Отдышись

      Поначалу Кирилл вёл себя вполне… терпимо.       Искренне поблагодарил Лена и Елисея. Прощаясь с Даней, предложил обменяться телефонами. Улыбнулся ему почти по-настоящему и сказал, что этот дрянной мир чего-то стоит, пока в нём есть такие люди.       Руслан ловил его лицо, словно папарацци в объектив камеры, фиксируя, исследуя, настороженно замирая при каждом новом «снимке». Окружающие вряд ли могли заметить, но он видел, чувствовал... что-то изменилось непоправимо. И ослабевшее было беспокойство нарастало, утолщалось, обступая сердце ледовой коркой. Теперь всё зависело только от правильно подобранных слов.       Переступив порог, Руслан механическим движением закрыл дверь и положил ключи на прихожую.       Кирилл молча глядел на него из полумрака. Серая усталость буквально пропитывала его насквозь, тени лежали под тусклыми глазами двумя чёрными кляксами.       Всё будто… расплывалось.       — Когда я увидел фотку… — глухо заговорил он, но так и не смог закончить — фраза беспомощно повисла в воздухе.       Видимо, решив, что иногда действия красноречивее болтовни, Кирилл решительно шагнул навстречу и коснулся места возле травмированного уха.       — Ты сказал, что не пострадал.       — У меня шишка на голове, и это… — Руслан осторожно отвёл его руку в сторону, саркастично скривившись, — не так уж больно.       Лицо Кирилла, до этого момента казавшееся бумажной маской, выбелила ярость. Гнев всколыхнулся, буквально напитывая пустоту пространства между ними.       Руслан не почувствовал ничего, кроме беспокойства: эта злоба была направлена не на него и проходила мимо, едва ли задевая по касательной.       — Я должен...       — Ты сам-то цел?       Таким же нервным жестом Руслан коснулся уголка красных от мороза губ, рассматривая ссадину.       Ответа не последовало. Торопливо, будто ему стало невыносимо жарко, Кирилл отвернулся и сбросил куртку прямо на пол. Руслан тоже решил избавиться от своей, наконец-то обратив внимание на то, какая она жуткая — прямо-таки готовый костюм на Хэллоуин. «Жертва маньяка».       Когда-нибудь они все обязательно посмеются над этой ситуацией. Жаль, что не сегодня.       Всё такой же обманчиво-адекватный, Кирилл снова подступил ближе и попытался продолжить игру в доктора:       — Ты хотя бы рану обработал?       — Кирилл, я не дама в беде.       — Но…       — Я серьёзно. Хватит.       Судя по хмурой морде, Кирилл не собирался так просто сдаваться, а потому потащил Руслана в ванную. На ходу нарыл чистое полотенце, после зачем-то настроил воду. И уже там, при нормальном свете, Руслан осознал, насколько всё плохо.       Рассеянный и уютный мечтатель куда-то бесследно исчез, уступив место собранному, упрямому роботу. На лице и руках остались следы драки, совсем как после стычки с Максом, но в тот раз перемены совершенно точно не были настолько всеобъемлющими. Настолько… разрушительными.       — Кирилл.       — Тебе точно не нужна помощь?       Руслан повёл плечом.       — Тебе она нужна больше, чем мне.       Кирилл глянул на него исподлобья и ушёл, не оборачиваясь.       Несмотря на сильнейшее желание пойти следом, Руслан решил взять тайм-аут, хотя бы потому что не хотел нервировать их обоих этим липовым безобразием. Но сознание словно зажевало — всё тянулось так медленно… Яростно натираясь под тёплыми струями, он провалился в другое измерение, в место, пожирающее все силы и растягивающее простейшие действия в наполненную тревогой бесконечность.       У Кирилла тоже замкнулась временная петля — он даже закурить не успел. Или вообще не собирался и просто стоял с сигаретой у окна, рассредоточенно глядя в даль. Единственным источником света были уличные фонари, и пятна ложились на по-звериному напряжённую фигуру неровными, грязноватыми слоями.       — Я даже успел соскучиться по обезьянникам, — услышав шаги за спиной, отстранённо заговорил Кирилл. — И то, что случилось… это было так странно… Даня просто… стоял у магазина. Ждал чего-то, наблюдая издалека. А когда меня начало крыть, такой: «Ребятки, вам бы лучше разойтись подобру-поздорову. Здесь дети ходят».       Кирилл выдохнул.       — Если бы не он, я бы прибил кого-нибудь.       Руслан напрягся, до боли в пальцах вцепившись в полотенце.       — Я подумал, что он вроде как спас тебя.       — Спас, — кивнул Кирилл. — Потасовку начал не я. Я… продолжил.       Он замолчал. Тишина клубилась и знакомо горчила в горле, хотя в воздухе не было ни намёка на сигаретный дым.       — Всего несколько минут… нескольких минут до приезда этих жандармов. Я не знаю, что бы я с ними сделал, явись они чуть позже.       Немного поколебавшись, Руслан опустился на кухонный стул, стоящий поближе к окну. Он не хотел представлять, как это было, но всё равно внутренне содрогнулся. Если бы над ним попробовали так пошутить, он бы тоже психанул. Ещё как.       — Я рад, что... так вышло.       — И я рад. Несказанно.       Никакой радости в голосе Кирилла не было. Только бесцветная, безжизненная тяжесть. Руслан вздохнул, чувствуя, что теперь ему необходимо вывести его из состояния взведённого курка, не затронув спусковой механизм.       — Ты должен рассказать мне, что между вами произошло.       Кирилл хмыкнул, ощерился. И почти сразу волевым усилием заставил себя расслабиться. Собираясь с мыслями, он отложил сигарету и снова взял её, и снова бросил. Бестолковый. Потерянный.       — Меня никогда не привлекали по делу, — наконец, сказал он. — На суде Марина меня покрывала.       — Она сказала, что ты натравил на неё какого-то ублюдка, но что-то подсказывает мне, что у этой истории есть ещё одна версия.       — Ты прав, она есть, — согласился Кирилл, наконец, выходя из режима ожидания. — Но в том, что он напал на неё, виноват только я. Это правда.       — Что ты сделал?       — Игорь никак не хотел смириться с тем, что она выбрала меня. Он начал выносить мне мозг, и я сказал — спроси у неё, с кем она хочет быть. Он принял это за руководство к действию. И после пьянки, когда все, кроме нас троих, успели разойтись, решил спросить. Я спал в другой комнате, услышал грохот. Он попытался задушить её, и она умудрилась скинуть его с себя. Игорь сломал шею.       Руслан с трудом втянул воздух в лёгкие.       — Ты не остался с ней?       — Она сама попросила меня уйти, чтобы не подставлять. У неё был друг из силовиков, Марина хорошо знала, чем может обернуться для идиота с приводами полузадушенная девчонка и труп со сломанной шеей. Решила меня защитить.       — Как она поняла, что это были твои?.. Твои слова?       — Я сам рассказал ей правду, и она вышвырнула меня к чёрту из своей жизни. И была, в целом, права.       Кирилл упёрся в подоконник, выпрямляясь, будто с его плеч упала тяжёлая плита.       — Примерно тогда я осознал силу слов.       Руслан поднялся. Хотелось одновременно сказать так много и в то же время не говорить ничего. В голове и без того была мешанина, а теперь ещё и...       — Я не думаю, что…       Трель дверного звонка прозвучала в повисшей паузе, подобно удару в гонг. Руслан нахмурился и пошёл открывать, отмахнувшись от короткого предупреждающего движения.       На пороге оказалась Женя.       Вся в слезах и в снегу, она стояла на площадке в тонкой, явно не зимней курточке, сгорбившись и шмыгая носом. Щёки рассекали две широкие полоски расплывшейся туши, пухлые губы были красными то ли от пропитавшей их помады, то ли от холода.       — Я всё испортила, — пьяно сообщила Женя. — Я призналась ему. Я призналась ему и похерила всё, что мы создали.       Руслан взял её за руку и аккуратно затянул вглубь квартиры.

