16:44
— А она не торопиться... Раздражённо присев на корточки, я глупо уставился в телефон. Спрашивается, зачем назначать точное время, а после опаздывать? Четырнадцать минут это недолго, отнюдь, но не приходить вовремя, когда ты инициатор встречи... Глубоко вдохнув и выдохнув, я перевёл дух. Не стоит злиться на девушку, у неё, наверное, есть причины такому опозданию. Яркое дневное солнце освещает четвёртый район — Синдзюку. Давно я здесь не был... последний раз года два назад. Расхаживали с Нагачикой по магазинам и подбирали разного рода «инструменты». И вот, я снова прибыл сюда! Вчера, Йошимура-сан сообщил мне, что всем гулям нужна маска для полноценного существования. Ну, выразился он по другому, но смысл почти одинаков. Из-за активизации CCG в нашем районе, безмасочники, коим я и являюсь, становятся лёгкой мишенью для следователей. Поэтому шеф и выразил очередное беспокойство, и сославшись, на видевшего двух следователей, Йомо-сана, отправил нас с Тоукой в Синдзюку. Как я понял, именно здесь находиться мастерская по изготовлению гульих масок. У Тоуки отняли единственный выходной в мою пользу, неудивительно что она недовольна и не блещет желанием мчать из дому ради меня. Думается мне, явиться она не скоро... — Йо, ты там уснул? — за голосом последовал тычок ногою в бедро. Стоя надо мной с лицом великомученицы, девушка небрежно махнула головой в сторону. И молча, утвердив моё бодрствование, поплелась по улице. Проследив за спиной Тоуки пару секунд, очухался и вскочил, догнав её. В отличии от прошлых дней, или же рабочих смен, девушка нарядилась более свободно и открыто. В конце концов это выходная одежда — она такой и должна быть. Юное тело Киришимы укрыто в тёмно-синюю кофточку поверх белой рубашки и короткие светлые шорты, со странным, звёздным (или похожим на звёзды) рисунком. Необычно и интересно. Честно говоря, я не очень разбираюсь во всех этих женских штучках... точнее в их одежде. Единственная девушка, которую я знаю, одевается как допотопная старуха: невзрачные свитера и кофты на размер больше, длинные тусклые юбки и платья. В её итак малом гардеробе ещё меньше хороших вещей. В основном, когда нужно выходить к людям в образе Такацуки Сен, Это способна подобрать что-нибудь безбашенное и экстравагантное. Но в обычной жизни... не дождешься. — Ты опоздала, Тоука-чан, — заметил я, натурально разглядывая её. — Выбирала, что надеть на наше свидание, — от сухого, безразличного тона, я споткнулся. — Прости, но шеф был серьёзен и рано или поздно пришлось бы поехать сюда. На мои слова девушка промолчала и заткнув руки в карманы, повернула в узкий переулок. Так мы и плутали по четвёртому району минут двадцать. Перебираясь сквозь извилистые улочки и огибая пару мрачноватых мест. Со скуки, мои глаза стали бродить в поисках чего-либо интересного, но найти ничего кроме оставленного велосипеда, не смогли. Разочарованно окинув высокие козырьки домов, я обратил внимание на Киришиму. Её уж точно мало волновало окружение: она просто шла напролом по одному ей известной пути. Выходя из одной подворотни, мы тут же переходили в другую. Девушка смело и не страшась обходила редких прохожих, что каким-то чудом угодили в закрома четвёртого района. Не то, чтобы здесь никто не жил... скорее, насколько я знаю, люди опасаются выходить одни в здешние закоулки. Особенно ночью, по понятным причинам. Ветерок здесь гуляет не сильный, будто неуверенно трепетая по не скрытой тканью коже и не прикрытой голове. Неуклюже сбивает чёлку, вынуждая каждые десять секунд поправлять её. Но похоже не везёт только мне. Тоука не показывает не малейшего дискомфорта, а её волосы покачиваются разве что от движения. Девушка ускорила шаг, усиленно напрягая крепкие мышцы, готовые в любой момент переломать чей-то хребет. Юные, едва начавшие обретать нужную форму, бёдра, сужаясь к низу, аккуратно переходили в закованные в высокие сапожки стопы. Соблазнительно покачивая попкой, даже от совсем не женской походки, Тоука привлекала отчётливое внимание. Её короткие шортики натягивались от каждого шага, ловко обхватывая нежную кожу ног, оставляя волнительные выступы и возбуждая воображение. Как бы я хоте!.. «О-о чём я, ч-чёрт возьми, думаю?!»***
Разукрашенные узорами роз бочки, приветствовали нас своим необычным стилем. В этом плоском извилистым закоулке отчётливо выделялась одна из стен. В огромном, с половину меня, граффити, нанесённым чёрной краской, угадывалось схематичное солнце. Внутри своеобразного круга имело честь отобразиться незамысловатое лого студии: ArtMask studio HySy. Соседствуя с аналогичного размера деревянной дверью, разместились две стоячие таблички описывающие как время работы (также отображённое справа от двери), так и предоставляемые услуги. Уличный коврик, вместо привычного «добро пожаловать» или чего-то схожего, выделялся ещё одним намалёванным артом лога. Пихать сходу столько символики своего заведения для лучшего закрепления в памяти клиента, да? А вдруг вернётся или друзьям посоветует, а тут и мозг напрягать не надо, чтобы вспомнить! Наоборот, напрячь извилины придётся чтобы стереть из головы красиво оформленное лого. Окинув беглым взглядом дощечку, с выведенными английскими буквами, что складывались в одобряющие слово «Открыто», Тоука схватилась за дверное кольцо и несколько раз постучала. Глухой звук бьющегося об древесину металла отразился от стен переулка. Выполнив необходимую процедуру, школьница, со всё таким же безучастным лицом, отворила дверь, дёрнув ту на себя. Не проронив ни слова, я последовал за ней и очутился в хорошо освещённом помещении. Выдержанный стиль в чёрно-белых тонах прекрасно сочетался с интерьером в виде человеческого скелета, безликих голов манекенов и закреплёнными на них и голых стенах демонических масках. Последние, сотворённые из материала напоминающего фарфор, искривили свои дубовые губы в ужасном оскале. — Ута-сан, — не найдя окликаемого, девушка обогнула один из стендов, небрежно укатанный белым покрывалом. — Вы здесь? Оставив девушку на саму себя, я продолжил осматривать настенные украшения, так сильно интересующие меня. Пробежавшись глазами и узнав парочку демонов, чьи лики заботливо увековечили профессиональной рукой, задержался перед одной непримечательной маской. На месте её выреза для левой глазницы выбито выпуклое сердце, а правую глазницу заменяют широкие полоски, складывающиеся крест на крест. Алые губы будто в насмешку выпячены в отвратном жесте поцелуя. Знакомый ком образовался глубоко внутри меня. Сначала маленький, до жути незаметный. Но нарастающий под не отводимый взор глаз, внутри которых несомненно отображалась пугающая до дрожи в коленях клоунская маска. Отчего она казалась настолько знакомой? — Ута-сан, что вы делаете? — вздрогнув, я резко развернулся на голос. На одном из