В поисках Урсы

      Склоны спящего вулкана окутывала глубокая тишина, свойственная позднему часу ночи. Серебристый свет убывающей луны озарял старую тюрьму.       Два человека — женщина и старик — медленно шли через ров по подвесному мосту, и эхо их шагов затихало над каменными плитами тюремного двора.       Когда они приблизились к тяжёлой окованной железом двери, стражники, охранявшие вход, почтительно склонились перед ними. Женщина остановилась и повернула к старику своё бледное лицо, казавшееся сейчас словно высеченным из мрамора.       — Дальше я пойду одна, — тихо произнесла она.       Старик кивнул, с тревогой вглядываясь в её непроницаемые глаза, и так же тихо ответил:       — Я буду ждать тебя здесь.       — Спасибо, Дядя, — шепнула женщина и, быстро развернувшись, исчезла в тёмном коридоре тюрьмы.       Лунный луч скользнул в щель в потолке камеры, и Озай отодвинулся от него, прислоняясь спиной к холодной стене. Спать не хотелось совершенно — и хорошо. Кошмары, в которых он без конца убивал Зуко, почти прекратились в последнее время, но на их место пришли сновидения, в которых ему являлась Урса. И это было ничуть не лучше.       Во снах его жена возникала из ниоткуда, словно бесплотный призрак, легко проходила сквозь прутья решётки и наклонялась над ним с безумной улыбкой на губах, покачивая в руках окровавленный кинжал. Может, она и говорила что-то — он не помнил. Его заставлял в ужасе просыпаться её пустой и жестокий взгляд.       И самым страшным было то, что, даже проснувшись, он не мог представить Урсу другой. Не мог вообразить её тёплую улыбку, услышать весёлый смех… Девочка, игравшая с ним в дворцовом саду, девушка, заставлявшая его сердце биться сильнее, женщина, ставшая матерью его детей — все эти образы исчезли из его памяти, уступая место безжалостному порождению тьмы. Это было хуже всякого безумия… Хотя, быть может, он и начинал понемногу сходить с ума.       Устремив взгляд на узкую полоску звёздного неба над головой, Озай попытался вспомнить, какой на самом деле была его жена в ту ночь… в ту ночь, когда он видел её в последний раз. Но перед его внутренним взором вновь появилась жестокая усмешка призрака, и он с досадой ударил по каменному полу кулаком.       Ведь он же знал, знал, что Урса тогда смотрела на него совсем не так! Да, она действительно смеялась… но в её глазах он видел страшную боль. И вину — хотя случившееся было его виной…       Его размышления были прерваны неожиданным звуком. Вздрогнув, он понял, что кто-то поворачивает дверной засов…       Сделав шаг через порог камеры, Урса остановилась, глядя на мужа. Черты её лица сейчас выражали какое-то неестественное спокойствие, и даже пламя светильника, который она несла в руке, было чересчур ровным.       Озай повернул к ней голову и слегка приподнял брови, но не сказал ничего. Молчание тянулось долго.       Наконец узник поднялся на ноги и с нарочитой вежливостью улыбнулся гостье.       — Я очень рад, что ты решила ко мне заглянуть, — насмешливо произнёс он. — Что же, располагайся. Поговорим, вспомним прошлое… уж прости, не могу тебя ничем угостить.       Всё так же молча Урса опустилась на пол возле решётки, низко склонив голову. Озай остался стоять, скрестив руки на груди.       — Я… я сожалею о том, что я сделала, — голос Урсы звучал глухо и безжизненно. — Действительно сожалею.       — Вот как? — Озай прищурился. — Что же, пожалуй, ты можешь не волноваться на этот счёт… Видишь ли, на самом деле это я убил моего отца…       Услышав это, Урса резко подняла голову. Озай, не глядя на неё, спокойно продолжал:       — Да, возможно, ты удивишься, но я добрался до него раньше, чем ты… Знаешь, некоторые яды могут вызывать остановку сердца — не сразу, а через несколько часов, и их очень трудно обнаружить…       Он сделал значительную паузу и уже хотел говорить дальше, когда Урса неожиданно рассмеялась.       Озай озадаченно взглянул на жену. Хотя её смех был нервным, в нём явственно слышалось облегчение.       — Неужели… — с трудом выговорила она, — неужели ты в самом деле решил, что мне станет легче, если я поверю в эту дурацкую ложь?       — Почему же ты так уверена, что это ложь? — с усмешкой спросил Озай.       Урса улыбнулась, деланно-укоризненно покачав головой.       — Ты же не думаешь, что за какие-то несколько лет я разучилась понимать, врёшь ты или говоришь правду?       Несколько секунд Озай молчал. Потом он сокрушённо вздохнул и улыбнулся в ответ.       — Не думаю. Но я должен был по крайней мере попытаться, не так ли?       — Ты сумасшедший, Озай, — убеждённо произнесла Урса и вдруг, сжав обеими руками решётку, зашлась истерическим плачем. — Ты сумасшедший, — всхлипывая, повторила она. — Как же я по тебе скучала…       Озай опустился на колени и осторожно прикоснулся к её руке.       — Я тоже скучал, — тихо сказал он и, немного помолчав, добавил: — Знаешь, я в самом деле рад, что ты пришла…       — Я знаю, — прошептала Урса.