Потухший мир. История ран.

— Шляпник, какого черта?!       Ночь прошла спокойно, без происшествий. Сестры мирно спали друг на друге, правда Иракли периодически что-то тревожно бормотала, а жители страны оберегали их сон и даже не пытались напасть. Ближе к утру, когда небо едва-едва запестрело первыми рассветными цветами, охотники сменили друг друга на дежурстве: кот пошел на боковую, а Шляпник встал на караул. Однако, когда Ева открыла глаза от первых пробивающихся лучей солнца, она обнаружила, как в полуметре от них стоял Мартовский Заяц, уже собираясь нанести удар своей изуродованной палкой. Ева вмиг скинула с себя сестру, оттолкнув ее в сторону, а сама бросилась в другую. Так от удара пострадало лишь дерево, на котором спокойно почивал Чешир. От толчка он сразу же проснулся, пытаясь как можно быстрее вникнуть в происходящее и найти Шляпника, коего нигде поблизости не было. Тихо выругавшись, кот растворился в дымке и тут же оказался за спиной Зайца. Почему-то он не пытался поранить сородича, а лишь удерживал его сзади. Иракли в этот момент только приходила в себя, хлопая глазами и пытаясь сфокусировать затуманенный сонной пеленой взгляд на происходящем, пока сестра отчаянно пыталась ее растормошить и поднять. Наконец сообразив, что к чему, она громко охнула. Заяц, до этого просто пытающийся разжать тиски противника, встрепенулся и с едва слышным рыком выгнулся, перебросив кота через себя. Кот захрипел, ударившись спиной о землю, но, заметив стремительно приближающиеся иглы, тут же исчез. Девушки схватились за оружие, наставив его на длинноухого хищника. Только сейчас они поняли, насколько он огромный: Заяц был ростом под два метра, широкоплечий и в целом крепкого телосложения, особенно если сравнивать с немного худощавым котом. — Не лезьте, вы не справитесь, — позади девушек послышался голос Чешира, — Он слеп, поэтому просто бегите и прячьтесь. И где же этот разноглазый дурак…       Выпрямившись, Заяц стоял смирно, вертя ушами в поисках источника звука, и, тут же найдя его, ринулся в сторону девушек, но кот моментально отразил удар, появившись прямо перед ними. Удивительно, как когти кота выдерживали такие сильные удары и не ломались. Сестры решили не спорить и сразу сбежали. — Надо найти Шляпника, — бросила Иракли, почти сразу запыхавшись. — А толку? — Ева раздраженно фыркнула, — На него нет надежды, если ты еще не поняла этого.       В это время жители страны бились, подобно дикими животным, голодным хищникам, которые не могли поделить добычу, однако кот по большей части просто отбивался, пытаясь преградить путь, а Заяц нападал все ожесточеннее и безжалостнее. Его глаза не видели, но зато слух был развит до того хорошо, что даже легкий звон колокольчиков на хвосте Чешира бил по ушам и раздражал.       Девушки бежали изо всех сил до тех пор, пока едва не наткнулись на лезвие косы, и если бы не реакция ее повелителя, все закончилось бы плачевно. Шляпник нахмурился, но на него сходу налетела Валенштайн, не дав произнести ни слова. — Шляпник, какого черта ты свалил?! — выпалила она, размахивая руками и периодически хватаясь за колющий бок, — Мы же договорились! — Договорились, — рыкнул в ответ разноглазый, — И вы первым делом решили сбежать от кота, стоило мне отойти. — По твоей милости кот там один бьется с Мартовским Зайцем! — уже почти кричала Иракли. Шляпник вдруг осекся. — Заяц?.. Он же…       Мужчина не договорил. Он молча бросился в ту сторону, откуда прибежали девушки, а те только переглянулись. Они стояли, совсем не зная, куда им податься. — Надо вернуться, — вдруг решила Иракли, достав арбалет и, удивительно, с первого, вставив стрелу в него. — Ты с ума сошла? Нам четко сказали — бегите и прячьтесь. — Может и так, но мы должны помочь, — Иракли выглядела решительно, хоть и настрой ее явно сбивало оружие, с которым она так и не разобралась. Ева понимала, что спорить с ней бессмысленно. — Близко подходить нельзя, — Ева удрученно выдохнула, покрутив в руке сложенную гуань, — Так только мешать будем.       