***
В конце концов, Хикигая Хачиман добился основной цели в своей жизни. Стать домохозяином оказалось не так уж и сложно, учитывая низкие запросы его подопечных. Первым и главным в доме был он сам, вторым, но не менее главным, оказался кот. Периодически в его жизни появлялась Комачи, которая, будучи верна своему слову, согласилась поддерживать его всю свою жизнь. Поначалу отношения между ними оказались подпорченными в результате крутых решений юноши, но со временем родственникам вновь удалось достигнуть взаимопонимания. Клуб волонтёров постепенно оказался забыт, равно как и его участники. К списку выпавших из памяти вскоре присоединилась и назойливая президент студсовета, некоторое время ещё пытавшаяся реабилитировать общество в глазах Хачимана, но сдавшаяся в скором времени. В жизни наконец-то наступил покой и порядок. Абсолютная идиллия. Хикигая Хачиман прожил до тридцати лет, после чего скоропостижно скончался. Врачи могли только пожать плечами, ведь никаких серьёзных проблем со здоровьем у юноши не наблюдалось. О причине гадали долго, но в итоге сошлись на одном — паренька попросту прокляли. Кто? Это только предстояло узнать. Но на самом-то деле, он просто помер со скуки. Об этом событии ещё долго горевали все его родственники. Кроме кота, забывшем про хозяина сразу же после ужина. Ему было параллельно. Какая трагедия.Тру Энд.
Прикольно, да? А теперь к настоящей главе. Когда кто-то говорит, что всегда по утрам просыпается с улыбкой на лице, знайте, этот человек — наглый лжец. Существо без морали и принципов, готовое обмануть ближнего своего просто, чтобы сказать что-нибудь. Нет таких людей, радостно возвращающихся в жестокий реальный мир из сладостного мнимого. У этого правила есть только одно исключение, но и оно не является гарантом чего-либо в силу своей непродолжительности. Конечно же, я говорю о пробуждении, вызванным тёплом человеческого тела. О чём может мечтать простой человек, работяга, кроме объятий любимого человека по утрам? …Ну, это я услышал из какой-то передачи по ящику. Источник, как видно, весьма сомнительный, так что не стоит особо ему доверять. Мы живём в эпоху информационной пропаганды, знаете ли. Наверняка это была завуалированная реклама кроватей. Я вот просыпаюсь по зову будильника или, если повезёт, природы. В общем, гонево всё это. Ничего теплее одеяла человечество ещё не придумало. От него я, кстати, сейчас бы не отказался. Как и от кровати. Как и ото сна. Дело в том, что один гений в министерстве образования пропихнул гениальную мысль: «Школьная программа обязательно должна включать в себя по крайней мере четыре урока математики в неделю». Но что, если суровые числа — не моё? Почему я должен чувствовать себя приниженным из-за слов какого-то высокопоставленного дурачка? Какая хорошая тема для эссе. Жалко, таких никогда никто не даст. А если бы и дали, то мне в итоге пришлось бы схлопотать кулаком в пузо. Кто же виноват, что крутая учительница Хирацуга так сильно жаждет физического контакта хоть с кем-нибудь? Даже если контакт будет мимолётный и в «сугубо воспитательных целях». В любом случае, это был последний урок на сегодня, и он мог бы закончиться поскорее. Не то чтобы от него было много пользы. В смысле, просто посмотрите на эти лица — они корчатся в агонии. В глазах этих людей, за редкими исключениями, царит пустота и абсолютный холод. Что цифры сделали с судьбами этих молодых людей? У них же ещё вся жизнь впереди! Что на счёт мечты и амбиций? Да кто вы такие, чтобы лишать их всего этого? Это не математика, нет. Это обыкновенная промывка мозгов, вот что это! Хотите наклепать побольше винтиков для системы, да? Ха! Я, Хикигая Хачиман, раскрыл ваш заговор! И более того, не собираюсь ничего с этим делать! В смысле, зачем? Я что — главный герой какой-то подростковой новеллы про паренька-маргинала, идущего наперекор устоявшимся нормам капиталистического общества? Простите, но это не моя сторона улицы. Я нетерпеливо глянул на часы и с радостью обнаружил, что звонок должен был прозвенеть минуту назад. Почему с радостью, если тут чётко просматривается нарушение пространственно-временного континуума? Потому что мне известно, что они торопятся на две минуты и сорок секунд. Так что да, бананы в микроволновку никто не пихал. Потерпеть оставалось совсем немного. Настолько немного, что можно было отложить ручку, закрыть тетрадь и откинуться на спинку стула, помогая организму переварить все эти деморализующие формулы и теоремы. И хотя хвастуном я себя никогда не считал, прямо сейчас мне захотелось поведать, что именно так я и поступил. Лениво, почти нехотя, я повернул голову влево, изначально намереваясь посмотреть в окно. Цепляться за что-то другое не входило в мои планы, но когда это планы имели свойство следовать себе? Случайно я напоролся на платиноволосую девушку, выражение на лице которой на самом-то деле демонстрировало понимание того, что происходит. Глядя на учителя, она медленно кивнула сама себе, сделав пометку в тетради. Следуя её заразному примеру, я и сам посмотрел в том же направлении, но, в отличие от Кавасаки, понимание меня не посетило. На доске было ничто иное, как случайный набор иксов и игреков, периодически смешанные с переменными a, b, c и оставшимися буквами латинского алфавита. Ничего себе, Кавасаки-сан! Так классно! Ещё бы ты хоть что-нибудь знала по гуманитарным наукам — цены бы тебе не было. Сама бы возилась со своим тараканом-переростком. Звонок, как и следовало ожидать, прозвенел уже через минуту. За ним следовал голос учителя, предупреждавший что-то о домашнем задании. Его, впрочем, было недостаточно, чтобы остановить разбушевавшуюся толпу, дорвавшуюся до свободы. В то время как все поспешили вскочить со своих мест, я этого делать не торопился. Медленно и размеренно, в своём собственном темпе, я принялся стирать следы своего существования с парты. Это было не очень сложно и не заняло много времени. В конце концов, это одно из тех действий, которые я вынужден повторять изо дня в день. Вполне ожидаемо, что у меня выработался определённый навык, позволяющий мне делать ряд вещей без активного вмешательства со стороны сознания. Но до уровня Комачи, как я вчера выяснил, мне было очень далеко. Всё ещё не могу передать словами, как я горд за неё! Встав из-за стола, я заметил на себе взгляд Юигахамы, пристально наблюдавший за моими действиями. Он смягчился, стоило мне посмотреть на неё в ответ, но девушка всё