Whore

— Не хочешь остаться переночевать? — Свет включен, я сижу на диване, он на стуле. Все-таки этот паразит заставил меня одеться, пригрозив, что иначе он снова будет меня мучать. Только уже привяжет и до боли это будет делать. Я не испугался, просто… Я не хочу, чтобы меня таким видел кто-либо. А я не смогу скрыть второго себя, ибо этот парень воскресил наполовину ту мою стеснительную и нежную личность. Я слышал свои стоны: они не дерзкие, не страстные, они… Нежные, просящие, сладкие. Такое было так давно, что на меня грустинка напала. Но я чувствую ненадолго, ведь рядом бутылка Дэниэлса. Все-таки я посмотрел на брюнета. Надо ответить на вопрос. Однако, так не хочется. Почему? У него лицо победителя, блин! Мося настолько довольная, будто он кот и обожрался сметаны. — Останусь. — Через время отвечаю и прищуриваюсь хитро, — если напоишь до состояния не стояния! — Ухмыляюсь и скрещиваю руки на груди, задираю нос. Ему не удастся такой бутылочкой это сделать, а значит, я уйду домой легко пьяный, довольный и при деньгах. — Поверь, напою, — Подмигивает и улыбается, — ведь я сказал, что в тебе есть нежный мальчик и это оказалось правдой. — Он снова в глазах насмехнулся надо мной, показывая свое превосходство. Он меня немного бесит этим, аж улыбка с лица стерлась. — Тогда… Если я останусь, ты заплатишь за все часы до семи утра, — Беру стакан и осушаю его одним глотком, делая небольшую паузу, — а дальше бесплатно. — Пожимаю плечами. Он не осилит такую сумму. Этот парень не сможет, я увер… — Ты наивный, если думаешь, что я не смогу. — Эта фраза эхом прозвучала в моей голове, повергая в небольшой шок снова. _______________ Мужчина напоил Мая до беспамятства. Когда пассив смеялся, уткнулся в руки и практически тут же вырубился. Хватило всего трех бутылок, выпитых чуть ли не залпом. — Доевыебывался… — Прошептал брюнет, тихонько беря тело Мая в свои руки и медленно относя в комнату. Белые волосы шлюхи тихонько колыхались, голубые глаза закрыты, ресницы подрагивают, тело расслаблено. Он мирно спал, не обращая на внешние раздражители внимание — слишком крепкий сон. Мужчина положил парнишку к стенке на кровать и, когда завалился рядом, укрыл обоих одеялом. Он тоже недолго погружался в сон. _______________ Просыпаюсь оттого, что тело содрогается от наслаждения, внутри скользят два пальца, а по стволу с причмокиванием губы. Сам собой вырывается стон, а руки невольно сжимают одеяло. Раздвигаю ноги шире и опускаю голову вниз, сталкиваясь с глазами незнакомца. Они полны наслаждения, возбуждения, желания. Наверное, как и у меня. Черт, он еще нежнее это делает, чем вчера… Закидываю голову, закрываю глаза и наслаждаюсь, погружаясь в это удовольствие и изредка двигаясь навстречу. *** Самое лучшее средство от похмелья не пиво, как многие считают, нет. И даже не еда, не душ. Самое лучше средство — хороший утренний секс, полный стонов и пошлых звуков, злости соседей и скрипа кровати. О, да. Я чувствую себя действительно намного лучше. Будто я расцвел или что-то вроде того. Ощущение, что и внешность моя засияла и приукрасилась, кожа приобрела нормальный цвет, а не бледноватый, ушли мешки под глазами и вместо недовольной рожи сияет улыбка. А про настроение я вообще молчу. Черт, этот парень… Он первый, кто доставил такое удовольствие. Чуть ли не единственный за все это долгое время. Хотя почему «чуть ли»? Единственный и есть. Он не думал о себе, был нежен, как никто другой, вкладывал силы в прелюдия и другое. Он впечатался в мою память до боли. То-есть, тогда в доме, спрашивая про свое имя, хочу ли я его узнать, он был на сто процентов уверен, что оно действительно мне запомнится. Чертов хрен. Знал бы я, я бы спросил. А теперь… А что теперь? Я не знаю имени, не знаю на каком этаже он живет и какая дверь. Знаю и помню только дом. Но, в принципе, я думаю, когда мне припрет, я этого хрена из-под земли достану. Так, надо в магазин. Продукты и раздел «всякая хуйня» меня ждет. А, еще радует мысль о том, что можно пока не работать. Денег мне на долгое время хватит. Можно отдохнуть от незнакомых