Awakers: Пробудители. Том 3

They tried to tell me you're cold And you're impossible to hurt Now I've heard that said about the both of us They should put it on a t-shirt “Put It On a T-Shirt”, The Vaccines ∞ ∞ ∞ Иногда Трой прибегает в самый подходящий момент. Не после полуночи, не на рассвете, а посреди бела дня и как всегда без приглашения. С планшетом и нотной тетрадью, где нет ни одной существующей в природе ноты. Закрывает за собой дверь до щелчка; моя комната превращается в студию звукозаписи. — Мне нужен партнер для написания песни. — Я так себе соавтор, — напоминаю я. — Разве что ритм настучать могу. — Не надо ничего стучать. — А что надо? — Ничего. Просто сиди такой красивый. Только книгу отложи. Трою надо кому-то петь. Сидеть несложно. — Потом запишешь меня в соавторы? Он молча машет пальцем в воздухе, утопая взглядом в планшете. Может означать что угодно. Нетерпеливо тыкает все подряд, извлекая нескладный ряд звуков, чиркает карандашом в блокноте. В какой-то момент мне кажется, он и забыл про меня вовсе. — Вот так, например, — робко перебивает он вступительный ритм метронома. Песня высыпается на меня осколками. Лишь пару итераций спустя осколки обретают форму мозаики. Он крутит так и эдак, сбивается, куски то складываются, то не складываются. Спрашивает меня и не слушает. А потом момент наступает. Все вокруг превращается в музыку. Мне кажется, я не знаю ничего кроме Троя и его песни. Кажется, если протяну ладонь, он положит на нее свое сердце. — Не страшно петь личное в толпу? Он пфыкает чего-то, кривит мордашку, наверное, но в темноте не видно. — Что мне толпа сделает? Он переключает инструмент, терзает рисованную струну контрабаса. — Не боишься, что выпустишь ее на волю, кто-то из толпы неправильно истолкует, а тебя не будет рядом, чтобы исправить? — Боюсь, что кто-то не из толпы истолкует неверно. И как мы потом в глаза смотреть друг другу будем? ∞ ∞ ∞ Но история, конечно, совсем не про эту песню. ∞ ∞ ∞ Пожалуй, всем перерыв пошел на пользу. А если все немного изменились, то исключительно в положительную сторону. Первым изменился Майк. Точнее, сам Майк остался абсолютно прежним — от идеальных шоколадных локонов до кончиков отполированных ногтей — но к плечу у него приросла девчонка, и все это так странно поначалу, что быстро срастается в привычную картину мира. Никто не ожидал, что Эллиот «повзрослеет, остепенится», а он вот. Впрочем, кольцом вокруг пальца никто не блистает, но узы этих двух явно скреплены рукой Майка, которая вечно перекинута через плечо девушки. Она невысокая, еще меньше Майка, но в объемах пошире; белокурая, белоснежная. Смотрит снизу вверх дерзко, сотни невысказанных подколов во взгляде — язва она еще похуже гитариста. А глаза такие голубые-голубые, невинные. Смеется как задира, дает пять бойфренду за колкую шутку. Но почему-то сразу видно, что она девочка-девочка. Хорошенькая. А Эллиот на ее фоне высокий, загадочный, красивый. — Прелестная, прямо сил моих нет! — сплетничает Трой мне в телефон, хотя видел ее только на фотках. — На капибару похожа. — Ну ты, блин, Майку только такое не ляпни. — Что? Капибары очень красивые, что ты имеешь против капибар? Трой тоже себе изменяет: остается на связи. Не сильно распространяется, чем он занят, но звонит исправно. А потом и вовсе приглашает: — Я дом купил. Приходите в гости знакомиться с Фредди. * * * — Что за Фредди? — недоумевает Ральф. — Я что-то пропустил в этих ваших интернетах? Я пожимаю плечами: мне-то зачем мониторить Гордона в соцсетях, когда он сам мне звонит? Зато Майк в курсе. — Кроме того, что Гордон протусил каникулы в Европе с тем парнем из Sad Cassette? Про это мы все более или менее в курсе. Свои соцсети Трой забросил, зато в инсте «того парня» мелькает с лихвой. Дуэт выходит на удивление гармоничный. Парень лет на 10 старше нашего, красавчик еще тот, хотя хлестко иронизирует над собой между строк. Я-то знаю, выслушивал в песнях, как лирический герой два альбома подряд сражался