стендов, что оказался простой табуреткой, расположился мужчина в странной позе: его ноги задраны на сидушку и прижаты к скрючившемуся телу. — Хотел его напугать, — лениво протянул тот и, выпучив алые глаза, ткнул в меня пальцем. На такое высказывание, Тоука раздражённо приложила руку к лицу. Отмахнувшись от неудавшейся сценки, названный Утой, перевернул дверную табличку обозначив тем самым закрытие заведения и расслабленно устроился на той же табуретке в рабочем уголке. Тоука вернулась к безразличному виду и встала рядом с незнакомым мне гулем. Выглядел Ута очень необычно: с ног до головы покрытый татуировками неизвестного происхождения и небольшим пирсингом, выбритой с левой стороны головы, разодетый в широкие тёмные штаны и белоснежную майку, висящую на нём как на вешалке. — Знакомься, — начала девушка, махнув головой на растёкшегося гуля, — это Ута — он делает гулям маски. — Это я, Ута. На такое глупое приветствие я не менее глупо промолчал, выпялившись на него. Навалившись вперёд, Ута-сан с интересом всмотрелся в меня от чего я неловко поёжился. — Это о тебе Йошимура-сан говорил? — задал он вопрос и не дожидаясь ответа, едва не уткнувшись в меня, заметно втянул носом воздух. — У тебя необычный запах. — Ута-сан... — отдёрнула девушка гуля. — А... Извини, — сконфуженно пробормотал тот. В расстроенных чувствах разогнувшись, Ута-сан поднялся со стула и почесал голову. — Значит, этому парню нужна маска, Тоука-сан? — Да, — кивком подтвердила девушка. — Как и мне. Мы все теперь должны быть осторожны. — Похоже, какие-то следователи слонялись тут недавно. Ренджи-кун нашёл их. — А... — слегка опешила девушка, но быстро сориентировалась и ответила. — Да... это был Йомо-сан. Вам шеф рассказал? — Ага, — согласился Ута-сан. — Но они обычно не появляются в двадцатом районе, потому что он довольно спокойный... — Это было ожидаемо из-за поведения Ризе... — Если причина действительно в ней, то эта женщина просто отвратительна, — закончив разговор, он вернулся к столу и выдвинул из под него идентичный своему стул. Умостившись на одном, похлопал по соседнему рукой. — Садись, сниму с тебя мерки. — Х-хорошо, — не став сопротивляться, я приземлился на предложенный стул. — Для начала парочка вопросов, — схватив меня за лицо, Ута-сан тщательно вглядывался в каждую морщинку. — Как тебя зовут? — охнув, я стоически покраснел. — Канеки Кен, — очень некультурно с моей стороны забыть о такой важной вещи как имя, — можно просто Кен. — Хорошо, Канеки-кун, — на мой дёрнувшийся глаз не обратили внимание, безучастно поднявшись с места. — У тебя есть аллергия? На резину или металл? — Нет, сэр. — Всё лицо закрывать? Хотя для начала хватит и половины... Он точно игнорирует меня... — Глазная повязка — это мило. Они тебе нравятся? Оу, а я и забыл про неё. Первые дни она сильно мешала, но чего только не сделаешь ради безопасности. Да и перестраховка никогда не была бесполезной. — Я плохо контролирую свой глаз, поэтому ношу её, когда выхожу из дома. — Странно... — протянул Ута-сан и повертел в руке... — Хочешь закусить глазом? — Н-нет, спасибо, я не голоден! — тихо, но настойчиво отказался от угощения. — Понятно... — уйдя в себя, Ута-сан слепо уставился в стену. — Глазная повязка... Ну ладно. Отступив от меня, он взялся за карандаш и стал быстро накидывать наброски, очерчивая их заметками и деталями. Из моего положения не сильно видно, что именно зарисовывает Ута-сан, но разглядеть схематичную глазную повязку мне удалось. — Точно... Что бы ещё спросить... — задумался он, замерев истуканом. — Канеки-кун, у тебя есть любимая? — Н-нет, — в голове сразу всплыло лицо Это-чан, но смущение заткнуло мой рот до того, как я осознал суть вопроса. — Хм-м, ясно, — расположившись позади меня, промычал он. — Тогда... ты из этих? Которые считают, что девочки помладше более милые, чем ровесницы... — А-эм, ну, я, конечно, считаю, что девушки помладше милые, — окончательно растерявшись, я пытался робко выдавить из себя нечто более осознанное, — кхм, но у меня и в мыслях не было отвергать из кандидатур более старших или ровесниц... — Значит, по старше тоже... — и вгрызся в глазное яблоко. От такой картины моё сознание на мгновение помутнилось. — Сэр, ваша работа... имеет к этому отношение? — Конечно, — измерив специальной гибкой лентой мою голову в районе глаз, Ута-сан занёс результат на бумагу. — Чем больше я о тебе узнаю, тем сильнее будет моя мотивация... — продолжив измерения, Ута-сан вплотную приблизился ко мне, беззаботно спросив: — Что насчёт Тоуки-сан? Думаешь, она симпатичная? — Т-тоука-чан? — найдя глазами обсуждаемую, я вспомнил как пожирал её бёдра взглядом, из-за чего вспыхнул ярким алым цветом. Жар смущения обжигал щёки, а под пристальным взором одного масочника, захотелось провалиться на месте. — О-она милая... — излишне натужно выдавил из себя. — Ладно, — по видимому удовлетворившись ответом и моей реакцией, он хлопнул по столу рукой оставив на нём измерительную ленту, — я закончил снимать мерки для маски. Когда закончу, пришлю её в Антейку.***
Неловко попрощавшись, мы с Тоукой вышли на улицу и не спеша направились домой, следуя по обратному маршруту. Причин оставаться вместе у нас не было, и поэтому, попрощавшись, мы разошлись по делам. Впечатление от гуля Уты-сана двояки. Выглядит и ведёт себя вызывающе, но в целом опасения не вызывает, так как его поступки и действия не выходят за грань. Думается мне, он интересная личность. А судя по его оговоркам, он также знаком с Йомо-саном, раз беззастенчиво говорит о нём, как о Ренджи-куне... «Тоука вела себя с ним дружелюбно...» Приостановившись у небольшого магазинчика, в голове всплыли слова Йошимуры-сана: «В связи с возросшей опасностью, тебе, Канеки-кун, стоит поспешить и закрепить пройденные нами уроки». Вчера, он так завуалировано посоветовал мне чаще тренироваться в гульем способе поглощения пищи. Случись что, а я и грамму не могу проглотить из обычной еды. В таком случае, моя оплошность погубит не сколько меня, сколько моих новоявленных друзей в лице Антейку. Пускай Кома-сан и выводит меня из себя...***
