Way To A Dream

– Нет, ты и правда собираешься подменить Ынхёка? – Сонмин недоверчиво смотрел на старшего, который всегда был для него несомненным авторитетом, но сейчас… Сонмин впервые в жизни сомневался в Шивоне и его рассудке. Очень сильно сомневался. Как и в том, что руководство лейбла, продюсеры и совет директоров одобрят нечто подобное. Хотя… те были готовы на все, чтобы не потерять драгоценные нули в своих отчетах о прибыли. Даже на такое безумие. – Да, а какие у нас варианты? – откинувшись на спинку стула, обвел опустевший конференц-зал усталым взглядом Шивон, думая, что это входит в дурную привычку – вести целые войны со своими подопечными в этой комнате, а ведь раньше эти сопляки не решались даже слова поперек сказать ему, а сейчас… Каждый сам себе звезда. Аж противно. И из пятерых лишь один Хичоль не доставлял ему проблем. Но Шивон отлично помнил поговорку про чертей и тихий омут и с суеверным ужасом ждал, когда же эти, наверняка самые жуткие черти, полезут наружу. Но… сейчас у него были заботы куда важнее гипотетических Хичолевых чертей, которых на деле могло и не быть – привет, медленно, но верно подступающему психозу. – Нам ни в коем случае нельзя отменять завтрашнюю пресс-конференцию. И фанмит тоже. Никто не должен ничего узнать и заподозрить. Особенно пресса. Иначе наш контракт с Universal, американский тур и альбом полетят ко всем чертям. А ты сам знаешь, что это наш единственный шанс: в Штатах такая конкуренция, что если не поддержать интерес сейчас, пока он есть, то уже завтра они переключатся на кого-нибудь другого, а мы вылетим в трубу, так что… – тяжело вздохнул Шивон, прекрасно зная, с кого в компании снимут три шкуры, если сорвется контракт. Хотя… кому нужны его шкуры? Они просто выпнут его под зад с такими рекомендациями, что ему только и останется, что торговать токпокки на улице или развозить жареную курочку по домам, а это было вовсе не то будущее, о котором мечтал блистательный мистер Чхве, уже видящий себя в совете директоров лет так через пять или семь. И ради этой мечты он был готов на многое, в том числе обманом заманить брата Ынхёка в столицу – отрабатывать грехи своего близнеца, и сделать все, чтобы никто даже не заподозрил, что у них, что у SFS, у одной из популярнейших групп нынешнего поколения, что-то не так. – Ты уверен, что он настолько похож? Нет, что он просто справится с ролью Ынхёка? Фанаты замечают, даже если он просто сменил марку носков и белья или что у него сегодня плохое настроение, а тут… Это же все-таки другой человек… – растерянно протянул Сонмин, даже не представляя, как им все сделать так, чтобы не облажаться. По-настоящему. Хотя… они выкарабкивались и не из таких передряг, и вполне возможно, что уже через пару месяцев эта история станет отличным застольным анекдотом, ну или лучшей сплетней для Korea Dispatch, которая уничтожит жизни слишком большому количеству людей. Одним махом. И хоть не в привычке Сонмина было злиться на подопечных, но если бы только сейчас Ынхёк попался ему под руку, то… он бы показал ему, что бывает, когда тебе наконец-то удается разозлить самого тихого и самого спокойного человека в команде. – Думаю, что справится. Это же все-таки его родной брат, даже не просто брат – близнец, не зря же говорят, что у них особая связь и все дела. К тому же с ним поработают наши стилисты, мы с тобой, если нужно – Шиндон, и попросим Тэмина с Канином, чтобы они никого не подпускали к нему на расстояние пушечного выстрела. Нам просто нужно обмануть всех. Всего на один день. И тогда все наладится… – пробормотал Шивон, стараясь убедить то ли Сонмина, то ли самого себя, что все и правда будет хорошо. – Главное, чтобы ребята не подвели нас. Мне кажется, что они не слишком хорошо восприняли эту идею… – А кто бы ее воспринял хорошо? После побега Хёка? – недовольно скривился Шивон, испытывая острое желание как можно скорее найти подопечного и просто всыпать ему ремня. По этой голой эпилированной накачанной заднице, которой он так гордился. И, кажется, не он один. – Им просто нужно немного времени, чтобы осознать всю серьезность положения, но они не дураки и прекрасно понимают, как много зависит от завтрашнего дня. И от проумошена