Иракли коротко кивнула, и девушки поспешили обратно. Услышав первые звуки сражения, они остановились. Жители Страны Чудес бились в метрах двадцати-тридцати от них, ближе подходить было опасно. Ева указала на раскидистое дерево с низкой кроной, откуда можно было хорошо обозревать поле брани и даже помочь. Сестры поспешно полезли вверх и, наконец крепко усевшись на массивной ветви, стали оценивать ситуацию и свои возможности. Иракли хотела было что-то сказать, но сестра тут же шикнула на нее, приложив палец к губам в жесте тишины. Любой посторонний звук мог привлечь лишнее внимание. Иракли нахмурилась и перевела взгляд на сражающихся, после на арбалет. Дело было плохо, ведь она так и не смогла понять, как стрелять из него. Иракли попробовала прицелиться, но на всякий случай не наводила прицел на охотников, рискуя подстрелить своих. Она нажала на «курок», но ничего, кроме щелчка, не произошло. На вопросительный взгляд Евы она ничего не ответила, лишь молча вытащила стрелу и вставила ее обратно. Щелчок. Вновь ничего. В это время кот и Шляпник окружили Зайца, однако последнему все же удавалось отбиваться. Было видно невооруженным глазом, что все они — настоящие мастера своего дела. Мастера охоты. Один вид их боя завораживал. Они то кружили под лязг лезвия, будто в танце, то набрасывались друг на друга, подобно животным.       Еще один щелчок, удивленный возглас Иракли и свист. Стрела вонзилась в торчащий из-под земли корень дерева, чем отвлекла внимание Зайца. И это было его ошибкой: коса Шляпника прошлась по слепому, разрезав подтяжки, надетые на голое тело, и бледную кожу. Даже на таком расстоянии девушки услышали утробный рев. Длинноухий сильно покачнулся, схватившись за живот, но на ногах все же удержался. Повелитель косы уже хотел было добить противника, но кот почему-то остановил его, чем удивил и напарника, и девушек, которые вообще забыли, как дышать. Никто больше не нападал. Заяц, видимо, понимал, что теперь у него точно шансов нет против двух таких же охотников, у которых еще есть криворукий тыл. Юноша в маске захрипел и медленно, прихрамывая, стал уходить прочь. Охотники проследили, когда он скроется среди деревьев, и наконец смогли выдохнуть. Чешир вдруг растворился в дымке и исчез. Шляпник еще какое-то время постоял, что-то поднял и двинулся в сторону, где сидели девушки. А они так и сидели молча в легком шоке. — Вы слишком заметные, — отчеканил Шляпник, остановившись под деревом. — Заметные, незаметные, но мы же помогли вам, — самодовольно протараторила Иракли, наконец придя в себя, — А теперь помоги слезть. — Нет.       Валенштайн возмущенно захлопала глазами и надулась. — Знаешь, кого ответ? — Иракли! — Ева хлопнула сестру по плечу, тем самым убедительно попросив заткнуться. Шляпник ничего не понял.       Леманн слезла первая, чтобы помочь своей обиженной сестре. Когда обе девушки оказались на земле, наконец объявился кот. — Ушел, — констатировал он, приземлившись возле Шляпника, после косо глянул на девушек, — А вам, помнится, велели бежать. — Мы убежали, — Иракли отряхнулась и миловидно улыбнулась, — Но вернулись и решили помочь. — Чем? Неумением стрелять? — рыкнул кот, на что Иракли сначала хотела возмутиться, но все же решила промолчать. Чешир повернулся к охотнику, еще больше помрачнев, — Где ты был?       Шляпник заметно напрягся. — Я услышал шум и пошел за ним. Мне показалось, что это был Заяц… — несколько задумчиво протянул он, отведя взгляд в сторону. Кажется, ему было неловко. — Заяц слишком медленный в обычное время, — теперь и кот выглядел озадаченным. — Я о том же. — Разве Заяц единственный хищник в здешних лесах? — вдруг подала голос Леманн. Охотники неопределенно переглянулись и одновременно выдохнули. — Да, — коротко ответил кот, выпрямившись, — Как бы то ни было, вам нужно тренироваться, если хотите уцелеть.       