Вопреки пророчеству

Настал последний день знаменитых теперь в Алагейзии Игр Народов*. Зрители на огромных трибунах ликовали, хлопали и топали, выкрикивали имена своих кумиров, и эти крики тонули в оглушительном гомоне толпы. Мало того, этот шум, казалось, мог услышать даже какой-нибудь фермер на другом конце страны, потому что ущелье меж двумя уходящими ввысь вершинами Беорских гор создавало гулкое эхо, распространяющееся на многие мили. После победы над Гальбаториксом и установившегося мира в Алагейзии эти Игры стали неотъемлемой частью жизни каждого обитателя страны. Со всех концов они съезжались, чтобы увидеть впечатляющие достижения своих, и не только, соплеменников. Барды воспевали там свои песни о великих героях Алагейзии, купцы продавали самые изысканные одежды и драгоценности, а лучшие повара выставляли на столы невероятные угощения, характерные для своего народа. В этом году Игры проходили холодной зимой среди покрытых ковром снега гор. Это значило, что в них участвовали люди, ургалы и, конечно, хозяева этих гор — гномы. Эльфы же примут участие в следующем году, развернув огромные шатры на окраине пустыни Хадарак, вблизи границ леса Дю Вельденварден. На решающем испытании присутствовал король гномов Орик и могучий вождь ургалов Нар Гарцвог. Королева Насуада, к сожалению, не смогла присутствовать на этом мероприятии, и ее место занимал Джормундур, в роли представителя людей. Пока лишь гном Кернилв из клана Дургримст Награ успешно прошел все испытания и превзошел всех своих соплеменников. Сейчас он ожидал окончания соревнований и церемонии награждения. А вот победители из народов людей и ургалов пока выбраны не были, и на двух огромных круглых аренах из трех имеющихся вовсю шли рукопашные бои. Правила последнего испытания — Испытания силы — были просты. Нужно было сразиться с противником голыми руками: например, повалить его на землю, пока он не сможет больше подняться, либо заставить его просить о преждевременном поражении. Это испытание определенно было самым любимым у ургалов. В предыдущих испытаниях они, конечно, наравне с людьми и гномами махались мечами, стреляли из луков и бежали через полосу препятствий, но сражаться с врагом без всякого оружия — это было у них в крови. Издавна в племенах ургалов было заведено, что воин должен биться до того момента, пока его противник или же он сам не рухнет на земь мертвым. Но в Играх Народов, которым положил начало Эрагон Губитель Шейдов и Королей, ни один участник не мог погибнуть. Возможно, некоторые соревнования и были довольно жестоки, но судьи имели право остановить испытание в любой момент, а также к каждому участнику был приставлен обученный маг-целитель, чтобы излечить особенно серьезные раны, полученные во время испытаний. После долгих переговоров и обсуждений все участвующие народы, даже упрямые ургалы, согласились на эти условия. Рихнар слышал множество легенд о схватках своих предков с могучими куллами из чужих селений, с дикими зверями, с вооруженными и обозленными людьми. Его отец, погибший в войне против Гальбаторикса, рассказывал ему эти истории с самого детства, и Рихнар слушал внимательно, мечтая стать сильнейшим из своих ровесников и одержать бесчисленное количество побед в будущем. По меркам ургралгра* он пока еще был молод, но раза в полтора возвышался над любым взрослым человеком и раза в два был его сильнее и крепче. По мере взросления его мечты превратились в стремление, и Рихнар, часто вспоминая отца и его героическую погибель в гуще имперских войск, стал добиваться своей цели. Кровью и потом он прошел все предыдущие испытания и теперь бился с последним препятствием на пути к победе в Играх — с куллом Кхалгромом, ростом ниже других куллов, но зато шире в плечах и с рогами внушительной толщины. Рихнар сражался с ним уже довольно долго, ни один из них не уступал другому в силе, скорости и выносливости. Он уже догадался, что может выиграть этот поединок лишь хитростью, но пока не представлял, как застать огромного кулла врасплох. Они снова вцепились друг в друга, нанося удары и мотая головой, стремясь задеть противника рогами, потом рухнули на землю, катаясь по ней и поднимая клубы пыли в воздух. Но оба снова выдохлись одновременно и были вынуждены разойтись по разным краям арены и перевести дух. Жадно вдыхая воздух, пропитавшийся