Перевёртыш

Последний год выдался довольно голодным. Сначала холодная зима, проморозившая землю насквозь и погубившая много живого, потом довольно безрадостное скудное на добычу лето, приносящее одни неудачи и разочарования. Стае нужно было покинуть территорию, уйти с насиженного места и отправиться куда глаза глядят, иначе их точно ждала голодная смерть. Они вчетвером тихо ступали по осеннему лесу. Внимательно принюхиваясь и прислушиваясь, они подходили к самому краю своей территории, дальше лес кончался, был скалистый обрыв, за обрывом снова лес и долина, плывущие в утренней дымке, а совсем вдали голубые едва проступающие из воздуха гребни гор. Кто знает, что там будет дальше, какие опасности их поджидают. Четверо смотрели вперёд и вниз, всматриваясь вдаль и пытаясь предугадать своё будущее. Чёрный волк оглянулся на своих братьев, ведя ушами и поскуливая, будто спрашивая, готовы ли они идти дальше, туда, в неизвестность, может навстречу смерти, а может к своему спасению. Его брат, Меченый, тоже чёрный, но с белой лапкой, заскулил в ответ, немного припадая на передние лапы и поджимая хвост. Бурое Ухо обошёл их кругом, вставая на самом обрыве и продолжая поглядывать с недоверием на простирающийся вдали пейзаж, который немало пугал его. Они никогда ещё не заходили так далеко с самого своего рождения. Отца они не знали. Их вырастила одинокая волчица, поселившаяся в старой барсучьей норе под корнями большого дерева. Сама она пропала два года назад по весне. Позже, когда лёд подтаял, волчата нашли её окоченевший труп вместе с трупиком пойманного ею зайца почти у самого берега озера. Не дошла всего нескольких метров. Провалилась и не смогла выбраться. Замёрзла. С тех пор волчата росли сами. Одни. Росли, крепчали. Сами загоняли оленя к обрыву, сами выслеживали рысь, сами ловили куропаток, обходили свою территорию и выли, кликаясь с другими стаями. Теперь же наступил голодный год, дичь почти пропала из знакомого леса, охотиться стало тяжело. Бурое Ухо оглянулся на Белого, что сидел позади, ко всем спиной, и смотрел в родной лес, не отрываясь, лишь потом повёл ушами, когда его окликнули, призывая идти, но затем снова отвернулся. Он поднялся с места, прошёл пару шагов, обернулся, опуская голову и покачивая хвостом, мол: "Простите, но дальше без меня. Я остаюсь." Волки поскулили, пытаясь вразумить брата, да только тот ушёл молча, постепенно скрываясь в густых кустах. Делать нечего. Надо идти дальше, пусть и без Белого. Чёрный, что был умудрённым лидером, повёл их вниз, обходными тропами, выбирая путь между скал. Лишь спустя полчаса после спуска в долину они услышали скребущий душу протяжный вой Белого, который прощался с ними. Больше они никогда его не видели и не слышали. Потом было несколько дней опасного и нервного пути по чужим территориям. Тут задерживаться было нельзя, поэтому они редко останавливались и редко охотились. Чёрный торопил остальных, изо всех сил старался не допустить встречи с другой стаей. Однако он догадывался, что они уже давно знали об их присутствии, они шли за нарушителями по пятам. Приходилось топить свои следы в ручье и идти вверх по течению, чтобы сбить преследователей с толку. Потом у них долго не получалось загнать оленя. Раз за разом неудачная охота. Втроём, без Белого, да на незнакомой местности, ничего не получалось. Они уже были на грани отчаяния и начинали грызться друг с другом за каждую пойманную мышь, но вскоре Бурое Ухо взял след подраненного кем-то барсука. Тогда стая смогла хорошенько утолить свой голод, прежде чем отправиться ещё дальше, огибая большую заснеженную гору. За ней ждала новая долина, обещающая быть богатой на добычу. Когда они были уже почти у свой цели, разыгралась страшная гроза, было мокро, Чёрный немного подвернул лапу, спускаясь с обрыва, и братьям пришлось замедлиться, чаще останавливаясь и отдыхая. В одну из таких передышек, когда они решили остановиться у небольшого лесного озерца, Бурое Ухо ушёл на разведку, а вернулся через час весьма довольным, с добычей зубах, которую, виляя хвостом, положил перед Чёрным, ожидая одобрения. Это была очень необычная птица, похожая на куропатку, белую с красным гребешком, и пахла она странно. Никто из них никогда не видел таких птиц, но на вид и на запах она была съедобна и оказалась очень даже вкусна... Они остались в долине. Охотиться на кур оказалось проще простого. Они не могли летать, медленно бегали и были крайне неосторожными существами. Значительной проблемой, вставшей между охотниками и добычей, оказалась только собака. Одна собака, не побоявшаяся с бесстрашным лаем броситься на трёх молодых волков, решивших войти на её территорию. Сначала они шуганулись от её напора, не смея подходить ближе. Но затем попривыкли, осмелели, и в один день Чёрный перешёл в атаку, оскалив зубы и вытянув хвост параллельно земле, а за ним так же последовали его братья. Сначала они просто рычали и скалились, но затем, когда псина поняла, что силы не равны и чужаки её лая больше не боятся, предпочла отступить, скуля и поджимая хвост. Волки же наоборот с азартом бросились за ней, норовя куснуть за задние лапы или за бока. Изрядно вымотав животное, Чёрный уже готов был броситься и вцепиться ей в шею, чтобы раз и навсегда разобраться с неприятелем, как вдруг раздался неожиданный гром среди ясного неба, а затем второй, обращающий братьев в бегство. Так они впервые познакомились с людьми. Они быстро смекнули, что все те слабые и вкусные создания, на которых так легко охотиться: куры, овцы, козы, - все они на территории людей, которую те ревностно