Краденый Сон

Глубокой ночью, когда даже самые важные пони прекращали гулять и веселиться, разойдясь по домам отдыхать, а уличная иллюминация гасла, Кантерлот походил на затейливый кремово-марципановый торт, будто скинутый с крыла на утёс нерадивым пегасом-поварёнком. Белые башни и домики с разноцветными крышами в хаотичной гармонии зависали на краю пропасти, на первый взгляд готовые рухнуть в обрыв, но на деле заложенные крепче, чем держится в пасти дракона зуб. Хотя зубик этот пытались выбить не раз. Патрули фестралов зорко следили за порядком на опустыненных ночных улицах, однако фигуру в плотном плаще, летящую на перепончатых крыльях над столицей Эквестрией, они пропустили, приняв за своего. Но если бы кто-то из стражи приметил, как это существо приземлилось на один из резных балкончиков в богемном квартале и сняло капюшон, у них бы сразу возникло множество вопросов. Что дракон делает в Кантерлоте, не злодейство ли замышляет? Откуда у обладателя красной чешуи ещё и золотая длинная грива? Дракон, которого звали Казамар — а имя это в иных местах гремело где тревожными раскатами, а где радостным звоном стаканов — осторожно подошёл ко двери на балкон, обернул левую переднюю лапу в подол плаща, чтобы не оставлять местным магам следа своей энергетики, и тихо дёрнул за ручку поочерёдно на и от себя. Что же, глупо ожидать, что в городе, населённом крылатыми существами, кто-то будет настолько ленив, что не запрёт балкон на ночь хотя бы на задвижку. Впрочем, если верить слухам, местные копытные существа были столь просты и наивны, что с них станется — однако Казамар не рассчитывал на это. Потому и достал из скрытых в плаще ножен обоюдоострый клинок с рукоятью, покрытой древними странными символами. Лезвие легко и беззвучно вошло в проём — оправдало гордое звание артефакта. Движение вниз — и задвижка с тихим бряцаньем падает на пол, позволяя ночному вторженцу посетить чужое жилище. Казамар обнаружил себя в кичливо-роскошной спальне с голубой драпировкой на стенах и синей обивкой кушеток. На чересчур уж широкой для единственного владельца кровати лежал, раскинув ноги и посапывая, белый единорог с светло-синей гривой, от которого разило старым вином из хрустального графина на прикроватной тумбочке. Казамар задумчиво пригладил свою гриву, наблюдая на мордочке единорога щегольские усы, для дракона, более привычного к виду единорогов из других миров, смотревшиеся словно приклеенными. Потом крылатый встал на задние, передней поднял графин и залил остатки в зубастую пасть, занюхивая капюшоном. - Какой только свиньёй надо быть, чтобы налакаться, как матрос, этой мечтой сомелье… - Казамар прошептал, чуть наклоняя пустой графин по направлению к единорогу и занося над ним меч плашмя. - Определённо ты заслужил наказание, транжира. Медленный взмах оружием от жертвы к хищнику. Из головы копытного, прямо с сомкнутых век, полилась полупрозрачная искристая энергия, в которой еле угадывались смутные образы содержания сна единорога — как он, всем жеребцам жеребец, танцует в окружении тонконогих кобылок и швыряется золотыми монетами, пуская их прямо из рога. Плавными движениями Казамар вогнал украденный сон прямо в графин, заполнив его до горлышка, а потом резко обрубил клинком поток. Тут же лишённый сна единорог проснулся и резко поднял голову, а, завидев перед собой алую чешуйчатую морду, что есть мочи заорал: - Воры! Убийцы! Драконы!!! Казамар уже привык к подобной реакции на своё появление — не в первый раз он пробирался в чужие спальни и в прямом смысле лишал богатеев ценного сна. Не потратив времени на оглядку, дракон рванулся к двери и толчком груди отворил её, почти сшибив с петель, и с места рванулся в небо. Пускай зубастая стража пробует обогнать беглеца — драконьи крылья сильнее, а высокие горы близко. Фестралы, осознав, что