Единственная девушка в Dead Dynasty

      Была уже глубокая ночь, когда Кира подскочила с дивана. Она даже толком не могла понять, почему так резко проснулась. В комнате все было тихо и спокойно, она даже была не освещена, поэтому, все что можно было увидеть — силуэты. Но и то, все ещё пьяный мозг Набиулиной отказывался работать. Перед глазами все расплывалось, а ещё в горле ужасно пересохло.       Оперевшись на стол, что стоял рядом с диваном, девушка встала с места. На ногах она держалась спокойно, хотя голова все ещё кружилась. Она поняла точно, что это был ее дом и она уже была не в вечернем платье, а в своей пижаме. Когда голубоволосая успела добраться до дома, да ещё и переодеться, было непонятно.       А, и ещё один вопрос всплыл в голове, а где Миша? Все, что она помнила, он точно довез ее до дома. Она постоянно пыталась его поцеловать, но он от нее как-то отстранялся. Может, это из-за того, что он был за рулем? Да, скорее всего именно из-за этого. И сейчас, когда организм начинает приходить в более трезвое состояние, становится ужасно стыдно за свое поведение. Ведь нельзя вести себя так с мало знакомым человеком, особенно с мужчиной.       Кира закрыла рукой свои глаза, борясь со стыдом, который ее охватывал с ног до головы. А это ещё она не полностью протрезвела. Хоть холодный воздух, который появился из-за приоткрытой двери на балкон, освежал. И запах сигарет. Такой едкий, но такой приятный сейчас. То что нужно для все ещё пьяного мозга. Но вот вопрос. А почему в доме открыт балкон и откуда исходит запах сигарет?       Набиулина резко повернулась к окну прищурившись. Она точно видела силуэт. Мужской силуэт, который стоял на ее балконе и курил. Его было плохо видно из-за того, что свет не горел, а фонари на улице светили тускло. Можно было подумать, что это Миша, но в голове у хозяйки квартиры совсем не было такой мысли. Она видела силуэт, знакомый до боли. Сейчас, когда она может более-менее трезво смотреть и осознавать, она поняла, почему вдруг у ее знакомого пропал ужасный запах одеколона, почему его губы казались такими знакомыми, почему он вел себя так дерзко, властно с ней. Но не понимала одного, зачем он вытащил ее из клуба и отвез домой. Как он вообще ее нашел?       Коснувшись холодной ручки двери, девушка постаралась как можно тише зайти, но дверь предательски скрипнула. А может, это ошибка и глупые фантазии? И на балконе стоит Миша, или кто-то другой. Мозг твердил постоянно «хоть бы не он, хоть бы не он», но в глубине души, она надеялась, что когда молодой человек повернется, то можно было увидеть родные черты лица, эти зеленые глаза, эту наглую ухмылку. И он повернулся.        — Очнулась, алкашка? — на секунду, всего на секунду, Кира закрыла глаза и подумала «твою ж мать». За что ей это наказание? Легче было сброситься вниз, чем понимать, что пора уже заканчивать натыкаться на одни и те же грабли. Да что там грабли? Набиулину уже конкретно долбили лопатой по голове, а она терпела.        — Голубин, я задам только один вопрос. От твоего ответа зависит твоя жизнь, потому что я скину тебя, к чертовой матери, вниз, — голубоволосая старалась не смотреть на блондина, что стоял перед ней. Лучше было обратить внимание на пепельницу, которая была уже засыпана бычками и пеплом. Давно ведь Глеб сидит. И явно нервничает. — Что ты, блять, здесь делаешь?        — Курю, не видно? — сделал удивленное лицо тот, натянуто улыбнувшись. Ему совершенно не нравилось, что Кира стоит перед ним в одной пижаме, босиком и на балконе. А на улице уже давно свирепствует зима. Но кажется, ей не до этого. Сейчас главное, действительно вниз скинуть парня. Она даже для этого к нему руки потянула, но тот выставил вперед ладони, чтобы успокоить. — Эй, эй. Давай без этого. Мне травмы не нужны. Я просто исполняю роль водителя. Даня попросил тебя забрать.       Может, Глеб и скрыл некоторую правду от девушки, но для ее общего блага. Никто его не просил. Стоило ему услышать, что та невозможно пьяная сидит в баре, Бумагин ее потерял, так что-то сорвалось внутри. Сложно объяснить какие чувства переполняли юношу во время поиска своего фотографа, но он уверял себя, что это только ради работы. Она ему не важна, как девушка. Совершенно нет.        — Когда ты нашел меня? — глупый вопрос. Набиулина и так давно догадалась, в какой момент они встретились, но отказывалась признавать это. Хотя, по его едкой ухмылке, даже хитрой, становилось и так все понятно. Он сначала отвел взгляд в сторону, посмотрев на то, что происходит на улице и как его машину понемногу засыпает снегом. Но отвечать он пока не хотел. — А ну говори!        — А ты точно хочешь это знать? — казалось, ещё немного и у девушки пар из ушей от злости пойдет. Если она спрашивает, то легко догадаться, что она действительно хочет это знать! Но нет, надо же помучить, поиздеваться. Куда уж без этого. — Я нашел тебя в туалете. Мне даже стало как-то некомфортно от того, что ты зовешь меня чужим именем, но да ладно. Ты ведь бухая была.        — Прыгай, — строго сказала Кира, указав пальцем вниз. Пусть лучше он сам спрыгнет с балкона и это будет выглядеть, как самоубийство, чем она его скинет и ее посадят в тюрьму. Девушка даже согласна произнести прощальную речь. — Прыгай, ради бога, или я тебя, скотина ты испорченная, скину сама вниз! Да как ты посмел меня вообще целовать после того, что между нами было?        — А что между нами было, позволь уточнить? — склонил слегка голову на бок Глеб. Ему нравилось смотреть на такую злую, замерзшую, Набиулину, которая уже действительно задумалась об убийстве. Ее бледная кожа покрылась мурашками от холода, но она как будто этого даже не замечала. Нужно было срочно ее загнать домой. — Может, то, как ты залезла ко мне на колени и я чуть тебя не трахнул? Тогда ты тоже, кстати, пьяная была. А может тот случай в отеле? Или то, как ты кричала мне чуть ли не в лицо, что ты не хочешь быть моей?        — Я тебе не вещь, чтобы быть твоей! — и опять у нее это началось…все же, голубоволосая не выдержала и зашла в дом, громко хлопнув дверью. Она слегка вздрогнула, когда резко температура переменилась от холодной, к такой приятной и теплой. Но почему ей казалось, что сейчас она не чувствует особого холода снаружи? Только внутри. И этот холод ее начинает рвать.       Она бежит от него, он ее догоняет. Она избегает его, но он как на зло появляется рядом. Она напивается, чтобы забыть его, но он ее спасает, увозя домой. Где смысл в его действиях? Как понять этого человека и наконец-то забыть? Забыть, несмотря на то, что он постоянно находится рядом и не на секунду не отпускает?       Дверь снова скрипнула и внутрь зашел уже парень, облокотившись на выступ между балконом и подоконником. Он тяжело вздохнул, не зная, что уже говорить. Они слишком многое друг другу наговорили. После их длительного разговора в этой квартире у Киры вообще была истерика, а Голубину пришлось позорно бежать прочь, чтобы не сорваться назад. А как бы все изменилось, если бы он тогда наплевал на все и остался с ней.        — Зачем ты здесь? Между нами больше и быть ничего не может. У тебя другая, — другая? Другие? Все в голове блондина уже смешалось. Эти куклы, которые каждый день его окружают, находятся в его постели, но не занимают место где-то внутри. Лишь привлекая его внимание своим внешнем видом. — Почему ты сейчас не с ней, а со мной? Ты же ее любишь.        — Я не знаю. Когда мы снова с ней встретились, я действительно думал, что люблю ее. Но побыв с Алесей, я понял, что нуждаюсь не в ней, а в тебе, — сел на край дивана блондин. Он не хотел признаваться в этом. Знал же, что Кире это причинит только боль, но продолжал говорить. А она стояла к нему спиной, не в силах даже повернуться. — И когда я увидел тебя сегодня, я просто не сдержался. Ты не была холодна со мной, ты хотела быть рядом со мной. Но потом я услышал чужое имя и понял, что тебе не до меня.        — Ты понимаешь, что тебе верить я просто не могу? Говоришь, что нужна я, но ты все ещё с этой девушкой. Да и у нас ничего не получится. Мы слишком разные с тобой. Рано или поздно, я скину тебя с балкона, а ты даже сопротивляться не будешь, — почему- то в голове Глеба сложилась картина, что он не будет сопротивляться не из-за того, что захочет сдохнуть, а из-за того, что сам не сможет сопротивляться возлюбленной.       А является ли сейчас Набиулина для него той девушкой, которую он любит? Скажет нет, соврет. Скажет да, начнет сомневаться. Может, это привычка? Что ж, довольно странная. Но Голубин готов признать тот факт, что если ещё проведет какое-то время с ней, то точно начнет нечто испытывать. А им это нужно?        — Ты можешь мне не верить, но ты мне нужна, — эти слова все же заставили голубоволосую обернуться и взглянуть на собеседника. Сейчас, он так был напряжен. Возможно, он даже волновался. Это было приятно с одной стороны, а с другой, хотелось все же ему что-то сломать. Ну ничего, девушка знала, как лучше всего ему отомстить.