Иракли опять хотела возмутиться, но под грозным взглядом сестры все же промолчала. Диалог встал в тупик, и все молча двинулись в путь. Девушки молчали, погруженные в свои мысли, охотники переговаривались изредка и лишь короткими фразами. Сложно было не заметить их растерянность.       Около часа они брели по лесу, пока не вышли на небольшую поляну. Шляпник грузно рухнул в тени ветвистого дерева, прислонившись спиной к стволу. — Бессмысленно идти дальше, — грубо рявкнул он, скрестив руки на груди, — Надо что-то решать, а не бесцельно бродить по лесам. — У тебя есть другие варианты, умник? — тем же тоном прорычал Чешир, — Лично я даже примерно не знаю, с чего нам начать. — О чем вы вообще? — встряла Валенштайн, вскинув бровь. Взгляды хищников устремились к девушкам. Шляпник нахмурился и тихо выругался. — Хотел учить их, вот и учи.       Он завел руки за голову и прикрыл глаза, тем самым абстрагируясь от раздражителей и показывая свое нежелания участвовать в этом. Кот устало потер виски, бурча под нос что-то неразборчивое, и наконец повернулся к девушкам. — Ладно. Ты… — Иракли, — напомнила она, ухмыльнувшись. — Буду честен, мне абсолютно безразлично, — Чешир одарил девушку пренебрежительным взглядом и продолжил, — Сиди и учись стрелять. — Но я умею стрелять, — возмутилась Иракли. Весь разговор сопровождался вздохами Евы, но встревать она не хотела. — Нажать на спусковой механизм может любой дурак. А выстрелить в цель — нет. — Иракли, ты даже стрелы вставляешь в арбалет неправильно… — все-таки подала голос Ева, но под раздраженным взором сестры осеклась. Наконец Валенштайн сдалась, села на траву недалеко от повелителя косы и принялась ковыряться в арбалете.       Кот кивнул Еве, как бы говоря «Пойдем». Он растворился в дымке и перенесся в самый центр поляны, взгромоздившись на огромный валун.       Пока Чешир что-то объяснял темноволосой бабочке, Иракли внимательно рассматривала механизм своего оружия, то поднимая его над собой, то прокручивая в руках, то прицеливаясь. Выложив все имеющиеся стрелы на траву, коих было не так много, она попыталась вставить первую, затем с горем пополам натянула слетевшую тетиву и защелкнула спусковой механизм. Щелк. Ничего не произошло. — Черт! Да как же он стреляет?! — зашипела Иракли, с психом вытащив стрелу и засунув ее обратно. Щелчок — вновь ничего. Шляпник приоткрыл один глаз и неопределенно хмыкнул. — Ты хоть раз держала в руках арбалет? — хрипло спросил он, хотя вопрос явно был риторическим. Иракли подняла раздосадованный взгляд на мужчину, нахмурившись. — Нет конечно! — все же ответила она, всплеснув руками, на что разноглазый лишь усмехнулся, будто хотел сказать «И чему я удивляюсь?», но все же промолчал, — Ты хоть что-нибудь знаешь о жизни бабочек? — теперь вопрос девушки звучал риторически, однако почему-то он заставил Шляпника напрячься. Вид у него был такой, будто он старательно искал подходящую ложь, но бабочка продолжила раньше, чем хищник все же нашел ответ, — И вообще, лучше бы объяснил, а не ворчал. — Зачем? Это бессмысленно, только время потрачу, — Шляпник вдруг задумался. Подтянув колени к себе и сложив на них руки, он вздохнул, — Да и так могу быстрее освободиться от условий нашего глупого псевдо-контракта, если случайно выстрелишь в саму себя. Не буду предупреждать не наставлять прицел на себя. — Зануда, — подытожила Иракли, надувшись.       