защищают, призывая смертельный гром с небес при помощи ружей. Братья долго наблюдали за людьми, сокрытые чащей, изучая их повадки и то, как люди охотились в лесах. Они понимали, что люди крайне умны и очень опасны, хотя и не выглядят так уж устрашающе как те же лоси или медведи. Однако и Чёрный был не промах. Он был умён и осторожен, продолжая со своей стаей таскать кур, резать овец и успешно уходить от всех наказаний. Оставленное человеком мясо Буроухому и Меченному он есть запрещал под угрозами самых страшных рыков, пренебрежительно помечая кусок, задрав лапу, и яростно прикапывая его землёй и листьями. Он откуда-то интуитивно знал, что мясо испорчено отравой. Оно плохо пахло. Волк почему-то очень чётко понимал, как действуют люди, предугадывая все их ходы, всегда был на шаг впереди них. Это был самый сытый и удачный год для стаи. А однажды стае даже удалось убить человека. Правда какой ценой... Это случилось очередной зимой. Меченый нашёл уже изрядно подъеденную овечью тушу. Он не заподозрил ничего странного, ведь она была ему знакома, эту овцу они убили на прошлой неделе, от неё пахло знакомо. Его не смутило, что убили они её совершенно в другом месте. Поэтому он смело приблизился к ней, желая урвать ещё кусок, но стоило ему подойти, как со страшным лязгом металлические челюсти капкана сомкнулись на его лапе, окрашивая кровью белую шерсть и свежий снег. Он заскулил и завыл от боли, бессильно кувыркаясь по снегу, но не в состоянии вырваться из западни. Встревоженные товарищи кружили вокруг него, покусывая жёсткий металл, пытаясь помочь, но без результатов. Им пришлось отступить. Человек был близко. Он приближался к беззащитному Меченому, готовя ружьё, а тот лежал на снегу, с ненавистью смотря своему двуногому врагу прямо в глаза. Меченый знал, что у него нет шансов, ему было страшно. Но в последний момент раздался рык и его товарищи бесстрашно кинулись из кустов, сбивая человека с ног. Выстрел ушёл в небо и ружьё оказалось выбито из рук, но даже без него человек не так прост. Он выставил локоть, защищаясь и не давая Чёрному вонзить клыки в своё горло. Пока волк ожесточённо терзал его руку, он дотянулся до охотничьего ножа и полоснул по морде, рассекая глаз. Чёрный с визгом отпрянул, отбегая прочь и скребя головой по земле в попытке справиться с ужасной болью. Человек хотел было нанести второй удар, да не успел, Бурое Ухо всё же полоснул клыками по горлу и сразу отскочил. Оставалось только подождать, пока враг сам захлебнётся кровью. Меченый отгрыз себе лапу и шёл дальше на трёх, помечая свой путь брусничинами маленьких капель, иногда останавливаясь и тщетно зализывая свою ужасную рану. Люди мстительны и такого они им точно не простят. Оставаться тут дальше было нельзя. Надо было уходить подальше. И подбитая стая вновь отправилась в путь. Но чем дальше, тем было хуже. Чёрный видел плохо, раздражался, когда к нему внезапно подходили со стороны слепого глаза, хотя вскоре привык активней крутить головой и больше полагаться на свои слух и чутьё. Меченый слабел на глазах. Рана воспалялась. Однажды он просто не встал. Чёрный и Бурое Ухо ещё несколько дней находились с ним рядом и пытались согреть его, пока снег полностью не запорошил его окоченевшее тело. Дальше они шли вдвоём, не считая ни дней, ни ночей. Иногда приходилось выживать на одних лишь полёвках. Чёрному настолько осточертело их положение, что когда он лишь почуял присутствие неподалёку лося, то без раздумий решил поохотиться на него. К счастью неподалёку был хороший обрыв. Надо было лишь спугнуть его в нужном направлении и он был сам мог выскочить туда и разбиться. Бурое Ухо занял свою позицию в нескольких сотнях метров от них, чтобы направить зверя, если он вдруг побежит не в ту сторону. Чёрный же, пошёл в лобовую атаку, выскакивая из кустов и щёлкая зубами. Однако благородное венценосное животное вопреки его ожиданиям не пустилось в бег, а напротив, выставило свои рога в боевую позицию и рассерженно зафыркало, скребя снег копытом. Это был не олень. Лось был куда крупнее, сильнее и бесстрашней. Чёрный не сдавался, прыгая вокруг него, рыча, скаля зубы и брызгая слюной. Лось не отступал, наоборот, шёл в наступление, мотая головой и поднимая копыта и грозясь растоптать хищника. Волк решил, раз уж лось не бежит к обрыву, может удастся его вымотать. Он завыл, подзывая Бурое Ухо, а затем продолжил юлить вокруг лося. Вскоре его брат явился на зов и они уже вместе дразнили зверя. Они могли делать это вместе, атакуя с двух сторон, а могли по очереди, давая друг другу отдыхать. Лось же был один и был в постоянном напряжении, которое сказывалось на его реакции. Прошли практически сутки, уставшая добыча допустила ошибку, упустив Чёрного из виду, чем он и воспользовался, запрыгивая лосю на спину, и вцепился в его могучую шею. Тот завертелся и забрыкался, стараясь стряхнуть с себя волка, но зверь мастерски балансировал, пытаясь вгрызться сквозь плотную шкуру и мясо до сонной артерии. Однако слепой глаз сделал своё и Чёрный не успел заметить опасность, прежде чем могучий лось с силой приложил его о дерево, а затем, когда он упал на землю, несколько раз ударил его передними копытами и поддел рогами, отшвыривая на несколько метров в сторону. Бурое Ухо не решился больше атаковать, отступил и позволил лосю уйти, когда тот успокоился. Когда он наконец смог подойти к своему брату, жалобно скуля, Чёрный был уже мёртв. Напрасно Бурое Ухо вылизывал его морду и покусывал за уши, скуля и надеясь, что тот встанет, Чёрный не отвечал. Смирившись с его гибелью, Бурое Ухо сел рядом и завыл