***
Первым уроком у класса «С» в этот субботний день был предмет «этика и эстетика», на который Чунмён чуть было не опоздал. Разложив свои вещи, учитель уселся за стол и потер виски: жутко голова болела после вчерашнего, да и не выспался он. В классе сегодня были все, кроме девочек. — Эй, Сехун! — воскликнул Бэкхён, не придавая значение тому, что учитель в классе. — А где Айрин и её подруги? — У них совместное прогуливание, — заржал Чондэ, и Чунмён краем уха стал вслушиваться. — Не знаю, — пожал плечами парень. — Так какой же ты парень, если ты не знаешь, где твоя девушка? — брякнул Бэкхён, и только Чунмён заметил, как после этих слов Сехун сильно сжал в руках ни в чем неповинный учебник.***
Поднялась Айрин в абсолютно отвратительном настроении, а положение усугубляла ноющая и зудящая рука. Выглядела она не лучшим образом: под глазами после литра пролитых слез пролегли тени, лицо приобрело желтоватый оттенок, а волосы походили на пристанище для ворон. Девочки уже сидели в кухне и тихо переговаривались, уплетая вкусную еду Чунмёна. — Как голова болит, — прохрипела Бэ, садясь рядом с подругами и накладывая блины в свою тарелку. — Рука, кстати, тоже. — По тебе видно, — хмыкнула Йери, к которой мало-помалу возвращалось хорошее настроение. В компании подруг она была более оптимистичной и старалась придавать даже в самые грузные дни лицу оттенок радости и безудержного счастья. Хотя всё это игра. Девочки и без лишних слов знали, что творится у Йери на душе, и их, к сожалению, не обмануть фальшиво приторной улыбкой и подкрашенными красивыми глазами. Зато другие легко воспринимали это за правду. Да и вообще, вся жизнь — сплошной спектакль. — Так, меня это достало! — вдруг вскочила Йери, встряхивая копну каштановых волос и начиная активно размахивать руками. — Хватит киснуть, улыбку натянуть, грудь вперед, задницу назад… — Ты вилку положи сначала на стол, пожалуйста, — аккуратно заметила Венди, пытаясь отобрать у подруги столовый прибор. — Ещё убьешь нас. — По тебе и видно, что всё хорошо, — фыркнула отчего-то расстроенно Джой, подпирая подбородок рукой и незаинтересованно глядя на недоеденный блин. — А что, если нас сейчас ищут родители? — Никто не звонил? — полюбопытствовала Айрин. — Мои меня точно искать не будут, зуб даю. — Телефон забыла. — Да кому мы нужны? — нахмурилась Джой, вставая из стола. — Вы ещё это не поняли? Это только на первый взгляд всем ты нравишься, и все гордятся тобой, а на самом деле… — Не заводись, мы позвонили тогда только Сехуну. Айрин, проверь свой телефон, может он звонил? — Я разбила его! Не нагнетай! — А тебе он не перезванивал? — Йери вдруг вспомнила, что у Венди вроде как телефон был с собой. — Перезванивал. Ещё Тэмин звонил, — девушка помахала телефоном в воздухе. — Но я не взяла. И да… Вы не думали, что будет Чунмёну, если узнают, что мы были у него. Могут быть большие ннеприятности. — Так ясно это. Но давайте сейчас не об этом, а лучше сделаем учителю что-то приятное, — улыбнулась Йери, отпивая до жути вкусный апельсиновый сок. — Что ты предлагаешь? — Приготовить ужин и убрать в доме. Вытянем жребий, и по нему разобьемся на пары и будем заниматься делами. — В любом случае, ни то, ни другое делать я не смогу с одной здоровой рукой, — парировала Бэ, находя пульт от телевизора и включая его. Всё, чем она сегодня хотела заняться — так посвятить себя полнейшему отдыху вдали от назойливого отчима, коварной сестры и матери. Только без Сехуна было не совсем уютно; неправильно было так с ним поступать, ни о чем не предупредив. Он, вероятно, волнуется, а она тут сидит и уплетает сочные блины учителя. До покалывания в пальцах не хватает парня: не хватает его сильного плеча, на которого можно положить свою голову; и губ чуть обветренных, что так осторожно касались её до дури не хватает, и Айрин откидывается на диван, вспоминая день, когда