Разорвав упаковку и приготовив бумажный пакет, я одним быстрым движением откусил половину сэндвича. Кривясь от отвратительного земельного вкуса, попытался проглотить склизкий кусок бесформенной массы. Но как бы я не старался, результата достичь не смог, в которых раз выплюнув не пережёванный отрывок хлеба. — Аха-ха-ха! — надрывной смех заголосил из угла комнаты. — Ты бы видел своё лицо, Канеки! Так корчить рожи ни один комик не сможет! Аха-ха-ха! — Заткнись, Это, — отхаркавшись сгустками слюны в пакет, рассердился я. — Тебе легко говорить! Твоя природа не мешает тебе принимать в себя блага людского мира! — Пф-ф! — хрюкнула девушка сдерживая смех и не удержавшись, с криком упала с кровати. — Дура... — тихо обронил я, наблюдая за потирающей голову Это. — М-ма, ну прости-прости, — отряхнувшись, девушка развела руки в стороны, — но бред изливаемый тобой... — Не виноват я, что детство своё прожил с одной экстравагантной особой, — махнув на неё рукой. — Вот! — хлопнула она кулаком об ладонь. — Признавайся, тебе нравиться так странно выражаться! Восклицание девушки сопровождалось хитрым поблёскиванием изумрудных глазок. В чём-то она и права... как не окажусь в её кампании, так и язык перестаёт слушаться. Но это не повод смеяться надо мной! Хмуро окинув девушку взглядом, я прошёл мимо неё прямиком в ванную. Не вслушиваясь в возмущённые писки, ополоснул лицо прохладной водой. «Лучше бы помогла мне, а не валялась на белых простынях похрустывая яблоками!» — Слушай, — начал вернувшись обратно в комнату и найдя подругу за рабочим столом, — я, конечно, понимаю, что у тебя не было необходимости обучаться... — Нет, — не дав мне договорить, девушка вскочила с места, — помочь не смогу! — не открывая глаз, вытянула руку с раскрытой ладонью. — Но... оу-у! По-детски хлопая ресницами, с открытым ртом, девушка замерла, переодически выдавая странные звуки. — Это? — протянул я, подойдя поближе к завороженно наблюдающей за мной девушке. Тряхнув мокрой чёлкой, я потянулся к девичьему плечу, желая хорошенько его встряхнуть. Секунда! Вспышка алой радужки и моя спина почувствовала мягкую перину, когда глаза накрыло тьмой. Не успев выразить и слова возмущения, мой было открывшийся рот заткнули чем-то мягким, нежным и приятным. Мычание, что я неосознанной издал, вибрацией отдалось в мякоть неизвестной материи. — Ум-м-м... Вспышка, и я пялюсь в источающую свет потолочную лампу в комнатушке юной писательницы. Моргая, глядя на яркие лучи излучаемые лампочкой, и мотая головой. «Что сейчас было?..» Приподнявшись на локтях, я сразу же наткнулся на Это, сидящую впритык к кровати и спрятав голову в коленях. Может это у меня глаза ещё не отошли от света, или она взаправду мелко подрагивает? — Это? — спустив ноги вниз, я потрепал девушку за плечо. — Что ты?.. — По-... — зажав рукой рот, Это прервала себя. Отведя ладонь от лица, она, под моё неловкое молчание, всмотрелась в одну точку на ней. И аккуратным, мягким движением пальцев, провела по розовым губам. — Т-ты?! — придя в себя от осознания, я рефлекторно повторил её жест. Покрывшееся красными пятнами лицо девушки, впилось в меня подрагивающими и расширившимися от шока зрачками. И будто в неверии испытанным чувствам, закусанные губы очертили одно единственное слово: ...***
— Пыф! — подавившись молочным коктейлем, Нагачика выдал струю жидкости себе под ноги. — П-поцеловала?! — Ага, — лениво опираясь локтем в столик, я расположил на ладони подбородок и передал сквернословящему другу салфетки, — она и сама ничего не поняла. Сказала только, что рассудок помутнел от моего раскрасневшегося лица... — Серьёзно?! — благодарно приняв протянутую стопку, Хиде с усилием принялся оттирать штаны. — Просто взяла и под необъяснимым предлогом поцеловала?! — дождавшись моего кивка он вскричал с новой силой, благо при уличном кафе никого не было в такое раннее утро. — Абсурд! Всё это время она и пальцем тебя боялась тронуть, чтобы не перевести всё в шутку! И взяла и поцеловала?! Она на солнце перегрелась?! — Слушай, — устав от громких криков, я махнул рукой, прервав словоизлияние, — чего ты меня спрашиваешь? Я сам до сих пор в шоке. — А?! — растерялся мой друг. — Ну как же!.. — бросив жалкие попытки оттереть пятно, Хиде выбросил комок салфеток в близстоящую урну. Глубоко вздохнув, как я учил его давно, он устроился по удобнее и ткнул в меня пальцем. — Знаешь, по тебе видно насколько ты в шоке... уж больно задумчив. — Ну спасибо... — фыркнув, я ухватился за ушко чашки и приблизив ко рту, отхлебнул. — Сменим тему. — Это будет не просто... — помотав головой, Нагачика потянул коктейль из трубочки. Затихнув одновременно, мы расслабились, развалившись на стульях. Семь утра. Самое время для раздумий, не так ли? Не сильный ветерок треплет волосы и охлаждает кожу. Становиться холоднее и совсем скоро такие приятные времяпровождения в полюбившемся кафе (за его круглосуточность, что удивительно) перейдут в разряд «осложнённых». Холод и снег не даёт спокойно насладиться кофе. Не спорю, приятно сидеть за окном своего дома и греть руки об горячую чашку, но так любит делать Хиде, а ни как не я. Я не люблю холод. — Канеки~, — промычав ему в ответ, я лениво прикрыл глаза. — Так... вы типа встречаетесь? — Боюсь, что нет, друг мой. — И~, почему? — вот неугомонный. — Даже если она предложит мне руку и сердце... — в шутку произнёс, — я откажу. — Ну, теперь я тебя точно не понимаю... — пробурчал Хиде и пнул меня под столом, чем заслужил мой искромётный взгляд. — Чего тебе всё не так и не так? — Хиде... — грузно вздохнув, я потёр переносицу и оправил глазную повязку. — Сколько по твоему раз я приглашал её на свидание? — Эм, — растерянно замямлил он и также потёр переносицу, — раза два? — Немного неверно, — усмехнувшись, я достал телефон и заглянул в недавно откопанную заметку. — Если быть точным, то... о, 198 позиций, почти юбилей, а я позабыл. — Э-э-э... — замер Хиде, разинув рот. — Что? Как это? — Дело в том, мой друг, — хмыкнув с его реакции, я спрятал телефон обратно, — что, каждый, я повторюсь, каждый раз, когда я приглашал её на свидание... случалось непредвиденное ЧП и приходилось всё отменять, смекаешь? — То есть, дело и вправду не в том, что ты ломаешься как девственница, — хлопнул он в ладоши с одухотворённым лицом, за что мне захотелось ему врезать, — а в том, что она не может подстроится под тебя! Тогда ты прав, Канеки! — живо закивал. — не стоит возиться с той, кто не пытается сделать шаг к партнёру, ведь так? Я помню, это ты меня научил! — Правда что ли? — саркастически вздёрнул бровь. — Ага-ага, — не переставая кивал Хиде. — И вообще, Канеки! Мне уже девятнадцать лет! А я всё ещё девственник! Срочно, нужно отыскать девушку тебе и мне! — Извини, но я не участвую, — огорчил я Нагачику и допил кофе. — Прошу прощения, — чей-то тихий голос, принадлежащий девушке, отозвался рядом. Синхронно повернув головы в сторону раздражителя, нам предстала молодая девушка, чуть старше нас, — Нагачика-кун? Обратившись к ничего не понимающему, но кивнувшему другу, девушка неловко помялась и вытащила из сумки компакт-диск. — Это... от Нишики-куна... — добавила она. — DVD? — обронил Хиде, приняв диск и вглядевшись в этикетку. — А, это материалы по школьному фестивалю! — Я просто пришла отдать их, так что пока... — быстро развернувшись, девушка зашагала от нас. Кого-то она мне напоминает... — А, эм! — вскочив, Нагачика контужено замер, впопыхах промямлив что-то непонятное. — А куда положили Нишики-сана?! — девушка остановилась. — Мы бы хотели его проведать, если возможно... Стоило Хиде договорить последнюю фразу, как девушка сгорбившись, побежала вперёд трусцой. Вскоре лишь у меня в ушах отдавались пощёлкивания каблука об бетон. — Вот блин... — огорчённо плюхнувшись обратно за столик, Нагачика громко втянул остатки коктейля. — М-м-м, а кто это был? — пощёлкал пальцами. — Э, девушка Нишики-сана, — как нечто само собой разумеющее, шепнул Хиде. — Мы их ещё за интересным делом спалили... Раскрасневшись, Хиде поднялся со стула и выбросил в урну пустой стаканчик. Обернувшись на меня, он махнул мне рукой и побрёл в институт. Громко и напыщенно вздохнув, я с кряхтением поднялся и не спеша последовал за другом. «Может опять прогулять?»***
