Единственная девушка в Dead Dynasty

      Как все уже поняли, аэропорт я ненавидела. Возможно, из-за самолетов, а может, потому что он ассоциировался у меня с прощанием. Да, не в каждом месте, не в каждом городе есть с кем прощаться, но есть же сам город. С его прекрасными местами, с его историей и красотой. Каждый уголок земли, который я видела, восхищал меня по-своему. Но прощаться рано или поздно все равно приходится.        — Ты бы хотела сейчас бросить все и уехать? — спросила Даша, положив свою голову мне на плечо. Я лишь усмехнулась, пригубив все ещё горячий кофе, который был довольно неплохим на вкус. Казалось, что только этот напиток держит меня в состоянии под названием «не спать, Кира, а то упадешь». Подруга же решила отказаться от напитка, сказав, что иначе не уснет в самолете. А вот мне без разницы! Я хоть пью кофе, хоть не пью, все равно в такой стрессовой ситуации не сплю.        — Не забывай, я не так давно приехала, чтобы снова уезжать, — все мои мысли сейчас были о том, что я буду делать в своей одинокой квартире, когда Даша уедет. Снова, наверное, забью на все и буду сидеть, закутанная в огромное одеяло, смотреть какой-нибудь сериал и размышлять, а может мне переклеить обои на стене? И только раз в сто лет вылезать из своей берлоги на работу. Хотя, скорее всего, Даня появится раньше и вытащит меня из моей квартиры, сказав, что ему одному скучно.        — Ты не так давно приехала, но у тебя проблем больше, чем у меня за два года. Не можешь ты без приключений. Да и тем более, раньше бы ты все отдала, чтобы уехать подальше от человека, которого разлюбить не можешь, — горько усмехнулась подруга. За такие слова я несильно пихнула ее в бок, чтобы поменьше таких слов говорила. — Что? Разве я не права?        — Я не хочу, чтобы все мои разговоры сводились только к одной теме. К нему, — я снова посмотрела на табличку, где красными буквами высвечивались номера самолетов. С каждой минутой рейс моей собеседницы приближался, а на душе становилось тоскливо. — Хотя, да, ты права. Но это было раньше. И к твоему сведению, Колю я забыла.       Ответа не последовало, что меня только радовало. Не хотелось сейчас поднимать тему касательно моих отношений с Глебом. И так было тошно, а тут ещё вспоминать, что… а что вспоминать? Что мы снова стоим на одном и том же месте? Что снова вернулись в самое начало нашего общения, когда я подсовывала ему бумажки, а он без каких-либо слов их подписывал? Это не общение, это работа.        — Хорошо, тогда, давай поговорим о том, когда мы снова увидимся. Я хочу, чтобы ты приехала на мой день рождения. В начале весны у тебя не будет никаких сессий, работы будут поменьше, освободишься и приедешь, — села ровно брюнетка, поправляя свою куртку на плечах. Как же она ужасно захрустела шеей, заставляя меня вздрогнуть от такого звука. Знает же, что я просто ненавижу такое щелканье.        — Я подумаю и попытаюсь занести это в свой график, — с важным видом кивнула я, но на самом деле, даже не знала. Я не знаю, что произойдет у меня через неделю, а тут она говорит мне, что будет через несколько месяцев. Может быть, я подстригусь и уйду в монахи? А, блин, я же девушка. Такая новость впервые меня расстроила.       И вот появилась ужасная надпись, которую я ненавидела больше всего, и этот голос объявил, что регистрация на рейс началась. Нужно было вставать и идти, если потом мы не хотели бежать и пропихиваться через толпу. А Даша толпу просто ненавидела. У нее сразу же терпение сдавало и она была готова убить первого встречного на месте. Вот такое чудо со мной жило. Как я ещё жива осталась, одному только Тимофею известно.       Встав со своего места, я потянулась из-за чего и выпал мой телефон. И прямо на кафель. Звук был таким, словно, мое сердце разбилось на мелкие кусочки и его было больше не собрать. Хотя, скорее всего, это был не звук, а мои ощущения. Я действительно очень сильно испугалась. Мне показалось, что мои ноги даже задрожали, а в ушах был какой-то шум.       