парень впервые ей признался. Девятый класс. Два года назад. В этот злосчастный зимний день, что норовил окутать весь город в снег, Айрин плелась к автобусной остановке в гордом одиночестве. Зиму она ненавидела, как и уроки математики Итыка, но приходилось терпеть, парясь в безмерном пальто и шерстяной шапке. Теперь ещё и автобус седьмой ждать… — Привет, — послышалось чуть робкое совсем близко, и Айрин чуть не шарахнулась в сугроб от испуга. Рядом стоял покрасневший то ли от мороза, то ли от смущения Сехун, совсем тощий, совсем сопляк. «Настолько совсем, что моё сердце рядом с ним просто сходит с ума», — мысленно добавляет Айрин, глядя на одноклассника снизу вверх. Она давно поняла, что этот парень слишком плохо на нее влияет. К примеру, если ей не составляет труда отстаивать свою точку зрения и затыкать людей одним колким словом, так с ним она не может. Он буквально выбивает почву из-под ног, но девочка стесняется всего этого и боится, что её чувства смешные. — Седьмой автобус? — улыбается он, и Айрин молчит, не зная, что сказать. Просто глупо вылупилась на него своими черными глазами, боясь сморозить лишнее. — Айрин? — Да-да, седьмой. Заходим? Одноклассник пропускает её вперед, и девочка плетется в самый конец. Мальчишка за ней, садится рядом и вдруг вручает один наушник, на что Бэ вновь огорошено глядит на парня. Она совсем плохо его знает, но это не мешает ей тихо восхищаться им. — Послушаем музыку? Оценишь мой плейлист, — Сехун втыкает наушник в одно ухо, пока девушка неуверенно другое в свое. И через некоторое время девушка узнает знакомую ей песню, что так часто напевала Венди, ведь играла ее любимая группа one direction. Звонкие, не похожие друг на друга голоса пятерых абсолютно разных парней. И Айрин даже частично знает перевод, отчего густо краснеет, а сердце и вовсе приобретает заветные крылья и улетает в дали. «Мне следовало тебя поцеловать. Я опоздал, ведь так? Теперь в твоем сердце нет места мне?» Слова до безумия красивые, как и голоса парней, как и смысл, и девочке даже становится немного грустно. Песня резко обрывается, и в следующее мгновение Айрин слышит до боли знакомый голос Сехуна. Она поднимает на него глаза, но парень молчит, а значит это запись с диктофона, что проигрывается именно сейчас: «Бэ Айрин, опоздал ли я? Ты думаешь о ком-то другом? Просто знай, я люблю тебя, и это не детские шутки. Я люблю тебя». Айрин вновь удивленно поднимает глаза на парня, который внимательно смотрит на нее, и у девушки закрадывается ощущение, что он её разыгрывает. Но лицо его серьезнее некуда, зато щеки пуще прежнего алые. — Я, — говорить так тяжело, и Айрин понимает, что рано или поздно она пожалеет об этом. — Тоже. Люблю тебя. И резко поднимется с места, вытаскивает наушник и выскакивает с автобуса. Морозный воздух тут же ударяет в лицо, и Айрин бьет себя по лбу. — Я позорно сбежала. Вот идиотка. Идиотка ты, Бэ Айрин! — Ты… ты не идиотка, — слышится позади, и на плечи Айрин ложатся руки Сехуна. — Ты такая странная. И красивая. Я… Просто ты услышала всё? — У тебя отличный вкус, — кивает Айрин, и Сехун как-то странно кривит нос. — Я имею в виду музыкальный! — Да и на девочек у меня вроде неплохой, — его губы слишком близко, и сердце Айрин просто разбивается на мелкие кусочки, прежде чем вновь собраться и застучать сильнее. — Мы теперь типа… пара? — Я не знаю. — Мне, кажется, парни из one direction правы. Мне следует тебя, — он касается ее пылающей щеки и смущенно улыбается. — Поцеловать. Он наклоняется и быстро, совсем по-детски целует в губы, и Айрин просто выпадает из колеи. И вот он первый поцелуй, о котором ее подруги так грезят. Её никогда не волновали такие глупости вроде первого поцелуя в губы или щеку, но когда это произошло именно с ней… Айрин вдруг, не зная сама почему, бьет парня по щеке и разворачивается в другую сторону. А затем осознание