Спасибо за терпение, увы, на работе был о-о-очень большой завал, но сейчас всё в порядке.