рук, половых органов, насмешек и другого. Ах, лафа. В магазине пока никого, хоть и разгар дня. Стою на кассе, какой-то парень пробивает мне продукты и умудряется хитро косится. Видимо, мой старый клиент. Хотяя… Я его не помню. Ну, наверное, ему обо мне сообщили. Два варианта, не иначе. Пакую продукты, собираюсь расплатиться и уйти, как он прерывает тишину: — Красавчик, уединиться не хочешь? — Ответить «не хочу» хотелось бы, но так же нельзя. Проблем себе наловлю. Тогда надо завысить цену, какую он потянуть не сможет и оставит меня в покое. Так, кассир. Сколько зарабатывают кассиры? Тысяч пятнадцать. Допустим, прибавим еще пять, всякие сбережения, возможные авансы. Думаю, этой суммы хватит от него отвязаться. — Двадцать шесть тысяч и уединимся. — Хмыкаю в ответ и отдаю деньги за продукты в руки к преофигевшему парню. — Ээ… — Брови сдвинулись к переносице, в глазах недовольство, — раньше меньше было! Ху… Почему так дорого?! — Нервно сует деньги в кассу, но не сводит с меня возмущенных глаз. — Цены поднимаются, знаешь ли. — Усмехаюсь в ответ и жду сдачу. Как я не хочу сейчас с ним общаться и вообще иметь дело. Я вижу, что он противный и скользкий тип. Причем, я его по-прежнему не помню. Он не собирается меня отпускать, сдачу принципиально не отдает и что-то хочет сказать, но пока лишь думает и молчит. И меня держать ему позволяет ситуация — покупателей нет. Как мне повезло, однако. Он все еще ничего не говорит, сверлит взглядом, размышляет, видимо. Хоть бы не согласился, хоть бы не согласился… — Не будь ты так хорош… — Рыча и хмурясь, он все-таки отвернулся, считая мне сдачу, — …я бы не согласился. — Голос успокаивается медленно, брови тоже встают на свое место. — Хорошо, я позвоню. Если ты номер не сменил. — Лишь хмыкаю в ответ, забираю протянутую сдачу и ухожу. Блять, вспомнишь говно, вот и оно. Размечтался, ага. Без рук мне незнакомых и членов. Щас, блять. Ну какого хуя он согласился?! Откуда у него такая сумма?! Не может быть. Может, убежать и наплевать на все проблемы? Может, правда скрыться? Затеряться где-нибудь? Хоть один день отдохнуть от секса? Да, плевать, надоело! Хуй с этим всем! Побежали! *** Свежий воздух, тьма, мягкая родная кровать без чужих запахов, чистая и свежая, как и я. Каеф. А еще — всегда бы так вода себя вела — была идеально такой, какой ты хотел, а не кипяточно-морозильная. Такое не понятное сейчас ощущение — хочу спать и не хочу. Хочется подумать о своем, покопаться в глубинах разума, «удалить» ненужные знания, вспомнить себя другого. Но одновременно хочется забить на все большой и толстый и просто лечь спать. Я устал. Устал от всего. Даже немного запутался в себе. Но это ненадолго. Ничего страшного. Я, блин, не знаю, как буду строить дальше свою жизнь. Я не знаю, как буду жить дальше. Я боюсь будущего. Хотя чего там страшного? Я все так же буду трахаться, пить, курить, закидываться. Возможно умру в тридцать. Но если честно, я этого не боюсь. Но и не хочу. Мне нравится жизнь, просто построй я все лучше… Мне бы нравилось жить еще больше. В этом виноват я, но и не только. Нехер было вести меня по готовой тропинке. Но хотел бы я изменить свою жизнь? Конечно, хотел бы, но не знаю как и в какую сторону. Я сделаю все еще хуже… Помог бы мне кто разобраться. Но только не Матвей — он скажет, что все нормально и это не нужно менять. Просто ему это нравится… А я не хочу больше так жить. Так в пустую тратить ее и портить тело. *** Прошло несколько дней. Или недель? Честно — я потерял счет. Устаю, как собака в последнее время. Даже сейчас приполз на четырех костях домой и кое-как забрался на кровать. Валяюсь вот в постели, почти не двигаясь и не желая что-либо делать. Нового ничего за все время не произошло. Разве что мои мысли не в тот ход идут. Я думаю о том брюнете с карими глазами. Недавно вот вспомнил, что он говорил о каком-то секрете. Безумно хочется узнать, что же за секрет, но одновременно плевать. Даже не знаю, искать ли его или не стоит? Нужен ли я ему или нет? Почему вообще я об этом думаю? Что же так повлияло на мои мысли? Ах, да. Долгожданное