протяжно, оплакивая его. Он остался совсем один и понятия не имел как быть теперь. Теперь он был сам за себя и сам решал куда ему идти. Об охоте на оленей и другую крупную дичь можно было забыть. Без стаи это было практически невозможно. Он бы даже с рысью или росомахой один на один не рискнул схлестнуться. Иногда Буроухому удавалось угнаться за зайцем, а уж если подкараулить глухаря, то это целый праздник. Хотя однажды в своих одиноких странствиях он нашёл труп оленя, убитого другими волками. Он забрёл на чужую территорию, слышал по ночам их вой, их было много, в разы больше, но у него не было выбора, он должен был попытаться проскользнуть сквозь эти земли. Впрочем, хозяева не заставили себя долго ждать. Как бы Бурое Ухо не старался запутать следы, ближе к ночи его настигла и окружила большая стая. Задрав хвосты и прижав уши, чужаки подходили всё ближе, сжимая кольцо, их глаза мерцали в темноте, как голодные зимние звёзды. Бурое Ухо крутился на месте, стараясь не подпустить их к себе, но он не мог смотреть сразу во все стороны. Шерсть вставала дыбом, хвост сам собой поджимался, а лапы сгинались, заставляя припадать к земле. Крупный вожак направился прямо к нему и другие волки расступались перед ним. Он подошёл совсем вплотную, почти коснувшись готовившегося к худшему Бурогоухого носом, потянул воздух, а затем вдруг лизнул его в морду, заскулив, и завилял хвостом, после чего остальные члены стаи перестали рычать и успокоились, подходя ближе и желая обнюхать новичка. Бурое Ухо не мог поверить своему счастью. Невероятно, но это был Белый. Он узнал брата после стольких лет и теперь принимал его в свою стаю. В ней было восемь особей вместе с ним самим. Белый, старая волчица, два волка постарше из первого помёта и четверо молодых. А теперь к ним присоединился Бурое Ухо. Он быстро понял что к чему и своё место в их иерархии, благо он был дружелюбен и более "сговорчив", нежели тот же Чёрный, поэтому он довольно быстро подружился с молодняком. Шло время. Жизнь стала значительно легче и веселее. Хотел бы Бурое Ухо, чтобы это длилось вечно но... однажды он почуял неладное, что расползалось в воздухе постылым запахом и шумом. Он встрепенулся, поднялся, навострив уши. Собаки. Много собак. И дым костров. Где дым и собаки, там человек. А где человек, там ждать беды. Бурое Ухо пошёл разбудить Белого, но тот уже не спал, лёжа на своём любимом камне на возвышенности и оценивая обстановку. Его брат был сильно взволнован. Если бы он только знал, почему... возможно он бы сумел увести стаю подальше, но он не успел, как ни старался. Охотничья облава началась слишком быстро. С одной стороны гром ружей и металлический бой по кастрюлям, с другой стороны собачий лай, с третьей гирлянды цветных флажков. Трое младших выскочили из леса прямо под пули, Белый со своей волчицей и одним старшим набрались храбрости уйти за флажки, а Бурое Ухо вместе с молодой волчицей окружили собаки. Они стояли спиной к спине, не давая многочисленным шумным неприятелям подступить. Но гончие были беспощадны и их было слишком много, они отрезали волков друг от друга. В их лае утонул визг волчицы, и Бурое Ухо не узнал, что стало с ней. Собаки хватали его за лапы, он огрызался, но на месте одной отпрыгнувшей появлялись две. Они повалили его на землю и чужие челюсти сомкнулись на горле, не давая дышать. Звуки смешались, постепенно сливаясь в одно равномерное гудение, которое резал замедляющийся гром сердца, в глазах замерцало и стало темнеть... темнеть, темнеть... темнеть... До тех пор, пока не возникла едва ли понятная волку надпись "КОНЕЦ ИГРЫ", и Бурое Ухо очнулся в игровом кресле в "Blips and Chitz" маленькими двуногим мальчиком. *** - Лютый, ты серьёзно? Остаться в родном лесу? Ты выбрал остаться в родном лесу и перебиваться на одних сраных мышах и ящерицах? Это был твой план? Ты Рик вообще или где? - Шутки в сторону, Р-рик, - встрял Страж Морти, вытаскивая из игрового автомата ленту билетиков. - Он прожил дольше всех и набрал больше всех поинтов. Причём больше всех нас вместе взятых. - Что? Каким образом? - Ну... - Лютый стал вспоминать, загибая пальцы. - Я один вполне нормально кормился на нашей территории, пережил ещё одну зиму, в одну харю загрыз взрослую забредшую ко мне случайно лосиху, потом был изгнан со своей территории другой стаей, потом долго странствовал, ушёл от охотничьих собак, нашёл себе волчицу, вырастил двух волчат, потом ещё четверых в удачный год... - Не продолжай. - ...Встретил Бурое Ухо, потерял большую часть своей стаи из-за облавы, стал людоедом, унеся жизни пятидесяти с лишним человек. Был застрелен лишь на старости лет одним приезжим звероловом. - Ну, бляха, Лютый, зверь ты жеводанский... - Страж Рик нахмурился озадаченно, думая, что сказать на такое. - Ну, у меня тоже должно быть достаточно очков. Мы столько овец и оленей положили с моих укусов и столько облав за нос водили. - Нет, Рик, ты на третьем месте, - Морти поправил его вновь. - Маленький Морти немного обошёл тебя за счёт убийства человека. Да и прожил он дольше. Все три взгляда собрались на маленьком мальчике, который всё ещё держался за голову и пытался осознать себя здесь и сейчас, а не диким волком. - К-как будто ц-целая жизнь... - проговорил он тихо. - Столько лет... Это мы были волками? Это было... странно, но здорово. Как по-настоящему. - Это просто игра, малой. "Симулятор волка", - Страж Рик склонился над ним, кладя руку на его плечико. - Приходи в себя, М-морти. - Убил человека... Ну и ну, - ухмыльнулся Лютый. - Это неплохое достижение. Похоже это у нас родственное. - Я защищал