***

      Уже было утро и даже не обед. Казалось, что Глеб так давно покинул эту квартиру, но аромат его дорогого шампуня и сигарет не покидали хозяйку квартиры. Но на самом деле, он спокойно спал у нее на холодном полу. Они слишком поздно уснули, пытаясь покалечить друг друга словами.       Голова все ещё жутко болела, а внутри, как будто, все было пусто. Каждый день, какие-то новые эмоции, которые приносят лишь одну головную боль. А, нет, сегодня не эмоции ее принесли, а огромное количество разных напитков, которые она смешивала в себе. И надо быть такой дурой, чтобы сидеть и убиваться из-за какого-то блондина? Ну, что поделать, не умеет Набиулина любить без какого-то помешательства.       Мысли смешались в один большой ком, заменяя друг друга совершенно неожиданно, в то время, как голубоволосая наблюдала, как по ее ноге, чуть ниже колена бежит небольшая струйка крови. Ничего серьезного, просто неудачно задела бритвой. Но насколько эта картина сейчас завораживала. Особенно, когда девушка проводила пальцами по красным каплям, окрашивая частицы кожицы в такой же цвет.       Набиулина не имела никаких суицидальных мыслей. По крайней мере, она думала, что это глупо убивать себя из-за какого-то парня. Просто она думала, как несколько месяцев назад сидела в этой же ванной и проводила пальцами по своим синякам. Стоило отдать Глебу должное, он никогда не оставлял на ней следы от побоев. Никогда не причинял особую физическую боль. Только шлепки по ягодицам, чтобы привести собеседницу в чувства.       Иногда Кира действительно перегибала палку, чтобы привести ее в чувства, нужно было дать хороший подзатыльник или вылить ведро ледяной воды. Но все ее эти замашки всегда парень терпел. И всегда находился рядом, когда это было нужно. Неужели она из-за одной их совместной оплошности позволит всему рухнуть? Ну, почему же совместной? А потому что в ссорах всегда виноваты оба.       Когда дверь скрипнула, то голубоволосая резко прижала колени к груди, тем самым, прикрываясь. От этого вода слегка поднялась и плеснула через края ванной. Но ее пролилось не так уж и много, чтобы паниковать.       Кира в упор смотрела на гостя, который даже решил, что стучаться в дверь, это определенно для слабаков. Как он любил за ней наблюдать. За ее реакцией, за ее плавными движениями, или же когда она просто сидит на одном месте и смотрит на него. По ее плечам скатывалось пару капель воды, стекая вниз. Кожа была настолько бледная, из-за чего родинки на ее теле было куда лучше видеть. Особенно ту, на левом плече, которую он когда-то касался губами. Волосы как всегда собраны в небрежный пучок, чтобы не намокли, но самые кончики все же собрали влагу. А взгляд… он был таким уставшим.        — Я думал, что ты здесь утонула, — честно признался блондин, убирая мешающиеся пряди за ухо. Своим присутствием, он только смущал хозяйку квартиры, но выгнать его, она почему-то не решалась. Вот и сидела плотно прижимая колени к груди. А что ей ещё оставалось? Вскочить и сказать «пошел вон!». Тогда он точно не уйдет. — Стало бы досадно закапывать твой труп во дворе.        — Поверь, из нас двоих сдохнешь первый ты. Причем, от моей руки. Ну, или сам. Балкон тебя всегда ждет, — отвернулась от гостя Набиулина, внимательно осматривая полоски между плитками кафеля. Конечно, они же куда более симпатичнее, чем парень, который стоял рядом. — Ты же понимаешь, что… что пока мы видим друг друга, мы не забудем обо всем. Я хочу начать другую жизнь, а ты вмешиваешься.        — Блять, Кира, я просто спросил, жива ли ты, — сел на бортик ванной Голубин, чем только больше разозлил голубоволосую. Она постаралась отпихнуть его одной рукой, но он даже с места не сдвигался. В конечном итоге, она все же сдалась. — Раньше же как-то жили. Тем более, ты вообще несколько месяцев от меня скрывала, что помнишь тот случай в такси.        — Мне теперь скрывать то что было вообще между нами? Знаешь, что-то слишком большая информация. Время на переработку понадобится, — фыркнула девушка и уткнулась носом в колени. Ответа особого и не последовало, но что можно было сказать на такое заявление?        — Позволь мне поцеловать тебя в последний раз. И больше между нами ничего не будет, — все же нашел нужные слова парень. Он опустил руку в воду, касаясь ее ног, проводя по ним рукой. Он осторожно коснулся свежей раны, тихо хмыкнув. Даже так она была очень неуклюжа. А может слишком задумалась. Но что удивляло Глеба, так то, что она даже не дернулась. Может, заставляла себя, а может просто хотела этого.        — Только один, — тихо прошептала голубоволосая, потянувшись к Голубину. Тот наклонился к ней, подняв руку выше, чтобы коснуться ее шеи и щеки. Он не хотел, чтобы этот поцелуй был быстрым и кратким. Он хотел растянуть этот момент подольше, чтобы почувствовать, что он все же теряет. Но раз сказал, значит, так и будет.       Проводя сначала большим пальцам по ее губам, а после спускаясь на подбородок, чтобы слегка надавить, Глеб оказался настолько близко к ней, что она уже чувствовала, насколько прерывисто он дышит. Но это сейчас не так волновало. Киру больше раздражало, что он медлит. Ей уже хотелось почувствовать его тепло, его губы. Но вот во время поцелуя, она как и ее собеседник, торопится не хотела.       Они целовались так, чтобы полностью насладиться друг другом. Кусая губы, чтобы потом ещё несколько часов чувствовать боль на своей коже и вспоминать это. Сейчас для них закрылись все двери. Только они вдвоем. Только сейчас, хоть и ненадолго, они могут признаться, что любят друг друга. «Ведь это последний поцелуй» уверяли они сами себя…