Hazel Eyes

      Фрэнк в шоке наблюдал за тем, как мрачная тень проскользнула в класс.       — Фрэнк, ты в порядке? — спросила она с беспокойством.       — Я не знаю, — юноша, затаив дыхание, почесал голову.       — Мне очень жаль, Фрэнк, прости меня. За то, что я сказал про Рэя и твою семью, и за то, что делаю тебе больно. Фрэнк, ты оказался моей родственной душой, и я действительно хочу, чтобы все шло как по маслу, но для этого нам нужно поговорить друг с другом. Я предлагаю пропустить этот последний урок и серьёзно поговорить, что ты на это скажешь? — Джерард мягко улыбнулся.       — Почему ты не можешь просто снова ударить меня по лицу? — пробормотал Фрэнк, глядя на свои колени.       — Нет, Фрэнки, ну, мы должны посмотреть, сработает ли это. Я понимаю, если ты не хочешь приходить, я просто хотел проверить, в порядке ли ты? Я не хочу причинять тебе боль, — Джерард улыбнулся.       — Хорошо, позволь мне предупредить мистера Уиккерса, хотя мои родители не должны ничего знать, — Фрэнк вздохнул и написал записку учителю, объясняющую ему, что происходит, и засунул ее в свою кружку с кофе. Затем он встал и ушел с Джерардом; голова трещала по швам.