Белолапку, - оправдался маленький мальчик. - Они хотели его застрелить. - Оууу... - Страж Морти мило улыбнулся его словам, а затем нервно усмехнулся, почёсывая затылок. - Ч-что ж, в этой игре я облажался. Ха-ха-х... Всю жизнь был на подхвате и сдох первым от заражения после потери лапы... - Да ты и так по жизни на подхвате и постоянно умираешь от какой-нибудь ерунды, - усмехнулся его Рик. - Ладно, в этот раз мы оба облажались. Пойдём, отыграемся на другом симуляторе. Или может зарубиться в "Рой"? Кто с нами? - Да, да, да! - закричал маленький Морти восторженно. - Я хочу всё попробовать! - Я пас, - ответил Лютый, направляясь к бару. - Вы пока играйте, а я найду что-нибудь более интеллектуальное. Приглядите за Морти, ребята… я потом присоединюсь. Лютому не нравилось в "Blips and Chitz", но он всё равно пошёл. Потому что Морти хотел, да и ребята цитаделевские настояли. Да и вообще он уже столько лет не ходил никуда развлекаться, что отвык, да и не хочется, да и паранойя даёт знать. Вокруг куча всякого народа, голоса, крики, шум, грохот. Как будто бы его, волка, гоняют по лесу и вот-вот застрелят. Не получается расслабиться. Никак. Даже играя в симулятор чужой жизни, Лютый остаётся собой, осторожным, мстительным, хитрым, готовым в любой момент куда-то бежать, отражать нападение, атаковать. - "Надо выпить, - думал он, направляясь к бару. - Немного хотя бы. А потом уже видно будет..." За длинной барной стойкой он познакомился с двумя очень привлекательными девушками-птицами. Он немного говорил на птичьем языке, хотя давно не практиковался, но решил блеснуть перед ними своими способностями, а заодно пофлиртовать. Пофлиртовать правда получилось не очень. - Раката раката ратщ, кесавок? - Афчипок, - услышал он в ответ на свои трели, что было равноценно увлекательному эротическому путешествию на три буквы. Увы, в одиночестве. Да, пожалуй на птичьем у него получается намного лучше, если он подвыпьет. Выпив пару шотов покрепче, он решил прогуляться, разогнать алкоголь по телу, чтобы тот побыстрее подействовал. Игровые автоматы его мало интересовали. Да и вообще какие либо игры, симуляции, погружение в виртуальную реальность, тиры... всё это было какой-то скукотищей и безвкусицей, будто выцвело всё от старости. Однако всё же одна игра ему приглянулась. В зоне кафе, где было потише и где свет чуть приглушён, он заметил двух близнецов сфинксов. Они сидели за столиком и ментально управляли каким-то странным кубом с фигурами при помощи своих корон. Рика очень заинтересовал этот куб, точнее он буквально заворожил его. Рик подошёл ближе, чтобы понаблюдать за игрой. - Это что, шахматы такие? - наконец спросил он. - Выглядит впечатляюще. - Всё веерррно, молодой человек, - ответил один из сфинксов чуть жеманно, по кошачьи мурлыкая и растягивая слова, не отрываясь от игры и даже не смотря в его сторону. - Это 8-D шахматы. Фигуры могут ходить и атаковать не только по восьми доскам... - Но и перррескакивая мееежду ними, - подхватил его близнец почти таким же голосом. - Двигаясь по диагонали и вертикали, вверх и вниз прямо... - Внутррри куба. - Внутррри куба, - сказали они в один голос, а затем один из них добавил. - Это очень сложная игра, трррееебующая высокого интеллееекта. - Думаю, я разберусь. Если не возражаете... - Ха. Ха. Ха. Ха-ха. Ха. - Ха. Ха. Ха. Ха-ха. Ха, - они засмеялись странно, будто наигранно, сохраняя свои архаические улыбки на лицах. - Хорошо, человек. Попробуй обыграть меня. Если выиграешь мы отдадим тебе человеческую жизнь. А если проиграешь... - Стоп, стоп, стоп... Что ещё за человеческая жизнь? Не моя, надеюсь? Они вновь странно засмеялись. - Что ты, конечно нет. Мы вот про этого человека. Загляни в куб. Рик присмотрелся. Внутри игрового куба действительно сидел маленький человечек, явно недовольный своим положением, но вынужденный сидеть там и скучать, подперев лицо рукой. - А если проиграю? - Тогда угостишь нас напитками... - ...За свой счёт, конечно, - ответили сфинксы, после чего фигуры на досках поменяли свои положения, вернувшись в изначальные позиции. - Говори свои ходы, а я буду двигать твои шахматы. - Ладно, по рукам, - сказал Лютый. - Только без жульничества. - Ну что ты... Сфинксы никогда не жульничают. Мы можем хитрррить и задавать кавееерзные вопррросы, но обманывать... Нет-нет. Они снова синхронно неприятно рассмеялись. И Рик вступил в очень затяжную и нелёгкую даже для него игру. К середине процесса оппонент тоже оказался в напряжении, так как Рик был и впрямь не простым и весьма умным игроком, чего сфинкс вероятно не ожидал от человека. Повышенное внимание расширяло щелевидные зрачки сфинкса и без того крупные круглые зрачки Рика. Пока маленький Морти и стражи забирали награды в тирах, тратили жетоны на безделушки и прятались от хищников по кустам в очередной симуляции, Лютый чувствовал отчего-то желанную боль в голове, вызванную активной интеллектуальной работой. Он наконец-то смог абстрагироваться и полностью сосредоточиться на игровом поле, стратегии, фигурах и разуме игравшего против него сфинкса. И больше его ничего в этом огромном мире не беспокоило и не раздражало. Даже сам для себя он прекратил существовать в те минуты, что сделало их действительно ценными. C этим блаженным ощущением несуществования не могла сравниться даже победа. Впрочем уже через несколько минут он опять сидел за барной стойкой, спокойно пил очередной напиток и держал на ладони честно выигранную человеческую жизнь, а точнее просто человека, который в общем и целом был Рику без особой надобности. Он даже не знал насколько это легально