Фортуна Фатум

Запах дыма быстро покидает пределы комнаты, пока я держу на руках младенца. К Лорду не поворачиваюсь, а ориентируюсь на слух, хотя распознать звуки восстановления стола и гардины довольно сложно, потому что всё это происходит бесшумно. Чувствую негодование из-за его поразительной техники колдовства, ведь во время самостоятельного ремонта я создавала много шума. В состоянии спокойного бодрствования Серпиус продолжает тихонько гулить. Я нежно прижимаю его к себе, поглаживая ручку. Он такой крошечный, почти игрушечный, потому что такие ресницы могут быть только у пупса. Достаю из кроватки бутылочку с водой и с трепетом наблюдаю, как он пьёт. Глазки внимательно осматривают пространство, а я не отрываю взгляд от его лица. С ласковой улыбкой медленно поворачиваюсь к Лорду и удивленно замираю. Мерлин, почему-то мне везде мерещатся куклы. Одна из них в моих руках — поражает своим изяществом. Вторая — взрослая копия Серпиуса, вальяжно сидит на полу и опирается спиной на стену. С согнутого колена свисает ладонь, покручивающая палочку. Откинувшись затылком на стену, он держит глаза закрытыми. Не знаю, сколько времени я успокаивала ребенка, но комната полностью обрела первоначальный вид. Внешность Тёмного Лорда показывает расслабленное спокойствие. Подобным обликом можно любоваться вечно, потому что он сочетает в себе небрежную помятость в виде взъерошенных волос и статное величие в качестве раскованного, непринужденного покоя. Моё внимание приковывает легкое покачивание палочки между пальцами. Я наблюдаю практически не моргая, но из гипноза меня вытягивает заминка движений. Его ладонь застывает, а когда я перевожу взгляд на лицо, то встречаюсь с пристальными, изучающими глазами. Пойманная за разглядыванием, прикусываю губу и отворачиваюсь, кладя Серпиуса в кроватку. По всей видимости, Лорд не собирается покидать мою комнату. Этот простой факт вызывает огромное волнение. Что теперь? Может быть, Том соизволит поговорить со мной о чём-нибудь… Внезапно… мой взгляд направляется в пустоту. Всё это время я упускала долг Лорда. Мои плечи напрягаются, ладони крепко держат край кроватки. Он обещал! Завуалированно обещал! Я не стану больше терпеть! Мне нужно посмотреть его воспоминания! С уверенной решимостью поворачиваюсь к Риддлу, однако расстроенно смотрю на пустую комнату. Не может быть! Разочарование… Потупив взор, грустно вздыхаю, как вдруг резко реагирую на звук воды. Подхватив подол мантии, подхожу к настежь открытой двери ванной комнаты. Остановившись на пороге, смотрю на льющуюся из крана воду, а затем перевожу взгляд на спину Риддла. Преисполненная вдохновением из-за того, что он по-прежнему со мной, медленно ступаю к ванне. Она больше, чем стандартная в доме родителей, но всё равно сильно напоминает маггловскую. Вода переливается голубым отсветом, а над поверхностью поднимается теплый пар. Лорд слегка наклоняет голову, приглашая меня к себе, но не поворачивается лицом, поэтому, не говоря ни слова, я подхожу к нему сзади. Сначала поднимаюсь на мыски, кратко целуя в затылок, а затем кладу руки на его плечи и аккуратно стягиваю вниз мантию. Как только она падает к ногам, он разворачивается ко мне. Опускаю руки вдоль тела, погружаясь в бездонный океан его глаз. Серебристые крапинки блестят на черном фоне зрачков, создавая соответствие с бликами воды. Он осматривает моё тело и, запнувшись на придерживаемом подоле, оценивающе выгибает бровь и кривит губы в усмешке: — Почему ты не меняешь мантию? Что бы он ни имел в виду — почему я не надеваю другую или почему не меняю размер этой, ответ один и тот же: — Она твоя, — отвечаю тихо, заглушая звонкость голоса хрипловатым оттенком. Неторопливым жестом Том тянется к моему рукаву, отдергивает его, дотронувшись до ладони, держащей подол. Разжимает мои пальцы и приподнимает руку. Ткань соскальзывает до локтя. Лорд властно ощупывает мою ладонь и, не поднимая глаз, низким голосом спрашивает: — И что? — второй рукой он касается моего плеча, заходя за край мантии, и поглаживает кожу через ткань сорочки. Судя по его слегка прищуренным глазам и ироничному взгляду, скользящему по моей фигуре, ответ едва ли требуется. Однако, если ему хочется услышать бравые восхваления своей персоне, то я вполне могу услужить Его Величеству. Начинаю говорить, когда он