Я кое-как согнула колени и опустилась на пол. Взяв в руки телефон, который лежал стеклом в пол, я осмотрела его сначала сзади, а потом спереди. И только после этого я смогла свободно вздохнуть. На нем и царапины то не было, что там о трещинах говорить. А то я уже успела подумать, что надо будет почку, на новый телефон, продавать. Но тут он как завибрировал…       И что вы думаете? Я опять его уронила на пол. Нет, Кира, все же, дебил, это настоящее призвание. Твое призвание! Да как можно было второй раз, на том же самом месте уронить телефон? Лучше сразу же пять раз, чтобы он точно разбился. Но почему-то во второй раз страха я испытала меньше. Лишь неловкость от всей этой ситуации. Ещё и Даша ржала рядом над моей тупостью и неправильным строением тела. Ну да, руки всегда растут из одного места.       Но вот я сильно удивилась, когда увидела, почему он завибрировал. Было всего одно сообщение, от одного человека. Сказать, что оно меня убило, ничего не сказать. Я даже осталась сидеть в той же позе, что и до этого. Я готова была поклясться, что это написал не владелец этого номера, а какой-то призрак. Или же инопланетянин. А может он проспорил? Но кому?       А сообщения состояло из двух слов. Прости меня. Все, больше ничего сказано не было. Я никак понять не могу, может Голубин болен и у него провалы в памяти? То он говорит про последний поцелуй, то извиняется. А что дальше? Скажет мне выходить за него, а потом пришлет приглашение на свадьбу и женится на какой-нибудь модели? Он может, да.        — Что такое? Дай угадаю, ты все же его разбила. Сразу говорю, ты рукожоп, — подошла поближе подруга, пытаясь заглянуть, а я как настоящая дура продолжала сидеть на полу в аэропорту. Но разве кто-то этому удивлялся? Да ни разу. Тут и не такое видели. Особенно я. Но в такие подробности мы углубляться не будем.        — Он написал мне. «Прости меня». Ну не идиот ли он, Даша? Да о чем он вообще думает? Я не понимаю этого человека, — тяжко вздохнув, я все же поднялась с пола, осматриваясь вокруг. Да, никто на нас даже и не обратил внимание, я была права. Но так же, я заметила, что у входа на регистрацию начал продвигаться народ. Ох, кому-то точно сегодня не повезет.        — Пойдем. Уже пора, — сказала брюнетка, взяв свою сумку. Она не стала ничего говорить мне про это. Может, потому что не хотела меня расстраивать лишний раз или не знала, что мне сказать? Да что тут хоть говорить то? — Лучше бы ты уже сейчас домой поехала. Я не хочу реветь под окончание регистрации, или в самолете.        — Ничего, потерпишь. Я то дома все сутки напролет буду плакать вместе с ежиком. Только он меня и понимает. Ну, может ещё Оксана, но она обычно ревет только с бутылкой, — честное слово, у меня уже складывалось ощущение, что моей соседке уже под сорок и она алкоголичка со стажем. — Везет же людям, они летать не боятся. А я при одном упоминании «самолет», начинаю панически бежать, кричать, падать.        — Давай, начинай, а я посмотрю, — посмеялась Даша, пытаясь найти в своей сумке свой паспорт. Я готова поклясться, что в эти самые секунды молилась, чтобы он только не оказался там. Может, тогда билеты пропадут и она останется со мной? Но это было слишком эгоистично и нереалистично. Поэтому, она все же его вытащила. — Послушай, Кира…        — М? — я отошла немного от подруги, чтобы выкинуть уже пустой стаканчик кофе в урну. Кофе я сильно любила. — Если ты сейчас скажешь, что заложила бомбу в моем доме, я пришлю тебе чек за порчу имущества.        — О, я бы все равно не заплатила, — покачала головой брюнетка, слабо улыбнувшись. — Но нет. Я о другом. Ты же прекрасно знаешь, что я ненавижу всех твоих парней. Они мне не нравились никогда, я все время осуждала и говорила, что они придурки, — о да, в нашей дружбе и такое было. Всегда создавалось ощущение, что я не себе искала парня, а ей. — Но Глеб нечто иное. Впервые я была спокойна за тебя, когда ты мне рассказала о нем. И впервые я увидела, настолько ты сияешь рядом. Да, он оступился, но мы все ошибаемся. Ты даже не знаешь какой он в постели, чтобы забывать о нем так скоро. А то смотри, стареешь ты быстро.        — Ой, я тебя тоже люблю, — покачав головой, я все же подошла к подруге, крепко обнимая ее. Она лишь тяжело вздохнула, понимая, что я игнорирую ее слова. Мне ещё было больно это вспоминать. Было больно об этом думать. Но главная тема дня была не эта. Даша уезжает и мне было хуже именно из-за этого. С ней рядом я чувствовала себя в безопасности и была некая легкость.        — Пожалуйста, будь осторожна, я беспокоюсь за тебя, — прошептала брюнетка, поглаживая меня по спине, а я чувствовала, как слезы поступают к глазам. Главное, только не зареветь, а то заплачет и она. И мы будем стоять, как две плаксивые курицы. — Чтобы не случилось, я всегда буду рядом. Часть меня всегда будет с тобой. Ты это знаешь.        — Прекрати, иначе я здесь в водопад превращусь, — все же я не сдержалась и почувствовала, как слезы оставляют мокрый след на моих щеках. Брюнетка попыталась отстраниться, но я не хотела ее отпускать. Я знала, что она сейчас испытывает те же эмоции, только вот она то, в отличие от меня, себя сдерживала.        — Все, мне пора. Береги себя, прошу, — Даша развернулась и пошла в сторону комнаты досмотра, а я смотрела на ее спину и понимала, как же мне сейчас все же хотелось сорваться с ней. Но проблемы сами себя не решат.

***

      Сидя за рабочим столом, я пыталась отредактировать недавние фотографии с концерта, но ничего не получалось, на душе было противно, а самой хотелось плакать. Объясняться кому-то, кроме Дани, я не хотела. Да и никто не спрашивал. Глеб вообще не появлялся рядом, а я на его сообщения не реагировала. Хотелось просто закрыть глаза и уснуть хотя бы на несколько минут, чтобы уплыть от реальности и неприятных чувств.       Осмотревшись, я поняла, что Бумагина уже давно не было в комнате, а он же говорил, что уйдет всего на пять минут перекурить. Кажется, по дороге его кто-то схватил и взял в плен. Но спасать его желания у меня не было. Надо было работать, или делать вид, что я работаю, а на самом деле ждать сообщение от Даши, которая скоро должна была прилететь.       На столе был полный беспорядок. Нет, здесь всегда было чисто, но сегодня я уже успела выпить две кружки кофе, которые и стояли у меня на столе. Что уж говорить про фантики от конфет. Их было полно. Мне надо ставить рядом мусорку, а то уносить этот мусор на кухню просто не хотелось. И как Даня живет в этой комнате без мусорки? Уму не постижимо.       Но раздался скрип двери, который отвлек меня от мыслей. Я повернула голову, но лишь на секунду. Ведь потом снова отвернулась, делая вид, что я очень занята. Конечно, ведь редактировать одну и туже фотографию целый час так профессионально. А Глеб так и стоял в проеме, наблюдая за мной. От его взгляда становилось неловко, неуютно и я чувствовала, что ещё немного и эта мышка полетит в него.        — Ты меня игнорируешь, — интересно, как он догадался? Может, ему кто-то подсказал? И какую реакцию он вообще от меня ожидал? Напишет мне «Прости меня» и я побегу на крыльях к нему? У нас был последний поцелуй, у нас все закончилось. Нашим отношениям не бывать, так что он от меня хочет? — Хватит уже молчать. Меня это бесит.        — А что ты ожидал? Что я упаду перед тобой на коленях и буду говорить, какой ты офигенный, как ты мне нужен? Прибереги такие мечты для своих фанаток, а я посижу в сторонке и покурю. Тебя, это, по-моему, тоже бесит, — я чувствовала, что он злится, но сдерживал себя, чтобы не наговорить мне глупости, за которые тоже потом придется извиняться. — Между нами все кончено, ты сам это говорил. Или это был тупой фокус, чтобы меня поцеловать?        — Фокус? Я думал, что ты откажешься тогда, — взял стул Дани блондин и пододвинул его поближе ко мне, чтобы сесть, но я специально от него отодвинулась. Не хватало нам только касаться друг друга. Он на меня слишком плохо действовал. — Да успокойся, истеричка, я всего лишь хочу посмотреть фотографии. Кстати, вид у тебя ужасный. Ревела, что ли?       Я уже не знаю, бить Голубина было бесполезно, все равно такого высокомерного мудака из него не выбьешь. А если я это сделаю, то мной должны будут все люди мира восхищаться. Ну как можно назвать девушку истеричкой, причем, не в шутку, а после с некой заботой спросить у нее, а чего это она такая зареванная? Или это была не забота, а просто он хотел потешить свое самолюбие, думая, что из-за него. Извините, мое сердечко занято. И пусть не в любовном плане, а дружеском.        — Точно не из-за тебя, — за это время Глеб уже успел отобрать у меня мышку от компьютера и пролистывал фотографии, но он остановился, когда услышал эти слова. Парень посмотрел на меня краем глаза, а я не знала говорить ему или нет. Можно было бы соврать и ещё больше его разозлить, но я этого не хотела. Слишком была подавлена. — Даша уехала. Мне немного одиноко без нее теперь.        — Но это же не конец света. Зачем реветь? Лучше бы на мои сообщения отвечала, — как он ловко уводил тему, но когда он снова взглянул на меня, то понял, что вряд ли это получится. И я точно не довольна его словами. — Ладно, ладно. Может, для тебя это и тяжело. Мне чем-то даже понравилась Даша, она хотя бы не лезла и не пыталась убить, как все подруги моих бывших. Тебя пожалеть?       Бывших. Ключевое слово бывших. Глеб меня уже в этот долбанный список успел записать. Только вот вопросик такой маленький. Когда я настоящей то была, чтобы быть бывшей? Лучше бы я вообще дверь на ключ закрыла и впускала только по паролю. Зачем просить у человека прощение, если потом снова он косячит? Хотя, обычно я так и делаю.        — Лучше я продолжу тебя игнорить. И я тебя не прощу, — забрав свой кофе, который стоял рядом с Голубиным, я немного отпила и поморщилась. Он был уже холодным и не вкусным, но идти заваривать новый мне не хотелось. Отлично, пора составлять список, что мне нужно в эту комнату. На первом месте будет стоять кофеварка, а потом уже мусорка.        — Я расстался с Алесей, — а вот и причина, почему он написал. Наш золотой мальчик лишился любви и побежал к другой. Неудивительно. Хотя, мне хотелось думать, что это она его бросила, чтобы ему было больно. Хотя, ему не бывает больно. И таких, как он, редко сами бросают. Но когда вся моя любовь начала перерастать в агрессию? Или таким способом я пытаюсь спастись от чувств к нему. — Я соврал. Я не могу тебя забыть.        — Между нами никогда и ничего больше не будет. Я не хочу больше влюбляться в тебя. Мы не были даже с тобой вместе, а я достаточно пострадала, — постаралась снова отодвинуться подальше, но Глеб и не собирался подвигаться, прожигая те самые фотографии. Такие слова с его стороны даже грели и приносили некую слабость, но я была уравновешенной и держалась из последних сил. И я решилась все же посмотреть в его сторону.       Он был расслаблен, в отличие от меня, я была как на иголках. Футболка Голубина как всегда была огромной и скрывала его тело. Его тело… а я ведь помнила его. Помнила свои сны, когда мои руки скользили по гладкой коже, касаясь некоторых неглубоких шрамов на его теле, его татуировки, которые так меня завораживали. Да даже не сны меня больше добивали, а реальность. Ведь в реальности его касания были куда жарче и опаснее. Как крепко он сжимал меня в объятиях, как его губы касались меня. Интересно, он помнит это? Или я одна тут как ненормальная сижу и думаю не о том, о чем надо.       