содеянного ударяет прямо по голове, и она со страхом оборачивается к Сехуну, утыкается в его пальто носом и начинает поглаживать пострадавшую от её же оплеухи щеку. — Прости-прости, со мной что-то не так, я не этого хотела! Черт… ты мне очень нравишься, и я не хотела бить тебя… — Всё хорошо, правда, — Сехун прячет ее маленькие ладошки в своих, и неловко улыбается. — Теперь мы пара, Бэ Айрин. Парень и девушка. Настоящее время. Айрин тяжело вздыхает, переворачиваясь на диване и думая как тяжело без Сехуна. — У меня недостаток Сехуна в крови! — кричит она, привлекая внимание убирающейся Йери. Девочки поделили, наконец, дела, так что уборка дома легла на плечи Йери, а готовка отошла к Венди и Джой. — Йери… может, он к нам придет? — У тебя жар, а не недостаток Сехуна! Только вообрази: придет он сюда. Он же сдаст наше местоположение родителям. Да и что Сехун подумает, узнай, что мы ночевали у нашего учителя? — Ладно, оставим это. Ты слышала о Кан Ёлым? — О девчонке, что успела завоевать место в постели некоторых из элиты? Да. — Как думаешь, с кем из элиты она была? — Может, с кем-то из класса «А»? Не думаю, что кто-то из наших был с ней… Ну Сехун точно нет, у Тэмина глаз на Рози, Кай любит девушек постарше, а Чанёль просто ребенок. Йери принимается протирать пыль и стоит ей только приподнять кое-какие учебники и вазы с полки, то удивленно ахает, обнаруживая тонну пыли. — А у вас с Чанёлем как? — Айрин укладывается на живот и следит за махинациями подруги, что так усердно принялась за уборку. — Никак. Знаешь, прошло два года после того, как у нас… у нас… — Ничего не началось и не вышло, будем кратки и точны. И? — Не знаю, как подойти к нему. Совершенно недоумеваю по поводу того, что ему нравится, и как он ко мне относится после того, как я бросила его, ничего не сказав. Это тяжелее, чем я думала. — К каждому ребенку подход индивидуальный, — ухмыляется Айрин, и Йери улавливает тонкий намек в ее словах. Тем временем на кухне разгорается не менее интересный разговор. — Я тебе должна кое в чем признаться, — выдыхает Венди, пока Джой заливает кастрюлю водой. — Я не умею готовить. От слова совсем. Это не мое. Джой с секунду смотрит молча, а затем заходится заливистым смехом: — Да как будто я умею! Тоже ни черта не мыслю, но на практике все становится проще, не парься. — Всё же, нам нужно было Йери поручить готовить.- Да хотя бы Айрин, она бы и с одной рукой справилась. — А ну отставить сопли, возьми себя в руки! — командует Джой и забирает у подруги телефон. — Вот для чего тебе он? Чтоб аниме смотреть да пошлятину гейскую читать? Не с теми целями ты используешь его, Шон. Смотри и учись, пока я жива. — Вообще-то не пошлятина, а фанфики жанра слэш. Но ладно, так что готовить будем? — А давай такое, что увидев, они трое в обморок упадут. Что насчет рагу? — Для первого раза это слишком. — Венди, — Джой протягивает ей телефон. — Интернет в помощь. И плюс ко всему будем следовать зову моего сердца, — девушка прикладывает руку к груди. — Оно никогда не подводит. — Чему следовать?! — прыскает Шон. — Зову твоего сердца? — Именно! А теперь слушай внимательно: нам нужна морковь, капуста, картофель, перец и… Почему здесь столько всего? — Говорю же брать проще. — Мы не сдаемся перед любыми невзгодами. Тащи кастрюлю и сковородку, сейчас начнется шоу. Девушки принимаются следовать рецепту, где пишут для начала нарезать ингредиенты кубиками, а капусту — квадратиками. — Смотри, Джой, — смеется Венди. — Эта морковка так похожа на вашего рыжего Чанёля. Ещё бы кудряшек… — Да, похож, — Джой отбирает у подруги морковь и откусывает, хрустя свежим овощем. — Бесит меня немного он. Точнее его невинность. — В смысле? — Да никак не подобраться к нему. Не знаю, что на уме у этого парня. А спор, знаешь ли, не очень хочется проиграть. — Так у нас скоро ретро-дискотека, может там всё прояснится? Вдруг