☆☆☆☆☆
Начало декабря выдалось каким - то... Непонятным! Вместо снега были лужи. Много луж! Если в начале ноября стояло солнце, что было очень странно, то под начало декабря возобновился дождливый сентябрь. А про конец октября, в котором выпал небольшой снег, говорить нечего. Хофферсон помнит так, как она в одних туфлях бежала за шатеном, которого выбросили из дома. Астрид с чашкой чая в руках глядела в окно, восседая на подоконнике. Недавно они были на даче. Погода была отнюдь не осенняя, а сейчас наступила зима и погода «хрен её знай какая!» Хофферсон позвонила Хедер, попросив её придумать что - то, из-за чего сегодня блондинка не пойдет в институт. Нда... И как такую прилежную ученицу, как она еще не выгнали? Хедер была чем - то счастлива и поэтому подыграла подружке «Скажу, что у тебя болит голова. Ты сегодня умерла, но завтра в восемь утра, как штык, снова будешь ненавидеть мир своей небольшой душой.» Всё-таки, хорошую себе жену рыжий выбрал! Хофферсон не знала, что делать с Иккингом. Всё - таки, с момента, когда Хеддок поделился с ней "радостной" новостью, что родители в разводе, прошла уже неделя. И кстати, девушке не легче ни на один грамм. Ведь... Амели забрали родители к себе, так как директор школы не выдержала такого ребёнка. Амели уже и сама, наверное, не желала уходить, ведь не плохо сдружилась с Итаном, но у всех свои планы. Но после того, как её сестренка врезала сыну прокурора... В общем, блондинка с белкой на футболке уехала из города в провинцию. Маленький Хеддок серьёзно опечаленный завязал со школой. У него ведь было двойное, даже тройное горе! Нет старшего брата, который бы помог с этим справиться, родители в разводе, да еще и подруга сбежала. Иккинг... На него блондинка сильно обиделась. После той пьянки юноша долго думал над происходящим. Хеддок осознавал свою трусость, свою жалкость. Даже не так. Парень понимал, что ведет себя, словно ребёнок, который попал под крыло какой - то "мамы". Имея в этом плане Астрид. Следующая ночь решила всё. Юноша оставил на столе в гостиной свои последние деньги, которые откладывал, пока у него текла зарплата. Хеддок написал короткую записку, которую Астрид, проснувшись и увидя, порвала.Спасибо вам за все. Спасибо за то, что не бросили. Я все осознал. Поступаю мерзавно, но удачи Дагуру со свадьбой! И... Прощайте!
Юноша решил просто вернуться домой. Его мать уходит от Стоика только из-за него. Итан будет без обоих родителей в доме. Но Иккинг же не настолько эгоист? Юноша не думал про то, что его будет не хватать одной буйной девушке. А зря... Астрид не расстроилась. Она была в гневе. Этот человек ушёл ночью из дома, как какой - то, отшельник из тюрьмы сбежал. А вот сбежал он из уютной семьи. А куда? В настоящую тюрьму! Блондинка знает каково ему было. Она помнит до дрожи, до мурашек, как Стоик смотрел на шатена в день разоблачения. Эти холодные серые глаза. Чего стоит ослушаться ей? И чего стоит ослушаться Иккингу? Впервые девушка поняла, что ей необходим этот кусок каштанового вулкана в забившейся в угол взрывчаткой. Девушка не знала, что ей сейчас делать. Нет, а вы подумайте сами! Вы сдружились с человеком. Веселились, делились шутками, общались, а может даже и чем - то связались... Хофферсон понимала, как всегда, какой - то там, частью своих извилин, что возможно виноваты гормоны, но без шатена стало пустовато. Он привносил какую - то гармонию в жизнь. Такой весь ни черта не смыслящий в мире за пределами своего дома. Вспоминая, как он впервые пошел вместе с ней в подвал, блондинку тянуло улыбнуться. Парень засеменил в шаге, вспотел и к тому же схватил слишком сильно её ладонь. Возможно такого момента, как и многих других, Хофферсон не хватало. Именно, даже не моментов, а самого «мальчишки», который уже давно не мальчишка, а взрослый «мужик». Астрид не