равно продолжала упираться, не отрывая от меня взгляд. Посыл Юигахамы мне был понятен. Не то чтобы у неё могло быть много причин, чтобы давить на меня. Я кивнул, развернулся и вышел из кабинета, не дожидаясь ответной реакции. Она тоже была мне известна. В коридоре было людно, но оно и не удивительно. Едва ли многие из учащихся школ, колледжей или университетов с радостью согласятся сидеть от одного до двух академических часов в своём альма-матер, когда есть возможность потратить это время впустую. Я бы вот точно не сидел. Пройдя немного вперёд и полавировав между коллегами по несчастью, я остановился, завернув за угол. С этой стенкой я был хорошо знаком, намного лучше, чем с некоторыми людьми в моём обиходе. Она была моим верным другом и надёжным товарищем, всегда готовым подставить плечо при необходимости. Вот как сейчас, например. Облокотившись спиной на холодную поверхность стены, я закрыл глаза. Больше делать было нечего. Разве что считать количество прошедших мимо за минуту школьников и делать на это ставки. Но я надеюсь, никто не обидится, если я откажусь этим заниматься. Оставьте подобные ивенты на миниигры в какой-нибудь Файнал Фентези. Спустя пару минут я начал гадать, смогу ли заснуть стоя. Поза была более чем удобной, но вот баланс… Он вызывал некоторые опасения. Если кто-то ещё не заметил, то я не спортсмен и даже не за здоровый образ жизни. Если уж здоровьем и стоит дорожить, то душевным. А тело? Тело всё равно начнёт подводить к сорока годам, хоть ты узанимайся. Да, пару-тройку лишних лет хождения на своих двоих активный спорт купить ещё в состоянии, но стоит ли они тридцати потраченных? И это только если ты не удосужишься откинуться раньше на одной из тренировок. В общем, да. Самый достойный спорт — это диванный. Стану олимпийским чемпионом сразу же, как его признают. Может быть, даже преподавать начну. — Хикки! — раздался знакомый голос прямо в ухо. Инстинктивно я отпрянул назад, жалея свои барабанные перепонки. — Почему ты никогда не ждёшь? — надулась Юигахама, нахмурив брови. — Я всё ещё не понимаю, о чём ты. Вот он я, стою, играю в Хатико. Что ещё от меня нужно? — Всё ты понимаешь, — продолжила она, легонько стукнув меня сумкой по руке. Вау-вау, это ещё что? Покушение? За такое можно и в суд отправить, ты в курсе? — Пошли. Я оторвался от стены и под аккомпанемент разочарованного вздоха Рыжей пошёл вперёд. Ноги двигались не быстро, торопиться было некуда. Урок только начался, и Юкиношита, хотя и предпочитающая быть пунктуальной, вполне могла банально не успеть добраться до другого корпуса. Ей ведь как минимум нужно ещё зайти в учительскую и взять ключи. Будет неудобно, если мы доберёмся до клуба раньше. Но на самом деле мне попросту неохота идти быстрее. Это же энергию надо тратить, ноги напрягать. Следом плелась и Юи, судя по увеличившейся частоте топота, собравшаяся со мной поравняться. Так оно и произошло. Буквально секунда, и моя зона комфорта опять оказалась под давлением извне. — Итак, как всё прошло? Хотелось бы мне прикинуться дурачком и переспросить, о чём она говорит, но в этом было мало смысла. Только масла в огонь подливать. — Нормально. — Перед тем как лицо девушки исказилось в недовольной мине, я добавил, — Расскажу при Юкиношите. Не хочу повторяться. — …Понятно. Пока мы шли вперёд, мимо нас то и дело проскальзывали другие учащиеся. Безликие существа, лица которых не задержатся в моей памяти и на секунду. Это, конечно, если они удостоятся даже взгляда в своём направлении. Благо, нормы приличия не требуют смотреть каждому прохожему в лицо. Было, впрочем, что-то странное в нашем небольшом путешествии. Юигахама затихла, задумчиво разглядывая свои туфли, что было необычно. Она не создавала впечатление тихого человека и уж явно им не являлась. Как правило, именно ей выпадает честь завязать разговор. Или даже необходимость. Поэтому видеть её затихшей всегда кажется странным. Может быть, оно и к лучшему. Что бы в её голове не происходило, оно явно добавляет фильтр в её узле «голова-рот». А на лишнюю минуту покоя так вообще грех жаловаться. — Ну так вот, ты понял что-нибудь с последнего урока? Я вообще запуталась. Если поначалу ещё что-то было понятно, то под конец началось что-то вообще из параллельного мира. Там уже и чисел-то не было! В математике! А, нет. Показалось. Просто мимолётное наваждение. С Юигахамой-сан всё в порядке. — Угу. — А потом он ещё и эту формулу написал… Как её там… Э-эм… Свойства алгоритмов? — Логарифмов. — Ах, да! Точно! Логарифмов. Это вообще улёт. Я таких больших формул в жизни не видела. Неужели кто-то думает, что мы её запомним? В этом-то вся и загвоздка, что как бы да, но по факту нет. Если верить бумагам, то мы все должны выходить из школ с докторскими степенями. При том, что составители этих бумаг и сами вряд ли владеют тем, на что подписывают молодое поколение. Двойные стандарты, как они есть. — Нет, не думаю, — естественно, ответ мне пришлось урезать до разговорного объёма, — учителям главное натаскать нас на экзамен, чтобы их не лишили премии. — …Ты так считаешь? Разве они не хотят, чтобы мы знали побольше? Я не смог сдержать небольшой ухмылки. — И налоги мы тоже платим по доброте душевной. — Что? — мой сарказм явно поняли не сразу, но как поняли, так поспешили отреагировать. — А… Просто ты в своём репертуаре. Почему это прозвучало, как оскорбление? Как будто в реалистичном подходе к жизни есть что-то плохое. Я же не виноват, что всё устроено именно так, а не иначе. В ответ я только хмыкнул, попутно уступая дорогу какому-то бегущему придурку. Разве правила не для таких написаны? Нельзя бегать по коридорам. Это, вообще-то, опасно. В таком ключе мы и добрались до кабинета: Юигахама что-то там лепетала, скача с темы на тему, а я согласно кивал, изображая максимально возможную вовлечённость в разговор. Дверь уже была открыта, подсказывая, что внутри кто-то есть. Но это правильно. Это нормально. Так и должно быть. Не приди Юкиношита вовремя, у меня появился бы повод забить тревогу. Ждать дольше смысла не было, поэтому я, быстро переглянувшись с одноклассницей, дёрнул ручку влево. Картина внутри не совсем совпадала с аналогичной в моей голове. — Приветики! — вышла из-за моей спины добродушная Юигахама. — О, и ты здесь, Ироха-чан! Ага. Стихийное бедствие номер два преспокойно восседало за нашим уютненьким столом добрых дел. В руках её уже находился пластмассовый стаканчик, наполненный чаем. В этот