Aut vincere aut mori

Наученный собственным опытом Ивар пытался подавлять порывы убивать, но, когда Блайя удалялась прочь, выйдя победительницей в их негласном сражении, он едва не метнул кинжал ей в спину. Так, чтобы он вошел чуть ниже лопатки. Ивар мог видеть, как будущая жена Сигурда падает на пол, обливаясь кровью, и эта картина столь ярко стояла у него перед глазами — он мог ощущать запах крови, щекочущий ноздри. Как могло случиться, что его уделала глупая девчонка?! Просто по стенке размазала: и его самого, и его планы, и всё, что он надумал себе за это время! Тонким таким слоем размазала, как давеча — джем по булочке. Разумеется, он найдет выход, не будь он Ивар Лодброк. Выход есть, его не может не быть. Но глухая ненависть стеной поднималась в нем, застилая разум багровой пеленой, и, едва за Блайей закрылась дверь, Ивар закричал — хрипло, разгневанно, с корнем вырывая из себя досаду, гнев, раздражение, злобу. Все чувства, что могли заставить его совершить ошибку. Если бы Блайя оказалась чуть глупее, чем она была. Если бы не была истинной дочерью своего отца. Если бы, если бы, если бы. Надо было надавить на неё раньше, нажать на рычаг, зовущийся Сигурдом, угрожать его жизни — и она сдалась бы, она слишком сильно влюблена в этого тупицу, чтобы позволить ему сдохнуть из-за бизнеса, которым даже не может управлять. Что она понимает в казино? Она прогорит, прогорит без твердой руки, управляющей её активами, обнищает, и семья Лодброков будет вынуждена терпеть её, тащить на себе этот балласт… Йотун бы её взял! Ивар закрыл глаза, прогоняя алую пелену перед внутренним взором. Вдох-выдох, Ивар Лодброк, ты должен успокоиться, иначе сойдешь с ума — на радость своим врагам. На радость своим братьям, что были хуже врагов. * * * Одним из способов успокоиться для Ивара всегда была работа. Приняв душ и переодевшись, Ивар выехал на улицу, кое-как перебрался в машину и приказал водителю ехать в один из его игорных домов — тот, который, по бухгалтерскому отчету, меньше всего приносил прибыли. Кажется, у него было, о чем поговорить с управляющим. Администратор казино встречал его у входа. Ивар удовлетворенно ухмыльнулся, отмечая, что цвет лица администратора почти сравнялся с рубашкой, но управляющий старается не показывать своего страха. Ну, хоть кто-то научился носить памперсы в его присутствии…  — Чья это машина? — Ивар заметил угольно-черный Шевроле Камаро, припаркованный неподалеку. — Мне казалось, казино открывается не раньше семи вечера? — Он вздернул брови.  — Д-да, — кивнул управляющий. — Но мистер Альфред сказал, что вы его ждете… Разве нет? — Глаза администратора забегали, когда он осознал собственную оплошность. В другой день Ивар не отказал бы себе в удовольствии поиздеваться над ним, наблюдая, как тот истекает холодным потом, но сегодня… Мать вашу, этот день мог быть ещё хуже? Сначала Блайя со своим завещанием, связывающим Ивара по рукам и ногам, теперь — Альфред, лично заявившийся к нему в казино! Что надо этому хлыщу-малолетке? Что он здесь, Хель его задери, забыл?!  — Через пять минут проводи его ко мне, — процедил Ивар сквозь зубы. Кажется, ему придется пересмотреть некоторые пункты регламента работы казино и прописать в нём, что любые гости, приходящие до открытия заведения, должны подтверждать, что их встреча была согласована. Иначе однажды можно будет дождаться сюрприза ещё более неприятного, хотя казалось бы, куда ещё… К моменту, когда Ивар въехал в кабинет, у него на столе уже стояла чашка кофе — черного и крепкого, как он и любил. Сотрудники отлично выучили его вкусы. Но настроения пить кофе не было. У него было настроение плеснуть этим кофе кому-нибудь в лицо. Последние месяцы всё, всё шло не так, и он не мог представить, что еще должно было случиться, чтобы сделать происходящее хуже? Дверь открылась.  — Привет, Ивар. — Альфред прошел в кабинет и без приглашения уселся в кресло. — Давно не виделись, правда? Ивар склонил голову, разглядывая Альфреда, пытаясь "прощупать" его и машинально отмечая, что, с момента их последней встречи, мальчишка вырос. Все растут, разумеется, — такова жизнь. Но за прошедшие пару лет Альфред, определенно, стал жестче. В нем ощущался стержень, которого прежде не было, — или Ивар, озабоченный собственными проблемами, его просто не замечал.  — Давно, — согласился он. — Кофе? — Ивар махнул рукой, подзывая управляющего, застывшего в дверях. — Еще одну чашку.  — Со сливками и без сахара, — бросил Альфред, не оборачиваясь. — А у тебя мило, — заметил он, оглядывая несколько кинжалов, висящих на стене позади Ивара. Это была, разумеется, лишь часть коллекции, но Ивар гордился ей, как не гордился бы собственными детьми, которых у него всё равно не будет. Никогда.  — Мило? — удивился Ивар деланно. — Ты никогда не был силен в определениях.  — Что есть, то есть, — развел руками Альфред. За время, проведенное в Дублине, у него появился едва заметный ирландский акцент, и Ивар подумал, насколько же маленький засранец всегда умел приспосабливаться к обстоятельствам. А, учитывая, что Экберт не был ему родным дедом, черту эту Альфред, скорее всего, приобрел от своего родного отца. Ательстан. Ивар почти не помнил его — лучший друг Рагнара был убит, едва самому Ивару исполнилось семь лет, и за прошедшие годы память стерла воспоминания, оставив лишь смутные картинки, что вполне могли быть плодом воображения. Ательстан был хитер, как рассказывала Аслауг, и умело лавировал между преданностью Рагнару и преданностью Экберту, а ещё умудрился стать любовником Джудит, жены Этельвульфа, и заделать ей ребенка. Происхождение Альфреда никогда не распространялось дальше семьи, но Рагнара было трудно провести. В мальчишке он видел черты своего погибшего друга, и отчасти поэтому их дружба-вражда с Экбертом никогда не переходила грань, за которой началась бы война.  — Хватит светского трепа. Зачем пришел? — спросил Ивар, когда чашка с кофе появилась перед Альфредом. Тот отпил глоток, едва улыбнулся.  — Неплохо, но, на мой вкус, недостаточно крепко. Я приехал поговорить. «Все только и делают, что разговаривают, — подумал Ивар раздраженно. — Такое ощущение, что действовать люди уже разучились. Ну что ж, я сыграю с тобой в эту игру, Альфред, но ты не сможешь победить».  — О чем? Альфред со стуком поставил чашку на стол. Ивар откинулся на спинку инвалидного кресла, постучал пальцем по губам, разглядывая своего противника. Черты лица Альфреда стали тоньше и резче, в уголках рта появилась упрямая складка. Дверь снова приоткрылась, и в кабинет вошла Астрид. Ивар хорошо помнил бывшую подругу Лагерты, и за прошедшие два года она почти не изменилась, только волосы отрастила длиннее да приобрела какое-то неуловимое достоинство, будто занимала положение много выше, чем хотела показать окружающим.  — Здравствуй, Ивар, — кивнула она, склонилась к Альфреду, что-то прошептала ему, касаясь губами уха. Слов было не разобрать, как бы Ивар ни напрягал слух. Альфред внимательно выслушал её, чуть склонив голову набок. От Ивара не укрылось, что ладонь Астрид нагло, почти по-хозяйски легла на плечо Альфреда, обтянутое черной рубашкой, и тот её не одернул, не сбросил её руку, хотя ни один мускул не дрогнул на его чуть усталом лице. Лишь щеки чуть порозовели.  — Да, я тебя понял, — ответил он мягко. Астрид сняла руку с его плеча, отступила на шаг назад, но кабинет не покинула. Ивар отмечал их взаимодействие, как отмечал все, что так или иначе характеризовало других и могло, при случае, сыграть против них. И что-то здесь было... Он чувствовал. Что-то, что он занёс в свою мысленную характеристику Альфреда и бывшей подруги Лагерты.  — Я тебя не звал, Астрид. — Тон Ивара многое сказал бы тем, кто хорошо его знал. Всадить бы кинжал прямо в глаз нахалке, совсем страх потерявшей, раз явилась сюда, да наблюдать, как она корчится, истекая кровью, пока её мозг трепахается в агонии…  — Все в порядке, — Альфред чуть улыбнулся. — Астрид — мой личный помощник. Я не собираюсь говорить тебе ничего такого, чего бы она не могла слышать.  — Настолько личный, что ты минуты без неё прожить не можешь? В туалет она тоже с тобой ходит? — ядовито заметил Ивар. Он отлично понимал, что, давая волю своему раздражению, показывает собственную слабость, но, видит Один, его день и без того уже был достаточно тяжелым. — Она могла бы подождать за дверью. Сомневаюсь, что у неё дело, которое отлагательств не терпит. Астрид и бровью не повела, пока маленький наглец усмехался Ивару прямо в лицо. Ивар чувствовал себя окруженным, ведь он приехал в казино в одиночестве, даже не прихватив с собой никого из братьев. У него в солнечном сплетении зрело чувство, будто парочка эта была намного опаснее, чем хотела показаться — Лиса и Кот из детской сказки, поумневшие и заматеревшие, как ни звучало бы это смешно по отношению к пацану года на три-четыре его самого моложе. Лагерта, помнится, вытащила Астрид из какой-то уличной банды, облагородила, сделала своей правой рукой, а потом запихнула в Kedric Inc. в качестве шпионки. Но что-то здесь было не так, настолько не так, что Ивара аж мутило. Он сжал зубы.  — Это тебе нужно было поговорить, Альфред, — произнес он. — А я не буду с тобой разговаривать, пока Астрид находится здесь. Он чувствовал, что проигрывает, вот прямо сейчас проигрывает. Не день Бэкхема. Определенно. Сто процентов.  — Я подожду в машине, — наконец произнесла Астрид. — Нам нужно выехать не позже, чем через полчаса, ты помнишь?  — Я скоро буду, — ответил Альфред, закидывая ногу на ногу. - Все нормально, не беспокойся, - добавил он мягко. Едва ли не с нежностью. И улыбнулся. Тон, которым он говорил с Иваром - спокойный, чуть усталый, местами насмешливый, - очень контрастировал с тоном, который Альфред приберёг для Астрид. И, хотя эти двое перебросились только парой обычных фраз, Ивар снова ощутил, как его интуиция, его почти волчий нюх на опасность, взвыла, словно пожарная сирена. Будто миллион скрытых смыслов ускользали от его понимания прямо сейчас. Возможно ли, что любовница Альфреда гораздо ближе, чем сам Ивар думал? Могла ли Астрид быть ею? Он решил, что вряд ли. Слишком велика была их разница в возрасте. Лет… шесть? Семь? Но, возможно, они стали друзьями? Ивар не был уверен, что все понимает. Любовницы у него никогда не было. Астрид вышла, плотно закрыв за собой дверь.  — Твоя душенька довольна? — Альфред снова отпил кофе.  — Моя душенька будет довольна, когда ты унесешь отсюда свой зад, — фыркнул Ивар. — Не ходи вокруг да около, англосакс, иначе я решу, что ты приехал полюбоваться на меня.  — И это тоже, — не остался в долгу тот. — Мне было интересно, как ты сможешь управлять империей Лодброков из инвалидного кресла.  — Даже на смертном одре я мог бы сделать так, что ты будешь умолять меня о пощаде.  — Я не сомневаюсь в твоих силах, Ивар, — усмехнулся Альфред. — Но бороться тебе нужно не со мной. — Его ноздри чуть раздувались, вбирая кофейный аромат. — Вообще-то я приехал сюда, чтобы тебя предупредить кое о чем. Да, Альфред был достойным учеником своего деда. Экберт умел напустить туману, а потом — р-раз! — и козырной туз будто случайно выпадал из его рукава. И, видимо, обучил этому Альфреда. Больше не было пятнадцатилетного мальчишки, которого Ивар забавы ради учил стратегиям игры в шахматы — пока тот не превзошел его самого. Был враг. Молодой хищник, опасный оттого, что бесстрашный. Ведь он прекрасно понимал, что Ивар может убить его сейчас, и насмехался над этой вероятностью, будто у него за душой была не одна, а девять чертовых жизней. Пока у руля империи стоял Рагнар, Ивар не задумывался, сколько врагов их окружает. С чем его отец имел дело каждый день, как умело гасил конфликты, плел интриги и хитрил, чтобы не вступать в открытые конфронтации. И теперь Ивару приходилось учиться искусству невидимой войны по ходу дела, хотя, видит Один, он предпочел бы войну открытую — с кровью и смертью, дабы накормить Хель чужими отобранными жизнями, напоить болью этот гребаный мир.  — На днях я ездил в Милуоки по делам. — Альфред потер подбородок. — Встретил Исайю Блэка. И между делом он обмолвился, что дела в Каттегат Казино идут из рук вон плохо. Настолько, что он собирается предложить тебе выкупить его.  — Это не новость. — Ивар едва не расхохотался. И ради этого разводилось столько таинственности? Исайя, один из бизнесменов в Висконсине, с которыми Рагнар вел дела, с завидной регулярностью предлагал выкупить Kattegat Casino для каких-то своих темных делишек. — Не так-то хороши твои ищейки, если они не смогли выяснить, что Блэк постоянно предлагает мне продать казино! Альфред спокойно выслушал его слова, и в его взгляде, таком же безмятежном, как и он сам, не отразилось и тени досады или гнева. Вывести его из равновесия Ивару не удалось. Альфред не был Змееглазым, вспыхивавшим, как солома, к которой поднесли спичку. Его болевые точки Ивару еще предстояло отыскать. И снова у него что-то зазудело, заныло «под ложечкой», будто он приблизился к разгадке, но она снова ускользнула, потому что Альфред заговорил:  — Он собирается убить тебя, Ивар Бескостный. А, возможно, и твоих братьев. Тяжелая пауза, возникшая в кабинете, давила Ивару на плечи. Он изо всех сил пытался сохранить лицо, хотя эмоции брали верх все равно. С одной стороны, только мысль, что Исайя сможет как-то навредить ему, была смешна. С другой — можно ли было доверять Альфреду, который действовал в своих интересах? Экберт мог подослать его, потому что первый его выпад не вызвал никакой реакции. Он мог попытаться заставить Ивара искать врагов там, где их не было. А, может статься, Альфред говорил правду.  — Почему я должен тебе верить?  — Не должен. — Альфред поднялся, и Ивар подумал, что будь он на ногах, легко бы одолел этого дрища в бою. Но двигался Альфред плавно, словно хищное кошачье, уходящее от преследования, и Ивар осознал, что сила его была не в собственно физической силе, а в ловкости и гибкости. Тогда как сам Ивар был достаточно неповоротлив из-за своей болезни и массивности верхней части тела. Если убивать мальчишку, то исподтишка. Может, сделать это прямо сейчас?  — Я тебе не враг, Ивар. — Альфред сощурился, смерил его взглядом. — Мой дед был другом твоего отца. Разве этого недостаточно, чтобы я захотел тебе помочь? В этих словах не было правды, но и подловить на лжи его не удавалось. Слишком много людей утверждали, что якобы не были врагами Ивара, но кто знает, какие замыслы они вынашивали?  — И чего ты хочешь за эту помощь?  — Ничего. — Альфред подхватил свою кожаную куртку, которую бросил на спинку кресла, только войдя в кабинет. — Я помог тебе. Однажды ты поможешь мне.