пригласит кого-нибудь из вас? — Точно! А я про нее и вовсе забыла! — Джой скидывает нарезанное мясо в сковородку и ставит на мощный огонь. — Знаешь, нужно узнать, какие девушки ему нравятся. Он мне в восьмом классе признался в симпатии, а в девятом — Йери. Теперь гадай, кто в его вкусе, — Джой оседает на стул и утирает пот со лба тыльной стороной руки, пока Венди возится с мясом. — Слушай, а может ты узнаешь? У Венди чуть ложка не упала в сковородку от такого разворота. — Я?! — Ну да, узнай, кто в его вкусе. — Да я даже не особо часто общаюсь с ним, как? — А на что тебе брат? Поговори с Тэмином. — Тут нужно ещё домой для начала вернуться. — Это да… Как там мясо? Джой и Венди глядят на мясо, после чего первая протыкает один из кусков вилкой и кладет в рот. — Ну, как? Прожарилось? — любопытствует девушка, и глаза Джой вдруг наполняются слезами, а сама она с визгом выплевывает мясо в раковину и включает холодную воду. — Оно горячее! Мой язык! — Сейчас налью молоко, поможет! Вот балда… Венди летит к холодильнику, наливает свежее молоко в стакан и по дороге к стоящей с высунутым языком подругой, вдруг поскальзывается и летит вниз, выливая все содержимое стакана на себя. — Что тут происходит? А на пороге не вовремя вырастают Йери и Айрин, которые определенно готовят лучше их. Джой с обожженным языком помогает подняться испачканной молоком Венди, как вдруг раздается странный шипящий звук, и Йери кричит: — Сделайте огонь слабее, мясо ведь в уголь превратится! — Почему они готовят? — брови Бэ взлетают вверх, и она усаживается за стол, с легкой улыбкой наблюдая за махинациями девушек. — Они же не умеют. — Но… но вы ведь мне сказали, что умеете! — Йери, мы дружим с ними с пятого класса, знаем больше десяти лет, а ты всё ещё не в курсе, что они и кухня — заклятые враги? — смеется Айрин. — Не надо тут перегибать палку, — Джой с недовольством смотрит на подругу и выключает газ. — Может с готовкой мы на «вы», но не настолько же. — Да у вас морковка толстыми ломтиками нарезана! — восклицает Йери и принимается хохотать, пока Венди зачерпывает эту морковь и кидает ею же в Йери. — Да что ты говоришь? — Что вы хоть готовите? — Рагу. Йери аж давится слюной, а Айрин огорошено смотрит на подруг. — Вы идиотки? Для первого раза и рагу? Даже я никогда не готовила его, у меня просто не получалось! А ты, Йери? — Три раза готовила и три раза отдавала на съедение собакам. — Мы следовали моему зову сердца, так что не надо мне тут ля-ля-ля! — гордо выпятив грудь, заявляет Джой. — Чему?! — Зову сердца её, — говорит Венди, выкладывая на тарелку еду. — Дадим Чунмёну. — Значит, учитель станет подопытным кроликом? — Подопытный кролик это слишком. Дегустатор! Чунмён приходит через пятнадцать минут, и проходя в квартиру, приятно удивляется, учуяв знакомый аромат блюда, что детстве так часто готовила его мама. Переодевшись в домашнюю одежду, он сел за стол, с улыбкой наблюдая, как девочки суетятся вокруг него. Когда обед был подан, Джой и Венди встали почему-то на пороге кухни. — Вы никому сегодня не звонили? — любопытствует мужчина. — Нет. — И Сехун не перезвонил? — Перезванивал, но мы не слышали. А как он там? Как в школе? — Айрин присаживается рядом и встревоженно следит за Чунмёном. — Вид у него был не самый лучший, признаюсь. Но про тебя ничего не сказал. Пахнет очень вкусно, кто готовил? — Мы, — тихо отзываются Венди с Джой, вставшие на пороге на тот случай, если учитель не оценит их ужин и будет швыряться им же в них. — Впервые готовили. — Ну все мы делаем что-то впервые, — улыбнулся мужчина, поднося вилку ко рту. — Вы не поняли. Они готовят вообще впервые. — Впервые?! Впервые, и сразу рагу? Ну вы смельчаки, сейчас отведаем. Он наконец пробует блюдо, достаточно медленно прожевывает, после чего вытирает рот салфеткой и смотрит на девочек. — Всё плохо? — Это божественно! Божественно! — восклицает Чунмён, и Джой с Венди обнимаются, причем первая шепчет: «это благодаря зову моего сердца». — Я в шоке, в первый раз и так великолепно приготовить. — Да неужели так вкусно? — недоумевают Йери и Айрин, накладывая себе порцию. Ужин оказывается и впрямь чудесный, спорить с этим нельзя. Морковь и картошка настолько вкусные, что тают во рту, соус отменный, что хочется облизывать себе пальцы, а мясо — мечта! — Я поел. Было до умопомрачения вкусно, но вы ведь понимаете, что нам предстоит поговорить? — А как же…***
