Дороги округа "Дельта"

Диск уходящего солнца начал уходить за горизонт, и все здания «Дельты» оттенял красный цвет. Перед выходом на улицу, на левой обшарпанной стене было написано: “Veg Garden” По бокам от единственной дороги были невспаханные грядки, чуть дальше виднелись теплицы. Фонари светили светло-голубым светом, и почему-то этот цвет вызывал только ощущение уюта и спокойствия. Дальше дороги была прямоугольная постройка, похожая на амбар. А сама дорога, выложенная плиткой, вела вокруг этого амбара, и казалось, постройку можно было обойти с двух сторон. Элизабет впервые за все время обхода по «Дельте» улыбнулась. Искренне. Никогда еще в «Дельте» не было так хорошо и спокойно. Казалось, что все скоро закончится, и колонисты грели свои души мыслями о доме, что возможно они скоро будут там…Или хотя бы покинут «Дельту», и все станет хорошо. И даже если за комплексом не будет почти ничего, все равно пустота будет намного лучше, чем каменные джунгли и очерствелый голос диктора. Начнется новая жизнь. Два слова: новая жизнь, а в них столько надежды. Бэт и Туди в полном молчании пошли дальше, осматриваясь по сторонам. Слова не были нужны, потому что оба они чувствовали только ощущение радости, так как…Настоящей зелени они не видели уже которые дни. А тут редкие пучки свежей зеленой травы! В душе все сильнее разгоралась надежда, а вместе с ней – новые силы на борьбу. Восхитительную тишину прервал звук, от которого Бэт и Стю аж подпрыгнули. Звук, который нельзя спутать ни с чем. Выстрел огнестрельного оружия. Потом еще один. И еще. Только на третьем выстреле колонисты пришли в себя. Элизабет в истерике схватила Туди за руку и истошно крикнула: - Лавка! У Туди похолодело в животе, резко подкосились ноги, и в полностью черных глазах появилась паника. Инстинкт самосохранения призвал Стю побежать за подругой и спрятаться под скамейкой, обхватив голову руками. Элизабет нервно дышала, оглядываясь по сторонам из под лавки. От страха девушка настолько сильно сжала кулаки, что ногти врезались в кожу почти до крови. Последовало несколько выстрелов. Оба колониста в глубине души понимали, что паниковать нельзя. Но страх за свою жизнь все равно оказывался сильнее, и появлялось желание не выходить из под скамейки всю оставшуюся жизнь. Туди вдруг подумал, что Бэт отчасти была неправа, сказав о смерти и попытке выбраться. Потому что умирать не хотелось, даже с осознанием того, что ты почти-герой. Хотелось жить. Невероятно хотелось. Жить до конца, растянуть года между рождением и смертью на надгробной плите как на можно больший срок. Но пришла еще одна мысль. «Возможно, мы умрем сегодня» Сегодня. Сейчас. «Нет!» Выстрелы прекратились. Секунда, двадцать, шестьдесят. Быть может, уже пора бежать в другое укрытие? - До амбара? – дрожащим голосом спросила Бэт. - И…Направо. – тихо ответил Туди и посмотрел на свою подругу, пытаясь запомнить ее образ как можно лучше, со всеми деталями: родинками, шрамами, длиной ресниц. На всякий случай. Колонисты аккуратно выползли из под скамейки на метр, подождали несколько секунд. Затем Элизабет резко вскочила, подав руку Туди, и спустя секунду двое уже бежали сломя голову на полусогнутых ногах. Страх возрастал сильнее с каждой секундой. Выстрелов не было. Но они мерещились. Время будто застыло, пока Туди и Бэт отчаянно бежали, каждую секунду ожидая следующего выстрела. В головах все отключилось, и колонистами управляли только страх и инстинкты: ноги несли их бог весть куда, лишь бы бежать. Перед глазами Бэт всплыл образ: где-нибудь в чистом, холодном зале кто-то сидит за пультом – вот прямо сейчас нажмет на кнопку, и прикончит кого-нибудь одного из них. Всего лишь нужно одно прямое попадание. Одно попадание, чтобы вместе с человеком убить и надежду. Каким-то чудом колонисты добрались до правой стороны амбара, да только это решение сыграло роковую ошибку. Огромная бетонная стена, которую не под силу будет перелезть даже самому профессиональному атлету. - Не-ет! – хрипло выкрикнула Бэт, пытаясь отдышаться. – В другую! В другую! Без лишних слов Элизабет