наслаждение. Ох, как оно сладко. Вспоминаю и у меня моментально встает, тело просит его прикосновений, поцелуев и именно его горячего члена. Хочу ощущать в себе и стонать, извиваться и вести себя так, как парнишки в этих гребанных мангах и фанфиках. В принципе, это можно устроить. Вот и пришел тот час доставать его из-под земли? О, да, именно он. А, нет, не он. Глаза закрываются. Пожалуй, час подождет. Я устал… Но все же… Почему я думаю о нем? И почему, когда я думаю о нем, внутри разливается не только возбуждение, но и тепло? Странное, родное, согревающее. В эти моменты становится одиноко и хочется, забыв о всем, кого-то обнять. Того, кто не будет домогаться, кто не будет напоминать о моей профессии, того, кто так же будет молча обнимать. Пока что под эту роль подходит брюнет, чьего имени я не знаю. Мысли погружаются во тьму, глаза закрыты, засыпаю. Тишина, тепло, свежо, хорошо… Дзыынь, дзыыынь. Дзыыынь, сука. Издеваетесь?! Матвей, по-любому это, сука, Мат. Еле продираю злые глаза и, взяв телефон с тумбочки, вглядываюсь в экран. Я же сказал, что Мат. Кто же, блин, еще. Я, вроде, номерами не раскидываюсь. Что этому дьяволу от меня надо? Немедля беру, наконец, трубку. Опять он в клубе — слышно музыку. То-есть, возможно, у меня будет нормальный секс? Ура… в кавычках, наверное. — Да? — Отвечаю сонно, закрывая глаза снова. — С-слушай… — Голос с первых нот напуганный. Он заставил меня открыть глаза и приподняться на локте. — можешь придти в клуб? Прямо сейчас… В-в курилку… — Он пытается сделать нормальный тон, но не выходит. Я слышу. Кто его напугал? Что случилось? Опять какие-то проблемы? Зная его и то, как выбирается из любых передряг — проблемы большие. Он звонит мне совсем в крайних случаях. Блять… — Жди меня. — Подрываюсь с постели, сна ни в одном глазу. Я начинаю волноваться. Что произошло? Пришлось надеть, что было под рукой. Но я хотя бы успел одной жопой в душ забежать. Я уже возле клуба, пробиваюсь сквозь курящую толпу. Блять, нахуя курилку сделали в помещении? Или… Их оттуда выгнали? Это че там за банда такая, что вся толпа испугалась? Адреналин херачит в крови и волнение. Ох, Матвей… Матвееей! Забегаю в курилку на всех парах, захлопываю дверь и вглядываюсь в полумрак. Вон, в углу стоят два силуэта и только. Один высокий, а второй, пониже, видимо, мой друг. — Эрик, будь разумнее… — Слышу полушепот дрожащий, фигуры зашевелились, высокий вжимает Мата в стену. — Я-я помог найти, что тебе еще надо?! — Пока он не придет — я тебя никуда не пущу! — Грозный рык разносся по курилке. Ладно, теперь я понимаю, почему Мат так запуган. У меня у самого коленки подкосились. Голос весьма знаком… Прям очень. Давно где-то слышал, может и рядом с собой. Выхожу из ступора и, собравшись со всей своей храбростью, иду к ним. — Эй! — Рычу в ответ и дергаю незнакомца за плече, разворачивая к себе. Злость пропадает практически мгновенно у нас двоих. Он не незнакомец, он знакомец, как бы не звучало. Вспомнишь солнце и оно появится. Это тот парень. Тот самый парень. — Пришел таки… — Голос моментально спокойным, даже с нотками холода. Он отпустил моего друга и Мат сразу же шмыгнул к выходу, прошептав «удачи». Она мне не понадобится в этом случае, мой друг. — Что ты хотел? — Достаю пачку сигарет из джинсов и закуриваю, не отрывая глаз от… Эрика. — Снять тебя снова. — Пожимает плечами, усмехается и подходит в плотную, смотря томно. Черт, серьезно?! Для этого нужно было пугать моего друга и подрывать мои нервы?! Он в курсе, что нервные клетки не восстанавливаются?! Дебил! Дурак! Злость берет. Просто переполняет меня! Вспыхивает, как огонь и бурлит! Собираю все свои мысли в более спокойный вопрос, но выходит, конечно, не очень. Слов не нахожу. Но все-таки стараюсь: — И из-за этой хуйни такая шумиха? — Крепко затягиваюсь, бровь дергается.  — Издеваешься? — Я хотел именно тебя. — Хмыкает, отбирая у меня сигарету и тоже затягиваясь. Ну… От этих слов огонь тухнет, снова это тепло разливается где-то в районе живота и груди. Забыл даже обо всей этой ситуации. Мне приятно это слышать. Надо что-то ответить… А-то стою как идиот. — Ладно… — Отвожу взгляд в сторону, делаю паузу, размышляя, что же сказать. Может, не врать и сказать, что я тоже его хотел? Можно попробовать. Интересна его реакция. — В этом наши мысли сходятся. — Поднимаю глаза на кареглазого. Он удивленно поднял брови, еле заметные зрачки чуть увеличились. Эрик отдал мне сигарету и наклонившись, выдохнул дым в рот. — Это хорошо. Прошло немного времени и Эрик берет меня за руку, выводя из курилки, затем через толпу и к парковке. Если честно, у меня уже затуманился разум и я в предвкушении дальнейших событий. Может, прямо в машине на него накинуться? Или все-таки дотерпеть до дома? Или… В дороге добраться до самого сокровенного?.. Да ну, еще забудется, расслабится… С членом во рту умирать не хочется. Придется все-таки терпеть до дома эту давку в штанах. Эх… Мы сели в машину. И все-так, я не сдержался и поцеловал его, запустив руки под штаны. Он от неожиданности простонал даже, а член дернулся и стал набухать. Но парень тут же заерзал, завертел головой и посмотрел одновременно нежно, одновременно осуждающе, как на маленького ребенка, который натворил что-то несерьезное: — Не здесь… — Улыбается загадочно и отстраняет меня и мои руки, возвращаясь на свое водительское сидение. Но я на этом не остановлюсь. О нет, я только продолжу. Буду издеваться, играть и мучать. Я злопамятный. Ладно, шучу, нихрена я не злопамятный. Я просто… Тоже хочу его возбудить до такой степени, чтобы он аж тек. Подождав, пока он выедет на трассу, пускаю руку к его ширинке, после быстро расстегиваю и сжимаю достоинство через трусы. Он уже полутвердый, практически встал. Хах… — Май, — Более строгим голосом, сжимая руками руль, — я же сказал… — Нууу… — Тканью трусов пальцами потираю сам ствол, — у тебя стоит, ты же хочешь? — Улыбаюсь слабо и перехожу на головку, массируя настойчиво. — Я хочу, но не сейчас. — Шумный выдох, голос усиленно делает спокойным, будто ему все равно на мои движения. Убрав пальцы с руля, он убирает мою руку и застегивает ширинку, а после облегченно выдыхает. — Помнишь секрет? — Вот ссука. Он оборвал в миг все мое желание, стремление и даже улыбку! Напомнил! Мне интересно безумно, что он хочет от меня, что такого во мне! Блять! Прибью! Привяжу и буду мучать, пока не будет просить пощады! Знает чем меня отвлечь, падла… Я это припомню. А пока я могу лишь хмыкнуть и скрестить руки на груди. Говнюк. Мы приехали не к его дому. Мы остановились посередине пустого поля с засыпающими растениями — осень все-таки. Еще не совсем, правда. Тепло до сих пор. Но все же. Эрик нажал какую-то кнопку на двери и вышел из машины. Смотрю в зеркало заднего вида и вижу, что у него открыт багажник. Этот секрет материальный, значит? Он хочет мне что-то показать, подарить? Или нет? Зачем я мучаю свою бедную голову, если можно выйти из машины? Ведь он ничего не сказал. Блять, точно. Туплю немного. Выхожу из машины и направляюсь к нему. Он уже что-то выносит. Пахнет едой и немного алкоголем. Еще ближе подхожу и замечаю плед, колонки, коньяк, еду. Типа пикник в поле? Романтик дохуя? Или он хочет предложить выйти за него? Смешно так внутри, прям не могу. Совершенно незнакомому человеку устраивать романтический пикник. А тем более шлюхе, которая абсолютно не привыкла к такому повороту событий, к нежности, романтике, любви. Даже не представляю, что это — любовь. Но по слухам она еще та тварь. — Что ты делаешь? — В голосе проскользнула насмешка. Но я не против ее, мне реально смешно. — Хочу посидеть с тобой под открытым небом. Мне лучше думается на свежем воздухе. — Он спокоен, не реагирует на мой тон и на то, что я смотрю на него, как на идиота. Ладно, хочет посидеть — посидим. Тем более тепло на улице и небо безоблачно. Ох, аж вспомнился мультик «Король Лев». Если предки действительно наблюдают за мной, то мне стыдно. Я скатился и сижу под плинтусом без намека на выход. Аж грустно опять стало… Умею я себя в депрессию загонять. — Садись. — Кивает на место рядом с собой, наливает горячительный напиток по стеклянным бокалам. Все разложено красиво и