— «Голуби» ни с того, ни с сего заявились в 20-й район, — стоя за стойкой и готовя кофе, я прекрасно слашал много разговоров, основная цель которых обмен информацией между гулями. Раньше таких диалогов было меньше, да и информативность их не блистала... Но с появлением следователей, которых мы называем «голубями», каждое оброненное вскользь слово... повествовало о них. Гули бояться следователей, а их неожиданный визит в один из самых спокойных районом будоражит кровь, порождает страх. — Похоже, они убили Оми, — те, кто пришли сюда за относительно мирной жизнью... умерли, напоровшись на следователей. Глупая смерть от собственной недалёкости. — Это потому, что он не всегда мог себя контролировать... — о чём я и говорил... — 20-й район тоже стал опасным местом. Сейчас нужно быть осторожнее, чем когда либо. Поставив вытянутый чайник на место, я призадумался о том, что мне делать теперь. Тоуки-чан сегодня нет, так что мой работодатель должен решить этот вопрос. Что же насчёт «голубей»... — Канеки-кун, ты сегодня молодец, — неожиданно подплыв сбоку, Йошимура-сан неосознанно напугал меня. — Благодарю, — проведя условный поклон, я улыбнулся старшему, — вы тоже, шеф. — Работа над твоей маской идёт полным ходом, — растягивая губы в обычной улыбке, сказал он. — Ута-кун говорит, что скоро закончит. — Жду с нетерпением, шеф! — вскинул торжественно кулак. — Ах, да! Тоука-чан, она сегодня не вышла на работу, что-то случилось? — У неё скоро экзамены, так что ничего не поделаешь, — грустно усмехнулся шеф. — Она всегда мне помогает, но даже нашей красивой официантке иногда нужно делать перерыв. «Значит, учиться...» — Как бы то ни было, у меня к тебе просьба, Канеки-кун... — заметив мой заинтересованный взгляд, шеф продолжил: — Ты свободен сегодня вечером? «Ум, вечером я встречаюсь с Это... — задумавшись, я потёр подбородок. — Но после вчерашнего...» — Я свободен, шеф, — кивнул в подтверждение. Шеф расплылся в улыбке. — Я бы хотел, чтобы ты отправился с нашим сотрудником «пополнить провизию». Обычно этим занимается Тоука-чан. Так что я подумал, что мог бы попросить тебя заменить её сегодня, Канеки-кун. — Прощу прощения, — он же не предлагает мне... то самое, — под «провизией», вы понимаете... — с намекающей интонацией замолчал. — А, ты не правильно понял, — успокоил меня Йошимура-сан. — В этом деле не нужно убивать людей. — Раз так, то я не против, — отдёрнув галстук. — Я уже отослал сообщение Йомо-куну. Он будет ждать тебя у станции Синдзюку.***
Разрушив устаканившуюся тишину, из-за угла выехала чёрная машина. Остановившись на дороге передо мной, и открыв водительскую дверь, выпустила наружу молодого мужчину в длинном тёмном пальто. Даже при тусклом свете фонарей, его серебристая шевелюра выделялась среди тьмы мутным сиянием. Обогнув бордюр, он остановился и уставился на меня вопросительно склонив голову. — Эм, Канеки Кен, — не найдя больше слов и сгорая от неловкости, я вяло помахал рукой. — Вы, должно быть, Йомо-сан? Я часто о вас слышу. Сегодня я заменяю Тоуку-чан... — Мне уже сказали, — оборвал он меня, и развернувшись, вернулся к машине. — Давай залезай быстрее. — Как скажете... — стушевался я. Обступив машину с левой стороны, я уселся на пассажирское место, безразлично пристегнул ремень и устроился поудобнее. Понятия не имею куда мы направимся, но моё желание поскорее закончить начатое неумолимо растёт. Устроившийся на водительском месте, Йомо-сан повторил мои действия и через секунды машина тронулась с места. Интересно, а у него есть водительские права? Просто... он же гуль, а разве гулям нужно уметь водить машину? Нет, ну ему, конечно, нужно, но остальным... При чём тут остальные? — Йомо-сан, а у вас есть права? Хмурое лицо мужчины не изменилось — он всё также продолжал следить за дорогой, почти незаметно двигая глазными яблоками. — Круто! — боже, надеюсь мы не разобьёмся... хотя Тоука-чан ещё жива. Раз прав у него нет, то как он научился водить машину? Или права есть и он вполне законно обучался? Тогда откуда взялась машина? Тоже «законно» купил? — Йомо-сан, а эта машина ваша? Хмурое лицо мужчины не изменилось — он всё также продолжал следить за дорогой, почти незаметно двигая глазными яблоками. — Нет. «А он чертовски разговорчив...» За окнами проносились многочисленные деревья, сквозь ночь угадывались очертания обрыва. Мы выехали загород и направились вдаль к небольшой возвышенности. И вот, когда меня начало клонить в сон, скорость нашего передвижения стремительно упала и вскоре мы остановились у огороженного обрыва. Отстегнувшись, мы вышли из кабины и в глаза сразу бросилась рядом припаркованная машина. «Должно быть не заметил прикорнув...» С обрыва открывается прелестнейший вид, пусть и чертовски пугающий огромной высотой. Приблизившись к перилам, Йомо-сан, не прикасаясь к ним заглянул вниз. Придирчиво вглядевшись в видневшиеся верхушки сосен, он отступил на шаг. — Спускаемся, — сказал он и перепрыгнул через ограждение. — Оу, — зарывшись рукой в волосы, я перегнулся через металлические листы, что удерживались на круглых столбиках. В глубине леса, видимого с верху, не видно ни грамма. Один лишь ночной воздух щекотал ноздри едва сладковатым привкусом... — и каким образо-о-о-о-о-о-о-о~! С тяжёлым скрежетом металла, стойка отвалилась и моё тело, ничем более не поддерживаемое, сигануло вниз. Постаравшись ухватиться за что-нибудь, я раскинул руки в стороны и с небольшой болью в пальцах в меня выстрелили ошмётки скалы. Падение затормозилось, не полностью, но заметно, и в голову ударила кровь. На периферии проскользнули ближайшие стволы деревьев, позволив ногам оттолкнуться от камня и пролететь в их направление. Вытянув руки с желанием ухватиться за одну из крупных веток, я выдрал её с диким хрустом от излишней инерции. Благо падать оставалось пару метров и покрытые листвой ветви смягчали окончательное падение. — Арх! — врезавшись головой во что-то твёрдое, я рухнул на сырую мягкую землю. — Ха~... Медленно опустив голову на укрытую зеленью почву, глазам предстал ночной небосклон украшенный зелёными пиками и блестящий от голубых