раз, впрочем, без угощений. О их бесславной судьбе мы побеспокоились ещё вчера. — Приветики! — раздалось в ответ от моего шебутного кохая. — Здраствуй. — …Йо. И хотя последнее приветствие было направленно не в мою сторону, я удостоился приветливого кивка со стороны Ледышки Всея Собу. Впрочем, в последнее время она явно халтурит в поддержании своего имиджа. Без спешки, под пристальными взглядами двух девушек, я занял своё место. Что бы сейчас не намечалось, оно не может быть к добру. — Сенпа-а-ай, — послышалось сразу же, как я успел приземлить свою пятую точку на поверхность стула. — понимаешь, тут такое дело, недавно... — Нет. Ошеломлённая моим резким ответом, Ироха быстро замолчала, со звуком закрыв рот. Её примеру, хоть и более изящно, последовали и Юкиношита с Юигахамой, с любопытством переводящие глаза между нами. — Н-но сенпай, как же так, неужели... — Да. Она опять комично стукнула челюстью, в то время как Юкиношита приложила руку ко лбу. — Я предупреждала, Ишшики-сан. Хикигая-кун занят и вряд ли сможет тебе помочь. Согласившись со словами президента, я кивнул и одновременно потянулся к сумке, намереваясь вытащить оттуда мою верную спутницу — новеллу. Надо же чем-то заняться, пока я просиживаю здесь время. — Н-ну, мы можем попробовать вместо него, да? — предложила Юигахама с надеждой в глазах. Ну что за милейшая особа. Даже когда в этом совершенно нет необходимости, она готова пожертвовать своим драгоценным временем и помочь ближнему своему. Но вот только этого делать совершенно не стоит. Не в нашем случае. Чем больше баловать эту чертовку, тем быстрее и охотнее она сядет тебе на шею. И глазом моргнуть не успеешь, как станешь неофициальным членом студенческого совета. Или ещё хуже — её личным рабом. Уж я-то знаю, о чём говорю. — И вправду, — согласилась Юкиношита, повернувшись в сторону Ирохи, — уверена, если это может сделать он, то и нам оно по силам. Я искоса посмотрел на источник столь дерзкого заявления. По той или иной причине, её слова звучали не очень убедительно. И я, вопреки позывам, едва ли подхватил обострение хвастовства. В последнее время Юкиношита Юкино вызывала тревогу. Испарилась её самоуверенность, притупилась решимость. Она стала слишком податливой, прекратив думать самостоятельно. Или, может быть, я всё-таки накручиваю? Сейчас она выглядит более-менее нормальной. Не волнуюсь ли я по пустякам? …Мне следует беспокоиться по поводу того, что я вообще о ней беспокоюсь. — Нет, мне кажется, Сенпай подошёл бы лучше всего… — выстрелила обратно президент студенческого совета, а потом едва слышно добавила. — …Всё равно без него в этом смысла нет. — М-м? Ты что-то сказала, Ироха-чан? — Н-нет-нет, Юигахама-сенпай. Просто так, мысли вслух. Юкиношита приподняла бровь на ответ кохая. Я бы поступил точно так же, не будь мне так пофиг. Когда милая девушка на год младше тебя говорит, что ты подошёл бы ей лучше всего, сердечко так и норовит пошалить, да? Словить инфаркт, к примеру. Но она, к её же сожалению, напала не на зашуганного отаку-хикана, вроде Займокузы, а на вполне себе зрелую особь homo lonielus. Мою волю так просто не сломить, грязный притеснитель! — Но я всё равно попытаюсь! — воспряла духом Ироха по каким-то мне не ведомым причинам. Под всеобщий, включая мой, удивлённый взгляд, она поднялась со своего места вблизи девушек и пересела ближе ко мне. Сие действие хорошенько простимулировало мою спящую систему защиты: сирены завопили красным, а вибрация от топота военнообязанных Сил Защиты Независимости Хикигаи Хачимана вынудила голову пойти кругом. Я быстро глянул в сторону Юкиношиты, надеясь, что она скажет что-нибудь способное предотвратить надвигающуюся осаду, но никакой реакции, помимо недовольного выражения на её лице, я не встретил. А ведь ты могла спасти бессчётное количество жизней, знаешь? Сейчас люди начнут умирать. Сможешь ли ты спать спокойно, зная, что твоё безразличие стоило кому-то счастливого будущего? — Ну сенпа-а-ай, — вновь заскулила светловолосая, слегка прогнувшись в мою сторону, — мне правда-правда нужна твоя помощь. Понимаешь, мне опять нужно вести дело с Ними! — С ними? — переспросил я, но довольно быстро сообразил, о ком идёт речь. — С ними, в смысле — с Ними? — Да, — загорелась девушка, — с Ними! — Оу… Плохо быть тобой, Ирохасу. Врагу бы не пожелал. Себе, между прочим, не пожелал бы в первую очередь. За нашими переговорами следили две пары глаз, понимание в каждой из которых варьировалось от «О чём они говорят?» до «Я понимаю, что к чему, но передумала и не хочу иметь с этим ничего общего». К мнению последней я был готов присоединиться прямо сейчас. — Так что ты мне нужен прямо сильно-сильно, — она выгнулась ещё дальше, вынуждая меня отпрянуть назад, — се-е-енпай! Улыбаясь подобно лисе, она смотрела на меня распахнутыми глазами, что-то там обещавшими в награду за мои старания. Но это была наглая ложь, естественно. Единственное, что я получу взамен своих потраченных усилий, — дополнительные проблемы. Мир велик, но, тем не менее, Хикигая Хачиман в нём всего лишь один. Он не может быть в трёх местах одновременно. А этот факт, в свою очередь, заставляет выбирать между злом, большим злом и добром. Выбор, естественно, очевиден со стороны, но не настолько прозаичен, если смотреть ему в лицо. Все люди, протоптавшие землю дольше пятнадцати лет и имеющие мало-мальские представления об окружающем их мире, знают, что если жизнь даёт тебе лимоны, то скоро она даст их ещё больше. Тут уже никакой лимонад не сделаешь. Вот именно поэтому мне лишние не апельсины даром не нужны. — Прости, но я занят. Сопротивляться лукавой улыбке было непросто даже мне, он когда её выражение изменилось на полуотчаянное, игнорировать его стало вдвойне проблематично. Ироха не сдвинулась с места, продолжая смотреть на меня щенячьими глазами. — Ты не можешь оставить меня с Ними одну. Это бесчеловечно. Ты слишком добродушный, чтобы так поступить. Возьми ответственность! Воу-воу, что за крупнокалиберные снаряды полетели в мою сторону? Почему на них выбито моё имя? Как они связанны между собой? Но, как бы то не было, её потуги имели определённые результаты — мои глаза смотрели куда угодно, но не кохая. Сложно, понимаете ли, сохранять зрительный контакт с людьми, упрашивающими тебя им помочь. — Просто переведи мне, что он несёт, а дальше я сама, — продолжала девушка, — ну же, сенпай, ты единственный в школе, кто способен его понять! Она принялась дёргать меня