со своими личными демонами, а в третьем — задолбался проигрывать и смеется демонам в лицо. Судя по лицу Ральфа, картинка в его голове не выстраивается: — И что? Тот парень-то не Фредди. А Фредди кто? — Нашел себе нового лучшего друга? — робко предполагает Том. — Мало ли, — я думаю, как бы аккуратно сбросить на ребят воображаемую бомбу, чтобы никто не пострадал. — Может, он нашел свою половинку. — Ути-пути, солнышко мое наивное, — дразнится Майк, умиленно прижимая руки к груди. — Все надеешься, что в жизни Гордона появится новый мужчина мечты, и он тебя отпустит? — Думаете, он высокий? — спрашивает Том куда-то в пустоту. — А может это девушка? — пожимает плечами Ральф. — Почему Фредди не может быть девушкой? — Нет, — я качаю головой, — «Фредди офигенный, он вам понравится» — его слова. — Думаете, он тоже музыкант? — высказывает Том очередное предположение. — Ой, ну раз Трой решил разделить с ним свою жизнь, то скорее всего он барабанщик, — подначивает Майк. — Или кот. Я не раз пытался представить, какой должна быть «половинка Троя Гордона». Будет ли это глянцевая красотка с ногами от ушей и сигаретной дымкой вместо ауры. Или мать-одиночка троих детей в поисках себя. Или красотка из экзотической страны, которая не знает ни слова на английском. Но, зная противоречивую натуру Троя половинкой может так же оказаться скромный учитель биологии из английской деревни. Или студентка колледжа искусств. Продавец в сувенирной лавке. Ничего экстраординарного. — Ладно, понравится или нет, главное, чтобы Трою нравился, — заключает Ральф, будто для себя в голове решил, что Фредди — опасный хулиган верхом на моцике весь в татухах, но человек порядочный. ∞ ∞ ∞ Разумеется, прав был Майк. Фредди — кот. ∞ ∞ ∞ — Смотри какой офигенный, я же говорил! — с придыханием хвастает Трой, наглаживая любимца, который стоит на столе, как на пьедестале, окруженный толпой фанатов. У Фредди четыре лапы, хвост трубой и стандартный окрас. Иными словами, ничем примечательным он не отличается. — Я его как увидел, так сразу влюбился и решил забрать домой. — Откуда? — Из кошачьего приюта. — Что ты там делал? — Майк тщательно инспектирует зверюгу, но исключительно взглядом. — Они приняли тебя за бездомного и подобрали? — Так я и был бездомным, — смеется Трой. — А теперь домашний, и в чем интрига? — Ты купил дом коту, — подытоживает Майк. — Настоящий дом. — Конечно. А куда бы я его повел, на съемную квартиру? Посмотри на него, он же офигенный! — Отличный кот, — подтверждаю я. Ральф тоже тянет руку погладить зверя, который тут же тянется головой, отвечает взаимностью: — А почему «Фредди»? Полосатый и когтистый, как Фредди Крюгер? Том и Трой одновременно кидают на него идентичный взгляд, полный непонимания и порицания, будто во всей вселенной существует Один Единственный Фредди, и что за вопрос такой дурацкий? — А, ну логично вообще, — одобряет Майк, протягивая питомцу свой драгоценный гитаристский палец для ознакомления. — Он заценил бы, тот еще котолюб был. Трой с Томом синхронно кивают. ∞ ∞ ∞ Майк времени даром не теряет. Достал гитару, сидит неспешно перебирает струны, как четки. Том тоже занят делом: забрался на стул с ногами, высыпал конфеты из вазочки на стол, сидит сортирует. Шторы распахнуты, и окна тоже настежь так что ветки лезут внутрь: в троевком доме светло, свежо и зелено, как в роще. — Не боишься, что убежит? — Ральф кивает на кота. — Боюсь. И что мне, запирать его теперь? — А как же ответственность за прирученных? — Сам меня приручил, сам пусть и несет, — отшучивается Трой, но взгляд у него очень серьезный. — Как Европа? — отвлекается Том от своего занятия. — Как всегда. Маленькая, красивая. Скучная без нас, конечно. — Что вы там делали с этим парнем из Sad Cassette? — А что там можно делать без бухла и концертов? Загорали, спали, ели. — И что в итоге? — не унимается Майк. — Что в итоге? Загорели, отоспались, отъелись, — суммирует Трой. — Ну это я вижу, — Майк тянет руку, бесцеремонно треплет