прошло ровно 5 месяцев...
Потеря любимого человека - пожалуй, самое неприятное и болезненное для каждого. Будь то обычный человек, дворцовый слуга, рабыня, султан и даже самая величайшая дочь султана Османской Империи. Все они подвергаются потери близких. Кто-то сдается, сжигает все мосты, а кто-то продолжает жить, становясь с каждой новой потерей сильнее и тверже. Такой и была та, чье имя у всех на устах. Непокоримая Махпейкер Кесем Султан. Женщина, с непосильным трудом, но все же пережила потерю горячо любимого супруга. Образ покойного мужа продолжал мелькать перед ее глазами, а верность и преданность ему остались, кажется, навечно. Наперекор судьбе она смогла защитить свое нерожденное еще дитя. Ведь она прекрасно знала, что после рождения, ее ребенок станет точной копией своего, пусть уже и умершего, отца. Верила и надеялась, что душа Кеманкеша поселится в душе их общего малыша. Сейчас женщина стояла посреди чащи леса, огражденной отовсюду великолепными деревьями. Тропа, что была узкой и ровной, вела прямо к могиле покойного паши, где сейчас и остановилась теперь уже вдова. — Мой Кеманкеш, — изредка из слез капали слезы, которые были причиной не сдержания эмоций, а произнося его имя, губы предательски дрожали, как в прочем и руки, — Надеюсь, ты обрел покой. Дочь султана подняла голову к небу, чтобы сдержать очередной поток слез, а рот прикрыла рукой, чтобы не зарыдать. — Я знаю, ты видишь, — продолжала говорить в пустоту, — Смотри, ты никогда не будешь забыт мной. Я сохранила жизнь нашему малышу. Как жаль, что ты уже не застанешь этого. Кесем положила руку на круглый живот, смотря на одинокую могилку похороненного мужа. Вся его могила была усыпана цветами, что каждую неделю приносила их она. Жизнь продолжается, пусть теперь и без него.***
Единственная дочь султана еще два месяца назад исполнила то, о чем многие мечтали. Она избавилась от Дефне Султан, отомстила за смерть мужа, облегчила жизнь многим людям тем самым. И сделала все так грамотно, будто не прикладывала и руки к ее смерти. Теперь она чаще навещала отца, который, после смерти проклятой Дефне, считал себя одиноким. — Отец, — с улыбкой на лице и неторопливо она вошла в его покои, желая поскорее присесть, — Здравствуй. — Кесем, — впервые за два месяца улыбнулся правящий султан, помогая дочери усадиться на диванчик, — Рад видеть тебя. — Мне еще вчера сообщили, что ты хотел сказать что-то, да только меня вчера не было во дворце. Произошло что-нибудь? — Нет, что ты, — отрицательно покачал головой Баязид, — Я заметил, что ты оправилась от смерти супруга. Да и беременность тебе к лицу. А что, если снова выдать тебя замуж? Кесем подняла одну бровь и с недоверием посмотрела на отца. Слова, произнесенные им, показались ей бредом. — Что? — зрачки глаз расширились, а мз уст появился легкий смешок, — Категорически нет. В моей памяти только Кеманкеш. И в сердце один он. Я ношу его ребенка, папа! Мне не нужен никто более. — Все-все, я понял! — осознал, что сказал глупость, теперь придется успокаивать.***
Завершенный день сменила кромешная тьма. Махпейкер сидела на балконе, держа в руках стакан с горячим молоком, что придавал спокойствия и зазывал сон. Дул прохладный ветерок, играясь с распущенными волосами женщины, а луна освещала террасу и лицо. Погруженная в свои мысли, она и не заметила, как оказалась на балконе не одна. — Я же сказала, что вы все свободны. Можете идти, — подумав на служанок, прикрикнула она. Но тот, кто стоял сзади, явно не собирался слушаться ее приказа. Тяжелая сильная рука легла на ее оголенное плечо, с которого сползла тонкая ткань ночного одеяния. Не ожидая такого, она встала с кресла и повернулась к вошедшему. — Кеманкеш... Она не успела ничего сказать более, так как была лишена дара речи. А мужчина, который вовсе не растерялся, притянул ее к себе, вовлекая в поцелуй. Однако, его сладкая близость с ее губами продлилась совсем мало. И вообще была одарена звонкой пощечиной. — За что? Его вопрос насмешил ее. Он еще смеет спрашивать, за что. Совсем рассудок потерял. — Серьезно? — переспросила его, потихоньку выходя из себя, — Тебя не было пять месяцев! Она стала отходить от него, ведь внутри уже бушевал огонь негодования. А он наоборот, подходил все ближе и ближе. — Отойди, — приказным тоном сказала она, вытягивая руку, тем самым отдаляя его от себя, — Все это время я думала, что ты мертв. Я похоронила тебя! Оплакивала тебя! Чуть не потеряла ребенка из-за страданий! А ты все это время жил, зная, что у тебя есть я и наш нерожденный малыш! Ты обманул меня! Зачем? — Я должен был, — ответил он, остановившись, — Чтобы выжить. Дефне не оставила мне выбора. Я знал, что она готовит покушение, поэтому нашел похожего на меня мужчину. Это его убили вместо меня. — Знаешь, мне уже плевать, — вдруг выпалила она, не думая, что сейчас говорит, — Ты кинул нас, Кеманкеш. Оставил одних. Думаешь, я прощу тебе это? Да лучше бы ты действительно умер тогда, чем так жестоко обманул меня! — Кесем, я не хо... — Замолчи и уйти. Это единственное, чего я желаю сейчас, — крикнула она, показывая пальцем на выход, — Вон! И он ушел, послушаясь ее приказа. И не потому, что боялся. А потому, что любил и уважал. А еще и понимал, что поступил очень грубо по отношению к ней, оставив тогда одну.***
настал день родов.
