Единственная девушка в Dead Dynasty

      В комнате, где сидел Глеб, было слишком темно. Вечер уже давно наступил и солнце ушло за горизонт, оставляя одну кромешную темноту. Но для Голубина это было только лучше. В глаза не врезались яркие лучи, заставляя постоянно щуриться. Чтобы избежать света, он даже не включил люстру. И единственное, что хоть как-то освещало комнату, это была сигарета, что постепенно догорала в руках парня.       Пару раз он преподносил ее к своим губам, делая затяжку, а после медленно выдыхал дым. И казалось, что с каждым разом на душе становится хоть немного, но спокойно. Если бы ещё и сигареты избавляли от физической боли. Ранка на брови, что недавно кровоточила, неприятно щипала, заставляя морщится от неприятных ощущений, но от этого становилось только хуже. Радовало только то, что Глебу не так сильно досталось.       Дверь в комнату неприятно скрипнула и свет от люстры, которая висела в коридоре, стал освещать и комнату. Но из-за того, что дверь лишь немного приоткрылась, до Голубина не дошли лучи. Он так и оставался сидеть в темноте, смотря на свои руки. Конечно, это же было такое увлекательное занятие. Оно его так отвлекало, что парень даже не стал смотреть, кто же зашел. Скорее всего, Максим. А может, Слава. Разницы в этом не было.        — Глеб, — тихий такой голос. Он его практически сразу же узнал. Хотя, вряд ли ее можно было бы спутать хоть с кем-то из Династии. Дверь снова скрипнула, говоря о том, что Кира закрыла ее, проходя к кровати, на которой и сидел парень. Он все ещё не смотрел на нее, снова и снова поднося к губам сигарету. Какая это была по счету? Третья? А может, четвертая? — Почему ты здесь сидишь? Что произошло? Почему меня пускают ко всем? Точнее, почему все носятся, как курицы наседки?        — Как много вопросов для одного дня. Помолчи, — голос у Глеба был тихим, но к чему было повышать его, когда собеседница все прекрасно услышит? Пусть, ее и возмутят такие слова, но он снова и снова не станет обращать внимание на все возмущение фотографа, делая вид, что все нормально. — Иди давай. К Максу. А может, к Дане. Меня не трогай.       Такие слова не ранили девушку. Возможно, она привыкла к странным выходкам Голубина. Точнее, они привыкли друг к другу. Конечно же, можно было бы обидеться, распсиховаться, как всегда делала Набиулина, но таким методам она не получит ценную для нее информацию. В голове всплыл совсем другой способ, более действенный, что ли?       Ее рука осторожно опустилась на плечо Глеба, несильно сжимая. Почувствовав чужое прикосновение, парень тяжело вздохнул. Он не желал касаний, ласк, но она его не слушалась. И не хотела. Нужно было откинуть руку Киры, но Голубин понимал, что один его резкий порыв ярости в ее сторону, может разрушить то, что он смог исправить. Или, хотя бы, попытался. Именно поэтому он позволил, не отстранился. Но когда рука пошла дальше, к шее, парень уже насторожился.       Резкий рывок и Кира сильно схватила его за волосы, сжимая несколько прядей в руке. Она потянула их слегка назад, чтобы парень откинул голову и злобно зашипел. Может быть, волосы она ему выдирать не станет, но, черт побери, это было определенно неприятно! Если быть честным, то и самой девушке не хотелось причинять вред Голубину, но что ещё остается делать, когда этот упрямый осел сидит и строит из себя мудака! А почему строит? Он и есть мудак.        — Говори. Я же добьюсь правды. Любым… — но договорить она даже не смогла. В какой момент Глеб схватил ее руку? Да так, что ей пришлось разжать ее. А потом… а потом был неожиданный полет, точнее, сначала Набиулина искренне не поняла, что именно произошло, почувствовав под собой матрас. Честно, Кира даже не знала, каким чудом Глеб смог повалить ее на кровать. Может, просто сбил с ног. Неизвестно, ведь в темноте невозможно было ничего увидеть.       И пока она, как идиотка, лежала и хлопала глазами, то упустила момент, как рука Голубина коснулась ее колена, проводя так плавно и не спеша вниз. И в голове у девушки, будто бы красный огонек зажегся. Она тут же точно так же плавно и медленно стала поднимать его руку вверх. Этим она только вызывала смешок со стороны. Хотя, с какой стороны? Парень точно находился рядом с ней, практически нависал. Может быть, было и темно, но очертания можно было увидеть.        — Что ты себе позволяешь? Думаешь, я стану такое терпеть? — Глеб специально опустился немного ниже, чтобы коснуться кончиком носа оголенной шеи, пройти немного вверх, к уху, чтобы укусить за мочку и шептать. Там можно было почувствовать странную власть над своей собеседницей. И эту власть не хотелось упускать. Уж слишком строптивой была эта девушка.        — Не начинай даже. Я тебя нормально спросила. Ответить и ты мне. Мне казалось, что ещё недавно мы все выяснили, а сейчас ты снова начинаешь все портить? — Набиулина чувствовала себя слегка неуверенно и не комфортно. Она не могла отрицать, что ей нравится близость Голубина, но не такая. Сейчас он вызывал больше странное отвращение и страх. Но о последнем Кира обязательно умолчит.        — Динозаврик, я не обязан тебе обо всем докладывать, — фыркнул Глеб, все же отстраняясь. Может быть, он видел, или почувствовал легкое напряжение со стороны собеседницы. Но сейчас безумно хотелось быть ближе к ней. Пусть он ее и прогонял, желая побыть наедине, но именно присутствие этой безбашенной его успокаивало. Особенно, когда она слегка проводила ногтями по его спине. От этого хотелось вздрогнуть, но как же это было приятно. — Не хватай меня за волосы больше.        — Тогда, ты меня тоже, — Кира не осталась в «долгу». Они оба прекрасно помнили, как Глеб любил сжимать пряди волос. Жаль только, что это нельзя было делать в обычные будни. Иногда, парню казалось, что если он возьмет пару раз и тряханет голову этой сумасшедшей, то тараканы в ее мозгу успокоятся. Но так ведь нельзя было делать. Иначе такой скандал поднимется. — Что произошло? Говори, пока я не пошла и не стала выяснять у остальных. Могу пытать Славу. Он точно признается.       -Забавно, да? Казалось, что мы должны были собраться все вместе…спустя столько-то времени. Большинство из Династии… — хоть и девушка не могла видеть, но она точно знала, что ее собеседник сейчас усмехается. В комнате теперь даже не горел этот маленький лучик от сигареты. Наверное, Глеб затушил его уже. Но это не отменяло того факта, что запах ещё витал в воздухе. Он был таким манящим для Набиулиной, но она сдерживалась. Сколько уже она не курила? — Все знают о нас, теперь. Отис увидел нас, когда я за ноги тащил тебя в номер.       Девушка не знала, что именно Саша сказал Голубину, но она была уверена, это настолько сильно взбесило Глеба, что он уже ушел от всех. Ещё даже когда она заходила в квартиру, Максим запрещал ей заходить в эту комнату, говоря о том, что парень сейчас не в лучшем настроении. Но она не понимала одного, что именно его вывело настолько из себя? А так же, Кира была уверена, что одними словами не обошлось. Она видела, что в зале слегка, но все было перебуторено.        — Но об этом должны были узнать. Да, между нами сейчас ничего нет, но ты же сам хотел шанса на что-то большое. Или я чего-то не знаю? И вообще, да, этот Саша увидел нас, но между нами же в тот день ничего не было, — с Отисом девушка не была знакома, но что-то ей уже подсказывало, что вряд ли между ними завяжутся хоть какие-то дружеские отношения.        — Я отвлекаю? — голос Максима прозвучал так неожиданно и резко, что Кира аж подпрыгнула на месте. Она не слышала, как открылась дверь, не увидела свет, который исходил из коридора. Казалось, что все в Династии действуют очень бесшумно, одна она действительно ходит, как настоящий динозавр. — Я же сказал тебе сюда не заходить. Или ты не можешь упустить шанс поиздеваться над ним?       Резкий щелчок и лампочки на люстре загорелись все. В один момент в комнате стало так светло, что у Набиулиной от непривычки даже заболели глаза. Она пару раз похлопала ими, пытаясь привыкнуть, а потом перевела недовольный взгляд на друга, который явно был доволен своей выходкой. Зато Голубин зашипел, как кот и уткнулся в подушку, пытаясь спасти свои глаза.        — Блять, Макс, выруби к хуям! — сразу же, почти, возмутился Глеб, но его никто и слушать даже не стал. Лазин остался на своем месте, опираясь о дверной проем. Его так забавляла эта картина. Особенно, когда его друг, пытаясь хоть как-то подействовать на него, в слепую кинул подушку. Но, конечно же, она не долетела до цели, оставаясь лежать на полу.        — Не вырубай, пусть мучается. Будет знать, как меня выгонять, — девушка явно злорадствовала, наблюдая за злым Голубиным, который все ещё не отпускал подушку. Можно даже было поиздеваться над ним, пока он ничего не видит, но был риск потом устроить грандиозный скандал с дракой и перепалкой. — О, стоп. Ты –то, может, мне скажешь, что именно тут произошло? Я уже несколько минут ответ выбиваю, но ничего не получается, — девушка решила предпринять кардинальные меры над борьбой с Глебом. Она сжала края подушки, потянув их на себя, но ее держали слишком крепко.        — Так ты ей не сказал? — приподнял бровь мужчина. Он знал, что вряд ли его коллега захочет просвещать девушку в такой бред, но и держать ее в неведении тоже было нельзя. — Кира… послушай меня, — но, не увидев никакой реакции со стороны собеседницы, которая была слишком занята подушкой, Максим нахмурился. — Кира,— все равно, она не обращала внимание. Как маленький ребенок… — Набиулина!       А вот зато громкий возглас заставил девушку резко сесть, даже в каком-то шоке смотря на Лазина. Тот тяжело вздохнул. С ней было слишком сложно иногда. Вот если она что-то захочет, то точно же не отстанет. А в то время Голубин все же убрал подушку, отчего стало видно его бровь. Да, кровь уже давно свернулась, но из-за этого, ранку стало видно только сильнее. И, конечно же, первой ее увидела Кира.        — Это что такое? Кто посмел тебя бить, кроме меня? — а вот этот вопрос уже вызвал изумление у Глеба, который совсем не ожидал ничего подобного. Нет, всем было известно, что иногда Набиулина может перестараться, отчего на лице у парня появляются все новые и новые ранения, но это сделала не она.        — Про это я и говорил. Глеб не выдержал, когда услышал, что Саша начал нести. Сейчас же… — но Максим остановился, увидев, какой взгляд на него поднял друг. Он, то ли не хотел обо всем рассказывать Кире, то ли считал, что стоит скрыть некоторую информацию.        — Он сказал: «Шлюха не должна быть в нашем объединении», — сейчас Голубин уже говорил спокойно, переводя взгляд на собеседницу. А той… она почувствовала некую странную защиту со стороны парня. Конечно, ей было обидно из-за того, что какой-то урод, который даже не появляется в Династии, так ее называет. Но мысли о том, что Глеб защитил ее… они грели душу и сердце. Если бы только не его наглая усмешка. — Такую сучку, как ты, только я могу называть шлюхой.       И вот тут Лазин понял, что в комнате был лишним. А ещё пришло осознание, что с Голубином надо было бы попрощаться, потому что реакция Набиулиной не заставит себя долго ждать. Пусть она и находилась в шоке, но это не помешало ей вскрикнуть: «Ты че там вякнул?!»

***

      Город мелькал разными огнями. Пока машина неслась по неизвестной дороге, Кира чувствовала себя спокойно. Пусть и бросала гневный взгляд на Глеба, что сидел за рулем. Казалось, что ему было на все давно плевать. Он лишь смотрел на пустую дорогу, что уходила за город. Подальше от всего шума и ссор, которые сейчас их окружали. Они бежали. И бежали в неизвестном направлении. Но разве сейчас это было важно?       Набиулина слегка поежилась, лучше закутываясь в легкую куртку, что была на ней. Она же не знала, что ей предстоит неожиданная поездка, вот и оделась легко. Хотя, это не означает, что она была против побега, наоборот, ей это было по душе. Сидеть, вжимаясь в кресло и смотреть на картину, что, по сути, пролетала перед глазами. Что ж, машины ей точно нравились больше, чем самолеты.        — Ты замерзла? — тихий голос отвлек девушку от остальных раздумий. Она хотела бы проигнорировать, но знала, что это ни к чему не приведет. Они сейчас одни, и неизвестно сколько часов ещё проведут в машине. Так что, лучшим решением было не молчать. Да и как можно, когда рука Голубина касается ее пальцев? Он чувствует насколько они холодные. И почему она сразу же не могла сказать включить печку. — Ебанутая.        — Сам такой! Если тебе испортили настроение, нечего на меня свой гнев переносить. И как с тобой только разговаривать? — но самое забавное было то, что они все ещё держались за руки. Матеря друг друга, ругаясь, но все же, не отпуская. — И да, раз я ебанутая, то я не стану тебя благодарить за то, что ты защитил меня перед своим другом, ценой своей брови.       