вообще в этом секторе космоса, играть на человеческие жизни, особенно для сфинксов. Похоже эти двое были достаточно молоды и азартны, раз занимались таким. Возможно сами случайно выиграли его у кого- то и искали повода избавиться. Скорее всего так и было, во всяком случае, у Рика больше поводов и возможностей разделаться с этим парнем. Может просто закинуть его в рот? Тот человек в свою очередь встревоженно смотрел на Рика, придерживаясь за его большой палец, а потом вдруг улыбнулся и помахал рукой. Он выглядел подозрительно знакомо. Рик сощурился, приглядываясь. - Я тебя знаю, - наконец сказал он после долгого и пристального рассматривания. - Так, точно, Лютый Рик! Это снова Рагнар и это снова я, - тот раскинул руки театрально, лучезарно улыбаясь. Ему приходилось напрягать голос, чтобы Рик мог его нормально слышать. - Но это же невозможно... - Лютый покачал головой немного растерянно. - Тебе перерезали глотку на Крысиных Боях, ты не мог выжить там. Но... ты явно не из альтернативного измерения. - Да я и не выжил, - вздохнул Рагнар, вновь присаживаясь и почёсывая свою редкую щетинку на подбородке. - Я же говорил, что я никогда не выживаю. Однако что-то возрождает и спавнит меня снова и снова в совершенно неожиданных местах, будто я внутри какой-то игры, где надо постоянно умирать. Не знаю, с чем это связано, но похоже это мой дар и моё проклятье, чтоб его за ногу. - Занятно, - Рик ещё раз оглядел Рагнара внимательно, чуть приближая к себе ладонь. - И каково это, умирать? - Хреново. Умирать весело, зная что ты воскреснешь, чтобы опять влипнуть в историю и умереть. Но постоянно это делать тяжело, - парень вздохнул. - Это довольно болезненно в большинстве случаев и это морально выматывает. Но... я стараюсь держаться и быть харизматичным красавчиком с улыбкой Страшилы в любой непонятной ситуации и ищу Изумрудный Город! - он снова улыбнулся. - А ты случайно не мудрый Гудвин, которого я ищу? Рик задумался. Тема смерти его будоражила. - Ты... видишь что-нибудь, когда умираешь? Прежде чем возродиться? Ну, туннели там, свет, адские котлы, райские врата, демонов, ангелов... вот это вот всё. Рагнар отрицательно покачал головой, а затем поднял указательный палец вверх. - Иногда меня глючит в предсмертной агонии и я вижу какую-нибудь бредовую бессмыслицу. Коней, которые скачут на конях, летающие швабры с пропеллерами прочую ерунду. Но никаких божеств смерти. Потом умираю и на мгновение... пустота. Рик отвёл взгляд в сторону, уставившись в обзорное окно, за которым простирался усыпанный бессчётным бисером звёзд космос. Его собеседник нерешительно, но любознательно придвинулся чуть ближе, будто желая знать, о чём тот задумался. - Все Рики однажды отправляются в "паломничество", - наконец заговорил он, всё ещё не отводя растворяющегося где-то во вселенной взгляда. - К краю бытия. Чтобы взглянуть в глаза Бога и узнать, есть ли там кто-нибудь. Я хорошо помню себя в те дни. Я был молод. Таких отчаянных и нервных расчётов наверно не помнила наука за всю свою историю. Три исписанные с обеих сторон доски, двенадцать толстых тетрадей, три банка памяти бортового журнала корабля, семь с половиной шариковых ручек, две перегоревшие лампочки, десятки выкуренных сигарет и ни капельки алкоголя за те две без лишнего недели. Я торопился, не понимая куда. Работать в другом ритме не получалось. Несколько дней тому назад из одной моей экспериментальной рабочей микровселенной выбралось наружу маленькое существо, жившее в ней когда-то. Само, без помощи создателя. Я даже не сразу осознал откуда взялась эта букашка, а когда осознал, тут же потушил об неё сигарету, пожалев только, что не спросил, как этот чел провернул это. Как? Задавшись этим вопросом и покопавшись в нём ещё глубже, я вдруг впал в дичайший ужас, охваченный так же злостью и нетерпеливым желанием разобраться во всём. Нет, не в маленькой коробушке микровселенной, которая питала мой старый комп, а в собственной вселенной, в которой я на тот момент жил и живу до сих пор. Именно там, а точнее за её пределами, за пределами всей мультивселенной с её неисчислимыми измерениями. Моей целью было пройти ту нескончаемую пустоту за искривлённым пространством, что отделяла меня от истины и сказать наверняка... Нахожусь ли я внутри подобного рода микровселенной или же мой космос не имеет дна. Я мог лишь в теории предполагать, как действуют привычные законы физики там, за незримой чертой или оболочкой. Поэтому оставив вместо себя клона, чтобы никто не заметил пропажи, если вдруг что обернётся мне боком, я отправился в одно из самых рискованных путешествий в моей жизни, хоть и клялся себе, повторяя как мантру, что это мой обычный рутинный день на поприще добычи знаний. Используя все имеющиеся знания о вселенной и проведя просто фантастические даже для самого себя манипуляции с оборудованием, разрывающими пространство минералами и портальной жидкостью, я наконец оторвался от реальности, пробираясь настолько далеко, насколько никто не был способен. Мне казалось, что перегрузка вот-вот уничтожит меня, сомнёт в своих челюстях мой корабль и мой скафандр, заставив содержимое прыснуть наружу сквозь разрывы. Вселенная, в самом широком понимании этого слова, осталась где-то позади, если бы у этого пространства вообще были стороны, такие как верх, низ, право, лево, вперёд и назад. Вселенная осталась где-то. Огромная, всеобъемлющая, многоплоскостная и многослойная, как земные породы, в которых перемешались динозавры, неандертальцы, панцирные рыбы и бытовой мусор. Время в ней стояло столбом и неслось во всех