Фортуна Фатум

Мы проходим вглубь пещеры по направлению света. На этот раз Лорд идет впереди, а я с интересом и жаждой знаний едва поспеваю за ним, и рассматриваю логограмматические письмена на стенах. Беглый осмотр подсказывает различие между языками. Некоторые руны напоминают тангутскую письменность, а другие содержат признаки анатолийских иероглифов. С замиранием сердца выискиваю знакомые обозначения и перевожу известные руны. Запрокидываю голову, осматривая каменный потолок, и кружусь вокруг надписей. Наконец, мне удается перевести полную фразу иератического письма: «громкий голос — сонорус, тихий голос — квиетус». Знакомые с начальных курсов заклинания. Шокировано повторяю про себя прочитанное и с запрокинутой головой врезаюсь в Лорда. Скорее от неожиданности, нежели от страха, взвизгиваю и цепляюсь за его плечи. Риддл недовольно отталкивает меня и ускоряет шаг, а я использую единственного человека, который может мне всё объяснить. — Это заклинания, верно? — указываю на пространство, но Том не поворачивается ко мне, а взмахивает палочкой, отодвигая с дороги небольшой камень, и скрывается за поворотом. Замечаю на стенах ещё несколько знакомых обозначений: «починить, исправить — репаро». Рядом с названием изображены руны, означающие «вверх, низкий слог, вправо». Удивительно! Я словно изучаю учебник по чарам. Только вместо практики читаю инструкцию к применению со стен пещеры. Завернув за Риддлом, я застываю от увиденной картины. Проход ведет к большому и хорошо освещенному подземелью. Я спускаюсь по камням и увлеченно рассматриваю стены. Высоко над нами есть широкая щель, благодаря которой в пещеру попадают солнечный свет и звуки водопада. Ровные края дыры и разбросанные кое-где колбы от зелий с предметами одежды означают частое посещение подземелья туристами или местными жителями. На светло-серых поверхностях пещеры черным углем написаны сотни рецептов и указаний к колдовству. Стены, потолок, пол. Ни одного свободного места. Я не могу поверить глазам, ведь впервые вижу столько научной информации. Глаза разбегаются, эмоции шалят, словно я нашла самую интересную книгу. — Не только заклинания, — вздрагиваю от низкого голоса у дальней стены пещеры, — зелья, чары, проклятия, — Риддл наклоняется к одной из надписей на полу и с коротким хмыканьем добавляет, — рекомендации. — Невероятно! — голос теряется где-то на середине слова, превращая восторг в хриплый шок, напоминающий неверие. Нет, я верю. Верю своим глазам, но не могу свыкнуться с мыслью, что нахожусь в хранилище магических знаний. С открытым ртом и отсутствующим мигательным рефлексом я наблюдаю, как Риддл читает латинскую надпись на полу и взмахивает палочкой, добавляя знакомое заклинание для прочтения скрытых записей: — Апарекиум. Будто под гипнозом, смотрю, как передо мной появляется арифмантическая матрица. Руны отделяются от стен, меняя цвета на красные, зеленые и голубые, а затем застывают в воздухе, мерцая желтым отблеском. Медленно, боясь пропустить такую разноцветную красоту, подхожу к Лорду, аккуратно обходя каждый воздушный квадратик с письменами. — Это… это… — слова застревают в горле от увиденного, руны начинают свободно плавать по воздуху, — это потрясающе! Встаю рядом с Лордом, соприкоснувшись плечами. Невольно сравниваю ощущения совместного полета и совместного приключения. У меня столько прекрасных воспоминаний, связанных с Томом, хотя… и самых ужасных с ним тоже много, но в данный момент я чувствую особое единение, ведь моё первое исследовательское открытие сопровождается прогулкой с Риддлом. Тем временем Тёмный Лорд не разделяет моего воодушевления. Он убирает палочку и сердито хмурится. Я не говорю ни слова, переводя взгляд с рун на его лицо и обратно несколько раз. Наконец, натянуто, будто нехотя, он произносит: — Здесь нет ничего полезного, грязнокровка, — он более внимательно инспектирует руны, — только световые и хозяйственные чары. Его слова сразу же создают десятки вопросов. Это же кладезь знаний! Как он может так пренебрежительно относиться к этому месту? Неосознанно вспоминается беседа с директором, в которой он рассказывал о желании Волдеморта преподавать в школе. — Профессор Риддл никогда бы не