культурно, как и приготовлено. Еда до сих пор теплая, идет пар разнося вкусный запах. Я… Ощущаю себя сейчас грязным и недостойным. Почему? Сажусь рядом аккуратно, как он вытягиваю ноги. Эрик подает мне бокал и я сразу же делаю несколько глотков. — Нервничаешь? — Усмехается, наблюдая за моими действиями. Я даже не знаю. Возможно и нервничаю, а возможно просто для храбрости выпил. Поэтому просто пожимаю плечами в ответ и направляю взгляд в небо. — ты думал, сейчас мы трахнемся, я заплачу и мы разойдемся? — В общем-то, да. — Мне нечего скрывать, да и врать зачем? Я так и думал. Я ждал этого. А сейчас я даже немного разочарован, что «это» меня не ждет сегодня. Я соскучился по его члену за эти недели. Но одновременно я рад, что мы вот так вот просто сидим. Тем более, я же только недавно хотел тишины и покоя, сидеть с кем-то и обниматься. Пускай мы и не обнимаемся, мы далековато от города и от противных людишек. Ветер тихо гуляет, стрекочут еще не заснувшие сверчки и еле слышно пение птиц… А еще мне интересно, почему именно я. Именно я. Зачем ему я? Почему для меня секрет? — Кстати, зачем я тебе еще? Я ничего больше не могу дать, кроме секса. — Резко уставляюсь на брюнета взглядом, выдавая свои мысли. — В этом ты не прав, — Подмигивает, — но сейчас пока рано, я не скажу. И не волнуйся — сегодня я тебя точно трахну так, как никто другой тебя не трахал. — Единственное, что не дало мне расслабиться после этой фразы — взгляд. Он прищуренный и странный. Он что-то задумал? Если он думает, что завоюет меня с помощью секса, то… Он чертовски прав. Зачем отрицать правду? Мне кажется, он уже завоевал, подчинил, чуть ли только своим не сделал. Или я перегибаю? — О чем ты сейчас хочешь поговорить? — Оборачиваюсь к еде и, завидев мокрые салфетки, беру две штуки, ставлю бокал и протираю руки. Кареглазый в свою очередь следит за каждым моим действием. — Тебе нравится эта работа? — Не глупый ли вопрос? — Кому она может нравится? Она отвратительна. Единственный плюс — легкая, не более. А, вспомнил. Нравится она Матвею. Но это же Матвей… Он сумасшедший тип. — Тогда такой же глупый вопрос: хотел бы ты отстранится от нее, уйти и забыть, как страшный сон? — Мне не позволят забыть клиенты, люди, каждый угол дома или сам дом, определенный алкоголь и еще много всяких пунктов… — Улыбаюсь натянутой улыбкой, пустой и наклоняю голову на бок. Я тупо не могу с нее уйти, слезть, как с иглы. Мне не позволят. — Так в чем проблема? Почему ты до сих пор не уехал с города? — Куда? — Безысходно выдыхаю и беру одну из закусок, делая небольшую паузу, пока пережевываю. — Все равно придется копить, трахаться, потом съезжать и еще раз трахаться. Это… Противно, да, отвратительно, но это самое простое. Это единственное, что я могу сделать без каких-либо ошибок. — Сомневаюсь. — Рука Эрика тянется ко мне и приземляется на волосы, перебирая их. Глаза смотрят в глаза. Взгляд у него уверенный, что-то говорящий, но я не понимаю что. Он прищурился и, выпив немного алкоголя, начал говорить. — Ты многое можешь, просто ты сам себя убедил в том, что это не так и ты вечно можешь только ебаться, ебаться и еще раз ебаться. — Усмехается и придвигает к себе ближе, приобнимая рукой, утыкаясь лоб в лоб и, пусть он ничего такого не сказал, заставляя меня раскрыть чуть шире глаза от его слов и действий. — Ты не глупый, но… Такой дурачок. — Тихий смешок и поцелуй в нос. — Ты многое сможешь, если поверишь в себя. Хватит придумывать и скармливать себе то, что ты ни-че-го не сможешь. Может, кто-то из твоего окружения тихонько верит в тебя и ждет, когда же ты встанешь на правильный путь, начнешь делать правильные вещи и… Просто поверишь в себя. — Этих слов и действий мне сейчас было достаточно, чтобы встать в ступор и не знать, что ответить. Даже никаких мыслей нет в голове. Кто-то думает иначе обо мне. Кому-то я не противен. Для кого-то я не просто шлюха, а еще и человек. Кто-то еще и верит в меня. Да что за бред он сейчас несет?! Или он совершенно искренне?.. А может, этот «кто-то» — он?.. Но с чего вдруг? Я… Я ему никто… — Если не хочешь