Батарейка

POV Егора. Когда началась бешеная скачка, я горько пожалел, что этот мир не знает более радикальных средств передвижения, чем конная тяга. Нет, повозка была с рессорами. И мягких ковровых подушек туда бросить не забыли. Но это не мешало мне ощущать все неровности дороги. К тому же меня болтало по повозке, как вшивого по бане, до тех пор, пока я не вцепился в бортики всеми конечностями. Трясти, вроде, стало меньше, но пришла другая проблема. Меня стало явственно укачивать. Блин, я уже и забыл, какие у меня проблемы с вестибулярным аппаратом… Класса до четвёртого в детдоме мне перед автобусными экскурсиями даже завтракать не давали – всё равно бесполезно, да и автобус потом отмывать не в кайф. Потом стало полегче, но в поездки по воде меня всё равно брать не рекомендовалось – любая качка доводила меня до полуобморока. Попав сюда, я как-то об этом подзабыл, но, поди, ж ты… Странно, а почему раньше я такого не чувствовал – ведь ездил же уже в повозке и достаточно далеко? Наверное, потому, что ехали мы в прошлые разы достаточно неторопливо, вот и не ощущались все эти неприятные последствия. Скарелл некоторое время наблюдал за моими мучениями – сам-то он никаких неудобств не испытывал, отнюдь – вот что значит привычка, хоть и с многолетним перерывом. Напротив, он наслаждался свежестью и прохладой раннего утра, с наслаждением подставляя лицо ветру. Но потом он всё-таки не выдержал и подполз ко мне, опираясь на локти и колени. Я слегка удивился, насколько вообще смог отреагировать на окружающее, но Скарелл спросил: - Сильно тошнит? - Угу… - промычал я, стараясь не делать резких движений. Скарелл мягко улыбнулся, сказал «извини» и положил культю мне на живот. Я тут же почувствовал внутри себя нарастающую приятную мятную прохладу. Она словно растекалась по всему телу, даря свежесть и бодрость. Через мгновение тошнота прошла совершенно, а дорожные ухабы показались мне не таким жесткими… вполне даже приемлемыми… и вообще ничего страшного, мы же торопимся… - Спасибо, – выдохнул я Скареллу с искренней благодарностью, - а за что ты извинялся? - Думал, что тебе не очень понравится моё прикосновение. - Глупости! – сказал я. - Я ведь уже говорил, что ты меня не пугаешь. К тому же, в Фэкоре тебе смогут помочь, и всё будет замечательно. - Раньше я не верил в это… - вздохнул Скарелл, - но теперь у меня появилась надежда. Кстати, а как передвигались железные повозки? - Какие? - Ну, я ведь много учился и читал до того, как… Помимо всего прочего, мне было интересно, каким был мир до Божьей Бури, но Скатар не раз говорил, что этот интерес может довести меня до беды. Так что многое я понять не успел, но красивые железные повозки на картинках видел. А, судя по тому, как ты реагируешь на обычную дорожную тряску – они ездили по-другому. - Конечно, по-другому! – горячо воскликнул я и следующие полтора часа пути были посвящены лекции про автомобили и особенности их применения. Скарелл слушал с большим интересом, судя по всему, заслушался и Фехт, потому что от него тоже прилетала мне пара вопросов, а вот наша замечательная троица – Лорик, Сканти и Рин – скакала впереди, и, судя по жестам, тоже о чём-то оживлённо беседовала. Интересно, что является предметом беседы? Или кто? Но тут ехавшая впереди троица неожиданно остановилась, и Фехт едва успел вовремя среагировать, тоже остановив повозку. Что такое? Когда верховые подъехали к нам, Лорик объяснил: - Сейчас будет последняя деревня простецов перед границей. Две мы уже объехали, но эту миновать не удастся. Кроме того, если мы не остановимся в ней, это будет выглядеть крайне подозрительно. Так что меняем внешность, останавливаемся на постоялом дворе, обедаем сами и даём отдохнуть лошадям. После этого двигаемся дальше. Думаю, что наше отсутствие в замке ещё только обнаружили, так что погони пока опасаться не стоит. Но внешность меняем однозначно. - А кто мы? - поинтересовался Дальрин. - Контрабандисты? - Нет. Это поселение свободных крестьян, контрабандистов здесь не любят, поэтому Сканти у нас столичный придворный, попавший в немилость к Великому Господину и сосланный на границу в Стражу, Дальрин его Младший Супруг, Скарелл – наложник, Фехт - слуга, Экор – Источник, а я наёмник из Серых Волков, нанятый для охраны. Вопросы есть? - Есть! – возмутился Дальрин, - почему это он придворный, а я Супруг? - Потому что у Сканти язык подвешен лучше, а ты будешь в основном смотреть в пол и хлопать ресницами, как и подобает юному благонравному Младшему. Дальрин задохнулся от возмущения, но благоразумно промолчал. - Теперь ты, Экор, - продолжил Лорик, - ты самый обычный Источник, поэтому ведёшь себя как они. - Включая стояние на коленях и кормёжку с рук? – вырвалось у меня. - Ну, потерпи уж. Для дела нужно, - вздохнул Лорик. Ну, потерплю уж. А что делать? - А как мы объясним, что Скарелл не сможет сам двигаться и есть? – поинтересовался Сканти. -- Иллюзию рук и ног, конечно, создать можно, но иллюзия ходить не поможет. - А мы скажем, что наложник перенёс Красную Болезнь и теперь поправляется. - Ну да… - протянул Сканти, - это может прокатить. - Что за Красная Болезнь? – удивился я. - Потом расскажем, - отмахнулся Лорик. – Достаточно тебе знать, что лечится она даже магически