солиста по золотистой кругленькой щеке. — А потом что? — Потом я вернулся. — Блин, ты там два месяца тусил с фронтменом знаменитой группы и даже рассказать нечего? — негодует гитарист. — Соглашение о неразглашении подписал что ли? — Ах, да! — вспоминает Трой. — В зоопарк еще ходили. Тебе от сусликов привет. Гитарист закатывает глаза и сдается. — У него там развод состоялся, да? — Том тоже в курсе о чем поют песни знаменитые группы современности. — После рехаба? — Ааа, ну тогда ясно все, — заключает Эллиот. — Жена бросила, бухать нельзя, а тут такой Трой-герой спешит на помощь. Трой с непроницаемой улыбкой разводит руками и не говорит ни слова. — Ну хрен с тобой. Значит, оказали друг на друга хорошее влияние, — заключает гитарист. — Хорошо выглядишь. На этого похож… — он щелкает пальцами под вопросительным взглядом Троя и взрывается смехом. — На мужика! Здесь Майк тоже, пожалуй, прав. Трой будто в плечах пошире; не сутулится и на земле стоит прочнее. И футболка цветастая по размеру, и мягкие завитки некрашеных волос складываются идеально. Да и в целом такой вот Трой на диво адекватен, хорош собой как никогда и даст фору любой рок-звезде с обложки. Сам Гордон, разумеется, не согласен. — Божечки, вот досада, — качает он головой. — Разве молодая перспективная группа может себе позволить, чтобы солист был похож на мужика? И в чем тогда интрига? — Так это исключительно на каникулах. Потом пара недель рабочего стресса и превратишься обратно в истеричную самку скелета. Солист морщит нос в его сторону, но не спорит. Майк слишком редко ошибается в последнее время. ∞ ∞ ∞ Но на этом история, конечно, не заканчивается. ∞ ∞ ∞ — Чем ты ему так насолил? — вопрошает Майк, — Поматросил и бросил? — Никто никого не матросил, — отнекивается Гордон невпопад. — Мы просто тусили. — А потом случилось вот это? — не унимается гитарист, продолжая крутить текст вверх-вниз, разбирая по строчкам. — Вот это особенно злобно. Верно, конечно, но все равно ауч. — Может, это вовсе и не про меня. — Хорош прибедняться, герой. Конечно, про тебя, про кого еще? Сотворим ответочку мудаку? Хэнд-мэйд, знаешь ли, от души и по наглой роже. — Нормальная у него рожа. Божественная. Именитая между прочим. Отвянь. — Не, козел на тебя бочку катит, а на меня злишься. Нормальный вообще? Особенно расстроенным в честь всей этой истории Трой не выглядит. В этот раз расписание выступлений не уходит в бесконечность вокруг всего света, но график все равно напряженный. Так что Трой сосредоточенный, весь в работе. Променял сигареты на дурную привычку уходить в забег по незнакомой местности. Один раз Трой забежал так далеко, что заблудился, и обратно пришлось добираться на такси. Я все жду, когда он сорвется обратно и можно будет пойти покурить по-человечески на пару. Но Трой срывается не обратно, а исключительно на меня. Особенно пламенный разговор у нас состоялся на прошлой неделе после скучного выступления, которое я решил немного взбодрить, ускорив ритм особенно унылой песни. Получилось забавно. Песня понеслась, словно лошадь скаковую пришпорили: с Майком, который едва поспел заскочить в седло, догоняющим Ральфом, что чуть было не сошел с дистанции. Трой выстоял. Выстоял только ради того, чтобы спустить на меня всех собак после. Да и то вышло так уморительно, что обидеться на него не вышло. Он, конечно, строгий, когда дело касается работы, но истерит, как осипший Дональд Дак. И как всегда за свое в финале: — Больше ни капли в рот не возьмешь, понял? Если надо будет, лично выпью все твои запасы. — Все только обещаешь, — подмигиваю я. Пьяный Трой мне нравится больше. Пьяному Трою больше нравлюсь я. Он говорит о том, что сцена — это его «зона комфорта», его счастливое место, куда не должна ступать нога человека, которому он не может доверять. — Не ожидал от тебя такой подножки, — заключает он, и вид у него такой, будто я самолично вонзил ему кинжал в спину. Только Трой может раздуть небывалую драму из банальной шутки. А после «той