* * *

      Пока Женя ревела на кухне и Руслан отпаивал её чаем, Кирилл вернулся в режим условно-нормального состояния. Он ничего не спрашивал, ничего не делал и никак не выдавал себя, пока они были не одни — только, разве что, не ехидничал и не дурачился. Но Женя в предыстеричном состоянии едва ли была способна что-то заметить.       — Давай теперь по пунктам, что случилось? — дождавшись, пока она прохнычется, спокойно спросил Руслан.       — Я призналась Максу, — кое-как справившись с собой, повторила Женя. — Он сказал, что не понимает, откуда это могло взяться, и что я дура.       — Предполагаю, это защитная реакция. Ты ведь знаешь, насколько Макс отрицает вовлечённость?       — Мне кажется, я больше не смогу играть, понимаешь? — слёзы опять потекли крупными каплями, но рыданий не последовало. — Блин, ну зачем я… зачем? Я же знала, что это бесполезно… стой… слушай… а что у тебя на ухе такое? Кстати, ты бленд… бледный какой-то.       — Небольшая производственная травма. И я просто устал, — отмахнулся Руслан. — Женя, давай ты сейчас умоешься, ляжешь спать, а утром мы все вместе разберёмся, кто прав и кто виноват?       — Как думаешь, он сможет сделать вид, что ничего не случилось?       Руслан потрепал её по мокрым от снега волосам, осторожно заправил несколько прядок за ухо. Да. Он определённо любил её даже такой — размокшей и пьяной квашнёй. По-дружески.       И Макс тоже её любил, Руслан был в этом уверен.       — Я думаю, Максиму тоже необходимо переварить всё это. Не волнуйся. Ты никого не подвела. Ничего страшного не случилось.       Она громко шмыгнула носом. Руслан помог ей встать.       — Колготки порвала, — совсем расстроилась Женя. — Я такая… лохушка.       — Ты не лохушка. Ты прекрасна. Пьяная немного, но это поправимо.       Какое-то время он подождал у косяка ванной, наблюдая за тем, как она смывает тушь мужским гелем для душа. Кирилл тихо, как кот, подкрался поближе.       — Интересно, почему у баб рвёт крышу одновременно?       — Может, фаза луны. Женщины все так или иначе ведьмы, — усмехнулся Руслан. — У тебя тазик есть?       — Есть. Под ванной.       Расчехлив Мёрдж до майки и красивучих кружевных стринг, Руслан уложил её на диван и поставил тазик возле тумбочки. Затем, немного поразмыслив, притащил и поставил на стол неподалёку стакан воды и обезболивающее.       — Ты чудесный, Руслан, — пьяно сказала Женя, обнимая подушку. — Жаль, что я влюбилась не в тебя. Тот, кто будет жить с тобой, будет самым счастливым человеком на Земле.       Постояв с Кириллом над её сопящей физиономией пару минут, они вернулись на кухню.       Ночь просветлела. Солнце пока только высовывало из-за горизонта желтовато-розовый нос, но хмурь уже сошла.       Руслан чертовски устал.       — Что-то ты не похож на самого счастливого человека на Земле, — осторожно пошутил он, занимая место у подоконника, недавно облюбованное Кириллом.       — Это потому, что человеку, который мне дорог, сегодня причинили боль, а я ничего не смог сделать.       Руслан сморщился. Кирилл положил ладонь на его голову, осторожно касаясь затылка там, где образовалась шишка. Скользнул пальцами по линии черепа и спустился к переклеенной мочке уха. Он больше не злился, не вёл себя, как робот, но не сходившая с его лица глуповатая улыбка исчезла бесследно.       — Кир, ты упал в экзистенциальную вину?       — Скорее в подлинную.       — Скажи на милость, почему ты вообще решил идти другим путём? Почему ты решил измениться? Потому что испугался той драки, в которой пострадал Макс? Или того, что твоя девушка, защищая себя, прибила долбанного психа?       — Я испугался, когда понял, что жизнь проходит мимо.       — То есть, ты считаешь, что жизнь преступника и сволочи — не жизнь? То есть жизнь хищника — это не жизнь? Она плохая?       