История некоторых встреч

      Стайлз подкрадывается на цыпочках и закрывает ему глаза ладонями:       — Угадай, кто?       Он действительно думает, что это забавно или что Алек может не угадать? Конечно же, куча подчиненных свободно входят в кабинет директора и вытворяют вот такое. И голос у Стайлза ну ни капельки неузнаваем для его лучшего друга.       В такие моменты у Алека возникают сомнения не только в адекватности Стилински, но и в собственной, ведь он как-то нанял этого оболтуса, а потом еще позволил дорасти до начальника отдела.       Впрочем, тогда в голове вспыхивают отчеты, подтверждающие компетентность Стайлза и успехи его подчиненных, и сомнения частично отпадают.       — Майкл Джексон, — фыркает Лайтвуд.       — Еще одна попытка?       — Ну тогда это тот, кто приходит в кабинет директора в обед только для того, чтобы попялиться на его брата, а не разделить свободное время с другом.       — Ты отвратительный человек, Лайтвуд, — Стайлз опускает руки и, тут же складывая их на груди, обходит стол Алека. — И почему я с тобой все еще общаюсь?       — Я даю тебе работу, — тот пожимает плечами и возвращается к экрану монитора. — А еще Дерек придет через десять минут.       Нельзя не услышать, как под нервно дернувшимся Стайлзом устало заскрипел стул.       — К слову, он молчун и задница, но не дурак. Скоро заметит, что в каждый его приезд в моем кабинете ошивается кое-кто хорошо ему знакомый.       Любовь Стилински длится еще с колледжа. Она начинается даже раньше, чем Алек и Стайлз знакомятся.       Если бы Стайлз не удивился, когда в первый раз услышал о том, что Дерек и Алек — братья, пусть и двоюродные, Лайтвуд бы решил, что он и общаться-то с ним начал лишь для того, чтобы подобраться поближе к предмету своего обожания.       Вот только за все эти годы он так и не набрался смелости признаться в своих чувствах.       Стайлз тем временем сверлит Алека убийственным взглядом. К удивлению последнего, он не останавливает все внимание на слове «задница», а дослушивает предложение до конца.       — Он считает, что я люблю проводить время со своим лучшим другом, что, к слову, истинная правда. И ты помалкивай, понял? Может быть мне нравится восхищаться со стороны? Кстати, — губы Стайлза растягиваются в хитрую улыбку, от которой у хорошо знающего его Лайтвула бегут мурашки. — А как там твой принц на белом коне?       Алек дергается и даже промахивается мимо нужных клавиш. Чертыхнувшись, он быстро стирает написанное и старается сделать вид, что ничего не произошло.       У него ни черта не получается, а Стайлз не был бы Стайлзом, если бы пропустил такое мимо. Прежде чем дверь открывается, и на пороге возникает Дерек, Стилински хмыкает — с этим пора что-то делать.

***

      — Он уже видел?       — Да отойди ты, не слышно же ничего!       — Если бы он видел, мы бы все тут услышали.       — Так, ну и что тут происходит? - Катарина складывает руки на груди и исподлобья смотрит на столпившихся вокруг двери Рагнора, Рафаэля и Тэссу.       — Ну, статья... — лепечет Рафаэль.       — Какая статья? Я же велела не приносить ему с утра прессу! — Лосс не кричит, но ее шипящий шепот пугает похлеще любого крика.       — Он сам купил... Или ему кто-то другой дал, но в приемную он зашел уже с журналом в руках, — Тэсса переминается с ноги на ногу.       — Быть беде, — Катарина тяжело вздыхает.       В тот же момент дверь распахивается, и из своего кабинета быстрым шагом выходит разъярённый Магнус. Он так погружен в свои мысли, что даже не обращает внимания на неуспевших отбежать Рагнора и Рафаэля.       Он находит взглядом Лосс.       — Ты это читала? — он бросает на стол толстый журнал. — Нет, ты читала? Как они вообще могут позволять себе говорить о нас что-то подобное? Там же ни слова правды!       — Мы со всем разберемся, — Катарина делает шаг к Магнусу, но ближе подойти не решается. По одному виду ее начальника можно понять, что любой в радиусе метра воспламенится адовым пламенем.       — Поздно, — Бейн драматично взмахивает руками. — Я сам разберусь.       Он, подхватив куртку, вылетает из приемной. Целых четыре человека то ли облегченно, то ли безнадежно вздыхают.