и Стю рванули назад, планируя обойти амбар с другой стороны. Страшно. Страшно становилось уже не только от того, что в любую секунду в тебя может попасть пуля. Страшно было еще и от того, что с левой стороны такая же бетонная стена: и вот тогда выхода действительно не будет, можно будет сесть, поджать коленки к подбородку и ждать смерти. А она, смерть, кажется уже решила, что время пришло. По ушам забил оглушительный звук, мощный поток воздуха создал ударную волну – не бежали бы колонисты вплотную к стене, их бы подняло и припечатало насмерть в эту же стену. По земле пошла вибрация. Горло и нос начало обдирать жаром. Туди и Бэт додумались закрыть лица руками, пока падали горящие обрывки и ошметки. И сейчас фраза «Движение – жизнь» начала приобретать прямой смысл. Неожиданно Бэт упала плашмя, и у нее вырвался душераздирающий крик боли. - Бэт! – испуганно заорал Туди, наклонившись к подруге. Элизабет смотрела на свою правую руку. В плечевую мышцу вошел маленький, узкий железный обломок, и из раны струей сочилась кровь. Но в глазах девушки было больше страха, чем боли. Туди смотрел на рану как обезумевший, тело словно парализовало, и парень даже не мог пошевелиться. Бэт отвернула голову в сторону, и через силу, с криками вытащила обломок металла из руки. Правда после этого по руке прошла еще более острая боль. Низ тряпичной футболки Элизабет уже был немного порван, так что даже с дрожью и слабостью по всему телу девушке почти не составило труда оторвать кусок ткани. - Помоги перевязать… - выдавила из себя Бэт, попутно стирая кровь с губы, которую разбила при падении. И Туди забыл о том, что он абсолютный ноль в медицине, и знает только то, что если его по лицу шибанет Мердок, нужно приложить к месту ушиба замороженную курицу из морозилки. Впрочем, Туди вообще обо всем забыл, и дрожащими руками, взяв оторванный кусок футболки у Бэт, неумело начал наматывать ткань вокруг раны. - Туже мотай. – попросила Бэт еле слышно. И даже в такой ситуации девушка не хотела показывать свою слабость (хотя казалось, куда уже!), и сдерживая себя, чтобы не крикнуть от пронзающей боли, Бэт зажмурилась и со всей силой прикусила губу. Правда потом по губе пошла еще одна струйка крови. - Но…Т-тебе же больно… - Да от повязки мне должно быть больно! – из последних сил выкрикнула Элизабет и закашляла. Туди завязал повязку на несколько узлов и обернулся. Горело здание, в котором они с Бэт были буквально минут десять назад. Воздух начало пропитывать дымом. И вернуться назад уже было нельзя. Туди почувствовал, что у него будто кровь похолодела. Страшно. Выхода может не быть. Бэт, пошатываясь, встала на ноги и выдохнула. «Ты должна». Элизабет холодными пальцами дотронулась до ладони Туди. Парень повернулся к подруге, и посмотрел ей прямо в глаза, которые до сих пор были пропитаны болью. - Уходим. – хриплым голосом произнесла Бэт. И они встали, побежали. Через силу и боль, но побежали. Колонисты обогнули левый угол амбара, при проходе около которого Бэт занесло в сторону, и она чуть не упала. И сколько слов благодарностей прозвучало в мыслях Туди и Бэт, когда они не увидели бетонной стены. Появилась надежда. За еще одним поворотом показалась дорога, ведущая к второму зданию. В здании - дверь. Бэт почувствовала, что она начала задыхаться. От недостатка воздуха: маленький объем легких напомнил о себе в самую неподходящую минуту. Каждый вдох прошивал глотку жгучей болью, во рту чувствовался вкус крови. Слишком много крови за столь короткое время. Элизабет резко остановилась и схватилась руками за горло, как будто это поможет уменьшить боль. - Б-Бэт, не стой, п-пошли! – запыхавшись, выдавил из себя Туди, и взяв девушку за руку, буквально потащил ее за собой до той двери. Один вид двери уже успокаивал: даже если она закрыта, ее можно выломать. В конце концов, она не бетонная стена. Применять силу не пришлось: дверь была открыта. … Место, в котором очутились колонисты, было скорее похоже на этакий внутренний сад: десяток-два деревьев, лавочки, фонарики, вкопанные в землю, дорожка из щебенки. Элизабет «споткнулась о воздух», на секунду остановилась, и схватилась за раненную руку. С каждой секундой рана отзывалась все более ноющей болью. Сил на разговоры не осталось. Туди и Бэт молча шли вперед по дорожке, надеясь только на то, что дорога их куда-нибудь приведет, и что их не застрелят прямо здесь. Туди посмотрел на свою подругу. Почему-то прямо сейчас он вспомнил, как они познакомились. Тогда был среднестатистический Лондонский день: пахло прохладой, в небе зияли серые тучи. Стю ходил по городу «куда глаза глядят», смотря только себе под ноги. Врезался. В людей и в собственные плохие мысли. А потом, когда наконец-то поднял взгляд, понял, что заблудился. Парень еще долго ходил по улочкам и осматривался, пытаясь определить по вывескам с названиями улиц на жилых домах свое примерное местоположение. Естественно, в скором времени Туди заблудился окончательно, и тогда пришлось убрать всю свою скромность и спросить у первого попавшегося, где он вообще находится. Так получилось, что тем первым попавшимся оказалась Бэт. И когда Туди попросил ее сказать, что это за место, и как отсюда выбраться хотя бы в центр Лондона – Стю показалось, что более счастливых глаз он в жизни никогда не видел. Элизабет даже зашла дальше, чем нужно было: рассказала парню о районе, в который он забрел, его историю, о людях, которые в нем живут. И даже показала «одно местечко, где готовят классный кофе». Бэт всегда знает такие «классные местечки»: попади вместе с ней на небеса, она и там тебе скажет: «Я знаю одно классное местечко, где готовят чертовски классный кофе!». И когда пришло время наконец-то друг другу представиться, Туди услышал ту фразу, которую он помнит до сих пор, и вспоминает с теплом на душе: - Зови меня Бэт, детка! А потом так получилось, что судьба сводила Стю и Элизабет еще несколько раз: так и подружились. И сейчас, смотря на измученное лицо Бэт и глаза, наполненные страданием, Туди казалось, что он страдает сам. Щебенка оставляла клубы пыли после каждого шага. «Ну хоть не дым…» Вскоре, перед колонистами снова появилась дверь. Сравнительно старая, если судить по облупившимся кусочкам зеленой краски. Стю без раздумий дернул за ручку, и дверь с противным скрипом открылась. Перед колонистами появилось самое уютное помещение, которое они когда-либо видели в «Дельте». Теплый свет старой лампы, похожую на ту, которую когда-то Туди видел у бабушки, освещал кухонные столешницы. Кружка с давно остывшим кофе стояла на стопке бумажек. Через потрескавшуюся плитку пола пробивались пучки желтоватой травы. Но самое приятное, и в тоже время страшное в комнате было то, что прямо за «кухней» была еще одна дверь, над которой висела табличка с надписью «выход». Неужели…Все? Туди глубоко вдохнул, как будто пытался запомнить запах «Дельтовского» воздуха. Парень чувствовал, что возможно он больше никогда его не вдохнет. Неожиданно, Стю услышал тяжелый хрип, и почувствовал, как что-то холодное коснулось его руки. Туди обернулся. Элизабет упала на пол без сознания. - Бэт! – истошно выкрикнул Туди и присел на корточки рядом с подругой, которая уже его не слышала. Начали душить подступающие слезы, а в горле образовался ком. В панике осмотрев Бэт, Туди заметил, что ей в плечо вошла какая-та игла. И парень понял, как он ненавидит того, кто стоит за всем этим. Казалось, что Бэт уснула. Она выглядела невероятно беззащитной, как птенец в гнезде. И расслабленное лицо шло ей намного больше, чем те выражения ненависти, злости, боли. Черные глаза стали мокрыми от слез. Ведь она лежит прямо перед ним – вся в крови, с разорванной одеждой, в бессознательном состоянии. Страшно. Туди казалось, что Бэт перестала дышать, и вот тогда ему захотелось закричать во всю глотку. От ярости на тех, кто ее убил. От боли, потому что спустя все то, что колонисты пережили, Элизабет стала самым дорогим человеком для Стю. И ее у него отняли. Но Туди взвизгнул уже не от душевной боли, а от физической: он почувствовал жгучую боль в районе лопатки. По губе Бэт все еще стекала кровь. Правда больше Туди уже ничего не помнил.