очень трудно и после выздоровления в течение одной-двух недель наблюдается паралич. Так что никто не удивится, что Фехт носит Скарелла на руках и кормит с ложечки. Да, и имена. Сканти, тебя зовут Маргель, твоего супруга – Лаласса, наложника – Цветок Страсти (Скарелл еле заметно поморщился), Источника – Нежный Шёлк (фу, пошлость какая!), Фехта – Бао, а меня… - Умер на хер…. – невпопад пробормотал я, всё ещё продолжая злиться за необходимость есть с рук и стоять на коленях, а ещё за идиотское прозвище. Только вот не учёл, что вырвалось это у меня по-русски и Лорик с энтузиазмом подхватил: - О! Умернахер! Хорошо звучит, так меня и зовите. Ага, не учёл я, что на языке здешних мест «умьерн» - это ловкий, хитрый человек, хорошо владеющий метательным холодным оружием. Так часто называют разведчиков, а «ер» - вообще довольно часто распространённое окончание мужского имени, особенно у простецов. Ляпнул, называется… Остальные будут так и именовать Лорика, а как мне бедному сдерживаться придётся, чтобы не заржать? А объяснять значение этого словосочетания… Стрёмно как-то. М-да. Язык мой – враг мой. Тем временем наши новоиспечённые Маги пошептались друг с другом и одновременно набросили на всех заклятие изменения внешности. На этот раз мне стало немного холодно, словно крошечную льдинку за шиворот кинули в жаркий день – видно от того, что Силу забирали все трое, я это и почувствовал. В глазах на миг потемнело, а когда зрение вернулось – я просто заржал. Сканти превратился в манерного разодетого мужика лет тридцати, Дальрин выглядел юным цветочком – худеньким и невинным, хотя на самом деле он наголову меня выше и гораздо шире в плечах. Это на фоне своих здоровяков-братьев Рин казался худым и невысоким, а так – ростом ненамного ниже вполне себе взрослого Лорика. А сейчас – мелкое блондинистое нечто в кружевах и цепочках. Неудивительно, что, увидев своё отражение в ближайшей луже, Дальрин горестно взвыл. Фехт превратился в немолодого степенного дядьку со слегка намеченным пузиком, а Лорик – в здоровяка с холодным взглядом и исполосованным шрамами лицом. Скарелл стал прекрасным юношей, смуглым и темноволосым, в прозрачных одеждах и со сложной причёской, что характерно, со всеми здоровыми конечностями. Себя я не видел, но подозревал, что выгляжу столь же убойно, поэтому выскочил из повозки и отправился к ближайшей луже, той, где уже успел узреть свою ненаглядную красу Дальрин. К моему удивлению, надо мной Маги не слишком поиздевались, видно решив, что Мать-Природа достаточно хорошо справилась с этим и без них. Так что мои рост и комплекция глисты в обмороке не изменились. Зато мордашка обзавелась огромными зелёными глазами и стала конфетно-сладенькой, губы – надутыми, волосы приобрели роскошный оттенок шоколада, да и выглядеть я стал лет на тринадцать не больше, так что будь это наш мир – любому, кто осмелился бы ко мне прикоснуться, впаяли бы статью «педофилия» без лишних нежностей. Но здесь такими вещами не заморачивались, так что я не мог не признать, что выгляжу, как типичный Источник – хорошенький и глупенький. Тем временем Фехт и Сканти подняли полог у повозки и я со вздохом залез в неё, высовывая свой любопытный нос из полога и наблюдая за дорогой, когда мы вновь поехали. Но по обеим сторонам дороги шёл лес. А вот когда мы в очередной раз свернули, лес как-то резко кончился и пошли поля и пастбища. На полях работали люди в широкополых шляпах от солнца, на пастбищах паслись коровы, лошади, овцы почему-то с ветвистыми рогами и шерстью разного цвета – от синего до розового, и ещё какие-то непонятные животные, напоминающие рогатых свиней с шерстистым гребнем вдоль спины. Скотину охраняли пастухи с собаками, и все, все как один завидев повозку, поворачивались в нашу сторону, выпрямлялись и кланялись. - Чего это они? – удивлённо спросил я Скарелла. - Благородному не поклониться – может быть себе дороже. А уж Благородному в компании с Серым Волком – вообще фатально, - отозвался тот. Я быстренько заткнулся, потому что вспомнил баечку, которую рассказывала историчка, про крестьянина и самурая, которые встретились на мосту, и крестьянин промедлил уступить дорогу. Тогда самурай взмахнул мечом, и… и крестьянин понял, что умер, только когда прошёл мост, и тело его само собой развалилось на две половины. Историчка приводила это обычно как пример того, насколько искусно самураи могли владеть мечом, но сейчас я подумал, что это скорее о вопиющем бесправии средневековых японских крестьян. И тут примерно то же наблюдается. Средневековье, да… Кому только понадобилось в этом мире губить вполне себе развитую цивилизацию и отбрасывать её в Средневековье, пусть и магическое? Да ещё и лишать мир женщин, заставив мужиков размножаться столь экзотическим способом? То, что Божья Буря была спланированной пакостью я уже даже и не сомневался. М-да, мне бы до родных добраться – может быть, они мне подсобят в разгадке этой тайны. Тем более, что в Фэкоре хоть историю никто не запрещает. Тем временем мы подъехали к окраине села и я, тихо заржал, когда прочитал доску с названием населённого пункта, на которой гордо значилось: «Большая Пысса*» *Абсолютно реальное название деревни. По-моему, где-то в Зауралье, но могу и ошибаться.