огоньков. — Ты долго, — возвысилась надо мной фигура Йомо-сана, перекрыв хороший вид. — Прошу прощения, падать быстрее не умею... — на мою фразу, он не обратил внимание, повернувшись спиной и зашагав к скале. — Вставай, поможешь мне. Пока я вставал под хруст позвонков, Йомо-сан спокойно ожидал меня в десятке метров. Похоже, я слишком сильно вдарил ногами для толчка. Следов поломанных веток нет, а ту которую я вынес случайно... а где она? Впрочем, неважно. В паре метрах от каменной возвышенности, с которой я упал, виднелось нечто схожее с человеческим силуэтом. «Труп...» Поравнявшись с Йомо-саном, я вгляделся в мужчину, чьи руки и ноги вывернуты в неестественной позе. Лет тридцати-сорока, не особо понятно, с сжатой, застывшей, челюстью и перекорёженным лицом, обтянутым тонкой прозрачной кожей. — Ужасное зрелище... — отвернувшись, я прикрыл глаза. — Впервые видишь труп? — для проформы поинтересовался Йомо-сан. — ... — отрицательно покачав головой. — Наверху была припаркована ещё одна машина, — задрав подбородок вверх, проинформировал он. — Вероятно, она принадлежала этому мужчине. Множество людей умирает здесь. По собственной воле. Причина, по которой люди не знают об этом месте... Это потому, что мы избавляемся от всех улик. — Мясо мертвецов намного хуже, но вполне сойдёт для такой изголодавшейся особы как я... — не впопад вспомнилось мне. — В таком случаи не приходиться причинять никому вреда... — замолчав, Йомо-сан опустил голову, а на его кистях напряжённо вздулись вены. — Но я этого не выбирал. Время от времени я тоже убиваю и ем людей. Тоже самое касается Тоуки и других, — его плечи расслабились и он продолжил спокойным будничным тоном: — Я просто делаю то, о о чём меня просит Йошимура. Если бы он не просил, я бы не пришёл сюда с тобой. Подобрав рядом лежащую спортивную сумку, он кинул её мне. Словив, оказавшуюся пустой, сумку, я уставился на него в ожидании инструкций. Примерно догадываюсь, что мне нужно делать... — Клади туда части тела, что я буду передавать, — сказав это, Йомо-сан подошёл к трупу мужчины почти вплотную и сложил руки в молитвенном жесте. Со склонённой головой он простоял пару секунд, отдав последние почести некогда живому человеку. Завершив молитву, Йомо-сан засучил рукава огромного пальто и приступил к расчленению задубевшего трупа. Разрывая окоченевшие конечности и скрывая грудную клетку вырывая остывшие куски мяса. Чередуя, он передавал их мне, переодически подсказывая как правильно расположить тот или иной кусок плоти, чтобы избежать различного рода казусов. Вскоре сумка была забита до верху с аккуратно расфасованными частями тела и Йомо-сан отправил меня наверх. Перевесив сумку через плечо, с горечью всмотрелся на возвышающиеся еле заметное ограждение. Но ничего не поделаешь, не просить же меня подкинуть... Сначала медленно ухватываясь за уступы и выступы, я непроизвольно ускорялся. Руки держали крепко, скала подо мной не рушилась и таким приятно сложившимся случаем, я резво забрался к самой вершине. Выглянув из металлических конструкций, чисто для проформы, и не заметив ни души, спокойно вскарабкался на твёрдую горизонтально расположенную землю. Только я поднялся и отряхнулся как позади взмыла фигура Йомо-сана, что одним прыжком забрался туда, куда я полз пару минут... Поторопив меня, он расположился за водительским сидением и завёл машину. Мне ничего больше не оставалось, как последовать его совету и дальнейшим инструкциям. — Держи, — тронувшись с места, он передал мне алую тряпку, — вытри руки. В дороге он снова молчал, и ни в какую не хотел отвечать на мои обыденные вопросы. Лезть в прошлое к незнакомому человеку я уж точно бы не стал, а к незнакомому гулю и подавно. Но Йомо-сан не реагировал даже на простую благодарность за помощь в раскладывании того мужчины в сумку. Может быть я его достал? Обиженно посматривая на мелькающие огоньки ночного Токио, огоньки от фонарных столбов и ему подобных, я вмазался в стекло лбом от неожиданной остановки. Потирая было ушибленную часть тела, я, чертыхаясь, гневно повернулся к вышедшему из машины Йомо-сану, как заметил женщину к которой он направился. Проходящая ровно под источником света, она выделялась в полном мраке улиц. В конце концов время позднее и никто в здравом уме, даже не веруя в гулей и маньяков, не станет бродить по улочкам большого города. Следя из окошка за разговаривающими о чём-то гулями, я сидел в ожидании «личного водителя». Который не заставил долго ждать, приведя с собой ту самую женщину. Разглядеть её под неярким светом было на удивление легко, и ещё когда она проходила мимо, я мгновенно узнал столь запомнившуюся мне личность. — А? — а вот меня она не заметила. — Канеки-кун? — Добрый вечер, Фуегучи-сан, — улыбчиво кивнул я. Кивнув мне в ответ, Фуегучи-сан расположилась на заднем сидении прямо за мной. Спустя секунду мы тронулись. — Сегодня необычный день, да? — поинтересовалась мама Хинами. — Обычно вы всегда с Тоукой-чан. — У Тоуки перерыв... — переключив скорость, ответил Йомо-сан. — Этот парень её замена... — Понятно... — задумчиво донеслось сзади. — Канеки-кун, ты очень много стараешься. Спасибо тебе за помощь. — Всё нормально, это не сложно... — смутился я. — Это не только ради вас и вашей дочери, — возразил Йомо-сан. — Так что не стоит благодарить. Разговор затих. В ушах отдавалось слабое гудение двигателя и шорох колёс. Пока Фуегучи-сан не подала голос: — Вы сердитесь, да? — негромко поинтересовалась она. — Из-за того, что я посетила могилу мужа... — Дело не в том, что вы ходите на могилу мужа, — мне показалось, или Йомо-сан впервые за всю поездку оторвал взгляд от дороги? — Проблема в том, что вы делаете это одна. «Голубей» сюда приманила не Ризе. Они ищут вас, — замолчав, он дал женщине подумать. — Рёуко-сан. Если вы не хотите впутывать в это Хинами, вы должны... — Я знаю, — устало донеслось от Фуегучи-сан. — Мне это... Уже известно. Я слышала от Йошимуры-сана. Они уже пришли сюда... Сегодня я ходила на могилу мужа, чтобы оставить ему его маску... — подняв в удивлении брови, Йомо-сан слегка повернул голову к говорящей. — Я не могу вечно полагаться на него... Если я буду вести себя как избалованный ребёнок, Хинами не сможет на меня полагаться, — пусть я не видел лица Фуегучи-сан, но стоически понимал, что она улыбается...***
