Потухший мир. История ран.

      Мрак, царящий в душной комнате, вмиг рассеялся последними лучами закатного солнца, только юноша дернул теневые шторы в сторону. Взобравшись на неустойчивый табурет, Шон стал аккуратно снимать тяжелые занавески с обшарпанных колец, крепящихся на массивной штанге. — Тюль тоже снимать? — Наверное, да, — подала голос позади стоящая Адель, — Думаю, его тоже пора стирать.       Шон слабо кивнул, на секунду задержав взгляд на едва дышащем теле Иракли. Беспокойство старшего подопечного уловила и девушка. Присев на край кровати сестры, Адель мягко коснулась ее лба и, тяжело вздохнув, укрыла спящую. — Сколько они уже спят?.. — Пять дней, кажется, — отчеканил Шон, нервно дернув штору, из-за чего чуть не оборвался весь карниз. — Разве не больше? — Не знаю, может… — юноша тихо охнул. Из-за всего произошедшего ориентирование во времени ему действительно давалось все труднее и труднее. Иногда юноша так сильно терялся в тревогах, что и не замечал, как пролетел целый день, а он и не помнил его, — В любом случае, это плохо. Чем дольше они там находятся, тем сложнее им будет спастись. — Думаешь, они там вместе? — Адель опустила взгляд на бледное лицо Иракли. — Да, — кареглазый спрыгнул с табурета, бросив шторы на пол и отряхнув руки, — Либо они изначально вместе попали в беду, либо уже нашли друг друга. — Почему? Страна большая.       Шон грузно выдохнул и присел рядом. — Ева так долго одна бы не протянула. Помимо того, что бабочкой она стала не так давно, если верить ее словам, ей не повезло застрять с таким маленьким опытом сновидений. В то же время Иракли уже матерая в этом деле, поэтому… — Матерая… — перебила Адель, — Если бы Иракли не проснулась, я бы даже не предполагала, что она тоже из бабочек. — Иракли во всем осторожничает, чему удивляться.       С минуту они молчали, будто прислушиваясь к сердцебиению сестры, после чего Шон резко выпрямился и кивнул в сторону выхода из комнаты. — Пойдем. Нам еще в столовой все скатерти и шторы перестирать надо.       Адель тихо угукнула и провела рукой по ткани одеяла. — Постельное тоже пора бы поменять.       Собрав в охапку стирку, они собирались уже покинуть комнату, как в дверях столкнулись со Старшим Братом. Вечно рассеянный взгляд стал еще более уставшим, волосы, как обычно, были растрепаны, брюки обтянулись в коленях от долгого пребывания в сидячем положении за чтением своих же записей. Улыбка Брата сейчас казалась особенно фальшивой. — Ребята, — голос Брата едва заметно дрогнул, — Как девочки?       Шон с огромным трудом сглотнул скребущих душу кошек и пропустил Адель вперед. Только когда сестра скрылась в коридоре, он ответил. — Без изменений.       Брат покачал головой и прошел в комнату Иракли. Бросив у двери шторы, Шон проскочил обратно. Старший опустился на колени у кровати девушки и, аккуратно перевернув ее на бок, приподнял край ткани пижамы. На коже с едва заметным сиянием выступала золотая метка. Он прощупал каждый сантиметр спины, где виднелся узор. — Брат, — Шон нервно перетаптывался с ноги на ногу, будто боясь подойти ближе, — Чья это метка? У Евы другая, — он на секунду запнулся, — У нее метка кота. — Это Шляпника, — с несвойственным ему холодом ответил Старший.       Глаза Шона вдруг округлились. Его теория о том, что их девочки бродят по Стране вместе, вмиг рухнула. Каждая бабочка знала о вражде Шляпника и Чешира из-за бесконечной дележки территории вблизи дома и храма, а так как сестры стали жертвами этих двоих… вероятнее всего каждая застряла на территории своего охотника. Однако и в этой догадке было много недочетов.       Ненависть к хищникам, ко всей Стране Чудес охватила Шона обжигающим пламенем. Сжатые в кулаки руки мелко затряслись, юноша больно прикусил губу. Даже не смотря на своего старшего подопечного, Брат почувствовал его злость и монотонно протянул: — Я знаю, что ты чувствуешь. И знаю, что ты хочешь сказать, — Старший наконец поднялся на ноги и выпрямился, — Поэтому даже не думай идти искать их. — Ты предлагаешь бросить их? — хрипло рявкнул Шон, всплеснув руками. — Нет.       