скидывает мантию с моих плеч. — Я наслаждаюсь её теплом, представляя, что ты рядом, — делаю шаг вперед, стараясь не наступить на черные шелка наших мантий, — дышу тобой, — наклоняюсь, но не дотронувшись губами до его шеи, замираю в сантиметре, делая глубокий вдох. Чувствую аккуратные прикосновения на бедрах, а затем скользящую вверх сорочку. Мы смотрим друг на друга без былой страсти, но с нарастающим исступлением. Вытягиваю руки и за секунду до того, как мои глаза закрывает плотная ткань, я ловлю проскальзывающую улыбку на его лице. Выгибаю спину, когда Лорд оставляет мои глаза под материей и придвигается ближе. Размыкаю губы, но вместо поцелуя чувствую теплую кожу его пальца, прочерчивающего контур рта. — Зная твоё пристрастие к моим вещам, я предполагаю, что с мантией ты развлекаешься так же, как и с медальоном. — Нет! — вскрикиваю, но сразу теряю весь воздух из легких, потому что мой рот неистово прикусывают за нижнюю губу. Запрокидываю голову, отодвигаясь от Риддла, но он обнимает меня за талию, притягивая к себе, и углубляет поцелуй, проскальзывая языком в рот. — Нет… — мычу сквозь влажность полости и мотаю головой. Наконец, он отстраняется, стягивая вверх мою сорочку. Чтобы удержаться на ногах, хватаюсь за его плечи, а он тянется к брюкам. Явно издеваясь, Том кидает мне испытующий, насмешливый взгляд и раздевается. В душе закатываю глаза, а снаружи морщу лицо и, вздернув подбородок, с достоинством забираюсь в ванну. Рядом с нами замечаю маленький столик с тисовой палочкой. Погружаясь в тепло, жалею об отсутствии пены, поскольку прозрачнее воды, чем эта, я прежде не видела. Сажусь ближе к изножью и подтягиваю колени к груди, закрывая глаза. Кожа лица горит от румянца, а шелест чужой одежды готовит к тому, что я буду принимать ванну вместе с Тёмным Лордом. Он садится сзади меня. Я считаю до трех, чтобы посмотреть за плечо, но меня опережают осторожным, но требовательным сжатием волос. Лорд тянет меня назад, вынуждая откинуться на его грудь, а затем проводит ладонью по моему животу, успокаивая напряженные мышцы медленным поглаживанием. Комната погружается в свежий аромат мяты, который содержит в себе сладкую ноту кананги. Я всегда гордилась своими знаниями в зельеварении, но сейчас с трудом различаю запахи, довольствуясь горячей водой и желанным телом позади. Перевожу взгляд на выход, радуясь, что оставила дверь открытой. Отсюда я точно услышу детский плач на случай, если Серпиусу потребуется внимание. Почувствовав, что я окончательно расслабилась, Риддл откидывается на спинку ванны, а я осторожно поворачиваюсь к нему. Мельком радуюсь габаритам, позволяющим вытянуть ноги до конца, и ложусь на Лорда, опираясь руками на его плечи. Животом ощущаю эрекцию, но считаю это обычной физиологической реакцией на мою возню. Развожу ноги, ставя их по двум сторонам от его бедер, и кладу подбородок на свои ладони, смотря на него снизу вверх. Лорд отводит волосы мне за спину, а сам запрокидывает голову, опираясь затылком на бортик. — Ты покажешь мне мантикору? — в тишине комнаты мой голос звучит ровно и спокойно, но на самом деле вопрос содержит неуверенность. Риддл глубоко вздыхает, а затем сжимает губы в тонкую линию. Я вопросительно раскрываю глаза, активно хлопая ресницами. Набрав в ладонь воды, он небрежно проводит ею по моей щеке. Боковым зрением замечаю черную жидкость, догадываясь про след от чернил. Он трёт мою щеку, а я негодующе морщусь от жара на коже. — Ты обещал, — получается по-детски обиженно и коряво, однако Лорд всецело занят стиранием. В его глазах, направленных на свои действия, я улавливаю малую степень недовольства и тревоги, но затем он словно приходит в себя, смирившись с последствиями. Меня накрывает озарение — его не волнует просмотр школьного воспоминания, его тревожит обещание о снятии окклюменционных блоков. Вместо логичного огорчения, во мне разрастается азартный пожар. Дергаю головой, отстраняясь от его руки, и ехидным голосом тяну слова: — Или ты опять… — Беспокоюсь? — он наклоняет голову, прямым взором смотря на меня, но на этот раз в нём нет злости. Его губы искривляются в фальшивой ухмылке, а затем он тянется к палочке. Второй рукой придерживает меня за плечо. — Сконцентрируйся, — произносит твердо и пренебрежительно, но во взгляде не наблюдается раздражения. Есть