Утром я снова прогулял институт и проигнорировал пару звонков от Нагачики. Желание ходить на учёбу пропало ещё в то самое утро. Неизвестно почему с чем это связанно... Просто, кажется, будто в этом всё равно нет смысла. — Канеки-кун, — позвал меня Кома-сан из-за стойки. — Да? — Ты не мог бы принести мне немного кофейных зёрен с верхнего этажа? — сопроводил он свои слова жестом. — На них красные этикетки. — Хорошо, я сейчас, — кивнув, я отправился наверх. Наверху есть помещение, что-то типа склада или же кладовки, именно в нём мы и храним сорта зёрен и остальные припасы. Меня приятно удивили, когда показали целую кучу, аккуратно расставленных по полочкам, пакетов. Обилие красок от их этикеток режет глаза, но не сказать, что это неприятно или раздражает. Отнюдь, в Антейку один из самых больших выборов кофе. Не даром, мы с Хиде так любим проводить здесь вечер. После вчерашнего, я в очередной раз уверился в том, что мои чувства обострились. То неестественно чётко слышу отдалённые от меня на приличное расстояние, звуки; то стоически ощущаю как приятные, так и не очень, ароматы с тонким привкусом. Что тут говорить про силу ног и рук: вчерашние кульбиты никак не подведёшь под способности обычного человека. А ощущения, когда воздух бьёт в лицо от сильного прыжка... незабываемо также, как и незначительные повреждения, скорее ушибы и царапины, от жёсткого приземления. И снова в ушах отдаётся звон столкновения столовых приборов об посуду. Его я выучил ещё в первые дни, бьёт по перепонкам с непривычки. И кто это у нас тут на втором этаже расположился? Судя по ощущениям, звук точно исходит от одного из помещений за соседней от меня двери. Проверить? Ну, хуже не будет, не так ли? Осторожно ухватившись за прямоугольную ручку, я повернул её и потянул на себя. Просунувшись в открывшийся проём, я посмотрел на источник звона. — ... — и источник звона заметил меня первый, прекратив стучать ножом об тарелку. Уставившись на меня большими алыми глазами, Хинами замерла с открытым ртом, не донеся до него кусочек мяса нанизанный на вилку. Зная, какие последствия могут пойти за нарушением женской трапезы, я живо принялся извиняться: — Прошу прощения, Хинами-чан! Я не знал, что ты здесь обедаешь! — склонившись в глубоком поклоне, протараторил я, привыкший извиняться за Нагачику. Извинения извинениями, а убраться отсюда стоит поскорее, не чего стеснять девочку, та и так уже, вытерев рот платочком, неловко сжалась попрятав глаза. — Я не буду мешать, ухожу-ухожу! Закрыв за собой дверь, я едва не сполз по ней на пол. Хинами, конечно, не Это-чан, но, в конце концов, тоже девушка. Стоит вспомнить маленькую взбесившуюся писательницу, когда я увидел её за трапезой... удача помогла мне пережить тот день, уклонившись от кристализированных Rc-клеток. Дойдя наконец до склада и забрав нужную пачку с зёрнами, я поторопился вниз, и проходя мимо комнаты с Хинами, не услышал более ни звука. Надеюсь она закончила. Надо будет извиниться более правильнее. — Ну, с возвращениям, Канеки-кун, — Кома-сан обнаружился, удивительно, за стойкой, разливающий кофе. — Признаться, ты не торопился. Не уж то не мог отыскать нужную полку? — Эгм, — невыразительно отозвался я, кинув на стол нужную пачку. — Я напоролся на Хинами-чан... — Оу, — весело охнул тот, — ты застал её во время трапезы? — я кивнул. — Ну дела... Это очень плохо. Девушки не любят, когда их видят во время еды. Ты извинился? — Я прекрасно знаю об этом... и да, я извинился, — повёл я плечами. — Значит не всё так плохо, как кажется! — воскликнул Кома-сан. — Если бы вы предупредили, то и такого плохо не случилось... — злобно зыркнул. — Эхэ-хэ, — растерявшись, посмеялся он. — Прости, моя вина. Но кто же знал, что ты окажешься таким любопытным, Канеки-кун, — улыбаясь своей широкой улыбкой, он указал на чашку с готовым кофе. — Так и быть, раз и я в этом виноват, в какой-то степени, то и мне стоит приложить руку помощи для Хинами-чан. Возьми этот кофе и используй его, как предлог, чтобы пойти и принести извинения перед Хинами-чан. — И это точно поможет? — приняв блюдечко с горячей чашкой, засомневался я. — Ну... — сбив с лица улыбку, Кома-сан задумчиво поскрёб затылок. — Если ты не сболтнёшь ничего лишнего и не налажаешь, то думаю всё будет отлично... — Не слышу уверенности в вашем голосе, Кома-сан... — Эм, ну я... — засмущался тот, за что и получил тычок в бок от подошедшей сзади Каи-сан. — Ау! За что? — Болтаешь много, — прикрыла глаза старшая официантка. — Не давай другим советы в том, в чём не разбираешься. — И в чём это я не разбираюсь?! — громко возмутился Кома-сан. — В женщинах, — небрежно бросила Кая-сан, как самую очевидную вещь в мире. — У тебя ведь и девушки никогда не было. — А вот и была! — судя по твоей реакции: не было у тебя никого. — Иди лучше работай, люди ждут, — скрестила девушка руки. — У меня перерыв! — вздрогнув, Кома-сан спрятался за стойкой. — Это всё, безусловно, мило, — начал я, обратив на себя внимание обоих официантов, — но что мне делать-то? — Хм, — тихо хмыкнула Кая-сан, мило улыбнувшись. — На этот счёт можешь не волноваться, Канеки-кун. В твоих рука одно из сильнейших орудий против женской защиты! — Чашка с к-кофе? — одновременно воскликнули мы с Комой-саном, на что Кая-сан весело покачала головой и вернулась к работе. — Ни черта не понял... Возвратившись на второй этаж, я постучался в ту самую дверь. — Хинами-чан, я вхожу, — предупредив девочку, я отворил дверь и прошёл внутрь. Обстановка никак особо не изменилась, разве что пропала тарелка с мясом. Ханами сидела всё на том же диванчике перед окном и читала книгу с интересной обложкой. На моё появление она отреагировала поджав губу. — Прошу простить меня за мой проступок, — пролепетал я, — этот кофе за счёт заведения. «Или за мой...» — Почему... — было я развернулся, чтобы уйти, как Хинами тихо подала голос. — Д-да? — хочет ли она спросить что-то у меня или нет? — Э... — пытаясь правильно подобрать слова, Хинами потешно свела брови. — Братик... странно пахнет. Почему? — А... — у неё хорошее обоняние. — Дело в моей маленькой проблеме, Хинами-чан... — Проблеме?.. — заинтересовано вскинула голову, её чёлка взметнулась вслед за хозяйкой. — Ещё недавно, — скрывать это от неё не имеет смысла... неловко переминувшись с ноги на ногу, я продолжил, — мой рацион питания состоял из лёгких салатов чередующихся с тяжёлой пищей и вредным фастфудом, — следя за реакцией девочки, я с облегчением стянул медицинскую повязку и запихнул её в карман. Показывать свой какуган я не хочу, да и вряд ли смогу его активировать; просто устал носить натирающую резинками повязку. — Но после встречи с одной... красивой особой, случилось неожиданное. Сложно объяснить, но, если кратко, то моя жизнь перевернулась с ног на голову. Кхм, не могла бы ты описать мой запах, или то, как он отличается от других? — Братик... — смутившись, она потёрла руки. — Пахнет также вкусно как человек... Вкуснее, чем человек. — Ага, именно так, — покивал я, отведя глаза. — Других гулей... Я могу их чувствовать даже когда они очень далеко, — замялась Хинами. — Братика я не чувствую. — Поэтому ты не смогла заметить меня?.. — Ум... — медленно кивнула Хинами. — И... извини, что задаю такие вопросы... — Ничего страшного, — улыбнулся я, — меня это не сильно