больше иметь дело с этой работой — скажи мне. — Я бы и сейчас сказал, честное слово. Но что бы он не говорил, как бы я себя не ощущал, какие бы у меня не были мысли — я его все так же сильно хочу. Сука, задница горит и ждет именно «его». — Пока ты меня не трахнешь — ничего не скажу. — Уверенно отвечаю, не смываю эту пустышку-улыбку, скрываю все свои чувства. Да, я засомневался. Да, я маленько взгрустнул. Но никто. Никто, блять, не должен видеть ни мои чувства, ни мои мысли. Я для всех холодный, бесчувственный, у меня нет ни стыда, ни совести, ничего одним словом. На мои слова темноволосый лишь посмеялся и показал жестом «окей». Снова беру стакан и выпиваю его залпом, после облизывая губы. Что он изменит, если я скажу ему? Увезет в другой город и устроит на работу? Меня уволят в первый же день. Я ничего не знаю, ничего не умею, много косячу, а к тому же я наркоман и алкоголик, мне похуй на культуру, у меня корявый почерк и вообще я бесполезный. Каким образом он собрался менять меня и мою жизнь? А, может, он прав? Может, я сам себе накручиваю, сам создаю свой грязный мир, утонувший в никотине и алкоголе? Неужели я сам строю свои иллюзии? Или просто он пытается мне это впихнуть и заставить поверить, а прав я? Но зачем ему это делать? Какая цель и выгода? Черт. С кем бы сейчас посоветоваться, поговорить… Почему у меня нет своего ангела или кого-то вроде, который будет мне помогать?! Ненавижу эту ссаную жизнь. Может, попробовать все самим поменять? Да, ну… Не выйдет. Я снова погрязну в этом. Просить его помощи? Не позволяет гордость. Он не заставит меня, я уверен. Никакими способами. Но как мне самому выбраться из всего этого дерьма, когда я такое неуверенное чмо? Ну, не чмо. Хм… Красавиц. Во. — Слушай… А когда ты начал? — Сидим уже довольно давно, я немного поддатый, как и Эрик. Говорить ли ему? Рассказывать ли о себе? Да разве мы прообщаемся больше, чем месяц? Ну… Это нельзя сказать точно. Все зависит от нас. Ладно… Расскажу. Но если после всего мы по-прежнему будем общаться, я буду очень рад… — С шестнадцати лет. Почти за день до семнадцати. — Почему-то мне стало казаться, что атмосфера вокруг нас стала напряженной, но может, мне просто кажется… — Ого… Рано так… — Эрик опустил взгляд в бокал с темной жидкостью, о чем-то задумался. Вот сейчас, в этой позе, с таким лицом, он очень красив. Я редко смотрю на внешность — работа такая, хочешь не хочешь, а нужно. Но вот с ним… Все так меняется. Да и оно как-то само. Да и почему я его везде приплетаю?! — Почему? Что послужило причиной? — Я… Сам не знаю. Но если начинать с самого начала и откровенно… — Выдыхаю судорожно. Внутри все переворачивается. Никогда никому не было интересно, что со мной, как со мной, где со мной… А тут… — В общем, практически у всех проблемы возникают из-за нехватки денег, дурных связей, не тех знаний, всего остального… Вот и я повелся не с той компанией, потому что на тот момент у меня в жизни был не самый лучший период — полная нехватка денег, меня никуда не брали, маму никуда не брали, нас отвергали и на нас забили. — Поднимаю глаза и встречаюсь с его томным, внимательным взглядом. — И в те шестнадцать я был действительно нежным, ласковым, наивным и искренним мальчиком — ты был прав, он во мне есть. Я все принимал близко к сердцу. Если что-то не выходило, то я преувеличивал и думал, что больше никогда не выйдет. Не знаю зачем, но я эту черту в себе сохранил. — Горько усмехаюсь, потому что эту черту я в себе до сих пор ненавижу. — Это видно. — Улыбается слабо и снова затихает, слушая внимательно дальше. Но я не хочу раскрывать ВСЕ так… Сразу и быстро. Поэтому сразу заканчиваю, не растягивая резину: — И когда эта дурная компания показала мне большие деньги, а точнее, один из них, я тоже захотел так зарабатывать и помогать своим близким. Черт, до сих пор помню эти довольные ухмылки. Ухмылки, взгляды, дающие знать о том, что они испортили еще один свет во тьме серых масс. Может, я и преувеличиваю о себе — корона на голове есть, но, как мне кажется, я и правда был «золотым» мальчиком. — Нервно достаю