И я действительно почувствовала, как у меня все сводит внизу живота. Тело требовало ласки, именно ласки от Голубина. Но если тело и хотело, то разум меня сдерживал. Не хотелось снова испытать те чувства, когда он ушел к другой. Господи, ну почему я говорю так, как будто мы с ним уже встречались?        — О чем ты думаешь? — спокойно спросил блондин, а я резко подняла на него испуганный взгляд. В этот момент я больше всего боялась, что люди научились читать чужие мысли и я сейчас влипну по полной, но мне этого совсем не хотелось. Сначала Глеб смотрел на меня спокойно, но потом он усмехнулся, а глаза точно как-то не добро сверкнули. — Ты покраснела.        — Смотри на чертов монитор, а не на меня. Я не экспонат в музее, а твой фотограф, — вот за это я готова была ненавидеть. Ну как так можно? Ну что за человек? Сначала я думаю, как бы его скинуть с балкона, а потом краснею, как рак. А может дело совсем не в нем, а во мне? Нет, давайте не будем отходить от привычных мыслей и обвиним его.        — О да, ты мой фотограф, а не чей-то ещё. Признаюсь, как собственнику мне даже приятно, — хмыкнул блондин, все же отвернувшись. Я даже спорить на этот счет не хотела. Если начну, то есть шанс, что меня могут лишить работы.       И тут я решила обратить внимание на его руки. Нет, совсем без пошлого подтекста. Просто, я только сейчас заметила новые татуировки. С этими ссорами я совсем забыла, наблюдать за новыми рисунками на теле Глеба. Не то, чтобы они мне нравились… просто, мне всегда было интересно, что новое он придумает. Поэтому, я осторожно коснулась пальцами его руки. И он даже не вздрогнул. При том, что он ненавидит, когда лишний раз нарушают его личное пространство.       Я была в своем ещё уме, но все это так завораживало, что я просто забыла, что мы в ссоре и я его игнорирую вообще-то. Но ведь в мое молчание не входили касания. Вот поэтому этим маленьким пунктиком я пользовалась. Пока он позволяет. Но тут он резко отстранился от меня, чем сильно удивил. Подняв голову, я пыталась увидеть на его лице какую-то неприязнь или испуг, да что угодно, чтобы объяснить, но ничего из этого не было.       Зато потом, я даже вскрикнуть не смогла, когда Голубин обхватил мою талию, прижимая к себе поближе. Из-за того, что я была на некотором расстоянии от него, то мне пришлось даже покинуть свое место, почти падая на блондина, чего я совсем не хотела и не ожидала, но он же был доволен таким раскладом.        — Знаешь, это нечестно, почему ты можешь меня касаться, а я тебя нет? — пока одна рука находилась на моей талии, вторую он положил на мою щеку, слегка поглаживая, заставляя смотреть ему в глаза. И ведь я сама виновата. Я первая коснулась его руки. И в какой-то степени он был прав. И мне было приятно чувствовать его, его тепло. Но все плохое так просто не забыть.       Поэтому, когда он приблизился ко мне, когда я уже почувствовала его губы на своей шее, я не сдержалась. Быстро наткнувшись на папку, которая лежала на столе, я схватила ее и замахнулась. Конечно же, когда удар пришелся по его голове, Глебу было не больно, но зато он тут же отпустил меня не ожидав такого. И он действительно думал, что я так легко ему отдамся?        — Я коснулась тебя всего лишь пальцами. Всего лишь твоей руки. А ты полез, как пиявка. Поэтому, не ожидай от меня положительной реакции, — отошла я на безопасное расстояние. Это чисто для того, чтобы мне было спокойно за свою сохранность. — Я не прощу тебя. Я даже не догадываюсь, что ты должен сделать из ряда вон, чтобы я это сделала. Поэтому, даже не пытайся. Один раз ты уже сделал свой выбор и то, что ты с ней расстался, мне ничего не дает.        — Я не сдамся, — этих слов от него я все же боялась. Но именно на это я ничего не ответила, стараясь как можно быстрее выйти из комнаты