волнует. Опасливо посмотрев на меня, Хинами робко улыбнулась в ответ. С затихнувшим разговором наступила неловкая тишина. — А что ты читаешь, Хинами-чан? — развеял вопросом атмосферу. — А?! — подпрыгнув на месте, она взглядом указала на покоящуюся на столе книгу. На тёмно-алом узоре обложки книги, складывающимся в кровавые брызги, высечено название: «Монохромная радуга» Взяв её в руки, я с трепетом замер. До этого я не обращал внимание на саму книгу, но сразу приметил в уме, что она мне знакома. Думал, детская книжка какая-нибудь. Но «Монохромная радуга»! — Хинами-чан, ты читаешь книги Такацуки Сен? — неверующи поинтересовался я. — У неё довольно сложный язык, с которым даже мне было тяжело справиться первое время, пусть скорее из-за непривычки. Хоть «Монохромная радуга» и является сборником коротких рассказов, в ней присутствует всё тот же авторский стиль, неподдающийся с первой попытки. Хинами-чан, какой рассказ тебе понравился больше? Запомнилось что-то интересное? Открыв книгу, я пролистал её в поисках любимых историй. — Помню здесь был «Летний дневник» и «Негодование»... Приятные глазу историю: один захватывает душу, другой смешит своей забавностью. — Эм, — прервала меня Хинами. Точно! Наверное она их ещё не прочитала! — «Койо... токиаме»? — «Койотокиаме»? — что она... А! — «Сайощигуре»! Ты ведь это хотела сказать? Это прототип «Яйца чёрной козы». Он нагоняет страху, но не перестаёт удивлять. Читать его одно удовольствие! А ведь я не люблю страшилки и ужастики... — Прото... тип? — похоже ей сложно понимать такие слова. Она же учиться в школе? — «Сайо... щигуре...» — Не беспокойся. Хочешь я помогу тебе правильно читать кандзи? — Ум, — просветлев, Хинами взяла предложенную мной книгу и найдя нужную страницу, ткнула в одну из строк. — Как мне прочитать вот это? — «Аджисай». Красиво звучит, да? — Ум, а это «Антанощи»? — передвинула палец на другую строку. — Это «Анракущи», — я повёл плечами. — почему-то ассоциируется у меня с «Каигара»... — Э... — заалев от неловкости, Хинами перевернула страницу и ткнула в ещё одну строку. — Это... «Хаку»? — Ты читаешь это как «Хакухеу», — она такая милая, когда смущается! — но мне больше нравиться прочтение как «Усурай»! Звучит лучше, да? — Да, — окончательно оттаяв, Хинами широко улыбнулась поблескивая глазами. Достав из под стола тетрадь, больше похожую на дневник, девочка внесла туда оговорённые нами кандзи. — Ты выучиваешь их наизусть? — следя за пишущий рукой, спросил я. — Я... — остановившись, Хинами снова замялась, но вскоре спокойно посмотрела на меня. — Я не хожу в школу, поэтому я записываю в тетрадь то, что хочу запомнить. Мама сказала так делать. — Понятно... Фуегучи-сан хочет, чтобы ты получила образование, но не может себе позволить отпустить тебя в школу так, как волнуется за тебя.***
— Что-то Канеки-кун задерживается, — задумчиво склонившись над кофейной стойкой, Кома потёр подбородок. — Дай ему отдохнуть, — с лёгкой полуулыбкой, отдёрнула Ирими старшего официанта. — Он только заступил на работу, как на него навалилась такая нагрузка. Без Тоуки-чан, привыкшей к такому, Канеки приходиться нелегко. — Но это его работа, — не особо возмущаясь, возразил Кома. — Ага, — кивнула девушка, — так же как и твоя — принимать заказы и обслуживать клиентов, а не подпирать собой столешницу травя байки направо и налево. — Эй! У меня заслуженный отдых! — взъерошил шерсть самоназванный король обезьян. — я здесь несколько лет работаю и заслужил отпускные! — Тогда ты будешь непротив, если я воспользуюсь «заслуженным отпуском» и пойду попью кофе? — развязав фартук, Ирими бросила его прямо в лицо опешившей обезьяны.***
— Что это? — Воскликнула Хинами, обнаружив ещё один интересный символ. — Оно похоже на слово, которое читается, как «щигуре». — Это «шуу», — ярко жмурясь, Канеки непроизвольно улыбался наслаждаясь моментом. — «Шуу»? — уставившись на названного братика, Хинами переспросила в ожидании объяснений. — Ага, — посверкивая глазами, кивнул Кен и махнул рукой на окно. — Когда на небе солнечно долгое время, а через пару минут неожиданно нагнетаются тучи, извергающие на людей потоки холодной воды, обрушиваясь сильным ливнем... — повернувшись к Хинами, Канеки стушевался от её непонимающего взгляда, неловко взъерошив волосы. — Прости, я немного увлёкся. Если кратко, то «Шуу» — внезапно возникающий ливень. — Ах! Ясно! — с восторгом кивнув, маленькая Фуегучи внесла ещё одну пометку в тетрадь. — Канеки-сану нравится... ам? — Да, очень, — уловив мысль, ответил Кен. — Всё что связанно с литературой, в том числе и письменность с каллиграфией, интересно мне с самого детства. Такой уж я человек, излишне увлекаюсь любимым делом и отдаю себя без остатка, — закончив предложение, Кен запрокинул голову и громко засмеялся. — Ха-ха-ха, а если брать в расчёт то, что у меня много хобби, ха-ха-ха!.. — Наверное, это весело, — сказала Хинами, — увлекаться чем-то... Переговариваясь между собой, Канеки и Хинами не заметили как открылась дверь и в помещение вошли двое. Вошедшим, Йошимуре и Фуегучи старшей, предстала милая картина расположившихся рядом детей. Поведя носом, Хинами учуяла знакомый запах и радостно вскинула голову: — Мама! — едва не вскочив с места, прокричала она. — Извини, что заставила ждать, Хинами, — приветливо помахав рукой, улыбнулась Реуко. — Мама, Канеки-сан научил меня многим словам! — всё таки подорвавшись с диванчика, Хинами кинулась в объятия матери. С энтузиазмом рассказывая о проведённом времени, жмурясь от нежных поглаживаний матери, Хинами светилась от счастья, улыбаясь. — Ну и ну... — потешаясь над дочерью, пробормотала Реуко. — Это здорово, — и после обращаясь к молодому официанту. — Спасибо, Канеки-кун. — Всё нормально, нам обоим было весело, — поднялся с дивана Кен. — Похоже будет дождь, — подал голос Йошимура, раздвинув жалюзи и выглянув на улицу, — одолжить вам зонт? — О, спасибо вам большое, — благодарно отозвалась Фуегучи старшая. Собрав свои вещи, Хинами возвратилась к матери и обратилась к названному братику: — Спасибо, Канеки-сан! — широко улыбнулась младшая Фуегучи. — Поучите меня и в следующий раз! — Без проблем! — согласно махнул рукой Канеки. — Идём, Хинами, — позвала дочку Реуко. — Нам нужно успеть домой до того, как начнётся дождь, если мы не хотим промокнуть и простудиться. — Но ведь Йошимура-сан одолжит для нас зонтик, — непонимающе вскинулась Хинами. — Зонтик не может уберечь от сильного ветра, — снова потрепала Хинами по голове. — Пойдёмте, я провожу вас, Фугучи-сан, — открыв перед собой дверь, сказал Йошимура. — Спасибо, — кивнув хозяину Антейку, Реуко повела свою дочь за ним. Не долго думая, Канеки отправился на первый этаж. Никто не собирался, по его мнению, выслушивать его отговорки о слишком длинном перерыве. До конца рабочей смены оставались