запахом пота и пыли, Рихнар судорожно искал хоть что-то, что помогло бы ему. Все слабые и, казалось, незащищенные места на теле кулла он уже опробовал, и тот продержался, не выказывая ни слабости, ни усталости. Пользуясь лишней парой секунд, он раскрыл свою правую руку и посмотрел на круглое пятно грязного налета на всю ладонь. Ему так хотелось поскорее стереть это пятно, не скрывая больше светящуюся мягким светом отметину «гёдвей ингнасия». И как ему сейчас не хватало своего дракона, который подсказал бы ему сейчас или просто поддержал своим присутствием. Но о вылупившемся для Рихнара дракончике знали лишь несколько эльфов, потому что именно они доставили черное, как уголь, яйцо в их деревню на восточном склоне Спайна. Также об этом ведал Нар Гарцвог, ибо он был главным представителем своего народа и лично встречал эльфов-посланников. Но черному дракону Гванхолду недавно исполнился месяц, он не доходил Рихнару даже до пояса, и о новом Всаднике-ургале никто не должен был знать, пока дракон не подрастет до нужного размера и эльфы не займутся подготовкой их обоих к обучению у Учителя, у Эрагона Огненного Меча, который уже ждал их в далеких землях в своем замке. Поэтому Рихнару хотелось для начала победить в этих Играх, к которым он усердно готовился, чтобы доказать всем, что он готов стать достойным воином и благородным Всадником, под стать Эрагону. И лишь на церемонии награждения он бы гордо стер налет со своей руки и показал всем знак «гёдвей ингнасия». Мысли о встрече с Гванхолдом — его новым другом, его частичкой души — придали ему сил, и Рихнар больше не сводил взгляда с уже готовящегося к новой атаке кулла. Он попытался мыслить так, как мыслит его юный дракон, когда делится обрывками образов и чувств на охоте за оленем… Что его противник делал во время каждой схватки, какую постоянную ошибку допускал? На чем его можно было поймать и вцепиться в глотку клыками? То есть, конечно, руками… Рихнар тряхнул головой, избавляясь от навязчивых драконьих воспоминаний, которые иногда спутывались с его собственными, после чего было тяжело вернуться в себя и как бы отгородить свое сознание от наипрочнейшей связи со своим драконом. Тем временем кулл Кхалгром перестал ходить по кругу и остановился перед Рихнаром, набычившись. Его маленькие черные глаза блестели из-под сдвинутых бровей, а верхняя губа подергивалась и обнажала ряд крупных зубов. Вероятно, он был непоколебимо уверен в своей победе уже потому, что он был куллом, а Рихнар всего лишь ургалом, поэтому ожидавшая его слава ослепляла его. И когда кулл с громогласным ревом отступил назад и три раза ударил себя в грудь огромными кулачищами, Рихнар решил: сейчас. Он нашел слабость своей добычи. Кулл не успел встать в оборонительную позицию, не успел и блокировать удар, который нанес со всей силы Рихнар — с ноги в челюсть. Не удержав равновесие, Кхалгром рухнул на спину, и Рихнар тут же прижал его к земле, полностью обездвижив. Рыча от злости и боли, кулл бил противника ногами, изо всех сил пытался вырваться или скинуть с себя тушу ургала, но он уже был порядком измотан и ничего не мог сделать. Минуты тянулись одна за другой, кулл устал даже сопротивляться и в какой-то момент перестал двигаться вовсе. Один из судей встал и начал обратный отсчет. Рихнар навалился на противника с последними силами, чтобы тот не смел прервать судью и продлить бой на еще неизвестное количество времени. Судороги сводили его мышцы от перенапряжения, а на глазах выступили слезы, но сквозь стучащую в ушах кровь он услышал взорвавшийся гром возгласов, победных криков и свиста. Победа! Он отпустил кулла, стучащего кулаком по земле от досады, и медленно, с трудом поднялся на ноги. Язык обжигало кислым вкусом, легкие болели от недостатка воздуха, каждая ссадина, а особенно два сломанных пальца на ноге, давали о себе знать, но Рихнар улыбался, не обращая внимания на кровившую разбитую губу. Он поднял сбитые до мяса кулаки над головой и заревел во всю глотку, пока воздух не кончился в легких. Ургалы из его селения, друзья, семья и множество других зрителей поддержали его, рыча от радости будто бы его эхом. Он был счастлив, и ему уже не терпелось поделиться событием с его драконом. И вдруг, когда проигравший эту схватку Кхалгром затерялся в толпе болельщиков, а Рихнар был охвачен