Батарейка

POV Егора. Жрец, хоть и выглядел суровым дядечкой, оказался на удивление приветлив и добродушен. В несколько вопросов он узнал всю историю Скарелла и Фехта в кратком изложении, а также, почему им нужно было усыновить Рина. Потом сочувствующе покачал головой, поцокал языком и сказал, что сегодня день весьма благоприятный и для брака и для рождения детей, так что Небеса непременно будут благосклонны ко всем нам. Удивила меня, кстати реакция Жреца Тамилана на Ику и Ургау. Ургау он благословил отработанным жестом, коснувшись лба и плеч, а Ике почтительно поклонился. Причём малыш ответил ему таким же церемонным поклоном, после чего побежал знакомиться с мальчишками. Я было, испугался, что они будут дразнить его, как те маленькие гадёныши в Глинтии, но нет. Мальчишки приняли его как обычного ребёнка своего возраста. Чудеса, да и только. Я между тем разглядывал внутреннее убранство Храма Небес. Вот уж внутри у Храма не было ничего общего с привычными православными церквями. Высокий потолок был покрыт искусной росписью, изображавшей звёздное небо, в центре росписи было весьма реалистично изображено Солнце и вращающиеся вокруг него планеты. Третья от Солнца была обведена серебристым ореолом, ну всё правильно – Земля и есть третья планета от Солнца. Внутри Храма не было никаких икон, статуй и иных изображений богов. Как мне шёпотом объяснил Келагаст, в фэкорской религии – Небеса – это некая отвлечённая, но добрая Сила, управляющая мирозданием. Она на время может воплощаться в человека, дерево или животное, наполняя их чистой Силой и направляя окружающих на пути к добру. Но всё остальное люди должны делать сами, ибо Небеса не няньки и не надзиратели, а добрые творцы, давшие людям свободу выбора. Своеобразные взгляды, но интересные. Во всяком случае, джихадов и крестовых походов из-за такой религии точно не будет, поскольку вера в Небеса отличается удивительной терпимостью к простительным людским слабостям. Тем не менее, Жрецы Небес пользуются огромным уважением, прежде всего, как своеобразная служба психологической поддержки семьи и Целители душевных и телесных ран. Кроме того, Жрецы не нуждаются в Источниках, и при случае, могут проявить очень большую Магическую Силу. Но они могут использовать её только в мирных целях, Жрецы – не воины. Да, ещё у Жрецов есть одна функция – они ведут записи свадеб и рождений детей в той местности, где расположен Храм. А, чуть не забыл. Жрецы ведут Хроники Событий, то есть в этом они похожи на древнерусских летописцев. Вот какие оказывается это важные люди, и пользуются они полной неприкосновенностью. Намеренное нанесение увечий или смерти Жрецу карается очень жестоко, но таких случаев не было уже много столетий. Фэрхи чтят Жрецов Небес. Всё это мне объяснил Келагаст, пока Жрец и его помощник Иллама готовили в Храме всё для бракосочетания. Мальчишки, оказавшиеся провинившимися драчунами, посланными жителями соседней деревни к Жрецу для помощи и вразумления были освобождены от прополки и немедленно усланы в ближайший лес за цветами, ибо, оказывается, на церемонии бракосочетания на алтаре непременно должны стоять живые цветы. С ними увязался и Ика, которого мальчишки с радостью приняли в компанию. Алтарём, оказывается, называлось возвышение посередине Храма, покрытое материей золотого цвета с зелёным узором, на нём Иллама разложил разные предметы абсолютно непонятного мне назначения. То есть догадаться что это – можно было, а вот зачем это – я не понимал. Я и в прошлой жизни редко бывал в церкви, хотя крещёный был, да. Жалко, что крестик с моей шеи исчез бесследно при путешествии через Разлом. Но что уж об этом вспоминать. И я шёпотом спросил Дальрина, а есть ли в Глинтии похожие Храмы и Жрецы. Рин вздохнул, и ответил, что да, есть, но их осталось совсем мало, Великий Господин не слишком любит Жрецов, Хроники им вести запрещено, и редко кто из Благородных скрепляет браки в Храмах. Единственные, кто по-прежнему чтит Жрецов - это простецы, чьих детей они лечат и учат грамоте. Но и это небезопасно, ибо прогневать Великого Господина очень легко. Так что быть Жрецом в Глинтии весьма сложно. Особенно, если учесть, что использовать свою Силу во вред они не могут. Храм же, в котором воспитывался Натик, не имеет к Жрецам Небес никакого отношения. Этот Храм создан по слову Великого Господина. Рассказывая мне всё это, Рин то и дело отпивал по маленькому глотку из керамической бутылочки с укрепляющим зельем, которую дал ему Фехт. Похоже было, что он держится на ногах только благодаря ему, и я взял его за руку, осторожно отдавая Силу. По позвоночнику побежал знакомый холодок, я почувствовал боль, но всё было вполне терпимо. Похоже, Храм стоял на таком месте, где я мог черпать Силу напрямую, передавая её Рину и не чувствуя истощения. Результат моих действий не замедлил сказаться. Рин отставил бутылочку в сторону и сказал, что ему уже значительно лучше и мне не стоит пока продолжать. Я кивнул в ответ. Если ему опять будет нехорошо – я почувствую это. Между тем, мальчишки вернулись с яркими букетами цветов, которые Иллама тут же поставил на алтарь в красивые серебряные вазы. Потом он зажёг свечи – обычные и