считанные минуты и эти минуты стоило провести за работой. Снизу в приёмной находилось всего парочка гостей и Канеки легко нашёл Ирими и Кому. Девушка записывала редкие заказы и в большинстве своём выжидала время рядом со стойкой, за которой неизменно стоял Кома. Пройдя к ним, Кен извиняющим тоном обратился к старшим официантам: — Прошу прощения, Кома-сан, Ирими-сан, — глубоко поклонившись им, — я не должен был пропадать с места и оставлять свою работу на вас. — Ха! — выслушав парнишку, Кома живо усмехнулся, напыщенно огладив подбородок. — Я рад, что ты понимаешь это, Канеки-кун! Но так и быть — на первый раз проща-... Арх! — Успокой свою гордыню, Энджи, — вдарила она товарищу по плечу. — Он не виноват, что Хинами-чан не отпускала его. Разве ты не слышал её просьбу? — Эхе-хе, — сконфуженно потерев пульсирующую руку, Энджи испустил печальный вздох. — Я так и думала, — хмыкнула девушка и повернулась к ожидающему Канеки. — Не стоит извиняться, мы прекрасно понимаем твою ситуацию. Да, Энджи? — Да-да! Всё нормально, Канеки-кун! — оживился Кома. — Просто принимайся за работу! Хотя, какой смысл... — пробормотал совсем тихо. — Арх! — Протри пустующие столики и можешь собираться, на сегодня достаточно, — улыбнулась Ирими Кену. — Благодарю, Ирими-сан! — поклонившись, Канеки отбыл выполнять поручение. — И почему ты так благосклонна к нему? — наблюдая за резво принявшимся за дело парнем, поинтересовался Кома у официантки. Но встретив лишь молчание, обернулся в её сторону, не найдя искомую девушку. — Чего? Проигнорировав старого друга, Кая принялась помогать молодому студенту, в пол голоса давая советы о том, как вести себя с клиентами.***
Сегодня мы с мамой снова отправились в Антейку. Вчера мама сказала, что мы больше не можем пользоваться помощью Антейку в поиске пропитания. Она говорила, что ей неловко брать пищу, которую могут получить другие гули, более подходящие для этого, чем мы. Я не совсем понимаю, что это значит, но должно быть мама имела в виду возможность добывать пищу. Но под «добыванием пищи» подразумевается убийство человека, а я точно знаю, что мама не способна нанести вред человеку! Она бы не смогла убить ради себя! Что плохого в получении помощи от Антейку? Разве Йошимура-сан против того, чтобы мы брали у них мясо? Он всегда улыбается и я благодарна ему. Даже так, как бы я не старалась отговорить маму, сегодня я в последний раз ужинала в Антейку. Пока Йошимура-сан и мама обсуждали что-то, я ела в одной из комнат на втором этаже. Как вдруг, открылась дверь и в комнату заглянул Канеки-сан! Я не смогла его почувствовать и поэтому была сильно удивлена. Братик застал меня в таком неловком положении! Из-за этого я не могла и слова сказать... только голову опустила и в испуге сжалась... трусиха! Братик потом вернулся с чашкой кофе и снова попросил извинения. Я снова не смогла его почувствовать и задалась вопросом — почему? Я не собиралась спрашивать его вслух, но похоже случайно оговорилась. Канеки-сан рассказал немного о себе, а потом увидел мою книгу и узнал её. Оказалось братик знает все кандзи, что есть в книге! Мне стало жутко интересно понять значение парочки кандзи, и я не удержавшись спросила его о них. Мне казалось, что Канеки-сан посмеётся надо мной... какая я глупая, он не посмеялся, но и с доброй улыбкой разъяснил правильное произношение. Мы так увлеклись, что про принесённое им кофе я вспомнила только когда мы с мамой вышли из Антейку! На небе сгустились тёмные тучи и похоже скоро будет дождь, как и сказал Йошимура-сан. Пусть нам и дали зонтик, но мама сказала, что полностью он нам не поможет. — Ах, — остановившись, мама вытянула руку вперёд ладонью вверх, — не успели. — О чём ты? — повторив за мамой, я протянула руку к небу, об ладонь которой разбилась маленькая капелька воды. За ней ещё одна и ещё, и вот уже множество капель бьются об раскрытый зонтик. — И правда, дождь пошёл, — наклонив голову, улыбнулась мама. — Хорошо, что мы одолжили зонтик. — Это «Шуу», мам! — поправила я маму. — Что? — Это ливень, который начинается внезапно, — Вспомнила я наш разговор с Канеки-саном. — Братик рассказал мне об этом. — Ха-ха... — неслышно из-за шумящего ливня, засмеялась мама. — Канеки-кун очень умный. — Я попросила поучить меня и в следующий раз! — перекрикивая дождь, обрадованно прокричала я.«Плеск»
Ту-дум
Сердце пропустило удар, следуя странному чувству и запаху вторгшемуся в ноздри. Чей-то знакомый, но такой искажённый он исходил откуда-то позади нас, прорываясь сквозь тяжёлые капли.Ту-дум
Сердце опасливо ускорило ритм. — Тц, — за всплеском воды последовало недовольное цоканье. Один из преследователей промочил штанину.Ту-дум
Быстро развернувшись, я оглянулась через плечо с желанием понять причину собственного волнения. — Хинами?Ту-дум
Двое мужчин в тёмных костюмах с нечитаемым выражением на лице, двигались вслед нашим шагам. Что-то не так...Ту-дум
— Мама, — в груди цвёл комок не позволяя нормально дышать. Пихнув маму в бок, я прокричала: — Бежим! И сорвалась с места таща за собой непонимающую маму. Под ногами взъелась вода, успевшая образовать собой жидкий слой укрывший землю.Ту-дум
— Хинами... — испуганно заголосила мама сбитым дыханием. — Кто нас преследует?Ту-дум
Брызги разлетались во все стороны и больно были по обнажённым лодыжкам. Края недавно купленного платья промокли и зверски изуродовались грязью.Ту-дум
— Двое... — морозный воздух обжигал лёгкие, ножом пройдясь по горлу, — взрослых мужчин... «Почему он не уходит?! Почему?!» Подгоняемая затухающей вонью, мы с мамой бежали куда угодно, давно сбившись с пути. Когда запах почти исчез и мы едва замедлили бег, вонь резко изменила свой источник, усилившись в стократ.Ту-дум
— Хинами?! — жгучий запах появился прямо перед нами. Взметнув лавину брызг, я остановила шаг и мама вторила мне. — Что это за... запах? — Дождь это неприятная вещь, которая приносит сырость... — источник смрада приближался к нам, одетый в белый плащ, покачивающийся походкой. — Он снижает зону видимости и мешает выполнению моей работы... Однако, иногда он очень полезен, поскольку смывает множество вещей... — искажённое лицо полностью седого мужчины, изуродовала вытянутая губами ухмылка. — Например грязь, скверну... и вопли отвратительных свиней... хи-хи... — неестественно подёргиваясь, мужчина издал хриплый смешок, проскользнувший на грани слышимости. Барабаня по натянутому на железные спицы материалу, ливень затих, позволяя уловить полную картину. Перед нами стояли двое мужчин, а позади слышались всплески луж от быстрого бега ещё двоих. — Не могли бы вы уделить нам немного времени, — вывернув лицо в ужасной гримасе с одним выкатившимся глазом уставившемся на меня, седовласый выдавливал слова языком, доводя их до могильного шёпота граничащего со смехом, — Фуегучи Реуко-сан?Ту-дум