за руку, не стесняясь схватиться не только за одежду. От неожиданного телесного контакта я едва не вздрогнул, но выдержка спасла мою честь. За всем этим молча наблюдали Юкиношита с Юигахамой, на лице каждой по уникальному непередаваемому комплексному выражению. И если отношение первой к происходящему ещё можно было с натяжкой описать словом «неприветливое», то мысли второй не поддавались дешифровке вообще — Юи и улыбалась и хмурилась одновременно. Но надо мной висел таймер, не позволявший роскоши раздумий. Назойливый кохай настойчиво продолжала требовать к себе внимания и едва ли собиралась прекращать эту клоунаду в ближайшее время. — Сегодня я в любом случае не могу, — мне пришлось поправить пиджак, стараниями кое-кого съехавший в сторону, — у меня есть дела. — Тогда хотя бы завтра! Сегодня я что-нибудь придумаю, но завтра ты должен меня спасти! Вот почему ты и завтра не сможешь что-нибудь придумать? И что значит спасти тебя? Как обыкновенное заседание президентов студенческих советов смогло превратиться в операцию по спасению? Мне кажется, ты просто пытаешься мною манипулировать. Но когда это ты не пыталась? — Но завтра суббота… Какой идиот устраивает собрания по субботам? Очевидно же, что такое решение серьёзно навредит общей морали. Исчезнет даже причина сделать выговор не пришедшим. Вы что, не знаете прав человека? Чёрным же по белому написано, что работа по выходным дням — преступление высочайшей тяжести. За такое и посадить могут. Прямо в Алькатрас. — …И что? — почему-то выражение Ирохи резко изменилось с плаксивого на отстранённое. — Нормальные люди работают по субботам, сенпай. Только не говори мне, что отказываешься, так как хочешь поскорее завалиться домой и начать бездельничать. …Но в моей стране, к сожалению, про всеобщую декларацию прав человека слышала весьма маленькая прослойка людей. Какая досада. — К сожалению, Ишшики-сан, ты не ошибаешься. — Да… Звучит похоже на Хикки. Мне ничего не осталось, кроме как послать в их сторону многозначный взгляд. Да меня знают, как облупленного. Спасибо за доверие. Я всеми силами постараюсь его оправдать. Переключив внимание обратно, надоедливый кохай уставилась на меня недовольно. Со стороны галёрки ей оказывали поддержку персонажи массовки, и, честно говоря, я был в них разочарован. Не вы ли недавно были на моей стороне? Как-то уж слишком быстро вы переметнулись в стан врага. Неужели его пропаганда была слишком сильна? Или дело в её отсутствии с моей стороны? В любом случае, вы сдались слишком быстро. Но у Хикигаи Хачимана большое сердце, он готов простить даже своих заклятых врагов. После небольшой компенсации, по крайней мере. Я вздохнул, поправив пиджак ещё раз. Проблемы продолжали раздаваться по стопроцентной скидке. — Хорошо… — наконец-то согласился я, на что последовала незамедлительная реакция со стороны Ирохи — её лицо озарила лучезарная лыба. - …Но эти две идут с нами. Большим пальцем я бесцеремонно тыкнул в своих товарищей по клубу. Рады они были моей неожиданной инициативе или нет — я предпочёл пока что не узнавать. Улыбка Ирохи заметно дёрнулась, но всё равно осталась на месте. — З-зачем утруждать ещё кого-то, сенпай? Твоего присутствия будет более чем достаточно. — Если не идут они, то не пойду и я, — после объявления ультиматума моё внимание вернулось к новелле. На чём я там остановился? Ах да, эта тупая недобогиня опять потратила все деньги на алкоголь. — И хотя наличие хоть какой-то инициативы — уже большое достижение, не кажется ли тебе, что перед тем, как впутывать других людей в свои неприятности, тебе следует хотя бы поинтересоваться о их мнении? Юкиношита смотрела на меня с поднятой бровью, без особой сердитости. Надо это исправить. — Вау, это был не рекорд? Язык не сломала? Да и не ты ли заявляла, что способна сделать всё, на что способен я? Добиться результатов оказалось несложно, хотя они и несколько отличались от запланированных — вместо явного раздражения я получил раздражение замаскированное. Приторно улыбнувшись, девушка приложила палец к щеке. — Боюсь только ты, Хикиотшельник-кун, мог посчитать, что все предложения должны быть односложными. Пожалуйста, не приравнивай всех к уровню своих лингвистических навыков. А лучше вообще больше рот не открывай. — Рот мне был дан от рождения, а вместе с ним дано и право им пользоваться. Не думаешь, что ты слишком много на себя берёшь, пытаясь ограничить кого-то в его естественных правах? — О нет, я не пытаюсь никого ограничить. Только избавить невинных людей от необходимости слушать твою демагогию. — И в то же время вынудить их слушать твою? Довольно лицемерно. И разве это всё ещё не вторжение в зону моих правовых возможностей? — С каких пор у вредных бактерий есть какие-либо правовые возможности, Хикигерма-сан? — Теперь это попросту грубо. Я требую извинений. Да и к тому же, по тебе психушка плачет. Разговаривать с бактериями — это будет открытие века. Я лениво перелистнул страницу, не прочитав на ней ни одного слова. — Ох, значит ты всё-таки признаёшь, что в тебе намного меньше человеческого, чем ты заявлял? В таком случае, за что я должна извиниться? Было бы странно просить прощения у вируса, да? — Да будет тебе известно, что бактерии и вирусы — это разные организмы. Я не могу быть и тем, и тем одновременно. Это уже не говоря о том, что я — полноценный представитель человеческой расы, спасибо большое. — О твоей полноценности явно можно поспорить. Ты, вероятно, просто заблуждаешься или используешь неверный тезис. Твоему случаю больше подойдёт слово «дефектный». — Дефектная здесь только твоя логика. Прекрати переводить тему. Ты не знаешь разницы между вирусами и бактериями. Ты уверена, что имеешь право занимать место на доске почёта? Ведь есть и другие, намного более подходящие люди. — Не беспокойся, разница мне известна. Я всего лишь хотела отметить, что ты не стоишь на месте, эволюционируешь, хотя и в совершенно не том направлении, Дадзай-сан. — Мало оскорбить меня, так теперь и на классиков накинулась? Вандалка. Ни стыда, ни совести. — Ого, какие обвинения. О чём же ты говоришь? Я попросту забыла твоё имя и даже попыталась его вспомнить, а, присмотревшись, поняла, что Дадзай — самый вероятный вариант. — Но разве тебе оно не подойдёт больше? Это ты ведёшь себя, как беспомощная принцесса, а не я. Ожидалось, что наша несколько затянувшаяся перебранка продолжится, пока её кто-нибудь не прервёт извне, но ответной реплики не последовало. Я