направлениях, галопируя на кочках частых аномалий и парадоксов. Каждая часть её, даже самая мёртвая и необитаемая, имела голос и без остановки говорила, шептала, выговаривала слова, звуки, музыку, шум, молчание... - Рик захрипел натянутым голосом, прервался, чтобы вдохнуть побольше воздуха, и заговорил вновь. - Если бы глаза мои могли видеть хотя бы четверть всего происходящего в ней, вместо той незначительной одной миллиардной процента, а то и того меньше, на глаз не определить, да и вооружённым глазом тоже... Тогда я наконец испытал то позабытое чувство, что испытывал и испытывают первые космонавты, отрываясь от своей планеты и видя её шарик за стеклом обзорного окна, погружаясь всё дальше и дальше в ощущение незначительности всего прочего. Я думал, что уже и не попробую его вновь, слишком уж часто я сам вгрызался во тьму и холод, бороздя просторы космического театра. Я отправился ещё дальше, чтобы двигаться до тех пор, пока мой корабль не упрётся в теоретическую линзу микроскопа или же теоретический нос тамошнего самопровозгашённого божества. Я задал вопрос по связи. Приборы на корабле отдавались шумом помех и перегрузок, превращаясь в единый фон. Как вдруг среди всей этой звуковой шелухи раздался вполне ясный и чёткий и почти не аудиальный голос, звучавший и не звучавший одновременно со всех сторон. И мужской, и женский, и не имеющий пола. Он просто был и был беззвучен, был другим, как сигнал проходящий прямо по коже, мясу, костям, нервам, прямо в мозг. Но это был голос… Многоголосье. - Г-голос? - решился спросить ошеломлённый рассказом Рагнар. - Голос Бога? - Мой голос, - ответил Рик, закрывая глаза и чуть опуская голову. - Мой собственный голос. Голоса миллиардов и ещё большего количества версий Риков, отправившихся искать правду и не нашедших в том отсутствии пространства ничего, кроме себя самих и оставшейся без нас вселенной. Там не было иного Бога, кроме, чёрт возьми, меня. - Охренеть! Ну даёшь! - раздался женский восглас слева от Рика, заставивший его наконец оторвать взгляд от космоса за обзорным окном. На него смотрели большие удивлённые глаза... маленькой серой пони с драконьими крыльями и необычными татуировками на лице, которые Лютому странным образом напомнили лицевые щели. Вообще вся её внешность: её стрижка, одежда, мордочка, прочие татуировки, выглядели немного небрежно, нахально и по-бандитски, будто бы она сидела в тюрьме и только-только вышла. Очень странный образ для пони, но почему-то он показался Рику весьма интересным. - Мальчик мой, да ты такой умный! Можно я угощу такого красавчика водкой? - спросила она со странным акцентом, пододвигаясь ближе и прихватывая локоть Рика копытцем. - Кстати, меня Миколь зовут. Тот чуть вздрогнул, отстраняясь, но затем расслабился, всё же позволяя себя трогать, и даже ухмыльнулся. - Мальчик? Мне под семьдесят, детка. Я старый пират и я не знаю слов любви. - Так я научу! - Оу, у тебя появилась новая подружка? - задорно спросил Рагнар. - А мне водки можно? Перед смертью не напьёшься, но... - Эй, бармен, водки! Три раза по сто. Я сам вас угощу, - воскликнул Рик, залезая рукой под халат в поисках сайзаритовой пушки. Вернув Рагнару его нормальный рост, Рик приподнял Миколь, помогая ей забраться к себе на колени, а затем поднял тару. Раздался звон стекла и все трое за встречу опрокинули свои рюмки, морщась и занюхивая чем попало. - Так вот я думаю... что на самом деле вся моя жизнь, весь этот мир и все эти смерти это иллюзия, - захрипел Рагнар, пытаясь закусить где-то найденным кусочком лимона. - Симуляция. Игра такая, где я очень реалистично умираю. И вы все проекция, никто не реален, есть только я и Лабиринт, внутри которого я заключён. Он, Лабиринт, постоянно сталкивает меня с гротесктными монстрами из моей собственной головы, которые чаще всего меня сжирают заживо. Я не знаю что это, но это как будто бы какой-то живой разум или машина, или... - Рагнар... - Лютый ухмыльнулся, нежно почёсывая выбритый затылок и макушку Миколь иногда скользя пальцами по её шее и спинке между сложенных крыльев. - Будь уверен, это не игра в "Рой" или нечто подобное. Я слишком хорошо осознаю себя для проекции, программы или ещё чего-то такого. Я могу придумывать, вообразить себе и делать такие вещи, о которых ты не мог бы даже мысли допустить. Я могу убить тебя так изощрённо и глупо, что ты бы до последнего не догадался, что я убиваю тебя. - А можно мы не будем убивать этого милого парня, а? - спросила Миколь, снова привлекая к себе внимание Рика. - Расскажи лучше ещё какую-нибудь интересную научно-фантастическую историю. В глазах Рика промелькнула живая искорка. - Хмм, не уверен, что могу раскрыть ещё что-то научное, но фантастическую историю могу, - ответил Рик, пересаживая Миколь на колени Рагнара, что сразу обнял её. - Историю о фантастическом идиоте, который фантастически идиотично помер где-то на другом конце мультивселенной. Это тоже было давно, когда большая часть Риков относительно недавно изобрели портальные пушки и познакомились сами с собой. Идиот тот был моим другом и выглядел он точно как я, только не такой злой и задолбавшийся, как сейчас. Мы были молоды, веселы и полны амбиций. На тот момент закончилась одна крупная межпланетная война вселенского масштаба, в которой мы оба принимали участие. Я встретил его на одном далёком крохотном планетоиде, где он жил со своей тогдашней бабой в небольшом деревянном домике. Мой приятель был рад меня видеть, а ещё он был рад принять от меня в дар бутылку первоклассного и дико дорогого антарексинкого самогона крыс знает, а я уже и не помню, какого