Души прекрасные порывы

      Сначала я услышала звук: неровно, на свой лад, отсчитывали секунды капли из старого рукомойника. Каждая из них падала, точно микробомба, обеспечивая мне отдачу по барабанной перепонке.       «Почему это не сводит никого с ума?»       Я поморщилась и повернула голову набок. Так хотя бы одно ухо было защищено от акустической атаки. Где-то шевельнулся человек.       — Лили? — шепотом позвал он.       «Лили? Какая Лили?»       От удивления я открыла глаза и встретилась взглядом с парнем. В скупом свете ночника он был похож на чей-то небрежный набросок: всклокоченные волосы, заброшенный на плечо полосатый галстук, пальцы крепко сжимали какой-то предмет… Я прищурилась — очки.       За спиной парня простиралась серая в это время суток больничная ширма. Наверное, я не одна лежала здесь, но вокруг царила глубокая тишина. Не считая злополучного рукомойника, конечно.       Я промолчала. Вот честно-пречестно, не имела понятия, что ему ответить. Мне казалось, что парень ошибается. Что я ни разу не Лили, я… я… Мысль каучуковым мячом отбивалась от пустых стенок сознания. Самое время было сказать: «Прости, приятель, но меня зовут Дорис… Тебе стоит поискать Лили в другом месте. Наверное, в темноте ты обознался». Проблема, однако, заключалась в том, что я не была уверена в его ошибке. Возможно, меня звали иначе. Когда-то. Где-то в другом месте. Теперь же я находилась в больнице с очевидно разбитой, судя по бинтам и боли, головой. Ко мне обращались Лили, да и сам парень казался отчего-то смутно знакомым. Может, он прав?       — Ты можешь сделать так, чтобы перестало капать? Звуки кажутся мне громче обычного.       Надо было что-то сказать, и я сказала первое, что пришло в голову. Чтобы выиграть время. Чтобы понять, где я могла его видеть.       Он обрадованно кивнул, сорвался с места, и через несколько мгновений рукомойник замолчал. Парень вернулся обратно, пряча в складки мантии какой-то предмет. Провел ладонью по волосам.       — Чтобы я, Джеймс Поттер, не заткнул какой-то жалкий кран?       «Шутка. Ты же шутишь, правда? Вид у тебя самодовольный и почти шаловливый. Ты привык шутить, верно?»       Парень поправил галстук, и на нем в неясном свете проступили краски: алый с золотым. Да, моя голова была разбита, я не помнила собственного имени, но поттериану знала слишком хорошо, чтобы не сложить два и два.       «Джеймс Поттер. С Гриффиндора. Здесь».       У меня застучали зубы и сердце в ушах. Наверное, я просто брежу. Может, даже умираю. И вся моя поттеротолчковая жизнь проносится в этот миг перед глазами, которые вскоре остановятся, глядя сквозь. Умирать было страшно. Пусть и с такими роскошными галлюцинациями. Ведь все могло быть намного хуже: бред, знаете ли, случается весьма забористый и неприятный. А тут… Джеймс Поттер собственной персоной. Заткнул чем-то прохудившийся кран, беспокоится. Может, примет в свои руки мою несчастную душу. Мне стало себя очень жалко, прям до слез. Но что-то подсказывало: если дать им пролиться, Поттера потом будет не угомонить вообще. Поэтому я закусила кончик одеяла и попробовала подышать, чтобы успокоиться.       — Спасибо, Джеймс.       Он присел на корточки возле кровати, и его лицо оказалось совсем близко. Большие карие глаза смотрели влюбленно и печально.       — Ты скоро поправишься, Лили, обещаю! И волосы твои прекрасные отрастут. Все будет просто чудесно, только немного потерпи.       Его рука легла на мою, и вот тут-то меня снова начало крыть.       «Я его чувствую! Вес, тепло! Я сошла с ума до такой степени!!»       Дыхание из вымученно-спокойного быстро сбилось на нервное и поверхностное. Моя рука, точно перепуганная змея, уползла под одеяло. Я бросила искоса взгляд на потолок. Над нами красиво сходились стрельчатые своды.       Мантия. Галстук. Ширмы. Своды. Джеймс. ЛИЛИ.       «Что, что, что? Как?!»       — З… зеркальце принеси мне, пожалуйста, — по-квирреловски заикаясь попросила я.       Джеймс удивленно приподнял брови.       — Но, Лилс, ты же расстроишься. Зачем тебе сейчас? Все пройдет, просто нужно время.       — Я очень расстроюсь без зеркальца, правда, — шепотом заверила его я.       Наверное, он тоже решил, что я в бреду и лучше меня не раскочегаривать спорами. Да и потом — это же Джеймс Поттер. Попроси его звезду с неба принести, он разыщет миссис Корри*, вотрется ей в доверие и раздобудет лестницу до неба. Еще и коричных пряников с собой унесет.       — Хорошо, я дам тебе зеркальце, но давай договоримся: если увижу, что ты сильно переживаешь, попрошу мадам Помфри дать тебе снотворное.       — Давай, — коротко ответила я.       Не знаю, с чем встретилась моя голова, но я предчувствовала неотвратимое столкновение с чем-то более шокирующим.       Джеймс снова исчез, вдалеке заскрипели ящики чьих-то тумбочек. Я прикрыла глаза, все еще надеясь на то, что этот бред, сон исчезнет. Что я вновь проделаю путь через темноту закрытых глаз туда, откуда и попала сюда — в реальность.       — Держи.       Поттер бесшумно подошел к моей кровати, его рука протягивала мне трофей — зеркало. Я высвободила руку из савана пододеяльника и взяла его. Зеркало ощущалось тяжелее, чем казалось на первый взгляд. Или же просто я была дохлейшим дохляком. Впрочем, все это неважно, ведь я…       Зеркало оказалось против моего лица.       …ведь я…       Свет неполной луны прояснил отражение.       …я девушка с милым лицом. Огромные от страха глаза кажутся еще больше на бледном, осунувшемся лице.       — Подсвети, — сдавленным голосом прошу Джеймса.       Тот простирает ко мне палочку с огоньком на конце.       Из-под бинтов выглядывают завитки рыжих волос. А глаза… глаза у меня зеленые. Зеркало становится свинцовым и падает на одеяло. Я оборачиваю несчастное лицо к Джеймсу и говорю всего лишь одну фразу:       — Так я, в самом деле, Лили? Лили Эванс?       Кажется, он сильно напугался, снова схватил меня за руку.       — Да! Да, конечно. Ты — Лили Эванс. Ты не помнишь? Ты забыла? Мерлин и Моргана… Ты узнаешь меня?       Я откинулась обратно на подушку. Что-то случилось со мной где-то, и, кажется, все происходящее — не бред и не галлюцинация. Я — белая пешка по имени Лили, вошла в лес, где нет никаких имен и названий**. Лань вывела меня, но имя спасти не удалось.       — Мне очень жаль, — произнесла я искренне, обращаясь к настоящей Лили. — Я этого не хотела.       «Или хотела? Быть может, когда-то, прочитав о тебе, в сердцах пожелала занять твое место и показать, как надо справляться с проблемами».       — Нет, так, я точно не хотела, — повторила, сводя брови, и добивая бессвязными ответами и без того растревоженного Джеймса.       Он положил голову на скрещенные руки, мне показалось, что он плачет.       «Нельзя быть такой эгоисткой», — заметил внутренний голос.       — Джеймс, — я осторожно коснулась пальцами его плеча. — Я узнаю, я помню тебя. Правда. Только я устала говорить. Мне кажется…       Тот радостно встрепенулся.       — Сонное зелье?       — Да, мы же договорились. Если я буду переживать. Ты был прав: это, действительно, взволновало меня.       — Надо было тебя отговорить… — виновато проронил он.       — Не надо, — уверенно возразила я. — Волосы снова отрастут, голова придет в порядок. Особенно если как следует поспать.       — Я понял. Сейчас все будет, — Джеймс шустро нырнул за ширму в поисках мадам Помфри.       Вскоре та подошла ко мне, взяла тонкими пальцами за подбородок и придирчиво осмотрела лицо. Направила слабый свет палочки в глаза, попросила повторить за ней пару фраз.       — С ней, действительно, все будет хорошо, мистер Поттер. Идите спать. Мисс Эванс погрузится в сон до утра, нет нужды сидеть здесь.       — Точно? — неуверенно переспросил он.       — Юноша, вы вот сейчас мне пытаетесь сказать, что я плохо знаю свое дело? — в голосе мадам Помфри зазвучали угрожающие нотки.       — Я пытаюсь сказать, что я ухожу. Уже ушел, — попятился Поттер, не отводя от меня взгляда. — Выздоравливай, Лили. Я приду…       — …когда мадам Помфри мне разрешит, — закончила за него неумолимо женщина.       Я улыбнулась. Первый раз за всю эту странную ночь. Приняла из рук мадам Помфри стакан с зельем, выпила его до дна и заснула крепким сном без сновидений.