Вдруг оружие выскользнуло у нее из рук. Раздался щелчок, а за ним свист. Стрела насквозь пронзила фиолетовую шляпу охотника и вонзилась в кору дерева, которое сбросило несколько десятков лиловых листочков с кроны. Казалось, весь мир замер в этот момент: то ли живность в лесу притихла, то ли все звуки перестали доходить до Иракли, которая заметно побледнела. Она аккуратно положила наземь арбалет и подняла руки, чтобы их видел Шляпник. А тот в свое время сидел молча, совершенно не шевелясь и даже не моргая. Целый спектр эмоций сменило его лицо за доли секунды. На всякий случай девушка медленно поднялась на ноги, нервно хихикнув. — Ой. — Считаю до пяти, — глухо захрипел охотник, потянувшись к косе, — Не скроешься с глаз моих — эта стрела окажется у тебя в… — Да Бармаглот тебя возьми!.. — перебил охотника внезапно раздавшийся возмущенный и одновременно сердитый крик, принадлежащий коту.       И охотник, и бабочка тут же обернулись и застали картину маслом: Ева распласталась на траве лицом вниз, а Чешир, видимо, не ожидавший никаких сюрпризов от девушки, не успел обернуться дымом и исчезнуть, потому просто кубарем летел вниз с огромного камня. На землю между ними мягко приземлились гуань дао и второй колокольчик с хвоста кота. И вновь эта гнетущая тишина. Ева даже встать не пыталась, уже понимая, что ее ждет. Также не поднимаясь, кот просто растворился в дымке и появился прямо перед девушкой, подхватив гуань, и сходу начал ругаться, поднимая неуклюжую за шкирку.       Когда Шляпник оторвался от этого забавного зрелища, Иракли уже и след простыл.       Тяжело в учении, легко в бою, как говорится. Охотники мучили девушек до самого вечера, пока не стемнело, даже повелитель косы снизошел и все же помог. Все ничего, но тренировки не принесли особых плодов: сестры заработали по тройке синяков и ужасную усталость, а хищники — расшатанные нервы.       Лес вновь преобразился и сменил свое дневное одеяние на ночное. С заходом солнца стало заметно холоднее, потому они быстро решили развести костер, хоть и понимали, что огни в лесу могут привлечь незваных гостей.       Шляпник по-прежнему сидел у дерева и пытался заделать дыру в шляпе, но играющие языки пламени регулярно отвлекали его и будто гипнотизировали. В такие моменты он выглядел особенно отрешенным и потерянным. Кот задумчиво крутил браслет на руке, полностью погрузившись в себя, девушки сидели прямо у огня, пытаясь согреться. Иракли внимательно наблюдала за тем, как сестра пыталась укутаться в плащ и не зацепить рану на боку. — Болит? — Да, — Ева аккуратно коснулась края раны, чуть скривившись, — Странная боль, на самом деле. Она будто не совсем физическая, более… не знаю, ноющая что ли. Похожа на боль, когда суставы тянет в непогоду. — Ну, все увечья здесь и не совсем физические, — Иракли тихо вздохнула, опустив голову на колени, — Как-никак, там, дома, с телом ничего не произошло.       Ева задумалась. А ведь действительно, все, кто просыпался после долгого сна, были целы, не считая полную опустошенность. Перед глазами появилась Карелия, точнее, то, что от нее осталось: пустые стеклянные глаза, никчемная оболочка, лишенная жизни. Девушка мотнула головой, отгоняя тревожные видения. — А у тебя? Болит? — спросила Ева, остановив взгляд на спине сестры. В ответ она лишь слабо покачала головой. — Да. Но по идее, не так, как у тебя.       Ева вопросительно взглянула на Иракли. — У меня тело за года уже… как бы это правильно сказать. Акклиматизировалось, вот, — объяснила она, — То есть, я переживаю все легче, потому что привыкла. А ты и бабочкой стала недавно, так еще и застряла тут до того, как полноценно смогла привыкнуть к этим путешествиям. Скажи Кролику спасибо, что помог. Думаю, без него тебе пришлось бы совсем туго.       Ева понимающе кивнула. Она вспомнила, как ей было плохо в первый день пребывания в стране: все тело будто ломало, разум совсем не подчинялся, перед глазами, как и в голове, был туман, заторможенная реакция. Вообще весь этот мир сильно влиял на бабочек, полностью перестраивая мировоззрение, заставляя учиться выживать. Одно радовало Еву — зрение. Дома она понимала, что с каждым днем видит все хуже и хуже, но сейчас все было в порядке, поэтому совсем не хотелось задумывать о недугах, оставшихся за гранью сна и реальности. И еще неизвестно, получится ли вернуться назад… — Кролик?       