стал моим любимым учителем в Хогвартсе! — проговариваю сквозь сжатые зубы, страшась его реакции, поскольку с его имени мы негласно сняли табу, а вот насчет фамилии я не уверена. Смотрю прямо перед собой, читая одну и ту же руну, обозначающую разновидность Люмоса. Не дышу. Жду его ответа. На самом деле, я злюсь на то, что он не объясняет значение магических пещер. Лорд медленно поворачивается ко мне корпусом, а я в защитном жесте скрещиваю руки на груди и по-прежнему смотрю прямо. Вдох. Боковым зрением замечаю движение и уже хочу повернуться, как вдруг вдох превращается в полузадушенный стон от резкого запрокидывания головы. Он тянет меня назад за волосы, а я хватаюсь рукой за ткань его плаща, чтобы не потерять равновесие и не упасть на спину. — Профессор Риддл не обратил бы внимания на гриффиндорских грязнокровок, — хрипло выдохнув мне в ухо, он накрывает другой ладонью горло, а я с особым трепетом запоминаю его собственное произношение маггловской фамилии, — однако для тебя он сделал бы исключение, — проведя ногтем большого пальца по моему подбородку, он наклоняется к лицу для прямого зрительного контакта, — ввиду твоего врожденного любопытства. Открыто смотрю в его глаза, которые не демонстрируют злость и недовольство, а скорее испытующе вызывают меня на разумный ответ. Разноцветные свечения над нами создают волшебную атмосферу, будто вокруг нас плавают радужные облака. — Профессор должен… — с трудом подбираю слова, но интонация всё равно выдает эротический подтекст, который появляется в присутствии объекта влечения, — удовлетворить любопытство своей ученицы. По его лицу проходит тень усмешки, но затем он переводит взгляд с моих глаз на губы, влажные от частого дыхания и заметно искусанные за прошедшую ночь. С наигранно тяжелым вздохом он отпускает меня, едва ли не роняя на пол, и ленивым жестом указывает на матрицу. — Школы чародейства существовали не всегда. В древности у магов не было возможности обучаться заклинаниям, поэтому они передавали полученные знания подобным образом, — взмахнув палочкой, Риддл возвращает руны в первичное состояние, — по легендам, ведущим свои корни со времен Мерлина, тот, кто найдет все пещеры, будет обладать выдающимися знаниями и обретет… — сделав паузу, Риддл награждает меня многозначительным, пытливым взглядом, — бессмертие на основе изученных навыков. Моргаю. Усваиваю материал и даже не замечаю, как Лорд обходит меня со спины и направляется к выходу. К сожалению, у меня нет времени изучить рунические надписи, но я обязательно вернусь сюда. Во мне просыпаются любознательность и обязанность по изучению нового. Я бы с удовольствием осталась… Стоп! С удивлением поворачиваюсь к Лорду и низким голосом спрашиваю: — Ты сказал, что посетил две из них, но сколько их всего? Риддл облокачивается плечом на выступ возле входа и, наклонив голову, ровно отвечает: — Никто не знает, грязнокровка. Иначе каждый маг обладал бы бессмертием, — на последних словах его интонация становится более грубой, — на поиски уходит много времени, поэтому лучше воспользоваться другими способами. Сглатываю новоявленную горечь и отвожу взгляд, спрятав неприязнь. — Такими, как создание крестражей? — в моем голосе отчетливо слышен злой укор. Повернувшись обратно к Лорду, я встречаю его вызывающий оскал. Он поднимает голову вверх и выгибает бровь, показывая надменность и высокомерие. — Именно так, Гермиона, это более… — заметив мой неприязненный взгляд, он понижает голос до ласкающего тона, — приятный процесс. Зажмуриваюсь. Я не хочу в очередной раз слышать подробности его ужасающих преступлений. Каждый раз сердце отзывается слезами, которые бегут от души к глазам, увлажняя веки и мешая нормально анализировать ситуацию. — Если здесь изображены рунические надписи хозяйственных чар, то… — мотаю головой, отгоняя наступившую грусть, и ступаю к Риддлу, — что было в тех, которые видел ты? В последний раз осмотрев пещеру, Лорд выходит и подгоняет меня за собой. — Ментальная магия в пещере Албании и защитная магия горного хребта Памира. Концентрируюсь только на данной информации и невольно задаюсь вопросом — не в Албании ли он усовершенствовал легилименцию? А защитная… связаны ли редкие