из кармана сигареты, одну даю ему и мы закуриваем. — В общем, с ними, в грязной квартире, когда я не стоял на ногах и не соображал, первый раз и был. К верху каком, без всего, со слезами. Даже не помню, был ли он вообще в душе и присутствовала ли резинка. До сих пор разочарован, что… Первый раз прошел вот так просто и из-за денег. — Мне правда обидно и больно. Я знал на что иду, но я рассчитывал хотя бы на то, что это пройдет с нормальным парнем, который пожалеет меня и проведет все в лучшем свете. А они сразу кинули меня в эту пропасть, в грязную, холодную, без выхода и темную, мол птичка из гнезда должна уже вылететь. Этот «прекрасный» раз был так отвратителен, что у меня ком к горлу подступил. — Зато они показали мне то, на что я иду и что будет дальше, какой будет моя жизнь и каждый гребанный секс. — Усмехаюсь снова, крепче с каждым разом затягиваясь. — Они… Преподали мне урок. А у меня не оставалось выхода. Зато они разочаровали меня сразу, с первого шага и во второй раз я не был так расстроен. Парень сморщился, а я вздрогнул. Он выглядит холодным, с каменным уже лицом — улыбка пропадала с каждым моим словом. Но от него не веет отвращением, презрением, чем-то вроде. От него идет сочувствие, жалость, желание… Оградить. Эрик просто молчит и я закончил. Мне нечего сказать. Точнее, есть, но я не хочу. Рано и слишком отвратительно это слушать. Что он будет сейчас делать? Потом? Он прослушал краткий рассказ и что он думает? Что мне делать? Но мои мысли куда-то пропадают, когда он взял меня и обнял аккуратно, утыкаясь куда-то в плечо, без лишних слов и взглядов, без чувств. Просто… Обнял. Тепло снова разлилось по телу. Причем, так неожиданно, что тело расслабилось. Блять. Сейчас так приятно и немного радостно, что глаза стало жечь и предупреждать о том, что могут ливануть слезы. Но… Их не будет. Мне только жжет глаза. Я их все выплакал, сколько смог. С меня хватит плакать. Я не слабак. — Знаешь что? — Мм? — Правда, если захочешь выкарабкаться — откинь всю свою гордость и просто скажи мне. — Шепот на ухо тихий, спокойный, с нежностью. — С чего бы? Ты ничего не сделаешь. — Опять ошибаешься, Май. — Тихий смешок и он только крепче меня обнимает, выдыхая шею и рассыпав белые волосы по капюшону куртки. — С чего бы, Эрик? — Узнаешь. — Нотку удивления слышу я! Ох, вот это мне подняло настроение. По-любому он думает, когда я успел узнать. Не знаю почему, аж в жопе шило заиграло. — И когда же? — Обнимаю в ответ руками и слабо кусаю за ухо, прикрывая глаза. — Если согласишься поехать ко мне — узнаешь. — А ты знаешь ответ. Можно было обойтись и без этого. — Сам впервые, вроде, тихо смеюсь при нем и утыкаюсь в плечо. *** Алкоголь играет в голове, управляет мной, словно нитями кукловод. Желание бьет в низ живота, а в сердце что-то эдакое необычное, ускоряя ритм. Мы всего лишь поднимаемся по подъезду, а я уже горю. Я хочу его! Прямо сейчас! Ни минутой позже! Но надо подождать хлопка двери и поворота ключа в замке. Надо дождаться. Долгожданный звук. Будто сигнал светофора «старт» на перекрестке. Не ожидал того, что он набросится на меня первым, вожмет в стену и станет так страстно целовать шею, будто это последний раз. Я даже не знаю, что мне делать. Я и не знаю, что делать. Даже смешно становится. Я растерян сейчас, но надо просто следовать по течению, делать все то, что должен пассив или просто копировать его движения, только немного переделывая. Точно… Открываю шею и, еле нащупывая все замки, стягиваю, торопясь куда-то, одежду, как и Эрик с меня. Мы обшибаем все тумбы, все, что на них находится, все ботинки и стены. Я уже шумно дышу, выпускаю из себя искренние стоны без смущения, лапаю, где хочу и даю лапать свое грязное и порочное тело. Именно ему в любое время, в любом месте и ни шагу назад, без противоречия, без отвращения и с удовольствием, со страстью, блять. Пожалуйста, прямо сейчас, прямо здесь… Я прошу. Я теку… Я теку, как какая-нибудь девочка — так же обильно. Комната. Мы спотыкаемся об порог и падаем на пол, но он снова живо поднимает меня и кидает на кровать. И снова