хватало и мелкой обезьянки, которая крутится вокруг неё и рыжего. А как же она сдружилась с Ик... А неважно! Хофферсон сильная мадемуазель. У неё в запасе куча времени, домашнего задания и приключений на свадьбе, которая довольно скоро будет, если смотреть со стороны "молодых" и организаторов коими являются и близнецы Торстон. Задирака ведь тамада, а Забияка несменяемый помощник и плюсом успокоительное этой машины юмора и сарказма. Хотя последнее больше относится к ней. Блондинка слезла с подоконника, захватив при этом пустую чашку. Она собиралась поделиться с Джеком одной из своих нынешних проблем. Уж друг - то, может помочь, когда именно на него пал безумный выбор. У девушки нет причин, чтобы расстраиваться. Нет ни одной. Есть только причина обижаться и сильно волноваться...☆☆☆☆☆
Наши молодожены сидели в ресторане, который гарантировал чудный стол. Хедер сидела в кожаном кресле. На её руки были намотаны различные браслеты, а на губах топовый, но такой толстенный слой помады, что рыжий с трудом сдерживал себя, чтобы не ляпнуть «Ты объелась пирожных с кремом?». На девушке была надета дерзкая красная блузка, которая прекрасно сочеталась с её белой юбочкой. Волосы уже уложены милую прическу, которую брюнетка успела сделать в салоне. На ногах у девушки были черные туфли на каблуке. А вот юноша не парился. Джинсы, серая футболка и любимые кеды! О которых сейчас шла речь. — Везде в этих кедах! Сколько можно?! Я же просила обуть хотя бы... Не мог туфли, а? — Вереск была спокойна, но в тоже время и немного раздраженная. Дагур держался молодцом. Он все терпел. А если честно, то просто устал. Ночная смена дает о себе знать, так что на все капризы будущей жены он не обращал внимание или же подыгрывал ей. — У меня для спорта, на выход, на неделю — кеды! Я так считаю : Кеды и в мир, и на пир, и в добрые люди, и на свадебку. — засмеялся рыжий, когда брюнетка, оглянувшись, а не идет ли кто - то, треснула юноше по шее. — Дебил! Хедер желала выразиться еще хуже, но не смогла. В кабинет зашел организатор. Такой интересненький мужчина лет тридцати пяти в синем костюме и в ... кроссовках? Хедер удивленно приоткрыла рот, а рыжий ткнул её в бок, показывая глазами, мол, вон, чувак тоже любит свободу обуви. — Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте! Извините, что задержался. Все сейчас вдруг решили пожениться, что работы завалом! Одна парочка захотела себе еду в каких - нибудь необычных тонах. — присел рядом с молодыми людьми мистер. — Не понимаю, чем невесте соус не понравился... А вы, кстати, какой торт хотите? Может нарисуете? Я одной парочке дал. И они такооое изобразили, что упаси... Ох, извините. Я Пакчес Пактон. Меня можете называть Пак. Брюнетка приложила руку к сердцу, слегка наклоняясь вперед, называя свое имя. Дагур же, в развалочку, сидя в кресле рядышком со своей невестой, повторил действия после, естественно, неё. — Неа, я ничего рисовать не буду. — запротестовал юноша в синих кедах. — Я не профессионал. — утвердил свою позицию Дагур, не давая вставить слово Хедер. — Левый глаз нарисую, прямо уж, десять из десяти, а правый на Кавказ куда - то! Лоб рисую размером с Китай, а брови пляшут «Танец живота», а уж нос, так вообще, где - то отожрался на майских праздниках. Могу вам нарисовать квадрат Малевича и то по линейке! Пак неожиданно засмеялся, прикрыв рот ладонью, чтобы не было видно, как ему уже успели выбить зуб. Но это было не сильно заметно, если конечно, рот направо и налево не раскрывать. Хедер схватила журнал, который лежал на столике и давай им дубасить бедного "недомужа". Рыжий отвернулся, весь разобиженный на судьбу, которая ему такую прелесть подослала, кстати, судьба — это его сестра разлюбезница и сваха номер сто одиннадцать. Первая это его мама, а потом уже бабушки, тетки и дед! Блин, жизнь - боль! И от неё мозоль, которая его сейчас журналом по спине бьет. Жених резко разворачивается, целуя в губы Хедер, и отбирает вещь из рук невесты, которая офигевшая от такого прекратила нападать. Затем он откидывается на спинку кресла, а девушка так и осталась сидеть по стойке спинку прямо. — Мы готовы продолжать! — Эх, молодцы! Люблю веселых людей! — смахнул слезу, выступившую от смеха Пак, продолжая расспрашивать жениха, так как невеста еще не отошла.