пустыми копытами преступника не схватить, послали в него замедляющие чары, и дракон, действительно, внезапно резко замедлился, будто попав в желе, хотя ему самому показалось, что это весь мир заспешил как угорелый. С довольными оскалами ночные стражники настигали чешуйчатого, пока тот, зависнув в неспешном полёте, тягучим движением заносил меч — а потом одним стремительным рывком его опустил, рвя в клочья все меняющие ход времени чары. Фестралам оставалось лишь рыкнуть досадливо и поднажать, чтобы не отставать вновь так же безнадёжно, как до применения магии. Но сам отряд стражи и остановился, лишь из-за острого утёса угрожающей гигантской тенью вылетел чудовищный воздушный корабль. Основой его корпуса служило давно мёртвое, но всё ещё сохранившее крепкую чешую и гибкие перепонки на крыльях тело исполинского чёрного дракона с небольшую гору размером. На спине имелась большая надстройка, вживлённая вместо гребня, между рогов — ещё одна, маленькая, используемая вместо марса и абордажных мостков. Сейчас на ней, обхватывая в передних лапах деревянный посох, стоял грузный и рослый прямоходящий белый медведь. Флегматично наморщившись, он занял погоню потоком морозных сгустков, и фестралам пришлось маневрировать, чтобы не пострадать от мощных ледяных чар. Благодарно махнув хвостом с золотистой кисточкой своему боевому магу — медведю Бургулу — Казамар приземлился на главную палубу, где его уже ждала нетерпеливо переступающая с лапы на лапу варанка. - Запускай аппарат! - Крикнул дракон ящерице, что была раза в два его ниже, цепляясь когтями за палубу и обеспокоенно наблюдая за рассредоточившейся для окружения стражей. Только вот в ней ли одной была проблема… Серебристо-жёлтый диск луны с морями и кратерами, напоминавшими голову рогатой пони, внезапно обрёл пару ярких рассерженных глаз, уставившихся прямо на чудовищный корабль-труп. Звёзды на небе завертелись и стремительно слетели с положенных мест, словно кто-то сдёрнул с небес искристое покрывало, что стало сгущаться в фигуру темношёрстого аликорна, оставшись на гриве и хвосте всё тем же сине-сияющим движением. Её полёт опережали несколько жгущих плазменным светом звёзд, прожигающих насквозь пиратскую посудину во многих местах. - А ну поторапливайся! - Закричала варанка по имени Асарга на небольшую металлическую пирамидку, окружённую вращающимися вокруг неё геометрическими фигурками из разного материала. - А то нас всех… Асарга не закончила фразу. Но и ночной аликорн не поспела за мгновенной вспышкой и громким хлопком, что перенесли корабль в другой мир, спасая от гнева одной из хранительниц Эквестрии. Казамар бережно уложил сосуд со сжиженным сном в ящик с соломой, чтобы графин не разбился ненароком, растратив всё с большим трудом добтое, и только потом с гневным оскалом надвинулся на единственного человека в команде — навигатора Дэвида Фэйбла, обладателя модных в некоторых людских мирах козлиной бородки и шляпы с пером. - И это твои «добрейшие, робкие пони из детских сказок»? Ещё ни в одной вселенной за мной не гнались богоподобные маги! - Да где бы ещё ты получил такой уникальный опыт? - Встрял самый низкорослый из всей компании — крыс с неприятным, как и его морда, прозвищем Жлоб. - Будем радоваться, что унесли хвосты оттуда, и заломим тройную цену за сон «добрейшей» расы мироздания! Казамар опустил занесённую для удара лапу. Эх, Жлоб, ему бы всё о деньгах… - Зато тебе не пришлось страдать от жары в прохладную арабскую ночь планеты ифритов, - добавил утешающе Дэвид. - Драконам Эквестрии, я слышал, лава нипочём, а вот твоему роду — сомневаюсь. - Хватит с меня экзотики, - принялся Казамар отмахиваться крыльями. - Асарга, курс на наш привычный ремонтный док — Язар. Нужно найти сносных некромантов, способных залатать нашего многострадального Лорда Бессона...