Но Глеб только усмехнулся, не отвлекаясь от дороги. Когда ему Максим предложил отдать ключи от машины, он практически сразу же согласился. Знал, что не сможет сейчас находится в одном здании со всеми. Точнее, он не хотел отвечать на лишние вопросы, которые бы задавали парни. И тогда- то он увидел злой и обиженный взгляд Киры. И просто не мог позволить себе оставить ее там одну.        — Дай я печку прибавлю, — попытался отпустить руку девушки Голубин, но она ему не позволила, только сильнее сжимая. Ему пришлось недовольно цыкнуть, но руку он не стал вырывать из крепкой хватки, хоть и мог. — Тогда, давай сама. Тебе нужно согреться.        — Какой ты все-таки мудак, — парень даже не обратил внимание на эти слова. Он привык, что чтобы он не делал, она все равно его назовет мудаком, а он ее ебанутой. Это уже входило в какую-то привычку. Посильнее натянув капюшон, Кира слегка приблизилась к индикатору, пытаясь хоть как-то разобраться, куда тут нажимать. Если честно, то с машинами она не так уж и хорошо ладила. — Как думаешь, они поняли, что мы вместе сбежали?        — Нет, как ты могла подумать? Мы просто, как парочка, вышли из квартиры вместе, сели в одну машину и поехали куда-то. Я удивлюсь, если кто-то не предположит, что мы тут же и потрахались, — хоть Глеб и знал своих друзей, знал, что они вряд ли начнут обсуждать и осуждать чужую личную жизнь, но он не мог сказать, что сейчас они сидят и разговаривают совсем на другие темы. Скорее всего, они больше переживают за Киру.        — Прямо на капоте, — кивнула Набиулина, тыкнув куда-то не туда. И практически сразу же, вместо того, чтобы теплый воздух усилился, он стал только холоднее. Вот надо же было спутать кондиционер с печкой… зато, можно было посмеяться над выражением лица девушки, которая явно бесилась. Настолько, что даже отпустила чужую руку.       Тяжело вздохнув, парень остановился у края дороги, чтобы не мешать другим водителям. Одно ловкое движение и кондиционер был выключен. А Кира все ещё считала эту машину адским созданием. Даже не хотелось сейчас ее подкалывать, издеваться. Именно поэтому, Глеб откинулся назад, прикрыв глаза.        — Если хочешь, мы можем попробовать и на капоте. Я не против, — Голубин не стал обращать внимание или открывать глаза, когда почувствовал прикосновение к своему плечу. Точнее, Набиулина просто положила свою голову, из-за чего ее растрепанные волосы стали лезть в лицо, неприятно щекотя. Но он даже не пытался их поправить, боясь потревожить собеседницу.        — Снова ты со своими шуточками, — а вот Кира не собиралась закрывать глаза. Ей было больше интересно наблюдать за тем, как снег, вперемешку с дождем, падает на стекло машины. Когда мелкие капли падали на него, то они медленно скатывались вниз, оставляя за собой мокрые дорожки. И девушке это казалось так интересно, и так успокаивающе. — На капоте я не хочу. Я там себе задницу отморожу. Или она будет вся мокрая.       Глеб не мог сдержать тихий смешок, приоткрыв только один глаз, чтобы посмотреть на собеседницу. Положив руку на ее голову, он только сильнее прижал к себе. И все-таки поправил столько мешающиеся волосы. И сейчас он думал, что готов вытерпеть все, пожертвовать всем, лишь бы продлить эти мгновение, когда Кира в его руках. Столь спокойная и столь его.        — Стань моей. Полностью. Мне похуй, что скажут остальные. Пусть мешают, пусть бьются головой об стенку. И мне даже пофиг на твои слова, что ты не вещь, чтобы быть чей-то. Мы проходили уже этот бред, я не хочу повторять его снова, — уткнувшись носом в голубые волосы, парень понимал, что начинает нести какую-то чушь влюбленного придурка, но с такой девушкой по-другому, фактически, невозможно.        — Дай ещё немного времени мне. Ещё немного, — Набиулина не хотела отстраняться, но сделала это, чтобы не совершить очередную ошибку. Ещё ведь рано его прощать, так ведь? Не стоило вестись на пустые слова, как в прошлый раз. Пусть эти слова и вызывали дрожь во всем теле. Но вот только был вопрос… а стоит ли тратить время на все эти глупые раздумья?