»Это жизнь.

POV Канаме.

Лучи солнца нагло пробиваются сквозь преграды и тянутся к моему бледному лицу. Я лежу, как всегда, накрыв голову рукой, которой рукав рубашки был несколько великоват. Я перестал замечать время, в последнее время я просто существую. Прошло уже несколько дней с тех пор, как Куран Ридо объявился в академии. Не представляю, что могло его толкнуть на подобное, но он изменился. Того холодного и жестокого вампира больше нет. Возможно, он раскаялся и теперь искренне хочет загладить свою вину перед нами с Юкки? Вряд ли. Я думаю как наивный идиот. Вероятность того, что Ридо изменился, равна процентам пяти. Но и их хватит. Я думаю… надеюсь, убить нас он не захочет. Иначе мне придётся его опередить… - О чём задумался? – спрашивает Ичиджо. Похоже, я настолько погрузился в раздумья, что не заметил, как оказался в своей комнате не один. Зелёные глаза юноши, что обычно искрились добродушием и весельем, сейчас пристально разглядывают меня – объект, вызывавший волнение. - Да ни о чём, - честно вру я. Такума – мой, пожалуй, единственный друг, которому я могу доверить почти всё. Но этого ему знать не следует – я не хочу втягивать его в наши семейные разборки. Конечно, сам собой напрашивается вопрос: «А что с другими вампирами из класса?». Они – мои подчинённые. Нет, я не заставляю их выполнять мои приказы, они сами следуют за мной. Но Ичиджо… Ичиджо – это отдельная история. - О Ридо, скорее всего, - усевшись на диване поудобнее, протягивает блондин. Я ничего не отвечаю. Да и не надо – парень настолько хорошо изучил меня, что сам знает ответ. Иногда его осведомлённость касательно моей личной жизни меня просто пугает. Он читает меня как открытую книгу. Согласитесь, это мало кому понравится… - Слышал, Зеро больше нет, - продолжает блондин, спасая меня от вновь нахлынувшего потока мыслей. - Да, слышал что-то такое, - признаюсь я. Взгляд изумрудных глаз снова устремляется на меня. Сейчас в голове Такумы хаос – я уверен в этом. Даже в его глазах отчётливо читается растерянность и некое смятение. - Не догадываешься… - начинает юноша, как его прерывает только что открывшаяся дверь. - Можно? – спрашивает Ридо, чей силуэт мелькает в дверном проёме. Ичиджо мысленно скривился. В принципе, я бы сделал то же самое, но мне нельзя. - Конечно, - кинул я, невольно поднимаясь с кровати. - Ичиджо, будь добр, - я кидаю «говорящий» взгляд на друга, который нехотя поднимается и направляется к выходу. Проходя мимо Ридо, блондин кидает на мужчину взгляд, в котором явно читались неприязнь, недоверие и некоторого рода ненависть. Чистокровный не заметил этого - или только сделал вид. Не знаю… - Канаме, я хочу с тобой поговорить, - пройдя в комнату и измеряя шагами каждый её уголок, начинает мужчина. - Почему-то я так и подумал, - признаюсь я. Нет, я не знаю, о чём хочет поговорить эта двуличная особа, но хочется верить в лучшее. В последнее время я стал слишком наивным… - Я не хочу лишних жертв, - на песенный лад врёт собеседник. С каких это пор? Чёрт, мои мысли противоречат сами себе. Видимо, у меня раздвоение личности. - Я не понимаю, о чём ты, - искренне недоумеваю я. - Увидимся в два в подземелье под фонтаном, - одарив меня пристальным взглядом и убедившись, что я понял, вампир поворачивается и уходит прочь, оставляя меня снова со своими мыслями. Я никогда не любил это место: холодное, мрачное, с замороженной Принцессой Сакуры.* Какая ирония: прекрасная чистокровная Принцесса сейчас покоится в глыбе льда, словно опасный преступник-человек. Мне за неё обидно, и одновременно тяжело не поддаться этому ощущению явного превосходства даже над бессознательным телом. Ридо стоит около ледяного камня, кажется, разглядывая Шизуку. Хотя то ли Шизуку, то ли цепи, что надёжностью стали уже достаточно долго и преданно сдерживают эту мощь. В руках Курана, кажется, фужер с густой алой жидкостью. - Я рад, что ты явился, - почувствовав моё бесшумное появление, холодно бросает вампир. – Угощайся без стеснения. - Он кивает в сторону ранее не замеченного мною стола, на котором красуются одинокий пустой фужер и бутылка, напоминающая бутылку вина. Хотя я сомневаюсь, что там вино. Мои сомнения подтверждаются, когда из горлышка течёт алая кровь, напоминая неприятную жижу – настолько густая. Я отчётливо слышу, как дядя не спеша – растягивая удовольствие - маленькими глотками пробует содержимое своего бокала. Сосредоточившись, я чувствую, как эта сладкая жидкость плещется в его внутренней среде: в кишечнике, в желудке. Неприятно. Но этот запах… Запах свежей крови, такой густой, манящей, пробуждающей внутри звериные инстинкты. Вещество, способное рассказать всё о своём хозяине и дать огромную силу. Но интерес относительно того, кому принадлежала эта кровь, не даёт мне покоя и не позволяет сделать ни глотка. - Не волнуйся ты так, - сделав очередной небольшой глоток и как-то лениво повернув голову в мою сторону, бросает Ридо. – Мальчишке было около двенадцати, он умер из-за того, что его сбила машина. Сейчас найти еду куда проще. - А ты, конечно, так вовремя оказался поблизости… - иронизирую я. - А ты не будь таким недоверчивым. - Мужчина примирительно