налетает, как дикий хищник на жертву. Меня переполняют чувства, это не передать словами… Чувствую, как горю, как иногда сводят судороги в ногах, как пульсирует все тело, как… Бьется сердце. Целую, кусаю, оставляю засосы, вожу рукой по члену, и тихо шепчу на ушко просьбу войти. Но неет… Он снова дразнит меня язычком, что играет с головкой! — Больно… — Тихо шиплю, сводя ноги. Ведь стоит настолько крепко, что действительно больно от его издевательств. Но он лишь усмехнулся, падла, резко раздвинул ноги и продолжил, царапая ногтями мою грудь, соски и торс. В глубь, до самых гланд, до хруста в спине и до хрипоты в голосе. Это только минет, это только начало… Терпеть, не кончать пока! Май… Держись… Но я так хочу… Никто не представит как! Черт, Эрик… — Эрик, пожалуйста! — Вскрикиваю, морщась и сводя зубы. Хочу… Другого… И плюс не хочу кончать вот так вот быстро… Стыдно… На просьбу он все же отреагировал, добившись, чего хотел — заставить меня сладко стонать и краснеть, извиваться, как тот мальчишка в шестнадцать. Переворот, и впервые меня лижут меж ягодиц. Разряд тока и судороги проходят по всему телу, вскрики, одеяло комкается в руках, тело в мыле. Пару движений, неприличных звуков и язычок внутри. Ах! Еще пара движений, пару стонов и движений бедром… Глаза до боли зажурились, а меня затрясло — я не смог сдержаться. Запачкал все одеяло и себя. Но… Такое удовольствие, такое наслаждение… Звездочки перед глазами. — Быстро ты… Так не пойдет. — Скользь, и мокрая дорожка от ягодиц пошла вверх, к лопаткам. Истекающий орган прижался к упругим ягодицам. Черт, я так даже в молодости не кончал. Не возбуждался снова, не хотел большего. А сейчас в меня будто вставили новые батарейки, причем дорогие, хорошие и долго играющие. Хочу еще, хочу большего! — Войди… — Прошу, сам того не замечая смущенно, проскулив, прижимаясь к парню покрепче. Трусь попкой, рвано выдыхая неразборчивые слова. — Май… — Шепот над ухом, одна рука в пляс по моему телу, а другая наводит ствол на дырочку, после чего прижимаясь все сильнее и сильнее, медленно проникая, снова мучая, хотя и так прошу, как мальчик из какой-нибудь манги! — Войди… Пожалуйста… Прошу! — Слова сами вырываются, сознание в тумане, я не думаю, просто поддаюсь. Или это не тот я — холодный? Неужели… — Май… Ты хочешь бросить работу?.. — Пальцы обхватывают сосок и нежно покручивают его, а я лишь кусаю губы, двигаю просяще бедрами. — Х-хочу… — Пытаюсь насадиться, но он тут же крепко сжимает мой грудак и не дает это сделать! — Тогда решай… — Дыхание сбивчиво, голос желающий, с нотками рыка. — Остаешься со мной или уходишь после всего этого. — Сказал, как отрезал. Он все продумал… Задать этот вопрос в тот момент, когда я не буду ожидать. Задать в тот момент, когда я не смогу врать и думать. В конце концов, в тот момент, когда меня не нужно будет заставлять… Не хочу… Не хочу терять такой талант с золотым характером и изумрудной внешностью… Конечно, я остаюсь. Да и просто поскорее бы закончить этот бесполезный диалог! Сука, оттрахай уже, самец, блять! — Остаюсь… — После этих слов он позволил мне насадиться до конца. Мы оба простонали от удовольствия, только кое-кто тоньше, громче. — Тогда больше не будь куколкой в оковах… — Поцелуй в шею, он практически вышел из меня, — …будь свободным. — Рука, что помогла направиться, грубо сжала бедро и последовал такой же грубый толчок. До яиц, насколько смог глубже. Еще один, еще один, еще один, быстрее и быстрее, горячее. По комнате распространились стоны-крики и без того хриплым голосом, в комнате будто топили сто печек, было жарко, по телам стекал пот, смазка, а с парнишки еще и сперма. Кровать тряслась, скрипела, руки царапали стену, комкали то, что под ними окажется. Через долгое время, через еще один оргазм, стала страдать вся комната и то, что лежит на поверхности. По всякому, в разных позах, как кто хотел. Эта ночь была безумна для обоих. Этой ночью парни получили удовольствие, какое ни с кем не получали. Они лишь произносили имя друг друга, какие-то просьбы, стоны. Эта ночь отложилась у них в памяти надолго.