Мужчина задумчиво потер нос, смотря куда-то в пустоту. — Если никто не встретил их на территории Шляпника и Кота, значит они смогли покинуть Западный лес. — Если они смогли, почему я не смогу?       Брат окинул юношу раздосадованным взглядом. — Я не хочу, чтобы вы повторили историю Карелии.       Внутри Шона будто что-то сломалось. Парень опустил голову, замолчав. Разум сам начал рисовать картинки бездыханных тел девушек и безумные улыбки охотников. Сердце забилось в унисон воображаемому смеху Шляпника. — Вот именно. Я не хочу повторить историю Карелии, — глухо повторил русоволосый, — Их нет уже почти неделю, и ты приказываешь сидеть на месте? — Шон, раньше времени мы их не вытащим, таковы правила Страны Чудес. Потому да, я прошу тебя сидеть на месте. Или хотя бы не высовывать за пределы Западного леса. Беспрепятственно лишь я смогу пройти дальше. — Так в чем проблема, Брат?! — юношу охватывала паника. Не от безысходности, а от бездействия их наставника, в которого безоговорочно верила вся семья, — Вдвоем мы бы уже давно нашли их!       Старший Брат резко поднял руку в жесте тишины и двинулся к выходу из комнаты. — Я рассчитываю на твое благоразумие. Не заставляй меня следить за тобой так же, как и за младшими, — мужчина надавил на ручку двери и прежде, чем покинул комнату Иракли, едва слышно проговорил, — Наши девочки не такие глупые, если протянули так долго в этом безумии.       Удаляющиеся шаги эхом отдавались в голове Шона. Отчаяние все больше проникало в душу паренька. Брат рассчитывал на него, но, кажется, зря.

* * *

      Только утреннее солнце осветило поляну своими первыми теплыми лучами, охотники разбудили девушек. Иракли как легла не в духе, так и проснулась не с той ноги, сходу начав ворчать. — Так понимаю, вы не передумали, — сердито подметила она, отряхиваясь и поправляя одежду. — С чего мы должны передумать? — совершенно спокойно ответил кот, потягиваясь. — Действительно.       Иракли раздраженно шикнула и обернулась к сестре, которая все еще не встала, свернувшись клубком на холодной земле. Сначала Иракли хотела и на ту выругаться, но вдруг осеклась. Губы Евы были плотно сжаты, ресницы едва заметно дрожали, все тело девушки пробивала мелкая дрожь. Иракли присела на корточки и аккуратно коснулась лба подруги, затем вновь проворчала под нос что-то невнятное. Она выпрямилась. — Никуда мы не идем. — И что на этот раз? — Чешир скрестил руки на груди. Уже уставший от поминутных пререканий Шляпник вернулся к облюбленному дереву, вновь присев на траву. — Ее лихорадит, — Иракли потерла виски, обдумывая дальнейшие действия, — До дворца мы может и доберемся, но выбраться точно не сможем. Одним вам тоже не советую идти.       Кот нахмурился. Ему явно не нравился балласт в виде чахлой барышни, которую он и без того давно хотел прикончить. Внезапно его мысли озвучил повелитель косы. — Что нам мешает оставить ее здесь? — вдруг спросил Шляпник. Не веря услышанному, Иракли резко обернулась к охотнику. Она какое-то время не могла и пару слов связать от переполнявших ее злости и возмущения. — Ты себя хоть слышишь? — наконец выкрикнула она, — Вот так вы соблюдаете условия договора? Мы ради вас уже переступали через страх, неопытность, чтобы помочь, а ты предлагаешь бросить ее? — Наша сторона также не сможет выполнить условия, если мы будем сидеть на месте, — теперь уже Шляпник начинал злиться.       Понимая всю бессмысленность спора, Иракли вытянулась стрункой, сжав кулаки. — Можете добить нас обеих, — монотонно отчеканила девушка, — Пожалуйста, дерзайте. Однако без нас вы даже до дворца не доберетесь, — она отвернулась, склонившись к сестре, — Делайте, что хотите.       