улыбается. Я вздыхаю. Не доверять родному вампиру не есть нечто нормальное, но и слишком доверять некогда врагу клана – тоже не вариант… Снова смотрю на бокал с уже поостывшей кровью. Беру его в руки и начинаю наклонять, наблюдая, как зеркальная гладь, повинуясь моей власти над ней, повторяет наклон сосуда и поблёскивает в сиянии льда. Подношу фужер к губам и слегка облизываю край языком. Запах от такой опасной близости, словно цунами, врывается в жизнь города, становится сильнее, отчего я больше не чувствую почти ничего. Глоток. Чуть тёплая жидкость обжигает губы, касается зубов, проникает внутрь. Непередаваемое ощущение, когда энергия с небывалой силой разливается по твоим жилам, смешивая твою кровь с кровью очередной жертвы, а в мозгу сумбуром пульсирует звук бьющегося сердца. - У тебя есть вкус, - опустошив бокал, бросаю я Ридо. - А ты думал? – Он улыбнулся своим мыслям. – А ты как-то быстро всё выпил. Не умеешь, однако, растягивать наслаждение. Мне немного неловко. Я действительно не заметил, как бокал оказался пуст. Долгое голодание даёт о себе знать, когда в твоих возможностях есть аспект того, что можно насытиться кем-то, не убивая самостоятельно этого человека. - Можешь пить ещё, - сложив руки на груди и умудряясь при этом так элегантно держать фужер, спокойно предлагает дядя. Я, недолго раздумывая, истощаю сосуд на добрую четверть, но меня останавливает то, что вместимость бокала ограничена. Предварительно взяв с собой и бутылку, я подхожу к чистокровному. За всё это время он лишь несколько раз оторвал взгляд от Шизуки. В немой тишине я проследил за его ним и попытался рассмотреть в чертах Принцессы то, за что с таким интересом зацепился взгляд разноцветных глаз. - А почему мы пришли именно сюда? – так и не получив ответа на свой зрительный вопрос, спрашиваю я. И снова я не заметил, как совсем недавно наполненный бокал опустел. Я, недовольный тем, что лакомство так быстро закончилось в очередной раз, хотел, было, воспользоваться содержимым бутылки, но и та оказалась пуста. Столь быстрое исчезновение пищи меня не устраивало. - Можно сказать, это – своеобразная могила чистокровных вампиров, которые поставили примитивные человеческие эмоции превыше традиций, - язык чистокровного хищно прошёлся по аккуратной линии губ. – Думаю, уже достаточно… Пытаясь понять, как и почему я так быстро выпил всю преподнесённую кровь, в поглощении которой я так и не смог себе отказать, я не замечаю, что делает или говорит дядя. Только чувствую, что мысли в голову никак не придут в порядок и в глазах резко поплыло – словно алкогольное опьянение. - Тебе осталось, - посмотрел вампир на наручные часы, - не больше часа. Знаешь, что может убить абсолютно любого вампира? Кровь. Отравленная. Мужчина садится рядом со мной и одновременно неопределённо далеко от меня, как мне кажется. - Тебе теперь никто и ничто не поможет, ведь сюда никто не является, - улыбается дядя. Словно хищник, что загнал в ловушку чрезмерно шуструю добычу и теперь ликует. Не знаю, сколько времени прошло, но мне не легчает. В глазах всё плывёт, тело не слушается. А я, словно мышь, пойманная в мышеловку, пытаюсь предпринять хоть какие-то попытки спасения, за что в наказание получаю неописуемую боль, разливающуюся по всему телу. Чистокровный же сидит за тем самым столом и с неподдельным интересом разглядывает этикетку той злополучной бутылки. Чистокровный… словно моя принадлежность к семье «голубых» кровей делает меня другим по сравнению с остальными, когда в моих жилах течёт отравленная кровь. И всё? Я, словно бездомная кошка, помру здесь? Рядом с заледенелой Принцессой Сакуры, в подземелье, где только тёмнота и холодная пустота? Неужели, всё настолько банально? Чистокровный принц вампиров умрёт из-за собственной невнимательности и излишней доверчивости к родному существу? Нечто бесцветное и холодное украшается узорами, что вырисовываются под моими сомкнутыми веками. Тяжело… Тяжело дышать, тяжело жить, тяжело существовать… Наверное, мне даже в чём-то повезло – умереть. Хоть и несколько не так, как положено Чистокровному Принцу. Вместо шикарного гроба и ковров алых роз – грязное подземелье. Вместо величественного кремирования – гниение почти в земле. Даже, возможно, найдут только погрызенные крысами останки. Неприятная перспектива. Пустота. Холодная, бесцветная, всепоглощающая. И всё? И это – всё? Всё, что ждёт меня, возможно, через минуту? Через секунду? Где же хвалённые демоны, посланные ко мне, чтобы утащить а ад? Где старик-Смерть, что должен своей косой обезглавить меня? Где хоть кто-то? Хоть кто-то, кроме этого лживого вампира, который пал настолько низко, что убивает собственного племянника?! Да что племянника, брата! Безжизненный камень кажется чем-то тёплым и мягким. Словно в прострации, забываю все возможные ощущения: от тёплого летнего ветра до прикосновений матери. В небытие уходят воспоминания, чувства, возможности, незаконченные дела… Чувствую, как что-то твёрдое и холодное врезается мне в переносицу после оглушительного звука, похожего на хлопок. Кажется, по уж холодной коже стекает горячая и свежая кровь. Охотничьи пули. Это – конец.