ароматические, вынес из заднего помещения Храма золотой поднос и спросил у новобрачных, у кого находятся брачные браслеты. Фехт и Скарелл синхронно побледнели. Этот момент они, похоже, упустили из виду, а браслеты тут были важным атрибутом церемонии. Спас положение папа Турзо, который помнил всё. Он достал из-под плаща небольшую резную деревянную шкатулку и сказал, что дарит эти браслеты новобрачным, объяснив, что купил их достаточно давно и хотел подарить кому-нибудь из своих сыновей, но сейчас они нужнее. - Вы ведь не обидитесь, мальчики? – спросил папа Турзо нас четверых. Мы дружно заявили, что нисколько, и что папа хорошо это придумал. А браслеты оказались просто сказочной красоты – белого золота с гравировкой, украшенные сапфирами и жёлтыми топазами. Когда Фехт узрел подарок, он чуть в обморок не упал. - Это ведь очень дорогой подарок, - прошептал побледневший Фехт. - Истинная любовь куда дороже, - отозвался папа Турзо, - а ваша любовь истинная. Так что Фехту и Скареллу только и оставалось, что поблагодарить папу Турзо. Браслеты были выложены на поднос, и церемония началась. Церемония бракосочетания была не слишком длинной, но довольно интересной. Во-первых, Жрец связал запястья женихов длинной синей лентой – правое у Фехта к левому у Скарелла. Потом Жрец начал читать молитву – мелодичную и недлинную, а женихи трижды обошли вокруг алтаря следом за держащим в руках курильницу Илламой. Потом молитву запел уже Иллама, а Жрец стал наносить мазки каким-то бесцветным маслом на грудь обоим супругам, для чего им пришлось расстегнуть одежду. Потом Жрец сурово поинтересовался у Скарелла и Фехта по доброй ли воле они становятся Супругами, и любят ли они друг друга настолько, чтобы их брак приняли Небеса. А, получив положительный ответ, заулыбался, и велел Супругам надеть друг другу брачные браслеты. Когда брачные браслеты были надеты, все замерли, словно чего-то ждали. Сначала я не понял, но потом через узкие окна в Храм забили лучи разноцветного света, окутывая юных Супругов. Лучи словно заключили их в искрящееся кольцо, окутали, приласкали и растаяли. И тут все наперебой бросились обнимать новоиспечённых Супругов, а Жрец громко клялся, что за всю свою жизнь немного видел он примеров, чтобы Небеса благословляли Супругов столь явно. На этом брачная церемония закончилась, папа Норгейль принёс из повозки бутыль золотистого вина и бокалы, все мы выпили за здоровье новобрачных, а жрец Тамилан и Иллама готовили вторую церемонию. Они явно спешили, и я их понимал. Несмотря на то, что я ещё раз подпитал Рина Силой, выглядел он всё хуже. Ничего, скоро всё кончится. Тем временем Иллама и помогавшие ему Радегаст и Келагаст принесли из задней комнаты Храма резной деревянный стол, и поставили его перед алтарём. Тамилан же объяснял Фехту, уже успевшему переодеться в длинную широкую голубую рубашку с какими-то оборочками (Фехта в неё можно было три раза завернуть, чесслово!) и Дальрину, что им необходимо делать на церемонии. Судя по тому, что оба парня покраснели, как перезрелые помидоры, зрелище обещало быть волнующим. И оно было волнующим, ибо ничего подобного я доселе не видел, и не знаю, увижу ли ещё хоть раз в жизни. Фехт улёгся на стол, Дальрин, который к тому времени снял одежду, забрался туда же, прямо к нему под рубашку, отчего бедняга Фехт стал похож на беременную женщину, готовящуюся родить. До меня только сейчас дошло, почему рубашка была такой широкой. Скарелл занял место у стола, словно акушер, готовящийся принять ребёнка, и началось. Признаюсь честно, несмотря на всю серьёзность момента, мне хотелось ржать, настолько комично всё это смотрелось. Под аккомпанемент непрерывно читаемых Илламой молитв Тамилан стал ходить вокруг стола, возвещая, что сын молодых Супругов вот-вот появится на свет. В перерывах между этими объявлениями, Фехт издавал очень натуральные стоны. Правда, у слышавших эти стоны, мысли возникали о чём угодно, только не о рождении ребёнка. Но парень очень старался. Наконец, возвестив о рождении сына на все четыре стороны света, Жрец встал рядом со Скареллом и заявил: - Явись же, благословенное дитя! По обряду он повторил это трижды, после третьего раза из-под подола рубашки показалось донельзя смущённое лицо Рина. Скарелл, как отец, помог Рину выпутаться из ткани и взял Рина на руки. Жрец провозгласил, что у Фехта и Скарелла родился прекрасный здоровый сын, которому нарекается имя Иллерин. После чего быстренько вставший со стола Фехт и Скарелл встали лицом к алтарю, по-прежнему держа Рина на руках, и громко заявили, что они, родители Иллерина, признают своего сына и обещают заботиться о нём и любить его. Честно говоря, до этого момента всё это напоминало мне игру, и я сто раз пожалел, что согласился на эту авантюру. Мне казалось, что Рину это попросту не поможет, но… Все три фигуры у алтаря вдруг окутало знакомое мне разноцветное сияние. Окутало совсем на миг, а когда все трое обернулись к нам, мне стало понятно, что всё сработало, и Рин теперь здоров и проклятое заклятье сгинуло без следа. А пожилой Жрец подошёл ко мне, положил руку на плечо и ласково сказал: - Тебе стоит переночевать в Храме Небес, малыш. Поверь, это очень важно.