знания о зельях и заклинаниях с его умением менять облик без оборотного? — Значит, где-то есть пещера по боевой магии? Он не отвечает, но мне не нужно подтверждение. Всё и так ясно. Скорее всего, во время странствий он искал бессмертие не только в силе крестражей, но и в магических пещерах. По-видимому, у Тёмного Лорда не было времени на основательный поиск, а потом он вовсе лишился сил из-за жертвы миссис Поттер. Как бы сложилась судьба, если бы всё было по-другому? Сейчас, выходя следом за Томом, я представляю наши совместные поиски по всему миру и… это утопия для меня. Если бы я родилась с ним в одно время, если бы мы встретились раньше… Я бы не позволила ему отвести внимание от поиска рунических знаний. Если бы… Слезы увлажняют кожу, и я останавливаюсь. Лорд мимолетно бросает на меня взгляд, но не сбавляет шаг и доходит до джунглей, а я прислоняюсь спиной к стене и прикрываю глаза. По привычке сжимаю янтарь и раздумываю, связаны ли защитные чары, которые Риддл изучил в Памире, с мощью амулета?! Амулет… судьба ли это или нет, но неспроста в моей сумке сейчас спрятан камешек Мраксов. Я быстренько нахожу маленький бархатный мешочек и достаю цепочку с черным камнем. Всматриваюсь внимательнее и провожу пальцем по краям. Без понятия, как отреагирует Лорд, но я считаю черныша отличным ответным подарком за мой янтарь. Разница лишь в защитных функциях. Я не смею наделять древней магией артефакт Мраксов, поскольку своим вмешательством причиню вред Ордену. Лорд и так способен постоять за себя, а помогать ему защитой не имеет смысла. К тому же я не знаю как. Обряд Жертвы действует в конкретный промежуток времени, связанный с необходимостью внезапного использования, а не с постоянной защитой, как янтарь. Прячу цепочку в кулаке, решительно выхожу из пещеры, но Лорда замечаю не сразу. Он стоит возле нависающего выступа водопада, с которого спускается змея. Нагини, как всегда, возвращается вовремя. Подставляет морду под водную завесу и сползает по скользким камням к траве. Подхожу к Риддлу, скрываясь в тени нависших камней от водопада, и нервничаю больше обычного. Во-первых, он до сих пор здесь со мной, во-вторых, вроде бы и не торопится, а поворачивается ко мне, касаясь спиной сухой половины каменного каскада от водопада. Скрещивает руки на груди и безэмоционально спрашивает: — Твоё любопытство удовлетворено? — за словами следует откровенный взгляд, анализирующий меня с ног до головы. Ещё сильнее смущаюсь, боясь испортить его настроение своим душевным порывом. Сжимаю камешек в руке и про себя неосознанно проговариваю: «камень исчезнет лишь тогда, когда умрет моя любовь к тебе!» Слова приходят спонтанно и удивляют полученным смыслом. Это говорю не я, а кричит моё сердце. Его нельзя остановить, поэтому я и не пытаюсь. — Да, теперь я знаю правду, — отвечаю на его вопрос, но в мыслях я думаю о другом, моя правда это искренняя привязанность. Риддл приподнимает бровь, не ожидая такого странного ответа. Наклоняет голову, посмотрев на меня исподлобья, и приоткрывает рот, намереваясь сказать что-то явно неприятное или оскорбительное, но я проворно подскакиваю к нему, хватаю за запястье и быстро, надеясь не передумать, вкладываю в его ладонь черный камешек на медной цепочке. Нахмурившись, он выворачивает запястье из моей руки и смотрит на… что ж, возможно я совершила ошибку, потому что Риддл сразу же узнает реликвию своих предков и осознает совершённый над нею вандализм. Испепеляя взглядом камень, он становится бледнее обычного, вены выступают на висках, а глаза приобретают ненавистные мне оттенки. Отступаю назад, неловко поскользнувшись на мокрой траве, и с приглушенным возгласом застываю у невысокого обрыва. Меня задевают капли водопада, а скользкий порог не выдерживает веса, и я соскальзываю назад, неосознанно ощутив дежавю. Когда-то я также стояла у пропасти возле тайника медальона Слизерина, но тогда у меня не было страха за ребенка, а сейчас… Тянусь к сумке за волшебной палочкой, но меня перехватывают за локоть. Риддл отталкивает меня от обрыва и впечатывает в стену, к которой недавно облокачивался сам. Со страхом смотрю вперед. Заметив вражеский, цепкий взгляд, перевожу глаза на его руку. Он