Батарейка

POV Дальрина. Нет, намагичили мы конечно знатно. Глядя на собственное отражение в луже, мне захотелось плюнуть и громко выругаться. Причём, кто из остальных задал мне подобные параметры – я так и не понял, мы договорились, что Сканти изменяет внешность Лорику, а я Экору. Собственную внешность мы не меняем, это делает за нас кто-то другой, так меньше расходуется Силы. Интересно, может, это Скарелл постарался? Я-то Сканти внешность подбирал. Но в целом получилось прикольно, правда меня немного напрягала необходимость играть Младшего, но по зрелом размышлении я решил не возмущаться – Экору, вон ещё хуже. Я-то уже успел понять, как его бесят эти знаки подчинения Господину. Но, увы, другого выхода не было. Экор меньше всех нас знает здешние реалии, а с Источника и спрос маленький – все знают, что они бестолковые и импульсивные – ну сделает Экор что-нибудь не так по незнанию – что с Источника возьмёшь. А у Сканти и вправду язык подвешен лучше, чем у меня, да и жил он с отцом в Столице – так что столичные новости местным рассказать сможет, если такая необходимость возникнет. Поэтому, ко времени нашего въезда в деревню я успокоился. Ну, почти успокоился. Я, кстати, замечал, как Экор время от времени выглядывает из-за полога, но и в этом ничего странного не было. Источники при их малом уме любопытны донельзя, именно поэтому за ними присматривают так строго – не осознавая опасности, они невольно могут рискнуть жизнью, а после качественного несчастного случая даже Магия не всегда спасает. Деревня, в общем, была, как деревня, ничего особенного. Дома крепкие, народ спокойный, только вот у каждого на поясе в ножнах какая-нибудь убойная штучка. Причём не только у взрослых, но и у подростков, и у детей постарше. И по взглядам чувствовалось, что знают местные, как с этими штучками обращаться. Да-а, здешние простецы вовсе не такие мирные и кроткие существа, но это и понятно. Фэрхи, конечно не нападали на нас давно, но в Приграничных землях кто только не шляется – тут тебе и контрабандисты, и разбойники, и беглые преступники, и Приграничная Стража, что иногда не лучше первых трёх категорий. Вот они и учатся давать отпор сызмала. Да и замков здесь нет – Благородные Маги эти места почему-то не любят, за исключением Ольсария Чокнутого, но его даже Великий Господин не трогает, ибо сидит Ольсарий в здешних местах почти пятьдесят лет, только время от времени в Круг выбирается. Но с другой стороны, Ольсарий свой кусок границы держит безупречно и простецы на его землях, говорят, чувствуют себя вольготнее, чем на землях других замков. А ещё он опыты проводит… Людей с животными скрещивает. От этого слуги у него такие, что ночью увидишь – подушкой не отмахаешься. Сам-то я не видел, но братья и дядя Аматта та-акое рассказывали. И про Источника его говорили, что он странный какой-то, но сильный… Почти как Экор. Может, тоже через Разлом попал? Разломов в Приграничных землях много, может, он тоже из другого мира попал? Может в том мире есть Магия посильнее нашей? За этими размышлениями, я и не заметил, как мы доехали до постоялого двора. Назывался он «Приют охотника» и выглядел вполне прилично для такого захолустья, как Большая Пысса. Но я обозрел это великолепие только тогда, когда Сканти (гад!) незаметно меня в бок толкнул и спрашивает: - О чём задумался, Лаласса, любимый? Приехали мы. - Ах, прости, - отвечаю, - Маргель, любовь моя, только о тебе все и мысли… Тогда эта блондинистая зараза улыбается мне так ласково-ласково и продолжает: - Надеюсь, я не слишком утомил тебя ночью? Я уже беспокоюсь – ты своими страстными стонами всех лесных зверей в округе распугал, а сейчас такой задумчивый… Ну, погоди, сейчас ты у меня схлопочешь! - Как мне, милый, было не стонать, увидев твоё распалённое копьё страсти? Такого я доселе не видел, и вряд ли увижу впредь. Тут я схлопотал ещё один