этого альбома… – А Донхэ? – осмелился перебить босса Сонмин, зная норовистый характер лидера группы и что тот может приносить очень много проблем, если упрется рогом. Проходили, и уже не раз. – Что Донхэ? Донхэ умнее их всех вместе взятых. Ему просто нужно перебеситься и успокоиться, и все, – пожал плечами Шивон, хотя и сам не до конца верил, что все будет так просто. И ему еще предстоял разговор с разгневанным лидером SFS, которого еще нужно было убедить в том, что этот план – единственное их спасение и что он провалится без активной поддержки и участия Донхэ, ведь несмотря ни на что он и правда был лидером и неоспоримым авторитетом в группе и его согласие значило, что и все остальные будут согласны. С заменой Ынхёка. С Хёкджэ, который должен будет приехать из своей глуши в Сеул всего через пару часов, чтобы начать готовиться к самому важному дню в своей в жизни. Ну… может, не в своей. Но в жизни его брата, его друзей, коллег по группе и всей их компании – точно. – Представляю, как взбеленится Ынхёк, когда узнает, что ему нашли замену. Да еще так быстро, – неожиданно хихикнул Сонмин, но вдруг резко замер, прямо так, с открытым ртом и широко распахнутыми глазами, отчаянно пытаясь поймать за хвост внезапно промелькнувшую в его голове мысль. Слишком простую и очевидную. И как он только раньше не подумал об этом? Ынхёк сойдет с ума от злости, что его заменили. Он будет злиться, ревновать, и… Менеджер Чхве действительно гений! Сонмин потрясенно посмотрел на босса, наконец-то понимая всю подоплеку его безумного плана и то, почему он все еще его босс и почему его так ценят в компании. Это же невероятно! Так тонко сыграть на натуре своего зарвавшегося подопечного и решить такую сложную проблему, не поднимая лишнего шума, – это нужно уметь. И Сонмин отчаянно желал научиться этому. Как можно быстрее. Чтобы поскорее уйти из этого агентства, от этой чертовой группы и, самое главное, от Чхве Шивона, и наконец-то начать свободное плавание. – Делаем ставки на то, как скоро после начала трансляции пресс-конференции к нам заявится взбешенный Ынхёк? – поняв, что его наконец-то раскусили, довольно усмехнулся Шивон, глядя на помощника и уже предвкушая ту истерику, что устроит их дорогая звезда, считающая себя единственной и неповторимой, но… Кажется, завтра будет не только трудный, но и очень веселый день. И дай бог, чтобы истерика вернувшегося Хёка была их главной проблемой. Хотя… все и будет так, он же Чхве Шивон, и под его руководством все всегда проходит идеально. Ну, почти всегда. Ну, почти идеально.

***

– …только обязательно проверяй крепость бутонов: я хоть и работаю с проверенными поставщиками, но мало ли что. И обязательно следи за температурным режимом и освещением в холодильниках, в последнее время они что-то стали барахлить, поэтому я на всякий случай приклеил тебе на каждый холодильник бумажку… – Господи, Ли Хёкджэ! Иногда мне и правда кажется, что тебе 90 лет! Кто почти месяц занимался магазином, пока ты лежал в больнице с воспалением легких? Кто помогал тебе, когда ты вывихнул запястье, рухнув с велосипеда? Да и вообще… Кто помогает тебе каждый божий день и знает твой магазин лучше, чем свой собственный? – недовольно вскинулась Сыльги, наблюдающая за спешными, слишком нервными сборами своего друга, которому внезапно понадобилось срочно съездить в Сеул. На неопределенный срок. По делам, о которых он почему-то не хотел рассказывать. Но она даже не сомневалась в том, что у этих дел есть имя. Ынхёк. Ведь только из-за одного человека в этом мире Хёкджэ мог нервничать вот так вот и просто взять и сорваться с места, в пару часов, бросив магазин, который он холил и лелеял и боялся оставить вот уже столько лет, на попечение подруги. – Прости… Ты же знаешь меня. Я просто немного переживаю… – виновато улыбнулся парень, с отчаянием глядя на распахнутые двери шкафа и ровные стопки одежды в нем. Что ему стоит взять с собой? На сколько ему придется остаться в Сеуле? Нужно ли ему много своей одежды или, если ему придется притворятся Ынхёком, придется носить одежду брата? При мысли о том, что ему предстоит делать и как делать, к горлу Хёкджэ подкатывал странный, полный первобытного ужаса ком. А