Кирилл недоумевающе нахмурился.       — К чему ты клонишь?       — Я ни к чему не клоню, я хочу разобраться. Все львы и медведи должны сидеть в тюрьме?       — Да при чём тут…       — Да при том, что ты просто никогда не наслаждался! Ты не злой, ты не преступник и не убийца только потому, что в тебе этого нет и не было никогда! Нет плохой или хорошей жизни, есть нормы, правила, обстоятельства и законы, которые социальные обезьяны соблюдают, чтобы сосуществовать в гармонии. И есть те, кто их не соблюдает. Но ты не из них.       Они смотрели друг другу в глаза, наверное, с минуту. Руслан нахмурился, какой-то частью сознания лениво размышляя о том, что не успел заметить, когда именно у них сформировалось общее личное пространство, как у пар, которые много лет живут под одной крышей.       Устав ждать ответа, он взял руку Кирилла и медленно поднёс её к своей шее. Затем, не отрывая спокойного серьёзного взгляда, удобно уместил прохладную ладонь на своём горле и слегка прижал к коже.       — Вот. Возможность.       — Я уже говорил, что ничего тебе не сделаю.       — Но ты можешь.       — Зачем ты… — Кирилл попытался было отвернуться, но злобный, ядовитый тон заставил его замереть.       — Посмотри на меня! Ты видишь? Сам понять сможешь или мне и здесь объяснять тебе, в чём соль?       Кирилл нежно огладил его кадык.       — Хорошо, ладно. Ладно, я объясню, — прищурился Руслан, покрываясь мурашками от этой короткой ласки. — Соль в том, что я доверяю тебе. Зная о твоём прошлом, держа в уме то, каким ты можешь быть. А знаешь почему? Потому что ты сам, именно ты, ничего плохого мне не сделал. Это были другие люди, двинувшиеся на почве ревности, обиды и хрен знает чего ещё. Ты думаешь, что я испугался? Если бы я боялся получить в лицо, я бы молчал всю жизнь. Пожалуй, оно уцелело только благодаря Елисею. А теперь давай обсудим ситуацию с Мариной. Если бы я думал, как она, в её поступке я обвинил бы тебя. Это несправедливо, глупо и неправильно. У неё была своя голова на плечах. У этого Игоря тоже. Ты всего лишь косвенный фактор, и не надо брать на себя роль бога!       Руслан вздёрнул голову, восстанавливая дыхание.       — В том, что он напал на неё, виноват только он. И, имей в виду, ты неимоверно бесишь меня сейчас.       Наверняка Кирилл мог чувствовать, как сильно бьётся его сердце, касаясь самых буйных артерий.       Когда он отвернулся, прячась от взгляда, Руслан грубо повернул его к себе за подбородок. Слёзы в светлых, уставших глазах смотрелись вопиюще странно, но правильно. Необходимо.       — Теперь я спрошу тебя ещё раз: ты наслаждался когда-нибудь?       — Нет. Но у меня не было выбора.       — Точно. Иногда так бывает. У тебя просто нет выбора, в чьей семье родиться и где вырасти. Зато есть выбор, кем стать. Если справишься, может быть, даже поднимешься выше тех, кому мир преподнёс счастье на голубой каёмочке.       Кирилл торопливо стёр слёзы.       — Да. Я тоже хочу в это верить.       — У тебя есть её телефон?       — Зачем?       — Мне есть, что сказать.       Кирилл без особых проволочек вытащил сотовый из кармана, вырыл Марину из контактов.       Руслан нажал на набор и с холодным взглядом палача ждал, пока оборвутся гудки.       — Какие люди, — текучий, злой голос лизнул ухо. — Готов к моим предложениям?       — Ты и впрямь решила, что он просто возьмёт и позвонит? — насмешливо протянул он, вложив в слова смачную дозу иронии. — Бьюсь об заклад, ты даже решила не ложиться спать.       — Руслан? — Марина перестроилась моментально. Чёртова актриска. — Окей, я заинтригована. Откуда ты знаешь Подольского?       — О, тебе понравится, — Руслан стрельнул глазами в Кирилла, взгляд которого потемнел до нефтяной черноты — он явно был готов вот-вот выдрать телефон из его рук, чтобы самостоятельно сказать пару ласковых. — Твой начальник крепко повязан с моей семьёй, и, если ты ещё раз приблизишься к Кириллу или ко мне со своими загонами, ноги твоей больше не будет ни в одном из облюбованных тобой клубов.       — Если ты посмеешь настроить его против меня и сейчас же не передашь трубку Кириллу, я выложу в общий доступ твои замечательные фотографии в побитом виде. Как думаешь, это будет полезно для начинающего артиста?       Руслан растерялся, может быть, на мгновение. В его голове ещё не случалось таких глобальных переворотов — всё это было похоже скорее на адреналиновые горки, по которым так фанател его братец.       Кирилл протянул руку, готовый капитулировать немедленно.       — Во-первых, ты сама настроила его против себя, — Руслан очень гордился тем, что его голос ни капли не изменился. — Лен не очень любит, когда ему приходится вытаскивать друзей из жопы. Во-вторых, вперёд. Будет хайповая обложка для первого альбома.       Кирилл смешно округлил глаза. Судя по взбледнувшей роже, фотография основательно потрепала ему нервы и её упоминание в творческом контексте вызывало чистый ужас.       — А как ты запоёшь, когда я докажу, что Кирилл, твой замечательный гитарист, был свидетелем убийства?       О, теперь в ход пошёл блеф. Руслан злодейски заулыбался.       — Ты в самом деле надеешься, что я куплюсь на эту чушь? Показания в суде станут ложными, и тебя поведут за ручку вместе с ним. Теперь ты внемлешь моему предупреждению или мне нужно как следует разозлить моих влиятельных друзей?       Марина помолчала, а потом просто отключилась.       — У тебя же нет влиятельных друзей, — прошелестел Кирилл.       — Ну она об этом не знает, — пожал плечами Руслан. — Видишь, я тоже плохой мальчик. Обманываю людей. Разбиваю сердца.       — Это точно, — кивнул Кирилл, робко улыбнувшись. — Это точно…       Первый утренний свет лизнул его висок, когда он склонился за поцелуем.       Руслан фыркнул в тёплые губы.       Метель затихала.

* * *

      — Скажете хоть слово — и вам пиздец, — сообщил Максим, стоя на пороге с букетом кроваво-красных роз. Чёрные глаза жалобно блестели, как у чрезвычайно-запредельно-крайне виноватого лабрадора. Руслан ещё не видел его таким, поэтому был особенно заинтересован. Ну прямо день открытий.       — О, не стоило покупать мне букет, — ожидаемо не смог смолчать Кирилл.       Макс насупился.       — Она здесь?       — Ты определись, нужна тебе информация или нет, — сонно улыбнулся Руслан.       — Нужна, — буркнул Макс. А затем осмотрел их повнимательнее. — Вы чё, подрались?       — Да, — быстро сказал Кирилл. — Я ему шишку набил. Ты видишь, что он со мной сделал? Просто зверюга.       Руслан закатил глаза, но правду решил пока отложить.       — Принцесса буха в дрова, так что приходи к обеду, как проспится, — сказал он.       — Я идиот, да?       — Абсолютный.       — Обязательно было называть её дурой? — Кирилл осуждающе прищурился.       — Я растерялся, — Макс покраснел. Покраснел!       — Макс? — следовало ожидать, что музыкальный слух выведет принцессу из мрака пещеры, так что она и впрямь явилась. В наизнанку надетой юбке.       Если уж совсем честно, Руслан ещё не видел её такой красивой — заплаканной, без косметики, с похмельем, но счастливой до звёзд перед глазами.       — Прости меня, — чистосердечно выдал Макс, выставляя букет, как щит. — Я не уверен, что подхожу, и вообще не знаю, с чего надо начинать, но я готов попробовать… с тобой.       Женя протаранила коридор и прыгнула на него — Макс едва успел сунуть веник Руслану.       — Совет да любовь! — просиял Кирилл. — А можно нам теперь поспать?