***
Шикамару с нетерпением ждёт вечера. Если что-то интересует Дейдару, он всё делает быстро и качественно. С того дня, как Нара предложил авантюру ценой в свой автомобиль, прошло всего двое суток, за которые устроитель набрал номер приятеля с десяток раз, то спрашивая, с кем тот хотел бы соревноваться, то озвучивая коэффициенты и ставки. Шикамару это не интересует. Ему плевать, с кем и против кого, за какие деньги и что вообще из этого выйдет, наплевать пока что даже на «ауди». Ему хочется знать, почему Мари не берёт трубку, хотя логическое и даже юридически узаконенное обоснование для этого имеется. Ему не хочется верить, что всё снова вернулось на круги своя — он снова одинок, у какого-то мерзопакостного Учихи есть Темари, а она рада быть с ним рядом. Такого быть просто не может! Квартира насквозь пропахла табаком, а въедливый кофе не оттирается от чашек. Шикамару комфортно, задумавшись и закурив, засмотреться в панорамное окно. Закинуть нога на ногу и смотреть, как за этим толстым стеклом бродят люди, тоже занятые и замученные. Ему, как и им, через три дня нужно выйти на работу и снова учить бесбашенных людей, как выпендриваться, сохраняя при этом в целости и сохранности собственное тело и автомобиль. На ноутбуке идёт какой-то документальный фильм, про который Нара забыл буквально через полторы минуты после того, как включил. За окном картина интереснее. Задумавшись, гонщик не сразу замечает, что дверь его скромного жилища кто-то методично стремится снести с петель. Настойчивый гость барабанит так, что Нара даже начал подумывать о необходимой самозащите, но всё же открыть решился. Дверь распахивается на полную, ударив стенку, свежий воздух быстро вытесняет дым, а в квартиру врывается невысокого роста мужчина. С ним относительно неплохо ладит Тен-Тен, насколько помнит Шикамару. Эта девчонка странная, не может найти общий язык с большей частью мира, но с самыми отъявленными придурками — да как два пальца об асфальт! Искрасна-рыжие волосы беспорядочно разбросаны, несмотря на педантичность всего остального его внешнего вида: пиджак, белая рубашка, классические брюки и лакированные туфли. — Где моя сестра? — голос Гаары, грозный, разносится по всей квартире, которую он тут же начал обходить, агрессивно раскрывая немногочисленные двери и шкафы. Мебель гремит, громкие шаги но Сабаку разносятся эхом. Они не на равных, нет, но младший из трех Сабаку но умеет себя поставить. — Приветствия не входят в твой этикет? — Шикамару присаживается в кресло, прикуривая очередную сигарету. То, что хочет, этот мерзкий тип здесь не найдёт. Нара удовлетворенно выдыхает серый дым — догадка о том, что, помимо него самого, ни её брат, ни муж не знают, где она, греет душу. В таком случае важно лишь найти её, пока не случилось что-то непоправимое, хотя Нара понятия не имеет, где она могла затеряться. — Не тебе мне рассказывать, как вести себя, Нара, — тон с упрёком и дерзостью, а тонкие красно-рыжие брови грозно нависают над светлыми глазами, и впервые Шикамару замечает что-то общее у этого парня и его сестры. Темари однажды смотрела на него точно также, — ты не достоин её, — голос Гаары становится спокойнее и тише, когда он понимает, что сестры здесь нет. В их первую встречу Гаара был ещё совсем мальчишкой, исподлобья со стороны наблюдавшим за тем, как Темари вернулась домой позже двенадцати. Всей семьёй но Сабаку переехали в Токио тогда ещё совсем недавно, странно озирались по сторонам и почти не имели знакомых, но уже тогда Темари отменно водила автомобиль по ночным улицам. — Если ты закончил свой обыск, то милости прошу, проваливай, — Нара демонстративно открывает дверь, но Гаара лишь злобно на него ухмыляется. Он явно не закончил. — Ты предал её, ты предал мою сестру, — голос но Сабаку звучит, словно шепот гремучей змеи, и Шикамару знает, что это оправдано. Он и сам бы себя