***

      Ну и что этот Лайтвуд себе позволяет?       Магнус несется по улице и не обращает внимания на недовольно глядящих ему вслед прохожих. Ну задел он их неаккуратно плечом, не смертельно же.       А вот эта гребаная статья может быть смертельной для кое-кого, и Магнус сделает все, чтобы не для него и его ресторана.       Алек Лайтвуд — ресторанный критик с мировым именем. У его брата сеть крупных ресторанов, а сам он прославился тем, что помогал небольшим, но перспективным кафе, разъезжал по странам с мастер-классами и писал непредвзятые и всегда точные статьи. Вернувшись в Америку, он выкупил какую-то разорившуюся редакцию и начал выпускать свой журнал о кухне и готовке, где одну четвертую занимали рецензии. Для Бейна было мечтой оказаться на этих страницах, ведь Лайтвуд писал лишь о действительно заслуживающих внимания ресторанах, и лучшей рекламы было не сыскать.       Но не так.       Перед глазами встает яркая надпись на полстраницы «"Warlock" — худший ресторан Нью-Йорка».       Бейн ускоряет шаг. О, он прекрасно знает, где расположена редакция, и сейчас путь туда занимает даже меньше, чем путь от дома до работы. И наплевать, что по утрам ему приходится добираться пару кварталов, а тут почти половину города.       Он распахивает дверь издательства одним взмахом рук и идет сразу к пропускной системе, игнорируя дернувшихся к нему охранников.       — Постойте, вы к кому? — хрупкая рыжая девушка за стойкой подается вперед и пытается докричаться до него, но Магнус не обращает внимания.       Он пару секунд раздумывает над тем, стоит ли перепрыгивать турникет, и уже хватается за поручень, когда его кто-то дергает за руку.       Охранники?       Бейн оборачивается и встречается взглядом с большими карими глазами на улыбающемся лице.       — Вы Магнус Бейн, верно? Вас уже ждут.       Магнус замирает от неожиданности, а внезапный помощник проводит карточкой по сенсору, и на турникете загорается зеленая стрелка. Незнакомец проходит вслед за Бейном и тянет его в сторону лифтов.       — Мистер Лайтвуд говорил, что вы должны зайти. Пойдемте-пойдемте.       Парень без умолку болтает, пока лифт поднимается на верхние этажи, а Магнус отгораживается от него. В нем все еще бурлит ярость, и последнее, что его интересует — это о чем болтает его спутник.       Он представляет, как будет разбираться с Лайтвудом — наверняка жирным дяденькой с сединой или залысиной на полголовы, скользким и противным. Он уже почти придумал, какие оскорбительные фразы швырнет ему в лицо, когда его вытаскивают из лифта и толкают в сторону единственного кабинета.       Парень стучит и, дождавшись: «Входи, Стайлз», распахивает дверь и вталкивает туда Магнуса. Дверь за его спиной закрывается с легким щелчком.       За столом сидит... Алек Лайтвуд?       Да нет.       Не лысый. Не седой. Не толстый. Красивый высокий мужчина с копной темных волос, острыми скулами и пронзительным взглядом, который обескураженно прожигает Магнуса. Бейн под этим взглядом разом теряет всю свою решимость.       — Мистер... — Лайтвуд запинается. Он делает глубокий вдох и выдох прежде, чем продолжить, а Магнус все еще не может сказать ни слова. — Мистер Бейн?       — Мистер Лайтвуд? — в тон ему отвечает тот, а потом снова замолкает.       — Эм, проходите, — он кивает на кресло напротив стола. — Присаживайтесь. Что вас привело ко мне?       Он еще спрашивает? Сам-то читал свою статью? Магнус снова хочет начать злиться, но у него не получается.       Он садится в предложенное кресло.       — Я по поводу статьи о моем ресторане.       — Статьи?       Видимо, правда не читал. Или настолько хороший актер?       — Статьи, — кивает Бейн. — В сегодняшнем выпуске.       На щеках Лайтвуда распускается румянец, а Магнус почему-то не может отвести от него взгляда.       — Подождите секундочку, пожалуйста. Я сейчас вернусь.       Алек встает с кресла и быстрым шагом покидает кабинет, из-за закрывающейся двери Бейн слышит громогласное:       — Стайлз!