Пока Шляпник продолжал ругаться, Чешир раздосадовано захрипел. Шляпник обратился к коту. — Объясни, почему мы не можем оставить их? — Потому что дворец дворец окружает лабиринт с разными причудами, которые они знают, как обойти. Город мы тоже не знаем, — прошипел кот и, растворившись в дымке, исчез.       На поляне воцарилась тишина. Бросив косу наземь подле себя, мужчина накрыл глаза шляпой, лишь бы хоть как-то огородиться от раздражающих бабочек. Иракли тем временем ощупывала сестру. Приподняв край плаща, она внимательно смотрела рану на боку Евы. Несложно было догадаться, что всю ночь рана кровоточила, судя по свежей корке и пятнам на неповрежденных участках. Действие лекарства Кролика закончилось. — Иракли, — Ева приоткрыла глаз, — Если нужно идти, я справлюсь. Не переживай. — Нет, — тут же отрезала Иракли, — Куда ты пойдешь в таком состоянии? На корм местным жителям? — Правда, все в порядке… — Тише, кому говорю. Лежи.       Валенштайн суетливо носилась то туда, то сюда, пытаясь что-нибудь придумать. К тому времени уже полностью рассвело. Иракли вновь разожгла костер из быстро собранных палок и укрыла сестру своим плащом. Только когда Еву перестало трясти, Иракли чуть успокоилась, присев рядом.       Время медленно текло к полудню. Иракли не отходила ни на шаг от сестры, нервно вырисовывая сучком линии и круги на земле. Иногда она отгоняла любопытных ящериц, норовящих поближе подойти к укутанному телу. До сих пор никто не проронил ни слова, Шляпник вовсе не двигался, а кот так и не объявился. Внезапно Иракли встрепенулась. — Шляпник, — она обернулась к охотнику, — В лесу есть травы-анестетики? — мужчина даже ухом не повел, — Шляпник. — Что? — тихо рыкнул разноглазый, наконец поправив шляпу. — Я спрашиваюсь, есть ли в лесу травы, вызывающие обезболивающий эффект?       Повелитель косы всем своим видом показывал свое нежелание участвовать в диалоге, выдерживая долгие паузы и пристально смотря на бабочку. — Есть.       Иракли устало потерла глаза, затем вновь обратилась к хищнику. — Тогда скажи мне на милость, чего мы ждем?.. — Не знаю. Полагаю, вашего приказа, о королева, — язвительно прохрипел Шляпник, чем даже удивил Иракли. Цыкнув, Валенштайн поднялась на ноги и отряхнулась. — Та-ак… Кот?       Чешир почти сразу появился на ветви дерева, молча смотря на девушку. — Все в сборе, красота, — она хлопнула в ладони, — В ваших же интересах быстро поставить Еву на ноги. Думаю, вы, как местные, разбираетесь во флоре Страны Чудес. Потому собираем все силы и хотение в кулак, и вперед! — Мы для тебя лакеи что ли? — фыркнул кот, свесив ноги с ветви. — Нет, но мы напарники. Напоминаю, что главное условие договора — взаимопомощь, — девушка скрестила руки на груди, вскинув бровь. Закатив глаза, Чешир плавно опустился наземь и кивнул Шляпнику, как бы говоря ему «Идем». Однако и здесь Иракли возмутилась, — Куда вы оба пошли? Хотите, чтобы нас съели?       Охотники уже едва держали себя в руках, чтобы не съесть обеих бабочек. — Ты определишься с решением или нет? — зарычал Чешир, взмахнув хвостом. — Один должен остаться здесь. — Я останусь, только замолчи уже, — вновь исчезнув в дыме, кот вернулся на дерево, — Иди с Шляпником. — Ага, а где гарантии, что ты не нападешь на беспомощную бабочку? — эта фраза Иракли прозвучала скорее с насмешкой, чем с претензией, — Или он, — девушка кивнула на Шляпника, — Не нападет на меня? — Не нападем, — по слогам протянул Чешир, злобно прищурившись, — Верно, Шляпник?       Последний ничего не ответил, лишь подобрал косу и двинулся прочь. Довольная донельзя результатом проделанного, Иракли вздохнула и в полголоса добавила. — Пожалуйста, следи за ней.       Охотник с бабочкой скрылись в тени деревьев. Проводив взглядом товарищей, Чешир опустил глаза на спящий на земле кокон и едва заметно скривился.       