— Рисовать не будете? Ну и ладушки - оладушки! Выбирайте из предложенных. Очень вкусный на странице пятнадцать! Советую. — пробежался по листку мужчина, проверяя наличие фамилий. Хедер простонала что - то невнятное, но решила тоже спросить. — А что там, с салатами? У нас друг будет тамадой. У него конкурсы с едой есть. И не хотелось бы, чтобы он испортил какой - нибудь очень вкусный, дорогой салатик. Мужчина, облизав губы, призадумался. Его руки протерли невидимую пыль со стола, а пальцы не переставая отбивали какой - то ритм. — Ну, есть один. Он весь из лука и помидор, ну еще пару специй. Простенький, но со вкусом изящности. Такой испортить не страшно. — Ооооо, Задирака будет в восторге! — потер ладоши Дагур. В его глазах блеснул недобрый огонек. Видимо, только он и сам Торстон знали секрет этого фокуса. — Скажите, а вы сами женаты? Счастливы ли в браке? Может мы торопимся? Хедер, любовь всей жизни скучной моей, а ты так не считаешь? Эта «любовь» вся покраснела, надула губы, отворачивая голову, недолго думая, наступила ему на ногу своим каблуком. Организатор это заметил, ведь у рыжего человека потускнели глаза и покраснели щеки. — Ну, вот например, Сократ говорил: «В любом случае женитесь: если вам достанется хорошая жена - будете счастливы. А если плохая — станете философом» Я настроен по - философски, если честно. Но это только для шутки. Хотя раз жениться надо. А то, так скучно жить. — Понял?! — с силой пихнув Дагура в живот, со злостью произнесла девушка. Затем она, как ни в чем не бывало, повернулась к Паку, показывая белые ровные зубки. Сам организатор понял, что с ними нужен более особый подход, а то не ровен час и ему снова прилетит в челюсть изящный женский кулак. — А что с напитками? — А? А, да, конечно. У нас...☆☆☆☆☆☆
Ты лежишь в своей постели, и вставать совсем неохота. Поворачиваешься на другой бок и дальше продолжаешь спать, видя сны про бегемотов и слонов. В это время резвый маленький золотой лучик уже спешит разбудить тебя, черт его дери, лешего такого. Тихонько и осторожно он ползет по твоей подушке, как киллер к жертве. И вот, наконец, он достигает твоего носа, и ты ощущаешь его тепло. Вот лучик добрался до твоих глаз. Ты не можешь больше спать, ведь лучик уже разбудил тебя и ему уже не терпится поиграть с тобой. Осторожно присаживаешься на кровать и протираешь заспанные глаза. Медленными и неуверенными шагами ты подходишь к окну, открываешь занавески и… Понимаешь, как тошно от всего этого и непривычно. И вот вся комната озарена теплым, радостным, солнечным светом наступившего, но не самого лучшего дня. Одевшись, умывшись, ты выходишь на балкон. На улице тепло и солнышко уже тут как тут. Оно ждет тебя! Словно воробышек стоишь и радуешься не очень теплому солнышку. Закрыв глаза, представляешь лицо одной особы, которая всегда просыпала ранее утро перед институтом. Вдыхаешь чистый и свежий воздух, что уже стал немного холодным. Руки начинают чувствовать этот холодок и приходится тереть их друг от друга, прикрывая глаза. Открыв глаза, оглядываешься вокруг. Светло… Ты немного щуришься от яркого солнечного света. Но постепенно твои глаза снова привыкают.— Ты вернулся? Образумился? Ну что ж, я приму тебя обратно. У меня к тебе будет пара вопросов. Я не зверь. Из дома не прогоню, раз явился с повинной. — сурово заверил мужчина в строгом черном костюме.