с радостью наказал, но жить без Темари — вот его ад. Его огненная геенна, его котёл, его вечные муки, — ты заставил её страдать. Шикамару молчит, зная, что этот ещё внешне совсем мальчишка перед ним прав от первой заглавной до последней точки. Он прав: Нара виноват, и его вину не смыть слезами и оправданиями, хотя бы потому что сама Темари знает об этом, но почему-то продолжает верить в глупый блеф, она продолжает его прощать. А он… он просто продолжает её любить. За каждым правдивым словом Гаары всё такое же правдивое слово Нара, который знает о своей вине и знает, кто всё это подстроил. — Разве предатель достоин прощения? Темари своими глазами видела тебя, — но Сабаку продолжает гнуть свою линию, и Шикамару теряется, зная, что тот мальчишка напротив прав. В его кошмарах снова тот день, когда он посчитал, что Темари ему чужая. Шикамару смотрел на неё: буквальное изваяние из мрамора руки Микеланджело и не понимал «а зачем он ей». Зачем? Шикамару думал об этом ночами, когда она была рядом, кутаясь в тонкие пледы, когда она сбегала после горячих ночей, жалуясь на излишнее беспокойство братьев. Он думал об этом, когда сидел на кожаном диване, сжимая её тончайшие пальцы перед собеседованием. «Зачем тебе я» — он любил ее глупое смущение на такую простую фразу. Он не знал зачем, но был рядом. А потом что-то пошло не так. Он в чертовом кабинете, а перед ним кто-то, кто совсем не ровня Темари. Доступная, простая и рядом. Он не задается вопросами «зачем» и «почему», зная, что так и должно быть. Но он не знает, что за желто-зелёными жалюзи кабинета генерального директора вскользь проскакивают белые кудри и красные от слез глаза с безумно красивыми сине-зелеными радужками. Он не знает, как быстро рушатся миры, в которых он первый герой, бог и легендарный воин, покоривший всех злодеев. Всех, кроме того, что сейчас роется по его квартире. — А Темари простит тебя, если узнает? — Нара тушит бычок в раковине и снова падет в кресло, с наслаждением наблюдая за тем, как медленно, но верно Гаара теряет свою уверенность. Иметь козырей в кармане — залог успеха. Шикамару знает, что не просто оступился, он, откровенно говоря, проебался, но так сделал не только он. Он не снимает с себя вины, но также в курсе, почему произошло именно так. Порой очень выгодно иметь контакты со службой безопасности, главенствующей над камерами наблюдения. Не нужно быть гением аналитики, чтобы сопоставить факты, что, девица, с которой он переспал, не случайно появилась за несколько дней до этого в кабинете директора, который его ненавидит. — Она даже слушать тебя не станет, — дрогнувшим голосом отвечает ещё совсем молодой мужчина, сомневаясь в собственном утверждении. Кого-кого, а вот Шикамару она слышит чаще остальных. — Вот и узнаем, — удовлетворённо бросает гонщик, прекрасно зная, что ничего они не узнают. Мари может сколько угодно ненавидеть его самого, Тен-Тен или даже Неджи, которого почти не знает, но только не родного брата. Это слишком жестоко. — Ты не посмеешь. — А что, если я уже посмел? — Шикамару высокомерно поднимает бровь и никак не может отделаться от ухмылки победителя, — ты же не думаешь, что Мари сбежала без причины.***
Тен-Тен ожидала чей угодно звонок в половину одиннадцатого, но только не Шикамару. Он был чем-то встревожен, но ничего не стал объяснять, пригласил прокатиться и, возможно, залететь в бар. Она согласилась. За два дня она перестала рыдать, но выкурила целую пачку сигарет, слишком давно запрятанных от самой себя куда подальше, но, видимо, недостаточно качественно. Тен-Тен не решила вдруг изменить жизнь и, например, вымолить прощение у Канкуро, Неджи к ней, кстати говоря, вчера тоже не пришёл. Ничего не поменялось, не пропала непробиваемая тоска по Учихе, всё также являющегося к ней расплывчатыми образами, но ей вдруг стало легче. Быть может, просто иссякли силы, пока