самой песни» с меткими деталями в адрес субъекта весь драматизм кажется еще смешнее. — Ну вот здесь он не прав, — завершает Майк свой разбор текста. — Про то, что Трой считает себя офигенно горячей булочкой, потому что он и есть офигенно горячая булочка, сей факт неоспорим, все, кто за, поднимите руки. Все руки, кроме троевской, послушно взлетают вверх. — Но он сам так не считает, — победно заключает Майк, спрыгивая со стола; Трой покорно опускает голову со своим фирменным фырком. — Да ладно, попоют чуть-чуть и успокоятся, — вносит Ральф нотку позитивного мышления. Разумеется, через пару недель песня звучит из всех утюгов. ∞ ∞ ∞ Отныне все интервью сводятся к единому вопросу. — Ты уже слышал песню, которую тебе посвятил? — Да, она офигенная! — Но она выставляет тебя не в самом лицеприятном свете, мягко говоря. — И? — Неужели не обидно? — Конечно, обидно! Вы ее слышали? — Довольно оскорбительно. — А то! Хотя могло быть хуже. — Что именно? — Мне могли бы написать хреновую хвалебную песню. Так себе достижение. А эта, конечно, обидная, но она офигенная. Разве нет? Это похоже на игру в дженгу наоборот. Каждый вопрошающий тянет на себя по бруску в надежде, что терпение Троя обрушится именно на него, с красочным репортажем в качестве бонуса. Но Трой несокрушим и раздражающе обаятелен. По крайней мере, когда дело касается работы. ∞ ∞ ∞ Эмма не согласна, что в целом вся история довольна забавна. В последнее время Эмма часто не согласна; и чем чаще, тем реже я звоню. — Эмма мне рассказала, — Трой протягивает мне стакан с шипящей таблеткой, великодушный и отрезвляюще спокойный. Шторы задернуты так, что темень едва проглядная, только дисплей электронных часов выдает, что час уже не ранний. — Рассказала, что это не ее проблема, и чтобы ты сам разбирался. Осуждения в его голосе нет, но я все равно вступаюсь, принимая стакан с лечебным пойлом. — Она не плохая. Она меня любит. — Я и не говорю, что плохая, — Трой подтягивает стул, садится напротив, чтобы не смотреть на меня сверху вниз. — Ты не один, Сай. Давай разбираться вместе. Что мне сделать, чтобы ты бросил? Я смеюсь в пустой стакан. Как будто в нем дело. Конечно, всегда и везде все дело в Трое Гордоне, и только он — Великий и Единственный — способен и реки обратно в русло закинуть, и динозавров воскресить, и, конечно, мимоходом наставить меня на путь истинный. — Ну что, вытащил своего именитого алкаша из рехаба и теперь возомнил себя великим мотиватором? — говорю я ему; и еще много чего говорю следом, но у него такое выражение лица, будто он обрел способность принимать происходящий в мире пиздец с распростертыми объятиями. Только голову на другой бок склоняет, упирается локтями в колени и слушает дальше. — Если необходимо распустить группу, чтобы ты жил долго и счастливо, мы разойдемся, — предлагает он после моей нескладной тирады. — Ты меня выгоняешь из группы? — Нет, конечно. Какие мы «Авэйкеры» без Саймона П.? Просто разойдемся и не будем. — Это ультиматум или что, я не понял? — Нет. Это жертва, на которую мы все готовы пойти. — Ага, а ребята в курсе, что ты тут за них все порешал? — В курсе. Я же говорю, ты не один, Сай. Один раз Трой забежал так далеко, что заблудился, и обратно пришлось добираться на такси. Вернулся он с разбитой коленкой и сквозь смех и восторг рассказывал, что надо же быть таким дуралеем, и хвала новым телефоном, которые могут ловить такси где угодно по местоположению. — Прямо чувствую, как живу в будущем! — заключает он, придурочно сияя глазами. Это было пару дней назад. Говорят, если сильно долго бежать, эйфория может длиться сутками. — Сай, — он дружески тянет мне кулак после затянувшейся паузы, я молча щелкаю пальцем по костяшкам в знак согласия. Возможно, Эмма права, и вся история в самом деле не такая забавная. ∞ ∞ ∞ Как ни странно, яростней всего на сторону Троя встает Рик. К этому времени "Оскары" на него не сыплются, но спрос на актерский талант парня явно подрос, а с ним и медийный вес каждого