Чешир вдруг выпрямился и озадаченно взглянул на девушек, отложив игру с браслетом. Их речи привлекли внимание и Шляпника. Сестры вопросительно уставились на ушастого, не понимая, что он хочет от них. — Вам помог Кролик? — раздраженно переспросил он. — Да, — ответила Иракли, — А что?       Кот перевел настороженный взгляд на Шляпника. Непонимание в их глазах пугало девушек, ведь если сами жители Страны Чудес потеряны, то что можно говорить о бабочках, которые в этом мире — просто гости? — Ничего не понимаю, — кот подтянул колени к себе и положил на них голову. — Нам и Абсолем помог, — неуверенно добавила Ева, на что желтоглазый лишь неопределенно хмыкнул. — Абсолем — такой же хищник, как и мы, просто с другими принципами охоты. Но Кролик… — он задумался, уставившись на огонь, после тихо вздохнул, — Все жители Страны питаются душами бабочек. Кролик должен был либо напасть, либо сдать вас королеве, либо ничего не понимаю…       Чешир говорил невнятно и бессвязно, что еще больше напрягало девушек, но тут фраза Шляпника выбила их из колеи еще больше: — Может, он тоже проснулся?       В этот момент кота будто окатили водой. Он встрепенулся и, нахмурившись, повернулся к разноглазому. — Может. Но тогда почему он ничего не предпринял?.. Или предпринял, но решил все сделать руками бабочек…       Иракли громко взвыла, специально привлекая к себе внимание охотников, после вызывающе уставилась на них. Ева так и вздрогнула. — Любезные, вы, конечно, можете и дальше строить теории, планы, — Иракли нахмурилась, — Но может, хотя бы ради приличия, посвятите и нас в ваши дела? — Шляпник хотел было возмутиться и рыкнуть что-то вроде «Это не ваше дело», но, заметив это, Иракли только больше разозлилась, — Мы договорились, что будем помогать друг другу, так что, хотите вы этого или нет, мы теперь — напарники! Извольте же все рассказать!       Крик Валенштайн прошелся по поляне и осадил всех, особенно Шляпника, Чешир и Ева молча хлопали глазами. После достаточно продолжительной паузы повелитель косы принял естественную позу и вернулся к ремонту шляпы. — Вы не поймете. — А ты попробуй объяснить, — отчеканила Иракли, поднявшись на ноги и оторвавшись от костра, после подсела ближе к охотникам, — Давай, мы слушаем.       Блондинка многозначительно глянула на подругу, а той только и оставалось, как выдохнуть и подсесть к ним. Чешир грузно выдохнул, опустив взгляд. Понимая, что от «коллеги» ждать помощи не стоит, он начал: — Нечего рассказывать, на самом деле. Мы сами ничего не понимаем… — кот выдержал долгую паузу, будто подбирая нужные слова, и наконец продолжил, — Эти вещи, которые вы принесли, как говорите, из дворца, будто пробудили нас ото сна. Раньше мы просто охотились, выживали, просто верно служили Стране Чудес, ни о чем не думали. Да и мыслей, как таковых, и не было. Ни мыслей, ни эмоций, лишь голод, — юноша покрутил украшение на руке, — Когда я коснулся браслета, меня словно пронзила молния. Было больно, страшно, и, как бы банально не звучало, вся жизнь пролетела перед глазами. Точнее, обрывки странных видений.       Чешир замолчал, а Валенштайн продолжала выжидающе смотреть на него, и пока она ничего грубого не выпалила, Ева решила сама поддержать разговор, аккуратно спросив: — Что ты увидел? — Сначала просто свою жизнь в лесу, охоту. Потом… другого себя. Или не другого… Не знаю. Правда, не знаю.       Боковым взглядом Иракли заметила, что Шляпник также внимательно слушал, отложив дырявую шляпу в сторону. — Кот, давай конкретнее, — все же не выдержала она. Было очень заметно, что ушастому не нравилось давление со стороны каких-то бабочек, и его досаду выдавал подергивающийся хвост. Все же он продолжил: — Я увидел плохо освещенную комнату, — он выглядел так напряженно, словно каждое воспоминание застревало в его памяти, и чтобы его вытащить, нужно было прилагать огромные усилия, — Куча книг, шкафов, газеты, какие-то инструменты — все было в беспорядке. И все такое до боли знакомое… Я сидел за массивным столом в темном костюме, весь растрепанный, но при этом явно увлеченный работой. И работал я над этим браслетом.       