После душещипательного разговора в субботний вечер, было приятно единогласное решение, что на воскресенье девочки остаются у учителя, а в понедельник он развозит их по домам. В тот вечер Чунмёну неожиданно позвонил завуч по воспитательной работе и сообщил, что свет в его кабинете не выключен и окно не закрыто, поэтому соизвольте приехать. Чунмён тогда глянул на часы, указывающие половину десятого ночи, посетовал на то, почему бы техничке не выключить свет, а потом вспомнил, ключи только у него. Делать было нечего — пришлось ехать, к счастью школа находилась совсем недалеко Шагая по приглушенному светом коридору Чунмён думал, насколько же нынешнее поколение переросло то прошлое, ибо даже из разговора с девочками он понял, что те пытаются решать свои проблемы самостоятельно, не впутывая родителей. С одной стороны это неправильно: никто не знает, к чему могут привести эти самостоятельные решения, в то время как прожившие немало родители могли бы дать дельный совет. А с другой именно так они учатся преодолевать трудности взрослой жизни, что ждет их за стенами школы. Подходя к своему кабинету, Чунмён неподалеку вдруг видит высокую, слегка худощавую фигуру, что несколько раз подпрыгнув, направляется к нему. В приближающейся фигуре учитель вскоре узнает Сехуна, поправляющего рубашку, и даже немного впадает в ступор. — А что ты тут делаешь в такое позднее время? — Да вспомнил, что форму спортивную забыл, вот и иду в кабинет биологии за ним. Мама просто как узнала, тут же отправила назад, — спокойно ответил парень, глядя сверху вниз на мужчину. — А вы? — Свет забыл выключить. И уже выходя из своего кабинета и возвращаясь обратно, Чунмён правда увидел Сехуна, в руках которого была спортивная сумка, и учительницу биологии, Юну, что шла рядом с ним.***
— К кому поедем сначала? — Ко мне, — Джой чуть кривит нос, ибо ещё не особо настроена видеть родителей, которые вероятно зададут горячку ей. Да и никто из них не хотел видеть их. Липкий страх окутывал каждую, но они стойко молчали, ибо проливать лишний раз слезы не каждый хотел. Они уже не маленькие дети, и родители вряд-ли погладят их по голове за побег из дома. — Проводить тебя? Могу поговорить с твоими родителями, — любезно предлагает Чунмён, и Джой становится тепло от заботы на первый взгляд совершенно чужого ей человека. — Да, пожалуйста. Чунмён оказался чуть ниже длинноногой Джой, и когда дверь открыл отец, он первым делом обратил внимание на это. Чунмён, как истинный джентльмен, пропустил сначала ученицу и зашел следом, с улыбкой глядя на родителей. — Джой, ты где была?! — тут же выбегает мать. По ее внешнему виду точно можно сказать, что она не спала все эти дни, и сердце Джой больно сжимается, обливаясь кровью. Как никак, но она ее родная мать, что темными ночами сидела у ее люльки, не отходя на шаг; она та, что в дни тяжелые для Джой, когда схватит насморк или ангина сидела и поила чаем с малиной, да недовольно причитала. — Похоже, была именно у этого молодого человека, — строго говорит отец, который ещё не готов к сваткам. — Как вас звать? — Чунмён, и я… В коридор вдруг просовывается младшая сестра Джой, что оценивающе сканирует Чунмёна да выдает наглое: — Твой новый хахаль? — Иди в комнату, дура! — густо краснеет Джой и прикрывает глаза, не в силах смотреть на Чунмёна. — Нет — нет, вы