только отсутствие желания. Ленивым жестом он отводит кончиком палочки прядь моих волос, а я очищаю разум, чтобы более четко увидеть воспоминание. Риддл произносит латынь, а затем поднимает мое лицо за подбородок и добавляет: — Легилименс! Неожиданный свет выбивает из меня весь дух, ослепляя яркими лучами. Ощущение горячей воды теряется на фоне невесомого чувства полета. Мне хочется закрыть уши, чтобы не слышать звонкий шорох, но он быстро исчезает в момент, когда зрение улавливает силуэты нескольких людей. Будто паря в воздухе, я внимательно осматриваюсь. — Телесные Патронусы - могущественные магические сущности, защищающие волшебника от дементоров и смеркутов, — преподаватель невысокого роста с осипшим голосом и густой бородой проходит по кабинету защиты от тёмных искусств. С безумным интересом я осматриваю учеников, ища любимого. В кабинете отсутствуют парты, подтверждая, что урок проходит в стиле практических занятий. Ученики стоят небольшими группами вдоль стены с палочками в руках. Преподаватель останавливается посередине зала и, откашлявшись, задает вопрос: — Кто расскажет мне про определение дементоров? С изумлением смотрю на профессора. Судя по внешнему виду учеников, я бы сказала, что они не старше третьего курса. По прошествии времени методы обучения поменялись. Мы не изучали подобного на третьем курсе. — Мистер Риддл? Проследив за взглядом профессора, застываю в воздухе с открытым ртом. Он! Вытянутая вверх рука неторопливо опускается, губы кратко подрагивают, улыбаясь в благодарность за вызов к ответу. Он делает шаг вперед с ровной осанкой. Закрываю рот рукой, поражаясь увиденному образу юного Лорда. Невероятно! Он кажется младше, чем на колдографии школьного альбома. Волосы более длинные, уложенные на другую сторону. Как только к нему обращается профессор, девочки с первых рядов начинают поворачиваться и улыбаться, а мальчики… тут реакции разные. Те, которые стоят рядом с Риддлом, довольно поднимают головы, будто гордясь правильным выбором профессора. Другие, потупив взгляды, напрягают плечи, словно завидуя или чего-то боясь. Подмечаю первое — за время его трехгодового обучения многие успели пострадать. Это видно по страху в глазах. Второе — преобладающая в кабинете эмоция называется восхищением. Третье — женская половина аудитории… Знакомое чувство ревности гложет изнутри, побуждая сжать руки в кулаки. Но от гнева меня отвлекает ласкающий слух ровный голос: — Дементоры по своей природе считаются особо опасными существами, которые питаются человеческими эмоциями и воспоминаниями, — он делает паузу, наклоняя голову, и повышает голос, указывая на дополнение, — преимущественно светлыми. Без тени самодовольства и привычного мне величия ученик Том едва заметно улыбается профессору, а тот в свою очередь одобрительно кивает и говорит: — Верно, десять баллов Слизерину, — учитель вышагивает вдоль шеренги и срывающимся на глухой полушепот голосом продолжает, — Патронус обеспечит вам защиту в случае нападения, однако такая магия требует огромного количества сил. По рядам проходит гул голосов, предполагающих свои воплощения Патронусов, однако внимание учителя привлекает та же поднятая рука. — Простите, сэр, но насколько огромного? Вот здесь я прищуриваю глаза, заметив знакомые мне черты. Том делает шаг в сторону, скрестив руки за спиной, и открытым, любопытным взглядом смотрит на профессора, но я отчетливо улавливаю провокацию в его голосе по упрямым ноткам, поскольку не раз с ними встречалась. Том задает вопрос, заранее зная ответ. Я понимаю это по блеску глаз и слегка приподнятым в ожидании слов бровям. Меня терзает догадка, что Лорд уже вызывал Патронус, а сейчас показывает представление, демонстрируя одаренный талант к волшебству. Вызвать Патронус с первого раза не под силу даже ему. Наверняка он тренировался до этого. — Мистер Риддл, несмотря на то, что мы изучаем теорию, не каждый волшебник вашего возраста сможет призвать Патронус на практике, — профессор снисходительно смотрит на ученика через круглые очки без дужек, — но я уверен, что столь способный юноша, как вы, после упорных тренировок достигнет хорошего результата. Со стороны женской части раздаются положительные возгласы. Профессор отворачивается, намереваясь продолжить лекцию, однако Том его перебивает: — Позвольте мне