она методично перекапывала всё, что хранила в себе. Она быстро натягивает на себя потрёпанную жизнью майку и какие-то спортивные брюки, надеясь, что Нара не соврал и они просто прокатятся, никуда не выходя. Сидит на старой кухне, попивая оставленный ещё с утра кофе и вертит в руках свой годами убитый телефон, ожидая звонка. Шикамару объявляется только спустя полчаса и тут же заявляет, что стоит у неё перед подъездом. — Надеюсь, твоя болезнь не смертельна? — залезая в машину, вместо приветствия кидает девушка. — Надеюсь, ты не обдолбана? — в тон ей отвечает нисколько не удивленный Шикамару. Выходки Тен-Тен — дело привычное. — Ну, а как ещё прикажешь понимать твоё появление? — Чем тебе дружелюбие и одиночество не нравятся? — спрашивает Шикамару и заводит автомобиль. Мотор начинает шуметь, и становится на секунду спокойнее. Он всё никак не может смириться с мыслью, что, возможно, сегодня расстанется со своей «ауди» и пойдёт до бара пешком. — Как день прошёл? — Дружелюбие?! Надеюсь, ты не обдолбан, — тут же отзывается Тен-Тен, с прищуром поглядывая на старого друга. Тот смеётся нервно. Такой ответ её не устраивает, — ты чем-то решил залить своё одиночество? — Да иди ты, Такахаши, — Шикамару оглядывается в сторону пассажирского сиденья, улыбается и проводит рукой по собственным волосам, в очередной раз подтверждая свою озабоченность, — обкуриваешься из нас двоих только ты, — как-то задумчиво произносит мужчина, выруливая из чужого двора. — А сигареты тебя прикончат к тридцати. — Что же… Тогда мне не так долго осталось терпеть вас всех. — До тебя докапывается Кан? — Такахаши оборачивается на водителя, но тот лишь отрицательно качает головой, — неужели бармен? — и снова нет. — Бери выше, до меня снизошли птицы высокого полёта. Теоретически, Канкуро тоже в их числе, но нет, он молчит, — Нара живо пересекает встречную полосу, из-за чего автомобиль несильно кидает в сторону. Краем глаз он наблюдает за подругой, теряющейся в догадках, но знает, что такое угадать почти нереально, — либо пальцем в небо, либо перестань терзать свой мозг. Всё равно ничего умного не придумаешь. — Если я тебя сейчас придушу на месте, это сочтут за самооборону? Тен-Тен смотрит на приятеля с толикой обиды, зная, что тот, конечно, если и всерьёз, то точно не со зла. Как-никак, но это именно он вытащил её из самой большой задницы в её жизни. Нет, там ещё Канкуро примазался, но это скорее побочное явление. Она не знает, куда именно Нара держит путь, но ей нравится, как ребенку, сидеть в автомобиле, рассекающем тёмные улицы на высокой скорости. Только так заметен весь шарм их огромного города. — Думаю, тебя посадят, и тогда ты точно не узнаешь, что сегодня в моей квартире прибралась клининговая компания «Сабаку но». И её представителем выступил никто иной, как само коварство Гаара. Пока ты не затопила меня уймой вопросов: да, это был точно он, нет, Мари у меня не было, и да, он не протер пыль, — он о чём-то задумывается, но девушка не успевает вставить и слово, — хм… Интересно, а мне полагается моральная компенсация за созерцание морального урода на территории моей квартиры, как думаешь? Такахаши с полминуты удивлённо хлопает ресницами, прежде чем решается что-то спросить. У неё никогда не было проблем с младшим братом Темари (в отличие от самой Темари), но и дружбы особой они не водят. Однако про его вражду с Шикамару знают все, кто знает их обоих. Ей сразу приходят в голову воспоминания о праздниках, которые они семьями рисковали проводить вместе: она и Канкуро, Шикамару, Темари и Гаара. Ни один из этих дней не заканчивался тихо, несмотря на безынициативность Нара и дипломатическую выдержку но Сабаку. Её это всегда смешило. Быть может, потому что рядом с ней всегда был Канкуро? Но Темари она точно не завидовала в те моменты. — С чего это вдруг он решил к тебе заявиться? — Не знаю… — задумчиво