***

      — Хорошо, Джерард, я уверен, будет правильно, если ты начнешь первым, — произнес Фрэнк, когда они сидели под деревом в местном лесу; Джерард приземлился на пень, а Фрэнк сидел перед ним, перебирая траву, которая торчала, словно крошечные зеленые кинжалы.       — Хорошо, тогда, — глубоко вздохнул Джерард, — я Джерард Артур Уэй, и я живу с Майки и собакой по имени Бесси. Иногда я пою, и это правда. Мои родители погибли в этой гигантской автомобильной катастрофе на М1, семья Уэев и семья Кларконсон — у них была дочь, с которой я познакомился. Она была очень расстроена. Кажется, ее зовут Хлоя. После этого Майки очень расстроился и не разговаривал неделями, но мы, наконец, заставили его поговорить, и он был действительно разбит.       Тогда наш дядя приехал к нам. Он хотел заботиться о нас с Бесси, но справляться со всеми нашими проблемами ему было так тяжело, что в итоге дядя не выдержал и оставил нас. Я знаю: он покончил с собой, чтобы быть со своей сестрой — моей матерью. Но Майки ничего не известно об этом. Я лишь сказал ему, что наш дядя отправился жить в Америку, где после он и нашел нашу умирающую маму. Я планирую просто сообщить брату, что дядя умер за границей каким-то образом. В данный момент есть только я, Майки и собака, — Джерард договорил с проблеском грусти в глазах, — любые вопросы? — спросил он.       — На самом деле, — начал Фрэнк, — ты сказал, что у тебя проблемы… Что ты имеешь в виду? — спросил он.       — Хорошо, помимо битья людей, которых я не знаю в лицо, — он неловко рассмеялся, пытаясь разбавить обстановку, — я страдаю от причинения вреда самому себе и в депрессии уже много лет… — Джерард вздохнул, а Фрэнк уставился на него в шоке.       «А ведь Уэй был так красив», — думал Айеро.       — Ты, наверное, думаешь, что я на самом деле странный, извини, я пойду. Это была плохая идея, — пробормотал Джерард, глупо рассмеявшись.       — Нет, не пойдешь, я понимаю тебя, Джерард, — Фрэнк прошептал, схватив парня за руку, прежде чем тот смог встать, — я хочу рассказать тебе о себе, у нас много общего, — сказал он, глядя на мальчика-ворона.       Уэй облокотился на дерево, усаживаясь перед Фрэнком и в первый раз посмотрел на него: у него были красивые темно-каштановые волосы, зачесанные на одну сторону его идеального лица, острый подбородок и губы розоватого цвета. Но его глаза были самыми красивыми, какие Джерард когда-либо видел, заставляющими сердце биться чаще; прекрасный ореховый с яркими зелеными крапинками, хотя они и сияли глубоко изнутри, Айеро выглядел таким сломанным. Черные синяки обрисовали их, подтверждая, что у парня нехватка сна и еще кое-что более мрачное.       — Давай, Фрэнк, я слушаю, — Джерард улыбнулся Фрэнку, который выглядел немного расстроенным.       — Ладно, хорошо. Я не помню времени, когда мои родители любили меня. Меня игнорировали как ребенка, и теперь я просто не могу продолжать держать это все в себе. Им все равно, вернусь ли я домой живым или нет; я просто кричу на себя за то, что я был слабым, а также за те разрушающие слова, которые говорят мне мои родители. Меня избивали всю мою жизнь, в каждой школе, каждый год, каждый день, каждый миг.       Мне в очередной раз разбили голову, обозвали, толкнули, пнули ногой, а мой нос был сломан несколько раз, однажды я даже был госпитализирован; поэтому я не плакал тогда, когда ты ударил меня — это всегда было обоснованным. Я не помню, чтобы у меня были друзья, кроме Рэя. Он знал обо всем, но я думаю: теперь будешь и ты. Рэй ушел, когда я был младше, и с тех пор я его не видел. Я страдаю от саморазрушения, я курю, у меня бессонница, тревожность и депрессия. Я играю на гитаре и иногда бормочу под нее слова. У меня нет таланта, и я ничего не делаю. Джерард, единственная причина, по которой я оттолкнул помощь твоего брата, состояла в том, что я не хочу причинить ему боль или утащить его с собой на самое дно. Мне жаль, — сказал Фрэнк. Его голос становился все печальнее и печальнее с каждой секундой.       — Фрэнки, мне так жаль, — прошептал Уэй в шоке.       — Не стоит, Джерард, все, что ты сделал, так это сломал мне нос, это не имеет значения. Так или иначе, с тех пор я прозвал тебя горячим злым парнем, — Фрэнк захихикал, заставив родственную душу улыбнуться: ему нравился смех Фрэнка, это было настолько заразительно, но не похоже на чуму — это был хороший вид заразы.       — Что ж, я сожалею о том, что причинил тебе боль, это было не совсем нормально, и то, что я сказал о Рэе…       — Джи, — сразу отрезал Фрэнк, но его голос оставался мягким, — все в порядке. Я в порядке.       — Но я заставил тебя волноваться, я здесь плохой человек, — сказал Джерард, в уголках его глаз начали появляться слезы.       — Эй, нет, нет, ты даже не смеешь думать, что я просто расстроен из-за Рэя и о том, насколько ты верно говорил о моей семье. Когда мне грустно, у меня начинаются ужасные панические атаки. Ты пришел, чтобы проверить меня, Джерард, ты был единственным, кто решил узнать, все ли со мной хорошо, — добродушно прошептал Фрэнк. Он подошел и сел рядом с Джерардом, — как бы ты не верил, что ты плохой парень, Джи, ты очень хороший, — Фрэнк снова облокотил голову на кору дерева.       «Я не в первый раз утешал кого-то, сидя под деревом.»       Он сделал то же самое с Рэем, когда его родители ругались, и он думал, что это его вина. Он должен был попытаться убедить Рэя, что он хороший парень и люди, которые любят друг друга. Он никогда не думал, что он попытается помочь кому-то. Они снова были хорошими парнями. Мысль о Рэе сделала его немного печальнее, он почувствовал, как его глаза начало щипать от слез.       — Я хочу, чтобы это сработало, — сказал Джерард, его голос был немного громче.       — Я тоже, — пробормотал Фрэнк, его голос немного дрогнул. Уэй посмотрел на Фрэнка и заметил слезы, скатывающиеся по его лицу. Он ничего не сказал и лишь просто обнял хрупкого мальчика.       Фрэнк немного развернулся и прижался к боку парня, где его рыдания стали более ранящими, а Джерард положил подбородок на голову друга, обнял его, прижимаясь к его спине.       — Что привело к этому? — прошептал старший.       — Я так по нему скучаю, — Фрэнк захлебывался между рыданиями, обвивая тонкой рукой Джерарда и крепко обнимая его. Тот в ответ обнял Фрэнка, прижимаясь к нему так, словно уже давно никого не обнимал.       — Фрэнк, когда ты в последний раз обнимал кого-то? — Джерард спросил, боясь услышать ответ.       — Когда Рэй ушел, — успел сказать Фрэнк, прежде чем начал плакать; его дыхание стало учащаться, и Айеро начала бить дрожь.       — Эй, Фрэнк, все в порядке, расслабься, пожалуйста, ты со мной, все в порядке. Дыши, — прошептал Джерард, гладя Фрэнка по спине, — Фрэнки, дыши, — он продолжал бормотать, пока Фрэнк не начал делать глубокие вдохи и выдохи и его плач не прекратился.       Внезапно Фрэнк обвил обе руки вокруг Джерарда и обнял его крепче, чем когда-либо. Джерард сделал то же самое.       — Не оставляй меня, — прошептал Фрэнк.       — Я не буду, Фрэнки, я хочу помочь тебе, я заставлю тебя чувствовать себя в порядке, — глухо прошептал Уэй, его подбородок все еще лежал на голове парня.       — Что, если Майки рассердится или что-то в этом роде? — печально пробормотал младший.       — Он не станет, Фрэнки, с ним все будет в порядке, — прошептал Джерард.       Некоторое время они сидели, обнимаясь, а Фрэнк все еще дрожал, пока молчание не прекратилось.       — Эй, сколько времени? — шепотом поинтересовался Айеро, Джерард высвободился из объятий и достал телефон; Уэй выглядел виноватым. Фрэнк вытер свои слезы.       — Что-то не так? — спросил он, немного обеспокоенный.       — Без двадцати четыре, — Джерард выдохнул.       — О, ебучие орехи! — заорал Айеро, — мои родители меня прикончат. — Джерард поднялся на ноги.       — Они ведь не причинят тебе вреда? — с опасением поинтересовался Уэй.       — Я понятия не имею. Джи, увидимся завтра, встретимся у школьных ворот, — быстро сказал Фрэнк, прежде чем поцеловать Джерарда в щеку и побежать по дороге к своему дому.