года выдержки, которую мы решили распить втроём. Но вот незадача, у нас не оказалось под рукой штопора или чего-то на него похожего, чтобы вытащить пробку. Я предложил спилить горлышко лазерным лучом, но дружбан сказал "нет, я хочу сохранить бутылку в целости, и хочу распить её традиционно". И он отправился за штопором на соседнюю планету. В итоге по словам же друга, он нашёл его на третьей планете... в церкви! В церкви, Карл! Тамошний священник дал ему штопор и даже благословил его, после чего он весь такой благословлённый вернулся домой. А там эта его курица решила со мной пофлиртовать, мы же с другом очешуеть какие похожие, мать его, один человек, так почему бы и нет… Короче дружок пришёл в бешенство, матеря нас обоих, схватил бутылку и вышел за дверь. Ненавидя весь белый свет он пошёл на обрывистый и каменистый берег моря, выдернул пробку, выпил эту бутылку в одну рожу, а затем швырнул её в небо, так что она исчезла среди звёзд, снял одежду и прыгнул в океан. - И... так он умер? - уточнил Рагнар, уже расслабленно пошатываясь от алкоголя. - Утонул в море. - Нет. Он решил переплыть этот океан. И он стал двигаться от одного берега к другому, он плыл и плыл, пока не пресёк его. - Как?! - удивилась Миколь, встряхивая крыльями. Лютый лишь поднял палец вверх, призывая оставить все вопросы на потом. - Не найдя на том берегу ничего интересного, он поплыл обратно. По пути на него напала большая белая акула и вцепилась ему в грудь. - И тогда он умер? - Он убил ту акулу голыми руками и продолжил путь. Выбравшись на берег, он понял, что его вещами, а особенно портальной пушкой интересуется огромное космическое чудовище с щупальцами и тысячей глаз. Когда он, голый и мокрый, вступил в бой с существом… Я не знаю как это называется научно, но я зову его пупыристый пушкотыр. Друг попытался отнять у него свою вещь, тварь схватила его своими щупальцами и проглотила заживо. - Ну теперь то он точно умер, - вздохнул Рагнар. - Я-то знаю, как это бывает. - Но тут пришёл я и сразился с пушкотыром, заставив засранца выплюнуть другого засранца и убраться куда подальше. После этого мы с другом помирились и решили, что наша дружба не стоит какой-то бабы, потому что мы крутые, да и что может быть круче нас, мы ведь Рики. И мы сели на берегу, куря, смотря на звёзды и делясь последними впечатлениями. И вдруг раздался какой-то странный свист, потом гром. И мой друг упал замертво, оттого, что ему прямо по темени прилетела чёртова бутылка, что столкнулась со спутником того планетоида и от-РИК-ошетила обратно. Черепок вдребезги, но бутылка цела. Как он и хотел... - О... мой... Бог... - Я конечно не учёный, - подал голос бармен, который тоже невольно слушал историю. - Но как брошенная вверх бутылка смогла оторваться от планеты, преодолеть силы притяжения, столкнуться... аж с луной, и вернуться назад? Что-то тут не вяжется... - Я же сказал, - пояснил Рик. - Крохотный планетоид, с незначительной массой и силой притяжения. Несколько больше, чем у Маленького Принца, но незначительно. А вы думали как этот пьяный идиот смог дважды пересечь океан и отшибить великую белую акулу размером с анчоуса от своего правого соска щелчком пальца? Рагнар, Миколь, бармен и ещё парочка случайных слушателей засмеялись. - Единственное, что было в этой истории реально большим и представляющим угрозу, был тот пупыристый пушкотыр. Ну, и бутылка, которая могла и меня убить на самом-то деле, - закончил мысль Рик и поднялся с места. - А теперь я вынужден пойти отлить и вернуться к своему Морти. - Ты не вернёшься к нам? - спросил Рагнар взволнованно. - Ннннет! - ответил тот, самодовольно мотнув головой. - Хотя… Останусь ещё немного. Придумайте мне пока чего покрепче, прям чтобы у меня ноги не ходили, а язык горел, потому что пока я абсолютно трезв, - добавил он и в его глазах снова стал лучиться свет. Затем он бодро зашагал в сторону уборной, чувствуя себя ещё живее, чем он был. Рагнар увязался за ним и догнал его уже там. - Погоди, п-погоди, чел... Рик... Ты не мог бы... Ну, знаешь, мне некуда пойти особо. Да и куда бы я ни пошёл, везде хана, понимаешь? - К чему ты клонишь? - спросил тот, звонко развернувшись на кафельном полу абсолютно пустого на других существ помещения, куда долетали лишь приглушённые звуки игрового зала и бара. - Хочешь ко мне вписаться что ли? - Рик склонил голову набок и приподнял бровь. - Ну... да. Я тупой конечно, но рукастый. Могу отвёртку подавать, посуду мыть... - он улыбнулся криво, а затем сложил ладони вместе. - Ну хоть на день, чтобы мне пожить спокойно, перекантоваться без смертей. А потом... ну, потом я придумаю что-нибудь. Может съешь меня потом, я даже на это согласен. Рик пожал плечами и стал доставать портальную пушку. - Ладно, пока я выпил и добрый. Один день. Да и Морти обрадуется тебя увидеть живым. - Господи! Спасибо! Спасибо! - Давай, давай... - пробормотал Рик тихо и медленно, вдумчиво настраивая портальную пушку. - Славь своего Бога, смертный. Аве мне, аве. V... оль... два... и... Только ничего не трогай до нашего прихода, лады? - сказал он и открыл портал, куда Рагнар быстренько запрыгнул, радостно улюлюкая и неистово благодаря. Спустя пару мгновений, когда портал закрылся, зелёный свет погас и Рик снова остался один посреди мужского туалета, он взглянул на дисплей портальной пушки, где горела надпись "V-023". - Твою мать! *** Достаточно продолжительное время спустя запыхавшиеся маленький Морти и стражи вывалились из кабин очередного игрового аттракциона, спеша найти какой-нибудь столик, чтобы передохнуть. - Кажется… Я не очень хорошо