Иракли быстро догнала Шляпника, однако близко подходить не стала. Аккуратно, по ниточке она вытянула из него более подробную информацию о нужных травах: это были влаголюбивые растения, цветущие на высоких берегах рек. Часто их лозы могли спускаться к воде, обвивая тяжелые камни. Однако эти растения были не из безобидных, правда большего из охотника выудить не удалось.       До реки идти было не очень долго, только на поиски высоких берегов ушло больше времени, чем ожидала Иракли. Оказывается, они остановились вблизи пологих берегов, потому спускаться вниз по течению пришлось около часа. И то, возможно бы идти можно было быстрее, если бы Иракли не выдыхалась каждые минут пятнадцать. Шляпник, на удивление, держался молодцом, не ворча, не угрожая и не замахиваясь на бабочку.       Наконец они стали подниматься на пригорок. Когда шум воды стал чуть отдаляться, девушка подошла к краю, заглянув вниз. Теперь от воды их разделяли добрые метров десять. Иракли тихо присвистнула и, решив не испытывать судьбу и ее спутника, отошла, осматриваясь. Шляпник до сих пор не останавливался.       Сложно было не обращать внимание на красоту здешних пейзажей. Если Шляпник уже привык и ничего особенного не видел, Иракли постоянно осматривалась, разинув рот. Иногда она даже пыталась что-то показать охотнику, но тот даже не оборачивался, как бы восторженно она не указывала на что-либо. Иракли глазела чуть ли не на каждый куст и на каждую диковинную пташку, пока чуть не воткнулась носом в массивную спину Шляпника. Он остановился. Осмотревшись, брюнет подошел к краю берега, затем вернулся к девушке. — Вот, — коротко констатировал он, указав косой под ноги.       По земле плющом тянулись массивные лозы необычного растения. Голубоватые листья отдаленно напоминали папоротник, только с огромными острыми крюками, впивающихся в землю и в корни деревьев. — Отлично, забираем, — Иракли потянулась к плющу, но Шляпник тут же остановил ее, преградив путь косой. Девушка вопросительно взглянула на разноглазого. — Не шуми и не делай резких движений. Эти растения живые, — охотник указал к краю берега, — Нужно срезать листья почти под основание, желательно ближе к воде. — Почему ближе к воде? — Иракли непонятливо захлопала глазами. — Растение ядовито, но чем ближе оно находится к воде, тем менее концентрирован этот яд. И тем дальше мы находимся от цветка.       Она сразу догадалась, что само растение было очень неприветливым, и молча кивнула. Иракли присела на корочки почти у самого края и, вытащив из-за пояса маленький ножик, который она благополучно стащила вместе с арбалетом, Шляпник же стал аккуратно срезать листья у соседней лозы. Ничего не предвещало беды, пока Иракли не почувствовала едва заметное прикосновение к лодыжке. Опустив взгляд, она негромко взвизгнула. Ногу бабочки достаточно быстро стала обвивать лоза, а стоило ей зашуметь, как растение выпустило свои острые крюки, впившись в кожу и разодрав тонкую ткань брюк. Иракли взвыла, пытаясь срезать плющ ножом и отскочить в сторону, но из-за созданного девушкой шума, растение более яростно стало нападать. Иракли хотела отбежать в сторону, подальше от живого плюща, однако оступилась и упала, начав скатываться вниз. Ожидая болезненного, если не смертельного, приземления на копьями торчащие из воды валуны, девушка прикрыла глаза, но вместо падения она лишь сильно ударилась спиной о каменный обрывистый берег. Шляпник чудом успел схватить девушку за капюшон, косой держась за ствол ближайшего дерева. С горем пополам он затащил Иракли обратно на землю, пока лозы неумолимо впивались в его ноги. Прочесав и без того израненной спиной по всем булыжникам и сучкам, девушка заскулила, сжав губы. Пока она приходила в себя, Шляпник, не церемонясь, отшвырнул ее подальше от нападающего плюща. — Срежь еще пару листов, и уходим, — строго приказал он, пытаясь освободить ноги от надоедливого растения.       