протягивает Шикамару, сворачивая с главной дороги в тёмный проулок, — но чувствую, что это будет стоить мне дорого. — Не расстраивайся. Как ты там сказал? Тебе недолго терпеть нас всех, — пожимая плечами, отвечает девушка, замечая вдали яркий свет огней, но это точно не фонари, — только не говори, что мы едем туда! Машина движется по прямой, Шикамару смотрит в даль, игнорируя слова девушки рядом. До Тен-Тен медленно начинает доходить, куда друг держит путь, но появляться там в таком виде нисколько не входит в её планы. Она ведь даже не переплела растрёпанное оданго. А тем временем становятся различимы силуэты множества людей и автомобилей, а сквозь мелодичную песню Pearl Jam, играющую на фоне, прорывается шум подъезжающих сзади мотоциклов. — Что ты молчишь, Нара?! — громко вякает татуировщица, самой себе напоминая Конан. Шикамару предпочитает отмолчаться, резко повернуть, выжав сцепление и дёрнув ручник вверх. Автомобиль начинает заносить, отчего Тен-Тен бросает резко на дверь, а картинка за стеклом, словно в ускоренной съемке, мажется в непонятную кашу. Девушка ничего не успевает сделать, кроме как крепко сжать в руках ручку двери и молиться, чтобы лавина пыли за окном осела и они оба остались живы. Шикамару она, конечно, верит, но умереть в случайной аварии ещё не готова. Наверняка, мотоциклисты сзади порадовались своим визорам. — И зачем? Шикамару не отпускает руль, хотя уже выжал тормоз и прибыл, куда должен. Кожаная обшивка кажется такой привычной, что мужчина чуть ли не начинает мысленно просить у неё помощи в предстоящем заезде. Должен ли он расстаться со своей «ауди»? Так ли это необходимо? — Да так… Уже стал забывать, как это, — как бы между прочим отвечает гонщик и резко покидает салон авто. Тен-Тен выходит вслед за ним, не переставая тщательно пилить взглядом. Сегодня Нара очень странно себя ведёт. — Если ты действительно чем-то болен, то я имею право знать! — почти серьёзно заявляет Такахаши, как только становится вровень с Шикамару, медленно бредущим в сторону толпы. Справа их опережают такие же пешие мотоциклисты, впереди которых Сасори с шлемом в руках, мельком с ними поздоровавшийся. — Угомонись, Такахаши, всё в порядке. Сегодня будет сложная гонка, я нервничаю, — Шикамару достаёт из кармана скомканную пачку сигарет и закуривает, выдыхая дым в чёрное небо. — Да, очень смешно. Оба медленно бредут к толпе. Тен-Тен несколько раз кидает подозрительные взгляды в сторону друга, оценивая то внешний вид, то пытаясь прочитать мысли. Ничего удивительного — всё та же кожаная куртка, всё те же волосы, собранные в хвост, всё так же чувствуется бренность бытия в каждом ленивом движении. И, несмотря на всё это, его выдаёт какой-то больной взгляд, нервозность и резкость в движениях. Они оба так покалечены своими жизнями, что вряд ли их напугает бытовуха или какая-нибудь другая чепуха, значит, что-то серьёзное. Нара никогда не боялся дорог, автомобилей и тем более высоких скоростей. Что поменялось сегодня? Людей ещё не так много, ведь они приехали за час до начала — Шикамару хотел встретиться с Дейдарой зачем-то. Они проходят вдоль припаркованных автомобилей в сторону эпицентра шума, и гонщик периодически здоровается за руку с какими-то людьми. Тен-Тен на них плевать. Ей плевать, что половина из них видит в ней мясо, которое можно поиметь и бросить, и не скрывает это. Она видит их и презирает. — Что тебе сегодня сказал Гаара? — первый серьёзный за сегодня вопрос срывается с губ девушки. — Он искал сестру… Тату-мастер хочет что-то ответить, но отвлекается, оглядываясь на толпу, из которой услышала кем-то выкрикнутую свою фамилию. Она останавливается, схватив Шикамару за руку, и внимательнее разглядывает людей, среди которых встречает мужчину, явно выбивающегося из толпы своим внешним видом. Тен-Тен готова клясться, что он единственный здесь в костюме.