еще он был зол на брата. Очень сильно, ведь поступить так, как поступил он… Просто сбежать, позабыв о контракте и обо всех своих обязательствах перед компанией… А также о том, что за него по этим самым обязательствам придется отвечать Хёкджэ! Всем тем имуществом, что у них есть. Но даже если продать дом, в котором они выросли, и магазинчик матери, то этого не хватит на то, чтобы покрыть и десятую часть неустойки. Но Хёкджэ… Он просто не мог позволить этим людям забрать то, что им осталось в наследство от родителей. Не мог, и точка. И именно поэтому сейчас он нервно собирал дорожную сумку, готовясь совершить самое главное безумие в своей жизни. Спасибо Ынхёку. Господи, ну почему его брату порою так сложно вести себя по-человечески?! Хёкджэ же знал, что где-то глубоко внутри он все тот же хороший, добрый, чуткий и отзывчивый человек, почему-то предпочитающий вести себя как последний эгоист и сволочь. И если из-за него они потеряют родительский дом и магазин... Нет, такого Хёкджэ ему точно не простит. Уже никогда. И это станет последней причиной для разрыва их и без того уже давно ослабших братских отношений. – Да уж, я вижу, как немного, – сидящая в позе лотоса на кровати, в той самой комнате, в которой Хёкджэ жил с самого рождения, Сыльги с беспокойством смотрела на друга, который дрожащими руками зачем-то пытался уложить в сумку пару теплых зимних джинсов и вязаный свитер с высоким воротником под горло, который годился лишь для того, чтобы выносить в нем мусор. Желательно ночью, чтобы тебя в нем совершенно точно никто не увидел. – Давай лучше я. – Легко поднявшись с кровати, девушка оттеснила Хёкджэ от шкафа, решив взять процесс сборов в свои руки, иначе ее друг и правда мог бы потрясти всех столичных модников своим незабываемым чувством стиля. – Спасибо, – смущенно пробормотал Хёкджэ, обессилено опускаясь на стоящий перед небольшим письменным столом, за которым он раньше делал домашние задания и который сейчас был завален кипами журналов по флористике и садоводству, стул и рассеянно наблюдая за споро начавшей собирать его вещи подругой. – Не за что, я не о тебе забочусь, а о тех несчастных, которым придется смотреть на тебя,– хихикнула девушка, прикидывая, что двух пар джинсов и нескольких сменных футболок будет вполне достаточно для парня, даже если он едет куда-то на неделю, а она все-таки надеялась на то, что проблемы с Ынхёком не такие уж большие и страшные и Хёкджэ вернется уже завтра, ну максимум послезавтра, и все снова вернется на круги своя. Ведь Сыльги не любила перемены практически так же сильно, как и ее друг, наверное поэтому они и застряли в этом городке вместе, тогда как их одноклассники поступили в колледжи и разъехались по всей стране, а некоторые и вовсе уехали за границу, но… все это было не для них с Хёкджэ, ведь им так нравился размеренный быт, тишь и покой родного города, и они многое отдали, чтобы ничто не нарушало привычное течение их жизни. – Может, все-таки расскажешь мне, что случилось и что такого тебе сказал тот прилизанный красавчик? – в который раз повторила свой вопрос девушка, все же надеясь добиться от друга хоть каких-то ответов. И убедиться, что с его несносным братцем все в порядке. Ну или просто что тот жив, здоров и не собирается довести Хёкджэ до сердечного приступа в ближайшие пару дней. А лучше – лет. – Прости… Но я не могу. Я пообещал… – виновато то ли улыбнулся, то ли скривился Хёкджэ, думая, как же сильно он ненавидит секреты, особенно те, что приходилось держать в тайне даже от лучших друзей. Лучшего друга. Сыльги. Но он пообещал менеджеру Чхве, что не станет ни с кем делиться этой информацией. К тому же она была защищена подписанным Ынхёком соглашением о неразглашении и грозила им громадной неустойкой с семью или восьмью нулями (Хёкджэ просто не успел сосчитать их, запутавшись в этой огромной и не вмещающейся в его голову цифре где-то на середине). – Но это же из-за Ынхёка, да? – никак не желая униматься, наградила Хёкджэ еще одним вопросительным взглядом Сыльги и, увидев недовольство на лице друга, которое вполне могло смениться приступом злости, поспешила капитулировать: – Все-все, молчу-молчу, – еще сильнее уверившись в том, что