Иракли молча кивнула и, подобрав выпавший нож, метнулась к самой спокойной лозе. Срезав несколько листочков точно, как изначально велел охотник, она махнула рукой и поспешно стала отступать. Шляпник кое-как выбрался из ветвистой ловушки и быстро догнал спутницу.       Спустившись к пологому берегу, Иракли облегченно выдохнула. — Я думала мы поиграем в юных ботаников, а не станем участниками передачи «Остаться в живых», — протянула она, на всякий случай оглядываясь. — Не… Что? — Шляпник задумчиво сдвинул брови, не поняв ни слова. Девушка отмахнулась. — Забудь. Я забыла, что ты отстаешь от времени.       Шляпник и в этот раз ничего не разобрал, но четко понял, что это был камень в его огород. Тихо фыркнув, он решил игнорировать назойливую бабочку, как это делал ранее, хотя Иракли наоборот от переполнявших ее впечатлений была настроена на диалог, пока рана на спине не заныла. Адреналин отступил, потому чувство боли резко дало о себе знать.       До импровизированного лагеря они добрались чуть больше, чем через час. Чешир по-прежнему сидел на дереве, вглядываясь куда-то вдаль, Ева спала у едва полыхающего костра. Кот внимательно осмотрел товарищей и ухмыльнулся. — Надо же, без потерь обошлись. — Да мы с Шляпником вообще отличная команда! — воодушевленно воскликнула Иракли. Шляпник сделал вид, будто ничего не слышал. Он вытащил из карманов собранные листы и отдал их бабочке, после чего присел на траву недалеко от Чешира, — Так. И что мне с ними делать? — Нужно получить сок и прокипятить его, — безразлично ответил Шляпник, облокотившись на ствол дерева и опустив шляпу на глаза.       Иракли непонимающе посмотрела на листья, затем вновь на охотника. — Как я это должна сделать по-твоему? — Как хочешь. — Знаешь, безумным хищником ты мне больше нравился, — она нахмурилась, — Пообщительней был.       В очередной раз проигнорировав бабочку, он тихо вздохнул. Иракли долго соображала, куда можно выдавить сок, пока не остановилась на единственном варианте в виде плоских камней.       Почти до вечера она провозилась с листьями плюща. Сначала было непросто подобрать более-менее удобный камень, из которого ничего не будет вытекать, позже оказалось, что выдавить сок тоже не так уж легко. Пришлось долго и усердно перетирать листья камнем, пока они не превратились в кашицу. Да и закипела она далеко не сразу.       На закате Ева проснулась от прикосновений сестры, которая пыталась распутать кокон из плащей. — Прости за полную антисанитарию, но нужно как-то выкручиваться, — прошептала Иракли, наконец отодвинув края импровизированного одеяла. Она аккуратно коснулась раны девушки и промокнула ее сваренной мазью, которая после кипячения стала вязкой. Ева тут же скривилась и захрипела, — Потерпи немного. — Пиковый аир? — вдруг подал голос Чешир, издалека заглядывая через плечи Валенштайн. — Да, — ответил ему Шляпник. — А. Тогда погуще наноси, — кот зевнул, — Щипать конечно будет ух, но что поделать.       Прикусив губу, Иракли сделала, как говорили охотники. Ева хоть и скулила, но героически терпела. Закончив с процедурой, Валенштайн вновь укрыла сестру, мягко похлопав ее по плечу, и собиралась подняться, но, почувствовав прикосновения к раненной спине, громко ойкнула. Глянув через плечо, она заметила Шляпника, внимательно осматривающего рану. — Ты чего? — девушка засуетилась, пытаясь обернуться всем телом, но охотник не позволил ей этого. — Зашить надо. — Чего?.. — Иракли замялась, переваривая сказанное, после чего нервно затарахтела, — Какой зашить? Не надо ничего трогать! — Резанные раны можно спокойно зашивать, чтобы быстрее зажило, — монотонно объяснил он. Даже Чешир стал прислушиваться, заинтересовавшись разговором, — Тем более такая, как у тебя, сама так просто не заживет. Без вмешательства потребуются месяцы, чтобы поврежденные участки кожи начали восстанавливаться. Если зашить, первичная корочка быстрее сможет схватиться на тканях. Не понимаю, почему кровь не льется рекой.       