***

      Алек ходит из угла в угол и листает журнал, где первой статьей в разделе рецензий красуется разгромный наезд (а другими словами это не назовешь) на ресторан «Warlock». И имя журналиста под текстом — Стайлз Стилински.       — Стайлз! — снова зовет он, но друг так и не появляется, хотя этот крик наверняка слышно даже на первом этаже.       И когда это успело появиться? Он лично утверждал макет журнала за минуты до того, как его отправили в печать. Он никогда не сомневался в способностях Стайлза, но чтобы такое... Интересно, что будет, если он его уволит?       «Не уволишь, — гаденько усмехается внутренний голос. — Максимум сделаешь выговор и лишишь зарплаты».       Алек нервно зарывается пальцами в волосы. Если Магнус решит заявить на них, то это подпортит репутацию всему журналу... Чертов Стилински с его играми!       Он глубоко вздыхает, старается улыбнуться и заходит в кабинет. Был бы он сам на месте Магнуса, давно бы врезал себе. Даже разбираться бы не стал.       — Мистер Бейн, — он возвращается на свое место. — Я понимаю, почему вы злитесь, но уверяю вас, что это ошибка. Мы выпустим опровержение и напишем настоящую рецензию на ваш ресторан. В ближайшую неделю сделаем специальный выпуск, — Алек пытается подсчитать, во сколько ему это обойдется, и сколько зарплат надо будет отобрать у Стайлза, но быстро бросает это дело. Сейчас важно сделать так, чтобы Магнус согласился на его предложение. И чтобы он не злился — это важно самому Алеку.       Бейн выстукивает замысловатую мелодию на столешнице, и Лайтвуд залипает на черном лаке на ногтях и крупных перстнях на пальцах. Алеку действительно важно то, что тот ответит, но почему-то он знает, что сердце в его груди бьется так быстро совсем не от щекотливости ситуации.       Нос щекочет запах сандала и еще чего-то сладкого и приятного. Алек впервые проклинает свое поварское обоняние.       — Хорошо, — наконец, говорит Магнус. — Специальный выпуск нам подходит. Но мы не хотим, чтобы вы писали о нас хвалебные статьи, мы хотим, чтобы вы писали правду.       — Конечно же, — Алек не пытается скрыть облегченной улыбки. — Мы зайдем в ваш ресторан на этой неделе, чтобы ощутить на себе ваше обслуживание, — «и даже не будем возражать, если вы подложите нам улитку в салат», — мысленно добавляет Лайтвуд. Он все еще не может поверить, что Бейн так легко согласился.       — Договорились, — Магнус встает и протягивает руку для пожатия, а Алек сглатывает, прежде чем подняться с кресла и пожать ладонь.       Кожа Магнуса оказывается мягкой и теплой. Лайтвуд сжимает чуть крепче и чувствует мурашки. Он столько раз представлял это себе, но даже в его мечтах это не было таким волшебным.       — Мистер Лайтвуд, — голос Бейна отдает хрипотцой. — А не хотели бы вы проехать в мой ресторан прямо сейчас?       — С удовольствием.       Алек улыбается, но, пропуская Магнуса вперед, хватает телефон. Стайлза ждет еще много «хорошего» впереди, но пока он сделает только одну вещь.       Он быстро набирает сообщение, находит контакт «Дерек» и отправляет.

      Стайлз сидит на стуле и болтает ногой.       — Не боишься остаться без работы? — низкий глубокий голос Дерека выдергивает его из раздумий.       — А ты не боишься остаться без брата? — передразнивает он и усмехается. Конечно же без помощи Хейла у него ничего не получилось бы. — И вообще, он нам еще спасибо должен сказать. А то так бы и вздыхал по своему повару, обходил бы стороной его ресторан и на всех поварских конкурсах бросал на него влюбленные взгляды.       — Так же, как ты вздыхаешь по мне?       Стайлз замирает с распахнутым от удивления ртом.       Что?       Нет. Нет-нет-нет.       Он поворачивается к Дереку.       — С чего ты это взял?       Хейл усмехается, вытаскивает телефон из кармана и показывает Стайлзу. На экране высвечивается сообщение от контакта «Алек».       Чертов Лайтвуд! Один — один.       — Он просто пошутил. Да он так хотел мне отомстить за статью, — Стайлз сам понимает, насколько неправдиво звучат его оправдания. — Там же мое имя стояло. Вот он сразу и решил, что это только моих рук дело.       — Стайлз... — Дерек подходит ближе и наклоняется, вынуждая Стилински вжаться спиной в кресло. — Заткнись.       А потом он целует так, что у Стайлза пропадает желание что-либо говорить. В принципе. Навсегда. А зачем говорить, если у рта нашлось занятие поинтереснее?