Развивая Франкенштейна

Унылый пейзаж: внизу — голые серые камни, на которых никогда не будет расти даже лишайник, сверху — довлеющее, мрачное небо, затянутое свинцовыми тучами. Ветер холодный, промозглый, от такого не спасает даже плотный шерстяной плащ. Внезапно прямо из воздуха возник человек. Он упал на землю, крепко приложившись о выпирающий валун. Теперь его можно рассмотреть получше. У него длинные волосы цвета молока и иссиня-бледная кожа,. От глаз по покрытым жёсткой щетиной щекам ветвятся чёрные трещины. Он довольно худощав. Про таких в народе говорят: жилистый как ремень. Руки у него немного длиннее обычного и довольно широкие в предплечьях. Ладони — словно лопаты. В тонком разрезе рта виднеются острые треугольные зубы. Человек одет в чёрную шерстяную рубаху, затянутую широким кожаным поясом с железными бляхами, свободные чёрные штаны и чёрные сапоги до середины голени. На плечи накинут драный плащ из чёрного меха. Он приходит в себя, и теперь можно увидеть его глаза цвета крови. Человек медленно подымается и недоумённо оглядывается по сторонам. После чего подхватывает с земли увесистый булыжник и спускается вниз, где отчётливо видна бескрайняя степь. «…Итак, подведём итоги. Я не голоден, не ранен, одежда и оружие есть. Значит, проблем у меня пока нет. Из этого следует, что мне нужно как можно скорее найти тех, у кого будет еда… или тех, кто является едой. На каменной пустоши вряд ли есть такие существа, а вот в степи — наверняка. С вопросами первой необходимости я разобрался, перейдём ко второстепенным. Первый: а кто я, собственно, такой? Второй: как я сюда попал? Третий: сюда — это где? Допустим, последние два не имеют значения. В таком случае остаётся только один вопрос…» Его размышления были прерваны диким воем. Прямо на человека надвигался бурый вервольф. Его морду закрывал шлем с рогом на лбу, а передние лапы закованы в стальные перчатки с когтями. Человек резко рванулся вперёд и ударил оборотня булыжником в нижнюю челюсть. Хрустнули позвонки. Незадачливый охотник лишился жизни и когтистых перчаток, занявших место на поясе странного человека. — Интересно, эта зверюга съедобная?.. …В поселении василисков горел костёр, освещавший огромного каменного идола. Он напоминал своими очертаниями костяк дракона, но из него как бы росли всевозможные существа: каджиты, василиски, оборотни, люди, животные — все с пустыми дырами вместо глаз и ртов… Они тонули в фигуре дракона как в зыбучем песке, словно сливаясь с ним. При детальном рассмотрении начинало казаться, что идол полностью состоит из тел всевозможных живых существ, но потом фигуры будто бы начинали двигаться, плавиться, принимая форму драконьей плоти. Возможно, виной тому была игра языков пламени, но, во всяком случае, если бы десяток художников попытались перенести образ древнего божества на бумагу, у каждого бы получилось своё изображение, совершенно не похожее на оригинал. Старый василиск, чей пояс оттягивало не меньше десятка черепов, вогнал нож в сердце жертвы. Сегодня это был тамриелец. Верховный жрец кинул бездыханное тело в пасть дракона. Труп бесследно исчез между зубами бога. В какой-то момент василиск уловил странные движения в воздухе. Несколько секунд потребовалось, чтобы понять, откуда они исходят. …Похоже, я переоценил свои силы. Один вервольф мне по силам. А пятеро — по зубам. Надают. Сильная кровопотеря, болевой шок… НЕ ВЫКЛЮЧАТЬСЯ!.. обширные ушибы, как снаружи, так и внутри… не, не жилец… …Жертва? Нет, не жертва. Он несёт в себе частицу Великого Фагота. Пусть ничтожно малую, но частицу. Великий Фагот не потерпит, если ему в жертву принесут собственное чадо… Этот человек должен выжить… …«Чёрт… где это я?» — Ты в деревне василисков, брат. — А? — Я могу слышать, что ты думаешь. Позволь, я объясню, в чём дело. Ты, человек, несёшь в себе кровь потомков Всепоглощающего Фагота. Его печать на твоём лице, — ящер провёл когтем по трещинам на щеках человека. Наш пращур даровал нам огромную телесную и духовную силу. Взамен мы приносим ему жертвы… — И я — одна из жертв. Так? — Нет. Фагот будет в ярости, если ему в жертву принесут одного из его потомков. Специально для этого он и наделил нас особым «Чувством родства». Меня зовут Н’глу. Я обучу тебя всему, что должен знать наш брат…