Как же юноше не хочется здесь находиться! Как же жизнь умеет вертеть судьбами людей? Сначала красиво живешь, а потом вдруг без всего на улице, но тебя вовремя подбирают и снова новая сторона жизненного пути, а после все возвращается на прежние баллы по состоянию о 0 из 10. Проклятый особняк, как будто, чувствуя, что приезжий не рад месту жительства, отвечал Иккингу взаимностью. Ведь, еще когда он заявился к отцу, до, который был его крепостью долгие годы, стал вдруг таким мертвым для сердца, что возникало желание все бросить, выбросить из головы чёртовскую задумку и уехать к Хофферсонам... К Астрид... Захлопнув дверь балкона, Хеддок сел на край кровати, начиная суматошно мять голову. Что теперь девушка со взрывным характером о нём будет думать? Раньше он не задумывался о подобном. Ему в какой - то степени, стало плевать на все то, что связывало его с родным отцом. Мама, брат... — единственное, что заставляло не киснуть в открытую. Как же был рад Итан. Когда Иккинг остался в компании с самим собой, то мальчишка бегом залетел в его комнату, опрокидывая на кровать. Ведь объятья были столь крепкими, что шатен едва не попрощался со своей жизнью. А уж мама встретила его, как самое настоящее сокровище. Джоли проронила слезинки, уходя от семейства на кухню, готовить чай для господ, как она сказала. Юноша ткнул себе ладонью в грудь. Сердце болит. Оно скулит по прежней жизни. Нет такого дня, чтобы он не думал о маме, находясь у Астрид и Дагура. Да еще и Джек... Иногда, но только иногда, Иккингу казалось, что он нравится своей «Несбыточной невесте». Ведь блондинка была всегда улыбчива, добра, но при этом горда и слишком смелая на разные аферы, поступки. Он был не такой. Совсем не такой. В голове крутился вопрос : Чем он думал, когда покидал дом, в котором его считали за человека, а не за игрушку? Тут в дверь постучали. Из-за двери показалась Джоли. Женщина приветливо склонила голову перед сыном своей хозяйки, спрашивая юношу. — Завтракать будешь? Я накрыла. Все покушали, а ты все не идешь. Итана в школу отец твой отправил. Ух, — сморщила лицо Джоли, вспоминая утренний инцидент. — Ору же было. Как ты не проснулся. Миссис Хеддок защитить рвалась, да он её в спальне запер, пока беседу проводил воспитательную. Жалко мальчика, конечно, но учиться надо. — закончила мысль Джоли. Иккинг усмехнулся. — Сколько же воды в твоей болтовне... Я не буду есть, не голоден. — Нда, — просипела женщина, вытирая руки об фартук. — Различных кактусов встречала я, но такую иголку, как ты, еще не видела. Извините, господин Хеддок. Женщина бесшумно закрыла дверь, а Иккинг завыл в голос. И за что он обидел Джоли? Она же не виновата, что он такой, как сказала бы Астрид, придурок. Хеддок помотал головой, быстро вставая, направляясь на кухню. Ему еще сегодня с отцом говорить. Ведь на "привыкание" к родному дому время вышло...