неправильно меня поняли, я её учитель курса «человек и общество», а так же «этика и эстетика». Я привел вашу дочь в целости и сохранности, а на будущее хочу сказать вам не сравнивать ваших детей друг с другом и с кем-либо еще. Лучше сравнивайте с тем, какими они были раньше. Чунмён покидает квартиру, а Джой продолжает стоять сиротливо перед родителями. — Ну что стоишь? Разувайся, будем чай пить и разговаривать, — говорит отец, чуть улыбаясь. — И на будущее, Джой: я хочу увидеть своего зятя выше тебя. Это так, к сведению. И после этих слов в голову Джой почему-то приходит образ смешливого рыжика Чанёля. Айрин же встречает у подъезда невозмутимая Сыльги, которая была предупреждена учителем о скором возвращении сестры. И вид у нее был такой, словно ничего не произошло, но кому как не Айрин знать, как Сыльги мерзко на душе. И Бэ даже не обидится, если сестра пошлет ее на три буквы или решит задушить, ибо провинилась. Ибо перед ней Айрин виновата. — Вас проводить? — Чунмён помогает Айрин выйти из машины и передает сумку, но ее перехватывает Сыльги. — Не нужно, сами справимся. — Спасибо, учитель, — Бэ на прощание машет здоровой рукой и следует за сестрой. Сыльги всю дорогу молчит, а когда они проходят внутрь, то Айрин решает на отчаянный шаг. Кладет руку на плечо сестры и хрипло выдыхает: — Ты прости меня. Неправа была тогда. Сыльги оборачивается с каким-то болезненным выражением лица, но выдавливает из себя улыбку, более походящую на оскал: — Всё в порядке. Если вдруг что понадобится — я у себя. Венди просит высадить ее недалеко, прямо перед подъездом, и на последок Чунмён на всякий случай интересуется проводить ли ее, но девушка даже как-то устало выдыхает: — Не нужно. Я, правда, зайду домой. Машина Чунмёна отъезжает, а Шон продолжает стоять, раздумывая, а стоит ли заходить? Ответ находит себя сам. — Венди! — слышится отчаянный крик, и она слегка изумленно оборачивается к подбегающему прямо к ней Каю, что резко притягивает ее к себе и обнимает, утыкаясь носом в светло-каштановую макушку. — Ты где была? Венди?! — Ты что тут делаешь, — озадаченно выдыхает она, видя подходящего к ним Тэмина, что активно жестикулирует руками и кричит: — Отойди от нее, сначала я ее задушу, прикончу собственными руками! — Нет, ты ее не тронешь! — Кай обнимает сильнее, и Венди видит вдруг в глазах брата скопившиеся слезы. — Почему ты мне не сказала? Я чуть не умер, думая, где ты. Венди, ты должна была тогда мне позвонить. — Да-да, — шепчет она, утыкаясь носом в косуху Кая да тихо всхлипывает, неожиданно понимая, что она нужна еще кому-то помимо девочек. Йери приезжает последней и ещё долгое время собирается, раздумывая, что сказать родителям. — А ты говори правду, — советует Чунмён, глядя в зеркало. — Твоя правда не страшна, а с твоим решением они должны мериться, ибо жизнь — твой рисунок, художником которого являешься именно ты. И на авторство больше никто не должен претендовать. Проводить тебя? — Нет, спасибо. Если они увидят вас рядом со мной, то тут же пойдут ненужные разговоры, а мне этого не нужно. Спасибо за всё. Йери сковывает неописуемая боль и печаль, которые только усиливаются, стоит ей замереть перед дверью. Сейчас она прикоснется к деревянной поверхности, постучится и снова окунется в прежнюю жизнь, наполненную раздорами. — Дочка? Йери, это ты? — дверь резко распахивают, что девушка еле успевает отлететь. А там мама, с уставшим видом смотрит на нее, и в ней Ким почему-то узнает взрослую себя. Им всегда говорили, что они похожи как две капли воды, но Йери не придавала этому значения. — Прости нас, пожалуйста, стариков! Только не уходи, не убегай. Мы обязательно всё уладим, обо всем договоримся… — Мама, все хорошо, — Йери утыкается в мамину грудь и всхлипывает, роняя сумку на пол. — Сейчас я с вами, а вы со мной. Лишь бы без этих ссор и скандалов. Я только об этом прошу.