Габриэлла Поттер

Солнечные лучи нещадно прогревают землю, поднимающийся пар делает пребывание на улице невыносимым. Вся семья Поттеров, спрятавшись от зноя последних июльских деньков в пропитанном охлаждающей магией доме, усаживается за обеденный стол, на котором друг за другом появляются блюда приготовленные эльфами. Идиллию крайне редких семейных обедов прерывает настойчивый стук. Оборачиваюсь и вижу серую, пушистую птицу, которая, переминаясь с лапки на лапку, смотрит на меня не самым дружелюбным взглядом. Лили радостно вскрикивает, чуть ли не подпрыгивая подбегает к окну, дергает за створку. Птица влетает в дом, наматывает несколько кругов под потолком и уютно устраивается на моей голове. Небольшой конверт с большой красной печатью выпадает из её клюва и красиво пикирует в мою тарелку супа. В прошлой жизни было более… эпично. Лили угощает сову орехами, с помощью заклинания достаёт конверт и приводит его в первоначальный вид. Почтальонша же дело о «поедании зарплаты» откладывать не решается и, не стесняясь присутствующих, устраивает пикник на моих только вчера вымытых волосах. По завершению «обеда» наглая птица прощается со мной, клюнув в темечко и вырвав несколько прядей, вылетает из нашего дома. Перевожу грустный взгляд на суп, по поверхности которого плавают остатки орехов и часть моей некогда ровной чёлки. Мама слегка подрагивающими руками протягивает конверт и просит зачитать вслух. Папа сидит на своём месте и одобрительно улыбается. Ами предпринимает попытку залезть на стол, но терпит поражение, будучи перехваченной бдительной мамой. Открываю конверт и зачитываю:  — ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС». Директор: Альбус Дамблдор. Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный…  — Прочитай само письмо, милая! — торопит Лили. Киваю.  — Дорогая мисс Поттер! Мы рады проинформировать, что вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля. Искренне ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора! Вынула второй лист, пробежалась по знакомым названиям и спросила:  — Это тоже читать? Ответа не последовало. Устало вздохнула и уже собралась продолжить чтение вслух, но не успела, оказавшись в объятиях мамы.  — Я так рада, Габри! — прошептала она мне на ухо. Почувствовала, как что-то тёплое упало на моё плечо. Неужели слёзы? Папа стоял рядом, в его глазах была неподдельная радость и гордость за своего ребёнка. Ами бегала вокруг со счастливыми криками: «Письмо! Письмо пришло!» Глядя на них, я во второй раз в этой жизни заплакала. От счастья. Гарри, бедный Гарри, мог ли ты мечтать когда-нибудь о том, что сможешь вновь получить письмо из Хогвартса и прожить этот момент в кругу семьи? Мог ли ты, маленький, одинокий и забитый мальчик, увидеть живых родителей рядом с собой, почувствовать их защиту и гордость? Мог ли ты мечтать, радоваться с ними вот так, как радуюсь сейчас я?  — Мама… — тихо проговорила, размазывая рукой по щекам собственные слёзы, — папа, Ами, — всхлипнула и слегка отстранилась, чтобы видеть всех сразу. — Я очень люблю вас всех! Очень! Пускай вы и не такие, какими представляла когда-то… Обняла маму и папу, а Ами обняла меня. Я счастлива. Сейчас я действительно счастлива! Сборы в школу прошли довольно быстро. Лили волновалась и по несколько раз сверялась со списком. Когда мы купили всё необходимое, мама странно посмотрела на отца, и сказав: «Мантий мало», убежала составлять новый заказ к мадам Малкин. Папа и Сириус решили по тихому приобрести мне метлу и спрятать её под чарами невидимости. На моё невинное: «Первогодкам можно летать?» Они ответили пакостливой улыбкой — одной на двоих. Со всеми покупками мы вернулись в дом и попали в лапы, то есть загребущие ручонки моей сестры, после которых маме пришлось магией латать несколько вещей и с помощью «акцио» доставать из самых неожиданных мест перья, книги и сову. Последующие дни прошли в рассказах отца о школьных годах, где он ни разу не упомянул Снейпа, и в наставлениях мамы о том, что на Слизерине учатся не самые лучшие люди, и мне нужно быть с ними вежливой (всё-таки по большей части там аристократия), но не заводить дружеских отношений. На вокзале мы оказались за полчаса до отъезда экспресса. Я часто оглядывалась, стараясь заметить в толпе знакомые рыжие макушки, или каштановое гнездо, однако людей было слишком много.  — Габриэлла, ты меня слушаешь?  — М? Подняла взгляд на мать.  — Веди себя как леди! Не забывай, что ты представляешь семью Поттеров в Хогвартсе. Ты должна быть: вежливой, ответственной, женственной, послушной. Тебе нельзя лезть в авантюры, завязывать сомнительные знакомства, особенно со Слизерином — с ними вообще лучше без надобности не общаться, потом не забудь, что… Джеймс вздохнул и поцеловал Лили, прерывая её наставления, а после посмотрел на меня с улыбкой и добавил:  — Мама хотела попросить тебя не дружить с такими мальчиками, как я, не поддаваться на их шарм, не участвовать в их играх, и самой не становиться такой же. А теперь беги на поезд! Прежде чем Лили успела сказать ещё что-нибудь, он вновь притянул её к себе и, не обращая внимания на косые взгляды других родителей, нежно поцеловал. Я плохо помнила, в каком именно купе ехала в свой первый раз, но понадеялась на удачу и стала ждать Рона. Вскоре дверь немного отъехала, и в проеме появился Драко. Он окинул меня изучающим взглядом, немного задержав его на лице.  — Поттер? Усмехнулась, неужели не признал сразу?  — Она самая. Ты купе ищешь?  — Да, не занято? — он махнул рукой на пустые скамейки.  — Как видишь — свободно. Один?  — Нет. Драко полностью отворил дверь и зашел в купе, усевшись напротив меня. Вслед за ним появилось двое пухлых мальчишек не самой приятной наружности.  — Это Винсент Крэбб, — парень, погибший в выручай-комнате, откусил кусочек пирожка и, что-то невнятно пробормотав, сел на лавку рядом со мной.  — А это Грегори Гойл, — второй уже сидел рядом с Драко и открывал пакет с бутербродами. Блондин окинул их недовольным взглядом и беспомощно посмотрел на меня.  — Прости, они слегка не воспитаны… Захотелось рассмеяться от нелепости происходящего, но вновь открывшаяся дверь подпортила атмосферу. Показалась пушистая каштановая макушка и громкий девчачий голос с повизгивающими нотками спросил, тщательно выговаривая каждое слово:  — Вы не видели здесь жабу? Мальчик по имени Невилл потерял жабу! Драко посмотрел на меня, а потом на Крэбба с Гойлом и ответил:  — Это купе аристократов, возможно, в соседнем тебе окажут более достойный приём. Я как раз не так давно видел несколько рыжих жаб, думаю, они будут рады твоей компании! Крэбб и Гойл засмеялись, а девочка бросила на Малфоя гневный взгляд и со всей силы хлопнула дверью. До меня как-то с опозданием дошло, что это была Гермиона. После одиннадцати лет в компании матери, у меня одна реакция на такие интонации — полное отключение внимания. Похоже, вновь подружиться с Гермионой будет сложнее. До Хогвартса нас больше никто не беспокоил. Мы разговаривали с Драко, обмениваясь мыслями об учёбе, новостями из жизни (всё-таки не виделись почти шесть лет) и примерными взглядами на мир. Крэбб и Гойл всю дорогу что-то жевали, изредка вставляя пару слов, чтобы о них не забыли. Когда нас собрали перед озером, я увидела Хагрида. Достаточно молодого, живого и вполне себе счастливого. Он обнимал Невилла, ставшего ему близким, а меня воспринимал как одну из многих учениц… Впереди маячила макушка Рона, а рядом с ним стояла Гермиона.  — Знаешь, — Драко наклонился слишком низко, я почувствовала, как его губы шевельнули мои волосы, — меня отец попросил подружиться с Лонгботтомом, но это секрет!  — Зачем ему это? — спросила также тихо.  — Не знаю, просто сказал наблюдать за ним.  — Ты не спрашивал причину?  — Мне нельзя спрашивать. Нас посадили в лодки и мы поплыли к замку. Хогвартс, речь директора и само распределение было почти таким же, как и в бытность Гарри, но всё же некоторые отличия я заметила. Первое, что привлекло внимание — преподавательский стол. За ним сидели несколько незнакомых преподавателей, а Снейп хоть и оставался чёрной летучей мышью, но выглядел не так запущено, как обычно… Хотя, возможно, я уже и не помню, как он выглядел до активного служения Тёмному лорду на моём шестом-седьмом курсе… Следующий момент, хоть и вполне ожидаемый: Невилл — мальчик, который должен победить могущественного врага. До поступления в Хогвартс я узнала, что в этом мире предсказание появилось на три года позже, и Волдеморт, по какой-то причине, не стал сам идти за ребёнком, а отправил к нему в гости Беллу. Пожирательница убила родителей четырёхлетнего мальчика, но его самого почему-то оставила в живых. Невилл попал под опеку бабушки, но до этого несколько лет пролежал в психиатрическом отделении Мунго. Сейчас он выглядел даже хуже, чем в моих воспоминаниях двадцатилетней давности. Такой трусливый и слабый мальчишка сможет победить Тёмного Лорда? Я его победить не смогла, а он значит сможет?! Скорее умрёт от страха! И с этим нужно что-то делать… Не хочу жить в мире под правительством Волдеморта!  — Габриэлла Поттер здесь? Почувствовала толчок в спину и услышала шепот Драко:  — Тебя уже третий раз вызывают. Протолкнувшись через толпу малышей (забудем на пару секунд, что я такая же) и продефилировав (Мама просила женственность? Мама получит женственность!) к шляпе, я позволила надеть её на себя.  — Интересно… — в голове раздался скрипучий голос, — Очень интересно! Вижу храбрость и ум, вижу хитрость и стремление к величию…  — Давай на этом закончим? Мне «величия», знаешь ли, и в прошлой жизни по горло хватило!  — Хе, хе! Я вижу всё и знаю всё. Ты был иным, теперь другая. Жил для других, сейчас решаешь, но всё же на себя склоняешь, ты чашу жизни новой тут. Не Слизеринец, и не Гриф, не Когтевранец и не Пуф, ты всё в одном и в тоже время…  — Шляпа, заканчивай! Там уже волноваться начинают, а у меня и без тебя есть о чём поразмышлять.  — Очень непростое дитя…  — А ты, похоже, не самая простая шляпа. Хочешь об этом поговорить?  — СЛИЗЕРИН! — пронеслось по залу и со стороны левого стола раздались приветственные хлопки. Мило улыбнулась, и прежде чем с меня успели снять «предмет роскоши», послала мысль:  — Спалю когда-нибудь! В ответ мне донеслось едва слышимое:  — Я не ошиблась!