попробовать, сэр, — он снова улыбается самой приятной и просящей улыбкой на свете… такой же фальшивой, как и его невинные глаза, любезно играющие на всеобщем обожании. — Профессор, пожалуйста! — белокурая девица с первого ряда умоляюще обращается к учителю, а остальные энергично кивают. Нет, вам определенно не хватает дисциплины с урока профессора Снейпа! Что за поведение? Жаль, что меня там нет. На теоретический вопрос я бы ответила лучше Тома. Мы бы точно посоревновались в знаниях, и я бы… вздрагиваю от открывшейся в сознании картины — как бы изменилась судьба Лорда, если бы мы были соперниками с юного возраста? На какой бы уровень вышло противостояние? Смогла бы я предотвратить его будущие поступки, заменив иным вниманием? Смотря сейчас на его уверенность в себе, я понимаю, что ни за что не согласилась бы на второе место по успеваемости. Профессор поднимает руку, призывая аудиторию к тишине, а затем обращается к Тому: — Прошу вас, юноша. Опустив веки, этакий юноша, хотя в моем понимании — живое воплощение малолетнего преступника, направляет палочку в воздух и делает нужный взмах рукой, спокойно сказав заклинание: — Экспекто Патронум! — на кончике палочки загорается белый огонек, а потом помещение взрывается изумленными возгласами. Из палочки появляется серебристое свечение, трансформирующееся в крупное четвероногое существо. Я шокировано смотрю на широкую пасть с клыками и длинный панцирный хвост. Моя фантазия даже близко не стояла с могущественным зверем, размахивающим острым жалом. Мантикора останавливается напротив хозяина, высоко задирая голову, а Том… этот хитрый жук выглядит нарочито удивленным… — Профессор, неужели ученики моего возраста способны призвать магическое существо в качестве Патронуса?! — заглушив разговоры и восклицания, Том сводит губы в тонкую линию и шире открывает глаза, будто правда интересуясь информацией. Учитель наматывает круги вокруг серебристого хищника, с восхищением осматривая каждую деталь. Вместо ответа он произносит: — Браво, мистер Риддл! Вас заслуженно хвалят учителя, — наигранно засмущавшись, Том медленно пожимает плечами, а я закатываю глаза, — пятьдесят баллов Слизерину! Что? Почему так много? Даже профессор Снейп так не награждает слизеринцев. Пролетая над толпой, я вслушиваюсь в диалоги учеников, подмечая восхваления в адрес Того-Кто-Всем-Морочит-Голову. — Благодарю вас, профессор, — он взмахивает палочкой. Патронус исчезает, а профессор заканчивает урок со словами, что все должны брать пример с упорства мистера Риддла. Лорд Лицедей выходит из кабинета первым, олицетворяя само спокойствие, словно ему не так уж и важны дифирамбы преподавателя. За ним следуют остальные слизеринцы. Только спустившись по лестнице вниз, один из них задает вопрос: — Что ты вспоминал во время призыва? — голос ученика с чертами рода Малфоев звучит тихо, но уверенно. К моему удивлению, Риддл не уходит от ответа и, бросив взгляд на светлую дверь в противоположной части коридора, кривит губы в усмешке. — То, что принадлежит мне целиком и полностью. Чувствую, как меня медленно вытягивают из воспоминания. Успеваю приглядеться к коридору и с тяжелым вздохом признать дверь, ведущую в Тайную комнату. Конечно же - василиск! — Я не ожидал, что твоим Патронусом станет мантикора, — морально преклоняясь перед Томом, Малфой-вдвойне старший держится сзади, но на его слова отвечает другой ученик. — Разгадать воплощение слишком сложно, — высокий, коренастый слизеринец толкает Малфоя локтем, — для этого нужно хорошо знать человека. Вряд ли Том позволит кому-то… — Ты прав, — Лорд с неохотой произносит слова, однако после паузы поворачивает голову через плечо, вынуждая умолкнуть своих обожателей, и холодно добавляет, — никто и никогда не сможет узнать меня настолько хорошо, чтобы определить вид Патронуса. Теперь мне понятно поведение Лорда после моей догадки о мантикоре. Он не выражал беспокойство, а удивлялся, что его слова так легко опровергли. Итак... на момент воспоминания василиск был его единственным достоянием, не требующим подтверждения верности. Возвращаясь в реальность, не могу не спросить себя — являюсь ли я вторым достоянием?! Если я верну ему душу, то сможет ли он вызвать Патронус? Какое именно он использует воспоминание, а также сыграет ли это определенную роль в нашей судьбе…