успехом и подогревал толпу радостным ревом, на край арены вскочил человек. Никто не понял, откуда он взялся, никто не успел ничего ему сказать и тем более остановить, ведь без разрешения судий нельзя было просто так взойти на арену. Поглощенный собой и своей победой Рихнар не услышал шаги за спиной и даже не обернулся. Он понял, что что-то не так, только когда все крики разом притихли, сменившись тревожным и возмущенным шепотом, прошедшим по всей толпе болельщиков. Судьи тоже забеспокоились, ведь этого не должно было произойти. Они встали со своих мест и попытались понять, кто же этот наглец, посмевший прервать Игру. Но никто не узнавал его, это был самый обыкновенный человек, в самой обыкновенной одежде и с непримечательными чертами лица. На голове у него, правда, была повязка, которая скрывала большую часть лба, а воротник его плаща был очень высоким и доставал до самого подбородка. Какой-то ургал недовольно проревел из толпы на своем языке: «Уберите его с арены!». Человек повернулся в сторону того ургала и спокойно ответил одновременно ему и всей толпе: — Позвольте мне сразиться с победителем. Я не уверен, что он достоин одного из кубков Игры Народов. На трибунах люди и гномы снова зашептались, а вот ургалы не восприняли слова незнакомца всерьез и один за другим разразились громоподобным низким смехом. Рихнар тоже расхохотался, закинув голову назад вместе с массивными изогнутыми рогами, и сказал: — Да кто ты такой, чтобы бросать мне вызов? Назовись! Человек лишь улыбнулся и чуть наклонил голову подобно заинтересовавшемуся чем-то воробью. — А впрочем, неважно! Я не буду биться с тобой, человечишка! Ты и минуты не продержишься! — с насмешкой прорычал ургал, и его болельщики вокруг арены снова рассмеялись, соглашаясь с ним. Но это нисколько не пошатнуло уверенность незнакомца. Его губы снова растянулись в улыбке, он медленно отошел к краю арены, не поворачиваясь к ургалу спиной, и встал в стойку, словно действительно собрался драться. А затем он, криво усмехнувшись, бросил: — Посмотрим, сколько продержишься ты! И тогда Рихнар вмиг разъярился, разинул рот в оглушительном вое, показывая оскал желтых зубов, расставил ручищи в стороны, наклонил голову, выставляя рога вперед, и бросился вперед, топая по арене так, что вся ее поверхность мелко задрожала. Кто-то из судей стал выкрикивать что-то, за их спинами поднялась настоящая суета. Вероятно, они испугались, что ургал сейчас просто раздавит чересчур смелого мужчину, решившего зачем-то разозлить победителя. Однако никто не успел предотвратить того, что случилось. Ургал-победитель бежал очень быстро, ведь его шаг был широким, гораздо больше человеческого, но незнакомец не двигался с места, удерживая свою оборонительную стойку. И когда, казалось, Рихнар попросту снесет его с ног, заодно переломав каждое ребро своими бараньими рогами, он вдруг словно испарился, исчезнув из поля зрения. На самом же деле он резко пригнулся, поднырнул прямо между ног ургала и оказался у того за спиной. Рихнар резко затормозил, чуть не перевалившись за край арены, развернулся и злобно зарычал. Он вдруг заметил, что все вокруг окутала тишина, а изумленные лица каждого обратились к незнакомцу на другом конце арены. Это разозлило его еще больше. Сегодня, на этой арене, слава должна была принадлежать только ему! И он, не переставая рычать, с новыми силами бросился в атаку. На этот раз он выставил руки вперед и внимательно следил за противником, чтобы тот не ускользнул так легко и чтобы его можно было поймать при любом маневре. Однако ловкач не повторил свой трюк, а легко отскочил в сторону за долю секунды до того, как Рихнар уже почти схватил его. Тот снова чуть не упал с края арены, восстанавливая равновесие, а человек тем временем уже был на другом конце. — Не поддавайся ярости, Рихнар. Она мешает тебе видеть, — вдруг сказал он поучительным тоном, и ургал фыркнул, уверенный, что никто не смеет давать ему глупые советы. — А ты, как будущий Всадник, должен видеть и понимать своего врага. Гробовая тишина медленно заволокла все пространство вокруг. Никто не знал, как реагировать на заявление какого-то незнакомца, внезапно взявшегося словно ниоткуда, и также никто не знал, насколько правдивы его слова. А вот Рихнар шумно выдохнул, нахмурился и сжал кулаки до хруста. Он был поражен