Кесем Султан пожелала остаться в особняке, который подарил ей отец, чтобы развеселить горем убитую дочь. Пожалуй, это был самый роскошный дворец в Эдирне. А теперь еще и переделанный под вкус Кесем. Еще за день до родов, она уже предчувствовала свое приближающееся материнство. Женщина злилась на себя, что прогнала Кеманкеша, тем самым усугубляя итак шаткое положение. Но поделать ничего не могла, так как не знала, где он сейчас. Ощутив резкую боль в животе, к Махпейкер пришло понимание того, что она вот-вот станет матерью и возьмет своего малыша на ручки. Закричав, что есть силы, она увидела служанок и лекарей, которые стали порхать над ней и создавать суматоху. Они донесли ее до кровати, после чего все служанки покинули покои, оставляя двух лекарей со своей госпожой. И тут, из-за дверей показался силует мужчины, будущего отца ее ребенка. Лицо Кесем озарила улыбка, когда он чуть прошел в покои. — Паша, выйдите, — послышался голос лекарши, которая настаивала на его уходе из покоев. Кесем стало страшно. Это были ее первые роды, а уже столько боли и паники. Еще и Кеманкеш собирается послушаться лекаршу и выйти. — Кеманкеш, Кеманкеш, Кеманкеш, останься. Не оставляй меня тут одну. Мне страшно, — протягивая ему свою ручку, спешно произносила она, зазывая его к себе. Мужчина улыбнулся, понимая, что ей нужна его поддержка именно сейчас. Он не опоздал, пришел как раз вовремя. Не раздумывая, он взял ее за руку, и их пальцы сплелись между собой. Роды были тяжелыми и мучительными. Лекарши постоянно давили на нервы. Кесем казалось, что это длиться вечность. По всему дворцу раздавались истошные крики, а Кеманкеш не отпускал руки возлюбленной, придавая своим присутствием ей силы. И вот, спустя нескольких часов ожиданий, в покоях воцарила тишина, после перебитая детским плачем. Выполнив свою работу, лекарши вышли, оставляя родителей на едине. Кесем, вся измученная, но счастливая, лежала на кровати, держа на руках маленькое чудо. — Какая она маленькая, — прошептала Кесем, целуя миниатюрную ручку дочери. Мустафа, думая, что ему лучше уйти, хотел привстать с кровати. Но хоупкая женская рука легла поверх его ладони, тем самым не отпуская. — Это наша дочь, — женщина продолжала улыбаться, отдавая малышку отцу в руки, — Назови ее. Кеманкеш улыбнулся, беря ее на руки и шепча: — Твое имя Нелин. Твое имя Нелин. Твое имя Нелин. Его решение понравилось госпоже. Он назвал их дочь в честь ее покойной матери. До чего же приятно. — Я люблю тебя, Кеманкеш, — она придвинулась к нему и поцеловала нежно в губы. — Кесем моя, — мужчина поцеловал ее в ответ, приблизившись к ее лицу, — Прости за все. Она легонько кивнула. Знак согласия и прощения. — Впереди только счастье, — произнесла Кесем, когла их лбы соприкоснулись, а взгляды устремились на маленькую новорожденную султаншу, — Наше счастье.