Он опять замолчал, но прежде, чем его вновь начнут донимать вопросами, добавил: — Это все. — Все? — Иракли с нескрываемым разочарованием потерла виски.       Голова шла кругом. Никаких ответов, а вопросов все больше и больше, причем как для бабочек, так и для охотников. Особенно Еву задело, что эти двое жили, казалось бы, спокойно, и вдруг что-то неподдающееся логическому объяснению перевернуло всю их жизнь. — Может эти вещи там, не знаю, будущее ваше показывают? — предположила Леманн, прикусив губу, — Ну, может тебе суждено стать ювелирным мастером при дворце. — В этом что-то есть, на самом деле, но как браслет из будущего может быть у него сейчас? Точнее, у королевы. Был. — Иракли покачала головой, — Но то, что ваши вещи наделены чем-то магическим — безусловно. — Слишком просто, — наконец подал голос Шляпник, скрестив руки на груди. Он хотел было еще что-то сказать, но тут встряла Валенштайн, встрепенувшись. — Так может эти видения из вашего прошлого?       Ева и охотники синхронно начали что-то бормотать, видимо, пытаясь как-то сопоставить догадку, воспоминания и реальность. — Это же очевидно. Правда… — она запнулась, почесав затылок. Что-то не складывалось, — Что вы делали до того, как стали охотниками?       Чешир и Шляпник замялись. — Мы всегда ими были, — ответил последний, но вдруг его лицо озарило недоумение, — Или нет…       Было заметно, как у них в памяти что-то крутилось, но как ни старайся — воспоминание было слишком неуловимым, чтобы выудить его. Кот тихо зашипел, голова шла кругом, зато Иракли заметно приободрилась. Она вскочила на ноги и стала расхаживать взад-вперед. — Итого, что мы имеем, — она стала загибать пальцы, — Вы ни черта не помните, как мы все уже поняли, но эти вещички что-то пробудили в вас, хоть этого и мало. Далее, помимо того, что вы стали более цивилизованными, так еще у вас появились видения с вашим же участием, которые, вероятнее всего, являются воспоминаниями. У меня появилась теория… — Это все славно, милая, но все равно остается слишком много неизвестного, — перебил кот, нахмурившись, — Например, почему же, если отталкиваться от твоих слов, мы ничего не помним? И особенно, почему наши вещи были у королевы? — А ты не перебивай, милый, — тем же тоном съязвила Иракли, спародировав и выделив последнее слово, после чего демонстративно прокашлялась, — Так вот. Моя теория заключается в том, что вы действительно служили королеве, работали при дворце, как могла предположить Ева. Вот. Вы где-то провинились, может, узнали то, что не должны были знать. И, собственно, все. Вам стерли память и сослали блуждать по лесам и ловить потерянных бабочек.       Наступила тишина. Все, как один, уставились куда-то вперед себя, замерев. Иракли уже занервничала, что одним махом умудрилась ввести в заблуждение всех, но внезапно заговорил Шляпник: — Кот, а ведь правда… Это объясняет многое и связывает в одну цепочку. — Да…       Охотники в очередной раз неуверенно переглянулись. Их напряжение росло на глазах, что его можно было ощутить кожей. Вдруг они едва заметно кивнули друг другу. — Только не говорите, что… — недоуменно пробормотала Иракли, но ее перебил кот. — Нужно попасть во дворец. — Чего вы этим добьетесь? — возмутилась она, уперев руки в бока, — Думаете, вас встретят с ковровой дорожкой и расскажут все за чаепитием? Если же вас выгнали, то явно не просто так. — Других вариантов нет, — отозвался Шляпник, грузно выдохнув, — Блуждая по лесам дальше, мы не сдвинемся с мертвой точки. — Королева не показалась мне злой, — вдруг встряла Ева, — Может она действительно нам поможет. Да и Кролик там… — Хочу напомнить, что мы, по сути, ограбили королевскую оружейную. Не думаю, что королева погладит нас по головке за это, — Иракли тихо взвыла и обернулась к Еве, — Ну ты-то хоть не будь такой безрассудной! — В прошлый раз именно ты настояла на том, что нужно идти во дворец. И это было ужасным безрасудством. — Да, но тогда мы действовали по инструкции Абсолема. — Разницы никакой. — Но это безумие! — Безумие — весь этот мир, Иракли!       