и одновременно зол. Ведь как мог этот человечишка знать его самую сокровенную из всех тайн?! Теперь его ярость стала совершенно необузданной. Уж за свою честь и честь своего дракона, с которым он был связан каждой клеточкой души, Рихнар был готов стоять до последнего. Под гомон растерявшихся и сомневающихся в прозвучавших словах людей, гномов и ургалов на трибунах, он бросался в атаку снова и снова, пытаясь всеми способами поймать, ударить, пнуть, задеть рогами и даже укусить юркого незнакомца, но тот легко уходил от его атак, минуя массивные рога и лишь иногда отбиваясь точными болезненными ударами или толчками, тем самым изматывая ургала и почти не тратя собственных сил. Зрители с интересом наблюдали за поединком, а судьи не смели его останавливать. Ведь человек сам вызвал победителя на бой, и ни одно правило не препятствовало этому. Вымотавшийся еще до начала этого боя Рихнар выдохся и остановился, тяжело выпуская воздух из широких ноздрей. Он не мог позволить какому-то человечишке выиграть после того, как он завалил громадного кулла! Поэтому он снова решил схитрить. Несвойственно самому себе ургал выпрямился, расслабился всем телом, словно не боясь, что противник может напасть, и медленно пошел вдоль края арены, сокращая расстояние между собой и человеком и не спуская с него глаз. Тот был явно озадачен, весь подобрался и стал отступать назад. Впервые он посмотрел на Рихнара как на угрозу для себя. Ургал не спешил атаковать, как и человек. Они долго кружили друг вокруг друга, пока кто-то из толпы не выкрикнул нетерпеливо: «Давай, Рихнар!». На предательскую секунду это сбило ургала с толку, и человек тут же воспользовался его замешательством, не зная, что ургал только и ждал того, когда он наконец сам ринется вперед. Пользуясь своим преимуществом в величине и силе, Рихнар мгновенно отреагировал и выставил вперед свой кулак, держа вторую ладонь раскрытой, чтобы если что зацепиться за одежду и поймать незнакомца. И, невероятно, ему действительно удалось дернуть его за плащ к себе и обхватить одной рукой, вот только человек ловко ушел из его хватки и крепко взял за рога. И как бы яростно Рихнар не тряс головой, не махал кулаками в воздухе, ему никак не удавалось сбросить вцепившиеся в его рога руки. Тогда ургал припал к земле и закинул голову со всей мощью своих мышц, чтобы противник прямо-таки перелетел через арену и даже дальше. Но этого не произошло. Человек перемахнул через него, оказавшись на его спине и словно бы оседлав его. Рихнар под этой тяжестью рухнул на живот, распластавшись в середине арены. Больше всего на свете ему не хотелось принимать поражение, ведь это был настоящий позор — проиграть в бою с обычным человеком!.. Хотя, пожалуй, этот человек не был таким уж обычным. Рихнар плоховато различал эльфов и людей по внешности, и те и другие ведь безрогие, но он точно знал, что эльфы опаснее, и, по возможности, лучше держаться от них подальше. Они сильны, проворны, умны и все без исключения владеют магией, в отличие от людей. И внутреннее чутье подсказывало, что ловкость и сила этого незнакомца была как раз эльфийской, а вовсе не человеческой. Уставший вконец Рихнар перестал вырываться, и тот слез с его спины, встав прямо перед ним. Утробно рыча от злости на себя и незнакомца, опозорившего его при всех своих собратьях, ургал поднялся на ноги. — Ты готов к обучению, — загадочно произнес человек, кивнув головой, и протянул правую руку, чтобы ургал протянул ему свою. Тот недоверчиво фыркнул, но все же подчинился. Незнакомец взял руку за запястье, прошептал что-то себе под нос, и так старательно нанесенный Рихнаром налет на ладони словно сдуло порывом ветра. На этом месте проявился светящийся знак Всадника. Подняв огромную ладонь ургала вверх, незнакомец показал ее всем, и толпа замерла, в страхе или в радости. В этот же миг с ним стало происходить что-то странное: его круглые и вроде бы совершенно человеческие глаза вытянулись, брови приобрели более заметный изгиб и сузились, а кончики ушей удлинились, заострились и стали совсем как у эльфа. Он сорвал с себя повязку, подвернул воротник как раз к тому моменту, когда его лицо перестало преобразовываться, и весело подмигнул Рихнару, не верящему своим глазам. Ургалы, опомнившись первыми, как один взревели: — Огненный Меч! Огненный Меч вернулся!..