сжимает ладонь с камнем в кулак, а вторую кладет на стену рядом с моим плечом. — Грязнокровка, как ты думаешь… — он закрывает глаза и пытается привести дыхание в норму, опускает голову, демонстрируя мне макушку, — какой силой будет обладать крестраж, если при его создании убить мать нерожденного ребенка? Тело обдает мерзким ознобом, но мне на ум приходит воспоминание, как я успокоила его во время стычки в городе. Главное — не провоцировать, а спокойно произнести: — Это твой следующий вопрос или промежуточный? — делаю голос настолько ровным, насколько могу, и задерживаю дыхание. Он не поднимает головы и не отвечает, но мерное постукивание пальцев по каменной стене привлекает моё внимание. С недоумением поворачиваю голову вправо, следя за постукиванием, и случайно замечаю участок светлой кожи на запястье. Татуировка по-прежнему показывает окружность, змея медленно крутится на коже, иногда замедляясь, чтобы в следующий момент сделать несколько более быстрых кругов. Настроение меняется в сторону благодарной радости, ведь Риддл до сих пор игнорирует Пожирателей. — Промежуточный. Отлично! Я воодушевленно расслабляюсь у стены, услышав его прежнюю безэмоциональную интонацию. — Я думаю, камень не выдержит подобной мощи, — говорю чистую правду, в которую верю. Под черной гривой слышится саркастическое хмыканье, а затем он наконец выпрямляется. Мимолетно мазнув по мне взглядом, поднимает черный камень на уровень наших глаз. — Только ты могла сделать подобное уродство, — подхватив пальцами камень, Риддл достает палочку и касается медной цепочки, которая трансформируется в чистое серебро. Сказать по правде, вид становится более благородным, вот только я снова открываю рот от изумления. — Ты умеешь создавать серебро? А золото? Драгоценности? Это невозможно! И карается законом! Лорд убирает цепочку с камнем в карман и отходит от меня. Качает головой, явно считая мой вопрос риторическим, и спрашивает: — Каким образом предатели крови спаслись от яда Нагини? — я сразу же открываю рот, чтобы ответить, но Риддл делает движение палочкой, ударяя мою щеку невидимой оплеухой. — Меня интересует источник противоядия! По разуму сразу же пробегают возможные ответы. Риддл имеет в виду спасение мистера Уизли и Хагрида. Я не могу подвергнуть Чарли опасности, но в ложь о создании антидота профессором Снейпом он не поверит. — Я обратилась в драконьи заповедники, и мне выслали пробный экземпляр зелья от яда самых опасных пресмыкающихся. Лорд коротко кивает и иронично замечает: — Разумеется, ты. Щелчок. Резко поворачиваюсь на звук. Маленький горбатый эльф с низким поклоном обращается к Волдеморту: — Хозяин, министр подписал указ о назначении Маврелло Тродда на… Лорд поднимает палочку, вынуждая эльфа замолчать и схватиться за горло. Я панически боюсь смерти бедного домовика, но, судя по презрительному выражению Риддла, он не собирается с ним долго возиться, поэтому кратко приказывает эльфу: — Не смей появляться, пока не позову. Домовик быстро исчезает. Наступает долгая пауза. Понимаю, что Лорд сейчас аппарирует. Переминаюсь с ноги на ногу и не сдерживаюсь в мимике, превращая лицо в показ грусти. Опять. То же самое чувство. Я не хочу прощаться. Жалобно смотрю на него и выражаю крайнюю степень печали. Судорожно втягиваю в себя воздух и делаю несколько шагов вперед, однако меня останавливает острый взгляд напротив. Лорд вновь осматривает моё тело, а потом постукивает палочкой о другую ладонь, словно раздумывая. Опускаю веки, подавив слезинки. — Ночью. Высоко поднимаю веки, не поняв смысла. Риддл произнес это так быстро и отрывисто, что я не уверена в звучании букв. Сконфуженно спрашиваю: — Придешь ко мне ночью? На мой вопрос Лорд отвечает мрачной ухмылкой и коротким: — Нет, — непонимающе хмурюсь, но он поясняет, — за тобой, — он делает ударение на предлоге, а я потерянно моргаю. За мной? Что? Куда? Зачем? Поднимаю руки в защитном жесте и с шокированным лицом вскрикиваю: — Что это значит? Он заберет меня в темницу? Отправит куда-то? Но он не отвечает, лишь ухмылка становится более дерзкой. Взмах. Аппарация. Он исчезает, змея исчезает. Я остаюсь в джунглях одна, хватаюсь за сердце и… А кто будет поливать цветы Ксантиппы?