быстро поняла почему и прикусил свой язык, хотя уже и было слишком поздно. Оторвавшись от созерцания книги, из которой мне так и не удалось запомнить ни одного слова, мои глаза уставились на черноволосую. Её поза не изменилась, палец всё так же фирменно упирался в щёку, но вот выражение на её лице потерпело изменение. Если вкратце, то оно утратило все свои игривые черты. Смотря на меня в ответ своими распахнутыми голубыми глазами, Юкиношита выглядела… Растерянной. Нависло молчание, виной которому был никто иной, как я. И хотя Юкиношита, похоже, не приняла мои слова близко к сердцу, их всё равно хватило, чтобы разрушить момент ностальгии. Ни она, ни я уже давно не решались устроить друг другу небольшую взбучку. Вот только она подразумевала шутку, а не вполне конкретные претензии. — …Прости. Перестарался. — …Нет, всё нормально, я тоже виновата. Но, может быть, оно и к лучшему? Кто-то, рано или поздно, должен был озвучить схожую мысль. …Как будто она и сама этого не знала. Стремясь избежать друг друга, мы вернулись к своим предыдущим занятиям. Честно говоря, я не знаю, чем она занималась до нашего появления. Наверняка тем же, чем занимаюсь сейчас я. Заменить новеллу на какую-нибудь энциклопедию, желательно про кошек, и… Вуаля — перед глазами находится одна из основных жизненных ценностей Юкиношиты Юкино. Далеко ходить не надо. Я перелистнул ещё пару страниц, пробегаясь по тексту глазами, но не обращая внимания на его содержимое. — …Минуту назад вы пытались оскорбить друг друга, а теперь извиняетесь… Отношения между вами очень странные, вы в курсе? Ироха, взявшая на себя смелость прокомментировать увиденное, немедленно столкнулась с двумя препятствиями на своём пути. Первым был неловкий смех Юигахамы, растеряно чешущей свою репу, а вторым, более значим, являлись многозначные взгляды со стороны меня и Юкиношиты, несущие в себе примерно одинаковый подтекст. И дело было совсем не в том, что нас назвали странными. С этим фактом все уже давно смирились. — В-в смысле, это не то что бы плохо, ха-ха-х… — сразу же запаниковала белобрысая, замахав руками перед собой. — …Лучше скажи, с-сенпай, чем же ты таким занят, что не можешь выделить и пары часов для с-своего милого кохая? Очевидной попытке перевести тему никто не препятствовал по очевидным причинам. — Они всегда так, Ироха-чан… — вмешалась Юи со странной улыбкой на лице, но потом добавила шёпотом. - …По крайней мере были. Неизвестно, осознавала ли она, что её всё равно было прекрасно слышно. — …Меня припахали быть репетитором. Брату одноклассницы нужна помощь с парой предметов. Никто не произнёс ни слова, поэтому я решил, что можно продолжить: — Всё не так уж и плохо, если вам интересно. Таракану явно не хватает пары извилин в голове, но это поправимо. Его оценки даже лучше, чем у Юигахамы. В этот раз раздалось недовольное «Эй!» со стороны упомянутой девушки. Но я не позволил этому меня остановить: — Но в любом случае, мне придётся потратить время на него ещё пару раз. Слишком много информации надо покрыть, чтобы я успел за раз. — Брату одноклассницы, говоришь… — послышалось подозрительное от Ирохи. Массовка при этом никуда не делась и продолжала поддерживать главного актёра скептическими взглядами. Эй, я думал, мы вчера всё устаканили. Что за бунт на корабле? Как будто я в восторге от перспективы проводить вечера в компании навозного жука. — Дай угадаю, вы занимались не в библиотеке, — продолжила натиск девушка, успешно отводя внимание от своей персоны, — и даже не вдвоём. Что? Что это такое? У тебя тоже есть навык ясновиденья? То-то мне всегда казалось, что ты не особо похожа на всех этих мон-кеев. — Ты просто тычешь пальцем в небо, — театрально закатил я глаза, стараясь не поддаться на провокацию. — Это было не «нет». Ты что-то скрываешь, — она по-лисьи нахмурилась, не отрывая от меня глаз и даже не моргая, — где вы занимались? Каким образом обычный рутинный день превратился в допрос? Ей только лампы не хватает, чтобы направить мне её в морду. — Это важно? — Не особо, но всё равно скажи. — …Если не особо, то зачем тебе это знать? — …Ты любишь всё усложнять, да? На самом деле нет, я предпочитаю держаться подальше от сложностей. Они сами меня находят. Светловолосая наиграно вздохнула, параллельно вставая со своего места. Поскольку она уже находилась весьма близко ко мне, то ей не составило ни труда, ни времени, чтобы склониться над моим ухом. Моя естественная реакция не подвела меня и в этот раз, позволяя мне быстро отстраниться, но рука, железная хватка которой вцепилась в моё плечо, не позволила мне этого сделать. Близко! Слишком близко! Почему так сильно?! Ты подкачалась чтоли?! — Ишшики-сан, — послышался холодный голос Юкиношиты, а также непонятный бубнёж Юигахамы. Продолжай! Отгони её от меня! Моё сердце! Моё нежное сердце! Жестом показав двум моим товарищам, что «всё окей», и даже подмигнув, она вернула своё внимание к моей персоне. Персоне, которая хоть уже и испытывала подобные злоключения на своей шкуре, но всё равно являлась особью мужского пола. Поняв, что помощи от союзников ждать не стоит, я сделал пометку «провести большую чистку» в своих рядах на досуге. Нас прорвали! — Сенпай, — тёплое дыхание ударило прямо в ухо, — если ты сам не скажешь, где вчера был, то мне придётся тебя заставить. Я дёрнулся, когда поток воздуха защекотал мою уязвимую точку, но оказался готов дёрнуться ещё раз, когда услышал вполне себе прямую угрозу в свой адрес. Медленно я повернул голову в её сторону, уставившись в её бесстыжие глаза. В них, как и ожидалось, не было и намёка на раскаяние. Одна только жажда. Жажда моей души. Её милая улыбка располагала к себе, но светло-карие глаза гарантировали нечто кардинально противоположное. — Ты блефуешь, — ответил я не очень громко. — Я не могу блефовать, я ещё не сказала как. Чушь. Ты просто пытаешься заговорить мне язык. — Давай подумаем, — она отстранилась, чтобы переместиться к моему другому уху, и я не упустил возможности сбежать, но девушка надавила на мои плечи, вынуждая остаться на месте, — если ты не скажешь правду, то твоё имя может совершенно случайно оказаться в списке добровольцев от исполнительного комитета к подготовке к чему бы мы там не придумаем на собрании. Мои глаза расширились на секунду, но быстро вернулись к своему естественному состоянию. Слишком неубедительно, Ирохасу. Моя крепость рассчитана на большее. — Ты не можешь записать меня в добровольцы без моего