тычок, на этот раз от Лорика и тихий-тихий шёпоток: - Вы что творите? Спалиться хотите? Ты ж у нас нежная фиалка, какое «копьё страсти»? Пришлось прекратить перепалку, хотя простецам, наблюдавшим за нами с умилением на лицах, она явно понравилась. И то верно – когда ещё такое представление – и забесплатно? Сканти, то есть …эээ… Маргель соскочил с коня и протянул мне руку, как и подобает заботливому Старшему Супругу. Глаза его смеялись, но в остальном он был само благородство. Я скрипнул зубами и попытался соскочить с седла поизящнее. Видимо, получилось, поскольку двое охотников, отвязывавших своих коней от коновязи, проводили меня таким взглядами, словно уже успели раздеть, потрогать и отыметь одновременно. Но это продолжалось всего миг, потом оба склонились в поклоне. Не-е, не нравятся мне эти рожи… Но додумать эту мысль я не успел. «Супруг» взял меня под руку, Фехт-Бао помог спуститься из повозки Источнику, сунул ему в руки пару ковровых подушек, а потом уже взял на руки Скарелла. Лорик-Умернахер замкнул шествие, и мы вошли в харчевню при постоялом дворе. POV Егора. Я похихикал, слушая перепалку Сканти и Дальрина – нашли тоже место и время… но всё равно смешно. А потом настала и моя очередь являться на свет божий. Фехт помог мне спуститься, сунул в руки две ковровые подушки и я засеменил за Сканти и Дальрином, скромно опустив голову и вспомнив походочку столичных Источников, но всё-таки время от времени стреляя глазами по сторонам, чтобы присмотреться к обстановке. Обстановка была самая что ни на есть обыкновенная. Двухэтажное добротное деревянное здание - на первом этаже харчевня, на втором комнаты для постояльцев, просторный двор с коновязью, и выдолбленной деревянной колодой с водой для лошадей, какие-то хозяйственные постройки. Прямо перед входом в трактир – клумба с цветочками. Мило. Однако, судя по запаху, исходившему от цветочков, подвыпившие посетители харчевни поливали её регулярно… и совсем не водой. Однако, самим цветочкам этот полив шёл только на пользу – вон какой пышной шапкой разрослись. На крыльце нас встречали сам хозяин – крепкий мужик, судя по всему, заработавший свой шрам во всю щёку отнюдь не в пьяной драке и его Супруг – симпатичный дядька, кругленький, как шарик. В глубине маячили лица двоих отпрысков, чьё несомненное сходство с родителями не заставляло сомневаться в родстве. Нас приветствовали и со всеми почестями проводили внутрь, где быстренько накрыли на стол и даже притащили большие миски и куски белоснежного полотна – для омовения рук. Пахло всё вкусно, проголодался я зверски, омрачало мою радость только то, что пришлось опуститься на подушку между креслами Сканти и Дальрина. Но я стерпел, понимая, что в данный момент показывать характер дело последнее. Так что пришлось терпеть, пока мои новоявленные «Господа» кормили меня с рук ароматным жареным мясом, тёплыми вкусными лепёшками и овощами. Да и тсох в этом Богом забытом местечке оказался выше всяких похвал. В харчевню тут же подтянулась местная элита и с поклонами начала расспрашивать Сканти о столичных новостях. Тот не обманул ожиданий публики и со скучающе-доброжелательным видом изволил их просветить на этот счёт. Лорик же вступил в беседу с хозяином гостиницы – я не ошибся, он тоже был ветераном Серых Волков, поднакопившим деньжат и осевшим подальше от столичных разборок. - Вот скажи мне, доблестный Умернахер! – добродушно басил мужик – Не пора ли тебе уходить на покой? Да и деньжат у тебя наверняка подкоплено. А мне не помешал бы толковый компаньон, и Супруга бы тебе враз подобрали – хорошего и с понятием. Вон, я нашёл Супруга – и нарадоваться не могу. И детки у нас хорошие. Так что подумай хорошенько, я тебя бы с удовольствием в компаньоны взял. - Есть резон в твоих словах, - неторопливо отвечал Лорик, - но сейчас, как видишь, я при деле. Вот закончу его, буду