слова из уст самого Рика. — Я не знаю, что произошло в этой песне, но считаю, что непрофессионально, грубо и неуместно открывать публике настоящее имя лирического героя. Я лично знаком с ребятами, снимал для них клип, и знаю, что Трой честный, трудолюбивый, открытый, самодостаточный, очень ответственный молодой человек. Я не могу написать об этом песню, но считаю своим долгом высказаться об этом хотя бы так. ∞ ∞ ∞ А потом то, чего все так долго ждали происходит после второй чашки кофе посреди тихого-мирного завтрака в уютном отеле. — Да заткнись ты уже наконец, Господи Иисусе! — орет Трой в радиоприемник. — Воооот! Вот! Другое дело, — Майк одобрительно хлопает коллегу по плечу, спешно подтягивая телефон. — Сейчас Картохе маякну, она больше меня этого ждала. Трой прячет схуднувшую мордашку в ладонях, недобро косится на Майка сквозь растопыренные пальцы. — Ну почему «Картоха»-то? Ей разве не обидно? — Вот как себе заведешь любимую девушку, так и называй как вздумается. А моя — Картоха. — «Любимая девушка», — что-то тает в троевских глазах за решеткой из пальцев. — Расскажи, как ты ее любишь. — Всем сердцем своим чернейшим… что ты от меня хочешь услышать? — огрызается Майк. — Расскажи, как ты ненавидишь мудака этого. — Никак. Просто бесит, что он высказал все за раз, и, может ему полегчало или что-то там, а мне теперь слушать и слушать. — Не слушай, — предлагаю я. — Все равно брехня все. — Да нет же, — не соглашается Трой. — Хуже всего, что все правда, до последнего слова. Я это знаю, вы это знаете. Теперь все знают. Майк щелкает клавишами в телефоне, Трой замолкает, и никто не спорит. — Хотя нет, — передумывает солист. — Хуже всего, что это песня. Люди уходят, но песни, истории живут вечно, понимаете? Когда-нибудь через тысячи лет, когда меня совсем не будет, археологи раскопают эту песню, и что они обо мне подумают? Когда-нибудь в прошлом я бы принял слова за шутку и от души рассмеялся. Но я знаю Троя чуть больше, чем на полпроцента: разумеется ему в самом деле очень важно, что подумают о нем археологи будущего. — Действительно, — соглашается Майк. — Поплачешь по этому поводу? — Не. Занят. Может быть, на следующей неделе. ∞ ∞ ∞ На следующей неделе в прямой эфир Гордон выходит один в обнимку с гитарой. Действо происходит в нелюбимой соцсети, но не в его аккаунте. Руководит процессом какой-то языкастый модный блогер, а Трой во втором окошке поделенного пополам экрана. Фактически он сразу и в телефоне, и у меня за стеной, снова слушает те самые вопросы, на которые отвечал сотни раз. За стеной не слышно, но чувствительный микрофон выдает его нетерпеливый вздох. — Я буду петь, — предупреждает Трой. — Раз уж все решили, что песня про меня, значит, мне ее и петь. Блогер что-то восторженно верещит в дурацкой манере. Трой поет. Это из приемников каждый день песня сыплется бодрым ритмом, щедро приправлена нотками сарказма в глубоком баритоне. Сейчас все не так. Песня льется исповедью под несмелый струнный ряд. Он не гитарист; руки фальшивят пару раз, но голос — никогда, голос разливается океаном бездонным, разнося всю правду о Трое Гордоне. Он поет о своих неудачах, слабостях, изъянах на каждый день — пронзительно и смиренно, как никто другой. Не смотрит в камеру, но даже в столь мелком окне видно, как дрожат руки под конец. — Сейчас бы закурить, но я бросил, — смущенно бубнит он подсевшим голосом. В такого Троя совершенно невозможно не влюбиться. И где-то там я думаю, что мы не так все поняли. Когда доходит очередь «того самого парня» отвечать на вопросы про этот кавер, который не смотря на прямой эфир быстро стал достоянием общественности и продолжает свой победный марш по соцсетям; тот теряет свое красноречие и долго мотает головой. — Вы сами слышали как он поет? Это что-то что-то. Он лучше меня, этот парень. Гораздо, гораздо лучше меня. Офигенный. Мы все не так поняли, убеждаюсь я. Ничего глубоко оскорбительного в песне нет и не было. Это личное. Честное. Это любовная баллада.