согласия. Я просто буду всё отрицать. Её улыбка, впрочем, стала только шире от моей контратаки. — Нас курирует Хирацуга-сенсей. Все мои линии обороны отправились домой, в Париж, сразу же, как до них дошли эти три слова. Та женщина обязательно поймёт, что по своей воле я в этом котле оказать не мог, но всё равно расценит это как инициативу! После этого дорога к светлому будущему мне заказана! Меня заэксплуатируют, как последнего раба! По моему затылку соскользнула пара капель холодного пота. Ироха, улыбнувшись мне максимально добродушно, наконец-то отстранилась, возвращаясь на своё место. Мои же глаза метались между тремя представительницами слабого пола, не особо оправдывавших свой статус. Особого выбора не было. И хотя угроза была притянута за уши, лишний раз рисковать своим свободным временем мне не хотелось от слова «совсем». В конце концов, никто не разыгрывает козыри вроде Хирацуги-сенсея просто так, чтобы пригрозить человеку смеха ради. Она всегда несёт в себе долю опасности. Нельзя просто так взять и пошутить именем тридцатилетней незамужней женщины. Да и не такой уж это и большой секрет, чтобы подставлять ради него свою мягкую точку. Под сконфуженные выражения лиц Юигахамы и Юкиношиты, вызванные, наверняка, резкой переменой моего собственного, я пошёл на поводу требований дьявола, выращенного моими собственными руками. — …В кафе. Мы занимались в кафе. После тишины, длившейся пару секунд, я начал ожидать некой недовольной реплики, возможно даже насмешек, но единственное, что я встретил — разочарование на лице зачинщицы моих проблем. — В кафе? — зачем-то переспросила она, приподняв бровь. — И только? — Ну-у, кафе звучит довольно нормально, если подумать, — включилась в разговор Юигахама, — многие ходят туда заниматься. — Да, это так, конечно… Но я ожидала чего-то другого, знаешь? Не кафе, а, скажем, её дом? В смысле, это же, типо, третье по популярности место для совместных. — Д-дом… Это уже звучит как-то… Чересчур. — И вправду. Кто в своём уме хотя бы подпустит его к своему дому? — без реальной необходимости добавила Юкиношита. — Это опасно. Он может оказаться сталкером или чем похуже. …Эй-эй, я всё ещё тут, вообще-то. И сколько можно приравнивать меня к отбросам социальной жизни? У меня есть стандарты, так-то. Но им этого лучше не знать. А ни то ещё шаблон потрескается. …Знать о том, где я окажусь буквально через час, им тоже не обязательно. Вместо новых проблем, которые так или иначе возникнут, узнай они правду, я пошёл по пути меньшего сопротивления: — …Я был в твоём доме. И в твоём тоже. Посмотрел я, соответственно, на рыжую и черноволосую, рты которых немедленно закрылись. И хотя Юкиношита, вероятно, уже успела сообразить достойное оправдание своей оплошности, её опередила Ироха, пороховая бочка Собу: — Ува-а-а, я не думала, что вы так близки… Она явно собиралась сказать что-то ещё, но из её уст вырвался только непонятный бубнёж, закончившийся на слове «отстаю». Ага, ты права, отстаёшь. Очки привязанности Хикигаи Хачимана получить и так не просто, а они ещё и в ограниченном количестве. Поднажми, иначе совсем без гроша в кармане останешься. — Н-ну не то что бы б-близки, — затараторила Юи, выставив руки перед грудью, — просто п-пришлось пару раз вот и всё! Я вот тоже была у Х-Хикки дома и ничего! Ей намеривалась вторить и Юкиношита, но, услышав предложение до конца, она почему-то остановилась. Её глаза оказались направлены на свою подругу. — …Ты была? — спросила она наполовину удивлённо, наполовину растеряно. — М-м? А, да, ещё летом, когда Соболя было некуда деть. — …Понятно, — отличница медленно кивнула, уставившись в колени, и пробормотала, — я не была… К сожалению, хотя и нормально услышать, что она сказала, мне не удалось, один из моих ста восьми навыков сработал, позволяя додумать предложение самостоятельно. Лучше бы, честно говоря, не додумывал. Кто бы мог подумать, что мою берлогу хотят превратить в какой-то музей. Это ведь можно неправильно истрактовать, знаешь ли? Я вот почти так и сделал… Президенту студсовета тоже удалось расшифровать посыл черноволосой, судя по тому, с какой частотой она переключала внимание между нами тремя. Её рот раскрылся, угрожая подарить миру ещё одно нелепое предложение, но девушка, слава всем богам, догадалась не усугублять ситуацию и оставить Юкиношиту в покое. Меньше знаешь — крепче спишь, как говорится. Не надо провоцировать у неё ранний инфаркт. Просто притворимся, что ничего не слышали. Поддавшись накатившему неловкому настроению, я обнаружил, что мне некуда себя деть. Можно было, конечно, стандартно уткнуться в книгу, но я уже который десяток минут тупо её листаю без какой-либо цели. На чём я там вообще остановился? Этого вспомнить мне не удалось. Зато удалось вспомнить про время, мимолётно взглянув на часы. Оно было не совсем подходящим, но неумолимо приближалось к нужному значению. На полчаса раньше, на полчаса позже — какая разница? Нужно сваливать отсюда, пока моя реалистичная трагедия не превратилась в романтическую комедию. Я прочистил горло, привлекая этим к себе внимание. — В общем, мне пора идти. Мы договорились заниматься и сегодня, так что… Интересно, за сколько шагов мне удастся преодолеть дистанцию от стола до двери? — …Ах… Ну да. Конечно, — дала мне своё неуверенное благословление Юкиношита, медленно кивнув. — Что, уже? — оказалась не настолько дозволяющей Ироха. — Ты ведь недавно пришёл. Знал бы, что ты здесь, может быть и вообще сюда не сунулся бы. — Я занятой человек. Нет времени на посиделки всякие. Я сюда что, чаи гонять да пироженки хавать прихожу? — …Ага, — ответ девушки не прозвучал убедительно, но это и неважно. — Хикки и вправду занят, Ироха-чан. Отправив свою новеллу в сумку, я встал с места и направился к двери. Путь занял, между прочим, пять шагов. И они не были даже ускоренными. У меня ведь совсем нет причин ускоряться. Откуда им взяться? На меня ведь совершенно ничего не давит: ни атмосфера, ни всеобщее внимание. Всё максимально нормально. Аж тошно как нормально. Развернувшись в пол оборота, я пробежался по кабинету глазами на прощание. Как и ожидалось, все три девушки смотрели мне в спину, на лице каждой своё собственное комплексное выражение. Что за ними кроется, я разбираться не стал. Не хотелось, да и времени не было. Не то чтобы я мог сиюсекундно дешифровать людей по их языку тела, а стоять в дверях и пялиться на них в ответ было странно. — Пока. Поэтому, ограничившись