Иракли с круглыми глазами сначала таращилась на Шляпника, затем перевела взгляд на кота, ожидая вмешательства того, но Чешир лишь пожал плечами. — Хочешь сказать, ты собираешься зашить… ее обычными нитями? — немного заикаясь, промолвила она, — Так же нельзя… — В нашем случае выбор небольшой. — Шляпник, ты так делал уже? — наконец подал голос кот. — Да, — повелитель косы хоть и не видел заинтересованный взгляд ушастого, но чувствовал его затылком. Он явно ждал полного рассказа. Шляпник тяжело вздохнул, — Когда братья обосновались в Западном лесу, наша первая встреча закончилась неприятно. Труляля сильно задел меня топором, рана была похожа на ее. Ничего не оставалось, как зашить ее. — Ух ты, как интересно, — протянул Чешир, усевшись поудобнее, — А зашивал чем? — У меня в кармане всегда была катушка с нитками. Ими и зашил.       Иракли искренне надеялась, что диалог уйдет в другую сторону, и про нее благополучно забудут, хоть и Шляпник говорил разумные вещи. Но последний все же вспомнил про нее. — Поворачивайся, — безо всякого энтузиазма произнес он, выжидающе смотря на девушку. Иракли тихо заскулила и послушно повернулась.       Обработав рану девушки остатками мази вопреки скулежу и хрипам бабочки, Шляпник выждал какое-то время, когда травы подействуют и успокоят поврежденную кожу. Он снял перчатки, отложив их в сторону, выудил из кармана шкатулку со швейным набором, ловко продел нить в иглу, как никто не сможет и с десятого раза, и приступил к делу. Первое время Иракли еще терпела, зажмурившись и стиснув зубы, но на долго ее не хватило. — Ай! Бо-о-ольно! — взвыла она, сложившись почти пополам. — Ты сама сегодня ободрала ее. Терпи, — холодно приказал Шляпник.       А кот тем временем всем своим видом показывал наслаждение от наблюдений. Ева исподлобья следила за происходящим, но вмешиваться сил не было.       Такого сосредоточения, с каким повелитель косы делал каждый стежок, никогда никто не видел. В какой-то степени он получал огромное удовольствие от процесса, хоть и вскрики девушки его раздражали.       Наконец он закончил, с особой любовью закрепив нить. — Я сообщу, когда можно будет убрать нити, — по-прежнему безэмоционально объяснил Шляпник, убирая швейные принадлежности обратно в шкатулку, — Предупреждаю сразу, что это тоже будет неприятный процесс. — Сестры как-то говорили, — захрипела Иракли, вытирая одинокую слезу с щеки, — Все возвращается бумерангом… По лбу с большей силой… Смотри, чтоб нам голову твою пришивать не пришлось… — Какие мы грозные, — буквально промурлыкал кот, переворачиваясь на другой бок.       Шляпник не посчитал нужным отвечать на колкий комментарий девушки, лишь нанес последний слой мази на шов и вернулся обратно к дереву. — Посмотрим, что будет с вами завтра. Там уже решим, что делать, — охотник вновь огородился от внешних раздражителей с помощью шляпы на глазах, — Но ждать, как Брандашмыг, я не буду.       На последней фразе Иракли задумчиво потерла нос. «Брандашмыг… Неужели здесь все настолько тесно связано со сказкой?» — пронеслось в светловолосой голове. Почему-то возникнувшие вопросы она решила оставить на потом.       Валенштайн прилегла рядом с Евой, накрывшись одним из плащей. Спину одновременно и обжигало, и морозило, отчего она не знала, куда себя деть. Отчего-то и на душе стало беспокойно. Охотники рассчитывали на их помощь, когда заключался договор, а в итоге они возятся с бабочками, которых могли бы съесть, как с маленькими детьми. С другой стороны, забавно было наблюдать за их переменами. Особенно веселило, как Шляпник заверял, что устал бегать за своей добычей, а теперь с радостью бы смотал удочки сам. По крайней мере, желания повелителя косы были ясны, однако Чешир на его фоне был темной лошадкой. После их «пробуждения» характер кота все еще оставался загадкой для всех. И все же перемены не могли не радовать.