стреляю, - произнёс маленький Морти, плюхаясь на свободное место и буквально ложась на стол щекой без сил. - Научишься ещё, - подбодрил его двойник, занимая место рядом. - Рядом с Риком так точно. Ух… Но это конечно была дикая перестрелка. Я аж вспотел. Надо купить Колы… - Я… я тоже хочу Колы, - мальчик оживился, поднимая голову со стола. - Нет, пёс, тебе нельзя. В ней сахар, - произнёс Рик, покачивая головой, а затем обратился к своему напарнику. - М-могх-ти, сбегай до бара или до автомата. Возьми мне Питт Колу и какой-нибудь минералки без сахара для мелкого. Уставший парень хотел что-то возразить и отправить Рика самого за напитками, но не стал, решив, что заодно сможет купить и себе что-нибудь ещё. Как только он поднялся, Рик юркнул на освободившееся место, придвигаясь к маленькому мальчику. - Ну что, как тебе всё это? Нравится "Blitz & Chitz"? - спросил он, ухмыляясь. - Здесь очень круто, - ответил тот, улыбнувшись и взглянув Стражу в его заботливые глаза. - Я никогда не играл в такие игры, как тут. Мне понравилось, когда мы жили другими людьми и животными. - Так тебе... нравятся симуляторы, - произнёс Рик, мягко кивая. - Нравится пробовать себя другими существами, которыми ты не можешь быть, залезать в чужие шкуры, полностью менять свой облик и свою суть, перевоплощаться, становиться другим? - Д-да, похоже на то. - Мне тоже нравится. Столько возможностей и столько житейского опыта… - Рик отвёл глаза в сторону, улыбнулся чему-то, а затем опять посмотрел на Морти. - И всё за пять минут реального времени! А знаешь, Морти, ты ведь... Он прервался, заметив как вздрогнул мальчик, случайно полоснувший свою кисть коготками, пока теребил руки. Не сильно, но до крови. Рик участливо придвинулся ещё ближе и вытащил из стоящей на столе салфетницы пару салфеток, складывая их и мягко промокая капли крови. - Болит? - Ничего, заживёт. Я себя постоянно царапаю. У меня все руки как после кошечки, - усмехнулся мальчик, вызывая у Рика новую тёплую улыбку. - Мой Рик г-говорит, что я научусь не царапать себя, не прикусывать язык. У-у меня уже получается не пускать слюни и шевелить щелями правильно, - в подтверждение своим словам Морти разомкнул и снова сомкнул щёлки. - Рик помогает мне освоиться с новым телом. - Так значит ты идёшь на поправку? Уже почти здоров, да? - Морти! Морти-и-и! - раздался по-странному громкий приближающийся голос Лютого, заставивший обоих притихнуть и обернуться. Лютый стремительно приблизился, с размаху опустился на колени, скорее всего набивая себе синяки об пол, и схватился обеими руками за край столика так, что его когти заскрипели по его поверхности, оставляя царапины. Сам он выглядел очень странно. Халата на нём не было, водолазка держалась на добром слове, так как грудь была вертикально разрезана от ворота до самого низа. Рик был до нитки мокрым, настолько что вода капала с него на пол, а местами вообще был покрыт странной кисло пахнущей слизью: волосы, лицо и оставшаяся одежда... Руки тряслись, а глаза были просто полны до краёв странного панического безумия. - Морти, я сделал ошибку, Морти! Я такой идиот, как я мог так облажаться? - завыл он, чуть не рыдая, нависая над столом и продолжая его царапать. - Ч-что случилось, Рик?! Что ты сделал? В чём ты ошибся? - Морти переполошился не на шутку, с удивлением оглядывая Рика. - Морти… Я… я пошёл в бар выпить с инопланетянами, и я рассказывал там всем истории про космос, про бутылку и про себя, а потом ещё про гиперскоростного коня и ещё что-то про свою бывшую. Я проиграл халат в карты двум сфинксам, а потом пил и обнимался с космическими слизнями, которые захотели сделать со мной селфи. И там ещё были птицеличности. Девушки. И динозавр. Я подумал, что мне нравятся перья. Но потом я подумал, что так же люблю чешую и это естественно для моего вида. И я ещё подумал, что же я больше люблю, чешую или перья. Потом я вспомнил, что есть ещё протоперья. И динозавры с чешуёй, кожей, перьями и протоперьями… И другими видами перьев. И короче я говорил тебе, Морти, я сказал тебе что дейнонихи были большие, а они нет. Они нет. А вот ютарапторы, они воооот, - сказал он, поднимая руку вверх и делая жест, будто отмечая в воздухе рост существа. - Они с медведя ростом, Морти! И такие же мощные. Как я мог это забыть? Я всегда говорил, что я хреновый биолог и ещё более хреновый палеонтолог, но это ж капец стыд! Я очень соскучился по тебе, Морти! - Я… Я н-не совсем понимаю о чём ты, Рик, - ответил Морти в замешательстве. - Ч-что с тобой? Ты какой-то странный. Страж положил руку на его маленькое плечико, мягко похлопывая. - Всё в-ыхг-порядке, малыш. Твой Рик просто пьян, покутил, перебрал малёк, и теперь перевозбуждён, - сказал он, поднимаясь и делая шаг к Лютому. - И судя по этим огромным зрачкам, весьма хорошо так, похоже забористое зелье ему в баре намешали. - Я ещё стою на ногах! - возразил тот. - И я соображаю и говорю! Я обожаю говорить! - Да, но ты же не хочешь повторить историю на Цитадели восемь лет назад? - спросил Страж строго и спокойно и, заметив нервные одобрительные кивки, улыбнулся мягко. - Хорошо. Тогда тебе стоит завязывать. Идите домой, отдыхайте. И уже там ты будешь вещать свои палеонтологические драмы и биологические пиздецы. Лютый с радостью кивнул ещё раз, лишь этого и дожидаясь, а затем судорожно полез за портальной пушкой, чётко следя за тем, чтобы на этот раз ввести правильный номер измерения. Больше всего на свете он хотел домой, скорее отмыться и переодеться, чтобы заползти на диван с ногами и обнимать Морти оставшийся вечер и ночь, и всё следующее утро.