дежурной фразой, я продолжил свой путь, открыв дверь. — Пока-пока! — До встречи. — Надеюсь, ты не забудешь, что завтра идёшь со мной! И я совсем не специально помедлил, дабы услышать их ответную реакцию. Совсем-совсем. Это было бы глупо. Я что, социально зависимый какой-нибудь? Просто вдруг захотелось. Время всё равно ни опередить, ни догнать не получится, так зачем пытаться? Вот. Но в итоге я всё-таки оказался по другую сторону стены. Дверь захлопнулась, и вместе с ней захлопнулась и чёрная дыра гнетущей атмосферы. Недавно на секунду мне показалось, что всё это — происки моего воображения, но нет. Ничего не изменилось. Или изменилось, но не в лучшую сторону? Не важно. В любом случае, что бы не произошло, оно не влияет на обстановку лучшим образом. С Юкиношитой нужно что-то делать, но вмешиваться напрямую нельзя. Иначе не будет смысла. Она должна решить свои проблемы самостоятельно, без влияния со стороны. Только так ей удастся приблизиться к своему идеалу… Или хотя бы отдалиться от навязанного. Чем быстрее она начнёт думать самостоятельно, тем лучше. Я прошёл полпути, перед тем, как резко остановился, вспомнив о своих собственных проблемах. Прямо сейчас я должен идти к Кавасаки, но перед этим следовало что-то сделать возникшим с жирнючим жёлтым знаком вопроса. Идти — это просто замечательно, но куда? Мне ничего не известно, кроме того, что они живут не очень далеко от нас. За неимением иных вариантов, я обнажил свой смартфон. Грудь сдавило чувство вины — в конце концов, я собираюсь воспользоваться им в такой похабной манере. Почему я вообще должен этим заниматься? Это не мой косяк, что они не сообщили мне, куда идти. А если человек застрял и не имеет направления, то у него есть только два адекватных варианта развития событий: стоять на месте и ждать помощи или идти домой. Второй вариант развития событий импонирует мне больше, чем первый. Но я, тем не менее, всё ещё стою на месте. Как тревожно. Зачем я это делаю? Наверно, мне следует измениться в первую очередь. Или нет. Происходящее и так результат перемен, будет ли правильным их поддерживать? Они неизбежны, но это не значит, что неотложимы. Вопрос лишь в том, когда им лучше произойти. Немедленно, затягивая в себя не только кого-то одного, но и всех вокруг, или потом, когда может оказаться, что от них не будет никакого толка? От какого решения будет меньше всего урона? …Хотелось бы знать. Осознав, что стоять посреди коридора, уткнувшись в телефон, это признак слабого ума, я вернулся к своей первоначальной задаче. Благо, в это время по коридорам бродило мало народа — все попрятались по своим кружкам, либо разбежались по домам. Так что вокруг не было никого, способного осудить мои действия. Отойдя в сторону, я вновь нашёл надёжную опору для своего бренного тела в виде стены. Вот кому и надо выдать медаль за преданность, так это ей. Жалко только, что даже у неё есть уши. В последний раз посетовав, что я не должен утруждать себя лишним трудом, именно им я и занялся. Точнее, собрался было заняться, но нарвался на очевидное препятствие. У меня не было номера Кавасаки. В смысле, а откуда ему у меня быть? Мы не так много общались, чтобы иметь номера друг друга. Кому вообще нужны контакты кого-то, кроме семьи? Зачем у меня есть ещё номера, помимо номера Комачи? Именно на её имя я, к слову, и нажал. И хотя это был ещё один замечательный шанс прикинуться дурачком и закосить, им я не воспользовался. Слово самурая — закон. А законы надо соблюдать. Пусть я и вовсе не самурай. После трёх протяжных гудков я наконец-то услышал, что хотел — голос самой лучшей младшей сестры в мире. — Алло? — Комачи, — решил я начать сразу, без приветствия, так как после вчерашнего мы так не устаканили наши отношения до конца, — куда мне идти? Она не отвечала пару секунд. Это было весьма необычно, учитывая её естественную болтливость, поэтому я собрался было напомнить о себе, но в этом не оказалось необходимости: — Не знаю. Спроси Кавасаки-сан? — Она не рядом. — Позвони ей? — …Очень смешно. — Действительно, — я чётко расслышал язвительный смешок, — как Комачи могла забыть? Ты же из тех, кто использует телефон только чтобы играть в игры и слушать музыку. Почти, почти обидно. Что не так с играми и музыкой? Современные КПК дают пользователям такую возможность, так в чём проблема с её использованием? — Тогда Комачи не знает, чем может помочь. Попробуй найти её, может быть, она ещё не ушла. Да и вообще, ты тут умник, придумай что-нибудь. Пока. И на такой грубой ноте связь оборвалась, ударив по моим барабанным перепонкам надоедливыми гудками. Я скосил глаза на экран смартфона, как будто надеясь сквозь него посмотреть в глаза своей сестры. Очевидно, кроме бесстрастных букв, сформировавших её имя, я ничего не увидел. Спустя секунду экран самостоятельно вернулся на рабочий стол, демонстрируя несколько ярлыков и папок. …Полагаю, она достигла того самого возраста. Я должен проявить терпение и быть открытым, дать ей знать, что со мной всегда можно поговорить… Они растут так быстро… Но, если серьёзно, дальше-то что делать? Нам явно следовало вчера обсудить все детали. Сэкономило бы кучу времени. Может быть, Юигахама... Размышления были прерваны неожиданным резким звуком, оказавшимся стандартным рингтоном моего телефона. Девайс едва не выскочил из моей руки, вот настолько нежданным был звонок. Его спасла только моя сверхчеловеческая реакция, выработанная годами безостановочных тренировок. Встать-сесть-лечь-встать, встать-сесть-лечь-встать: любой, пройдя столь экстремальный курс, станет чем-то большим, чем обычным куском мяса с нервными окончаниями. Это вам не гигантской мехой управлять. Существом, едва не угробившим мои пятьдесят тысяч йен, оказалась как раз та самая девушка, только что посетившая мои мысли. Совпадение? Не думаю. Просто ещё одно доказательство существования рептилойдов. Поглядев на вычурное имя контакта, которое я когда-то давно поленился исправить на нормальное, ещё пару секунду, я надавил на большую зелёную кнопку. — Да? — Хикки, — растерянно начала она, — тебя… Эм-м-м… Тебя Кавасаки-сан ищет. Ты сейчас где? Ищет? Она и вправду была всё это время в школе? — …У входа. Ну что такое. Нельзя, что ли, чтобы всё разок прошло как по маслу? Не зная, кому выразить своё негодование, я недовольно посмотрел в окно, за которым виднелось рыжеющее небо. Это всё твои происки, да? — Ах. Он ещё не ушёл, внизу, — поспешила поделиться информацией