и в этот раз во всех проблемах Хёкджэ виноват самый главный источник неприятностей в его жизни. И пусть все говорили, что близнецы – это прекрасное и уникальное явление, но Сыльги была свято уверена в том, что этот мир был бы куда лучше, если бы в нем был только один Хёкджэ. – Ты что, и правда собирался взять ЭТО с собой в Сеул? – разворошив стопку приготовленной Хёкджэ одежды и достав из нее на свет божий красную клетчатую рубашку с давно истекшим сроком модной годности, то ли изумленно, то ли недовольно поинтересовалась девушка, для наглядности потрясая этим модным чудом перед носом друга, хотя было глупо даже надеяться на то, что это поможет обрести ему хотя бы какое-то подобие вкуса. Но зато эта рубашка оказалась отличным предлогом сменить тему на куда более нейтральную и прервать повисшую в комнате впервые за долгое время их дружбы неловкую тишину. – Да, а что такое? – с радостью ухватившись за возможность сменить тему, поинтересовался Хёкджэ, в этот раз практически с мазохистским удовольствием предвкушая очередной модный разнос от своего персонального стилиста и критика. Лучше уж это, чем бесконечные расспросы про случившееся, которым Хёкджэ вполне мог рано или поздно поддаться. – Что такое? Да в ней ты точно будешь похож на деда! – возмущенно фыркнула девушка, делая вид, что собирается отправить рубашку в стоящую неподалеку от Хёкджэ корзину для мусора, и заставляя того вскочить с места и возмущенно взмахнуть руками в попытке прекратить выброс особо ценной для него вещи: – Хэй, вообще-то, это твой подарок, – он поспешил напомнить Сыльги историю появления этой рубашки в своем гардеробе, которую она подарила ему еще тогда, когда они только-только начинали пытаться встречаться. И… Хёкджэ была по-своему дорога эта вещь. Как и Сыльги, которая узнала эту рубашку сразу же, как только взяла ее в свои руки. Ей просто любопытно было узнать, помнит ли еще Хёкджэ об этом, но ее друг никогда ничего не забывал. Не забыл и про рубашку. Но Сыльги все равно не собиралась разрешать ему взять ее в Сеул: слишком уж эта рубашка была в стиле Мокпо и не подходила для столицы. Как и сам Хёкджэ. И слава богу, что он уезжает в Сеул не навсегда, а всего на пару дней, и Сыльги даже не нужно прощаться с ним, хотя… она все равно не сдержалась и поцеловала его на прощание. Уже на вокзале. В тот самый момент, когда Хёкджэ собирался занять свое место в вагоне. Поцеловала совсем не по-дружески, а так, как они делали это раньше, когда встречались и когда Хёкджэ прощался с ней вечером на пороге дома. Почти по-настоящему. – И что это значит? – отстранившись от нее спустя пару минут, глухо спросил Хёкджэ, удивленно глядя на подругу и в который раз убеждаясь в том, что он совершенно не понимает девушек. Ведь Сыльги сама попросила его расстаться, еще три года назад, сказав, что друзья из них куда лучше, чем пара, а ведь он даже тогда купил ей кольцо, которое так и хранилось со всяким старым хламом в комоде в самом углу, и вот… Что это и правда значит? И значит ли хоть что-то вообще? Или это очередная шуточка подруги, решившей таким образом отомстить ему на прощание за молчание? Что же, вполне в стиле Сыльги, вот только, кажется, та вовсе не шутила, и ее слова, которыми она припечатала Хёкджэ напоследок: – Не знаю. Давай поговорим об этом потом. Когда ты вернешься. Я буду ждать тебя, – звучали слишком серьезно и слишком глубоко засели в голове Хёкджэ, который всю дорогу мог думать лишь о них, совершенно забыв о брате и о том безумстве, в которое он позволил себя втянуть. Но оно было и к лучшему, ведь Хёкджэ предстояло узнать очень и очень многое о брате и о его жизни в ближайшие дни, и эти три часа мирных и приятных размышлений об их с Сыльги совместном будущем были нужны ему как глоток свежего воздуха перед погружением в пучину удушающей и оглушающей жизни Ынхёка. Хёкджэ просто нужно было еще немного побыть собой, прежде чем стать им, ведь где-то, глубоко внутри, он чувствовал, что ему будет очень и очень сложно после возвращаться назад. Если вообще возможно. И это слишком пугало. И Сыльги, его чувства к ней, мысли о ней, о НИХ казались Хёкджэ той спасительной ниточкой, что однажды поможет ему вернуться назад.