возвращаться – непременно проеду через вашу деревню – там и порешим. - Вот это по-нашему, – добродушно прогудел хозяин. Да-а, не пора ли нам сваливать? Что-то всё слишком благостно здесь. И у меня уже спина затекать начала. Нет, больше не выдержу… И ноги размять хочется. И я, дёрнув Дальрина за рукав, жалобно прошептал: - Господин… Это слово, а ещё «да» и «нет» умели говорить многие Источники из виденных мной на Ферме, так что тут никакого криминала. Дальрин повернулся ко мне: - Что… эээ… Нежный Шёлк, хочешь немного размяться? Я закивал, и Дальрин обратился уже к Сканти: - Мы пройдёмся немного, любовь моя. А то Шёлк и так долго в повозке сидел, пусть немного пройдётся. - Хорошо, милый, - отозвался Сканти, - но не уходите далеко. Скоро мы отправляемся. - Да, мой возлюбленный супруг, - немедленно отбил мяч Дальрин. Нет, эти двое точно вознамерились утопить друг друга в сиропе. Так что я состроил жалобную мордашку, ещё сильней надул губы и потянул Дальрина за дверь. Смотреть там было в принципе не на что – но хоть ноги разомнём. Мы обошли весь двор, и вдруг моё внимание привлекла какая-то возня у открытой двери одной из хозяйственных построек. Я подошёл ближе и увидел кучку мальчишек лет по одиннадцати-двенадцати – все как один упитанные, крепкие и неплохо одетые – явно из зажиточных семей. Мальчишки явно веселились от души, но когда я увидел, что их так веселило – еле сдержал себя. Возле открытой двери в сарай стояла крепко сбитая, не очень большая, деревянная клетка. А в клетке сидело самое странное существо, какое я видел в этом мире. Сначала мне показалось, что поганцы дразнят щенка или кота. Но это был совсем даже не кот. В клетке, сжавшись в комок, сидел ребёнок. Но это был очень странный ребёнок. На вид ему было лет восемь, лицо смуглое, глаза удивительного фиолетового оттенка, довольно хорошенький. А вот дальше… Волосы ребёнка напоминали по колеру шерсть трёхцветной кошки и падали на плечи неровными спутанными прядями. Уши были вполне человеческие, но чуть заострялись кверху, как у эльфа из фэнтези, к тому же каждое розовое ушко увенчивалось трёхцветной кисточкой. Дальше шёрстка спускалась узкой полосой вдоль позвоночника, а спереди её не было вовсе. А вот нижняя часть тела была полностью шерстистой, и в довершение всех странностей у ребёнка имелся довольно длинный хвостик. Видно было, что жизнь у бедняги не сахар, выглядел он истощённым и несчастным, тело покрывали синяки, красивая шёрстка свалялась, да и правую ножку он явно старался беречь, а в довершение всего мальчишки гадко дразнили его – протягивали на палке кусок лепёшки, но стоило голодному ребёнку потянуться за ней, лепёшка мгновенно отдёргивалась, и мальчишки начинали тыкать его палками при этом смеясь совершенно по-скотски. Я моментально начал закипать, но Дальрин сориентировался раньше. От одного его взгляда юные мучители оробели и поклонились, а самый смелый спросил: - Что будет угодно Благородному Господину? - Откуда у вас это? – холодно спросил Дальрин. - А его один дядька отцу в залог оставил, а сам на Болотах сгинул, - бодро ответил сын хозяина, судя по фамильному сходству, - А он совсем бесполезный, только жрёт и гадит. Всё никак не сдохнет. И тут я не выдержал. Подошёл к клетке, к счастью она была заперта не на замок, а на щеколду, откинул задвижку и протянул руки к малышу. - Господин! Господин! – забеспокоился мальчишка, - Скажите своему Источнику, чтобы не трогал его – он дикий! И грязный! Он его испачкает! Несчастный ребёнок потянулся ко мне, видно понимая, что хуже уже не будет, и я осторожно взял его на руки. Худенькое тельце было странно горячим, но мне показалось, что малыш не болен. Просто истощён, избит и напуган. Поэтому я погладил его, а он обнял меня и прижался как к последней надежде. И я понял – этого странного малыша я здесь не оставлю. Вот не оставлю и всё. Хоть режьте.