одна из моих одноклассниц. Послышался ещё один голос, звучащий откуда-то издалека. Что он хотел сообщить, мне разобрать не удалось, но вполне его вполне хватило, чтобы узнать его обладателя. Обладательницу, точнее. Раздался едва слышимый стук, после которого наступила секундная тишина. — Ну-у, она идёт к тебе, так что не уходи никуда. — Так это она — та одноклассница, — прокомментировала Ироха, по каким-то причинам ещё не вернувшаяся к своим обязанностям, — сенпай — довольно простой парень, да? — …Как и любой другой, — зачем-то добавила Юкиношита. — Ха-ха, ну, это же нормально, да? — излишне довольно подхватила Юи, а я почувствовал, как воздух в кабинете наэлектризовался, хотя был паре десятков метров от него. О чём они? Почему я «простой» и почему я «как и любой другой»? Между прочим, мне стоило немалых усилий вылепить из бесформенного себя то, чем я являюсь в настоящий момент. Я вообще хочу знать, про что вы там шепчитесь? Путём недолгих дебатов, было решено, что нет, не хочу. Пусть делают, что хотят. — Спасибо, — сказал я и сбросил вызов до того, как рыжая успела отреагировать. По крайней мере, у меня исчезла одна проблема. И на том спасибо. Теперь всё, что нужно сделать, — дождаться эскорта. А ждать я умею. Терпение — основная из бесконечности моих положительных черт. Оно, на самом-то деле, решает большинство вопросов. Люди имеют свойство терять голову сразу же, как что-то выбивается из их планов. Сразу же начинается мельтешня, тревога, паника, поиск немедленного решения, хотя нередко проблема способна рассосаться сама собой. На самом деле, возникновение такого рода загвоздок это вина людей, с которыми приходится иметь дело, а также некомпетентность в области планирования собственной жизни. Если ты знаешь, что определённый человек не блещет ответственностью, то зачем поручать ему что-то, способное отправить всю твою работу под откос? В таком случае, вина будет полностью лежать на условном руководителе, по своей глупости доверившемуся хреновому сотруднику. Но в жизни нам далеко не всегда дано заблаговременно проверить черты характера того или иного человека. Принимая человека на рабочее место, работодатель играет в ту же самую рулетку, что и устраивающийся на работу. Потому и востребованы эти глупые резюме, вынуждающие набирать опыт работы ещё до возникновения соответствующей нужды. И что мы имеем на выходе? Двадцать первый век, время свободы и демократии, открытий и прогресса, в котором молодым людям уже лет так с шестнадцати надо связывать свою жизнь с рутинной работой, просто чтобы потом, после получения образования сомнительной необходимости, им было проще продать себя в восьмичасовое рабство более успешному члену общества. И под словом «успешному» очевидно следует понимать слово «богатому». «А что делает человека богатым?», мог бы кто-нибудь задать вопрос с философским подтекстом и получить не менее философский ответ — готовность пройтись по головам всех неудачников, попавшихся на пути. Так работает капитализм. Этика и мораль, так усердно продвигаемые родителями и воспитателями? Их место рядом с наукой и искусством — где-то в светлом будущем. Сразу после диктатуры материи. Пока что, впрочем, мы имеем то, что имеем. Возможно, это и есть одна из причин, по которой я сейчас занимаюсь всем этим. Чтобы представлять из себя что-то. И хотя я не отворачиваюсь от перспективы на всю ставку устроиться домохозяином, опираться только на один вариант развития жизни — глупо. А я предпочитаю считать себя несколько умнее большинства. В смысле, это же нормально — считать себя умнее людей, при первой возможности скупающих вещи с дикой наценкой просто из-за их бренда? Погоня за социальным статусом вкупе с успешной маркетинговой пропагандой средств массовой информации — страшная сила. Кхм-кхм… В общем, да, если основной план себя не оправдает, всегда полезно иметь несколько запасных. Поэтому я и вожусь с личностями разной степени сомнительности. Просто чтобы не сдохнуть с голоду, пойди что-нибудь не так. А «не так» обязательно что-нибудь, да пойдёт. — Хикигая? — вблизи раздался знакомый голос. — Хорошо, что ты здесь. Я боялась, что ты смоешься до того, как я успею тебя найти. Да-да, именно о личностях вроде тебя и твоего братца я и говорю. И это даже не учитывая твоего откровенно высокого мнения обо мне. В ответ я посмотрел на длинноволосую, стараясь передать свою глубочайшую уязвлённость одними только глазами. И, судя по едва заметным искривлениям на её лице, мне вполне удалось достичь поставленной цели. — …Прости, не хотела наезжать. Я вздохнул и оторвался от стены. — Всё нормально. Пошли. Надо действовать как можно быстрее, а то мне не хочется пропускать вечернее аниме по ящику. Я сделал пару шагов вперёд, но остановился и обернулся, когда заметил, что двигаться начал только я. Кавасаки, вцепившись в свою сумку, как в спасательный круг, смотрела куда-то в области моей спины. — …Ты идёшь? — А? — сразу же очнулась она, почему-то выглядя потерянно. — А, д-да. Просто… Ч-чтобы такого больше не случилось, может быть, нам стоит о-обменяться контактными данными? … Мы тупо смотрели друг на друга несколько секунд, пока мой мыслительный процесс не смог исправить критическую ошибку, возникшую в результате ДДОС-атаки. …Я правильно понимаю, что это красавица только что попыталась стрельнуть у меня номерок? Да ещё и в полном дере-дере режиме! Только посмотрите на её покрасневшие щёчки, глазки, смотрящие куда-то в сторону. Ты что, пытаешься ко мне подкатить? — …Ок. Ну да, конечно. Так оно и есть. Кивнув, девушка достала свой телефон. Мне ничего не осталось, кроме как приготовить свой собственный. Пара нажатий, пара секунд загрузки, пара секунд неловкого молчания и… Вуаля — телефонная книжка увеличилась на ещё одну строчку. «Кавасаки Саки», гласила она. Будет хорошим напоминанием, когда я опять забуду, как её зовут. Повтыкав в свои экраны ещё немного, мы пришли в себя. Стоять на месте можно сколько угодно, но Земля не дремлет. Она вращается, а потому пора прийти в движение и нам. — Мы можем идти? Получив в ответ согласное «угу», мы наконец-то сдвинулись с мёртвой точки, направившись навстречу неизведанному. К её жилищу, в смысле. На вражескую территорию, где мины будут находится на каждом шагу, а вражеские снайперы только и ждут удобного момента, чтобы выпустить мои мозги наружу. Ещё раз вздохнув, я в очередной раз попытался смириться со своей участью. Получилось средне-паршиво.