Теперь нервы сдавали у бабочек, хоть сейчас у них дела обстояли лучше, чем у охотников. Все были правы и не правы одновременно. С одной стороны — огромный риск для всех, ведь неизвестно, как пройдет второй поход во дворец и встреча с королевой, с другой стороны — жизнь в неведении и возможное расторжение контракта с жителями страны, влекущее за собой смерть. — Мы пойдем одни к королеве, — после продолжительной паузы начал Чешир, смотря куда-то в пустоту перед собой, — В случае провала вы пострадаете первыми и больше всего, так еще и под ногами крутиться будете и мешать. — А им что, под дверью сидеть? — возмутился Шляпник, указав на девушек. — Нет. Они найдут Кролика. Так мы выудим больше информации, ведь и с ним что-то не так. К тому же, мы не знаем город и дворец.       Шляпник задумался, недоверчиво глядя на кота. Ему не нравилось все это, но чувство, что он что-то упускает, не давало покоя, поэтому оставалось только смириться и согласиться, хотя повелитель косы был последней надеждой Иракли. — Разумно, — наконец подытожил он, чем вызвал обреченный вой Иракли.       Ухватив свой плащ, она вернулась к костру и легла, демонстративно отвернувшись от своих компаньонов. — Мы еще вернемся к этой теме, и, надеюсь, утром вы образумитесь, — глухо протараторила она, укутываясь в плащ, — Спокойной ночи.       Ответом был лишь вздох Евы и треск костра. Недолго думая, Чешир растворился в дымке и перебазировался на ветвь дерева. Вновь негласно было решено дежурить по прошлой схеме, только наоборот, потому кот лег спать, а Шляпник вернулся к ремонту своей шляпы.       Ева еще долго сидела на месте, пребывая в раздумьях. Она прекрасно понимала переживания сестры, ведь возвращаться во дворец — огромный риск. Они и так застряли в Стране Чудес на неопределенное время, а могли и вовсе не вернуться домой. В то же время они договорились с охотниками помогать друг другу, хоть и их цели различались. — Шляпник? — вдруг заговорила Ева, неуверенно взглянув на мужчину. — М? — А что… ты увидел, когда коснулся шкатулки?       Шляпник чуть не выронил иглу от такого вопроса и наконец поднял серьезный взгляд. Какое-то время он мялся, явно обдумывая, стоит ли рассказывать. — Я увидел мастерскую, — все же начал он, отведя взгляд в сторону, — Множество манекенов, костюмов, шляп. Я работал над какими-то выкройками, что-то чертил, иногда злился, потому что не получалось сделать рисунок аккуратным, но мне нравилось это дело. Последнее, что помню, как взгляд пал на эту шкатулку, лежащую рядом на столе.       Девушка с интересом слушала, вникая в каждое слово. Ее удивило, с каким трепетом охотник об этом рассказывал, ведь все его видели бесчувственным, безумным хищником. Она тихо охнула. — Интересно… Спасибо, что рассказал, — она мягко улыбнулась, но не получив ответ, вздохнула и решила, что тоже пора укладываться.       Ева легла рядом с сестрой, накрыв и ее, и себя плащом. В эту ночь она спала гораздо спокойнее, хоть и тайфун мыслей унять было тяжело. Сегодня обе девушки почувствовали, что они под защитой. Охотники проявили себя с неожиданной стороны, показали свою слабость, свои переживания, что не могло не вызвать доверие, а доверие — это начало всего. Сами жители страны тоже почувствовали поддержку, увидев у бабочек желание помочь. Все это было так чуждо и так ново, переворачивая всю прошлую жизнь с ног на голову, даже разрушая ее.       Прошлого больше не было, есть только настоящее и неизвестное будущее.