Разочарование

      Мы прошли сразу на кухню. Я не мог позволить ему уйти, поэтому держал его руку, пока он не сел на стул. От волнения моя ладонь стала влажной и это не укрылось от Мицуки. Мне правда тяжело будет с ним говорить по душам, точнее по его душу. Не так-то просто заставить открыться такого человека как он, выпотрошить его, вывалив все самые грязные секреты на этот белоснежный кухонный стол. Жестоко, но ты перешел все границы еще в клубе. Одной дозволенностью больше ничего не изменится. Как только мы дошли мы переступили порог кухни, я включил свет. — Почему не в твою комнату? — Мицуки это явно озадачило, а мне это не было на руку. — Стены тонкие. А на первом этаже никто не спит. Мы оба вздохнули. — Кофе? — Боруто, давай завтра поговорим. Мы только перебудим твою семью. — Мы ничем таким не будем заниматься, поэтому потерпят.       Ну вот, ты хотя бы улыбнулся. Уже что-то. Но все равно мало. Я засыпал в турку кофе, пытаясь придумать, как же сломать ту стену, которую он выстроил вокруг себя. Я понимаю, что это может быть моим последним шансом раскрутить его на откровенный разговор. Но Мицуки мне важен, я не хочу, чтобы он закрывался от меня. Хотя бы мне откройся… — Знаешь, я хочу извиниться перед тобой. Я действительно не хотел, чтобы так получилось, — я выбрал весьма странный подход, но если Мицуки злится, то значит есть за что. Но вот конкретно сейчас я не знал за что извиняюсь.       Я на секунду бросил взгляд через плечо, чтобы убедиться, достигли ли мои слова его ушей. Да, это было видно по его потерянному взгляду. Уже краем глаза (ибо кофе сам себя не сварит) я заметил, что руками он уже подпер голову и смотрел на стол, как будто там есть действительно что-то интересное.       Еще пару минут я стоял около плиты, но потом уже пошел с полными чашками к сокоманднику. По всей видимости, ему сейчас не до кофе, чтож…       Я не умел утешать, но это именно то, что требовалось сломанному человеку. Я попробовал делать как с Химавари, когда она была маленькой. Мои руки сами потянулись к сидящему другу, приобняв его за плечи. Похоже, что он этого совсем не ожидал. Ты удивлен, правда? Но ты удивил меня сильнее, когда после минутного колебания прижался к моей груди. Я чувствую твое тепло, прижимая тебя сильнее. Но я не мог… Я просто обязан тебя терзать дальше, иначе ты навсегда закроешься от меня! Прости… — Мицуки, я правда должен… — Какой же ты неугомонный… — не скрывай, я вижу твою улыбку. Наши слова потонули в сонном мареве дома.       Я правда думал тебя отпустить уже через минуту таких объятий, да вот только ты не спешил. Мы сидели так уже ну очень долго. Мне нравится обнимать тебя, но…       Неужели у тебя ко мне действительно есть какие-то чувства? Мое сердце забилось c удвоенной силой, бросая в жар. Почему же ты мне ничего не сказал?       Казалось, что время обошло нас стороной. Мы все так же дарили свое тепло друг другу. Одни. В безмолвной спящей Конохе мы одни. Я действительно представлял, что больше никого нет в этом доме, да и вообще во всей вселенной. Есть только я и Мицуки. Ты первый человек, который так отчаянно жаждет моего тепла и не в его извращенном понятии… Я ценю это. Но смогу ли я ответить ему взаимностью? Сейчас я вижу, как ему плохо, но не могу сейчас его обнадежить. Ранее случившееся не может до сих пор оставить меня. Я знаю, что неправильно испытывать какие-то романтические чувства к отцу, но… После наших занятий я не могу вот так просто… А что скажет он, когда узнает? Я знаю, что это всего лишь отговорки, но что-то меня притягивает и заставляет хотеть отца каждый раз, когда он меня позовет. Мне приятны его чувства, я бы хотел с ним попробовать… Но мое блядское тело все еще помнит прикосновения отца… Я не хочу делать им обоим больно. Но держать друга в подвешенном состоянии еще хуже… Ты же поймешь меня, если я тебе сейчас откажу? Пожалуйста, только не наделай глупостей… — Мицуки, — я позвал его так нежно, как только мог. Как только мог, чтобы не грызла совесть. Он поднял на меня свой взгляд полный надежды. Он понимал, что я догадался о его чувствах и сейчас все решалось. — Прости меня, но я не могу вот так просто. Я… я должен… — Ты не свободен? Его глаза стали пустыми как стекло. А мое сердце ухнуло вниз. На него было страшно смотреть, ведь именно я довел его до такого состояния. Я просто ужасен… — Не совсем. Я правда хочу тебе прямо сейчас ответить взаимностью, но пока что не могу. Дай мне время. Я не могу держать тебя в подвешенном состоянии, ты ведь понимаешь?       Я думал, что он уйдет, закричит или ударит меня — все что угодно, но он опять положил голову мне на плечо. И я опять не смог видеть его лица, стараясь отгадать истинные эмоции его хозяина…       Я откровенно говоря чувствовал себя сейчас двояко: вроде как бы окрылен, но и было чертовски хреново. Получается, что я дал человеку ложную надежду? А что если я так и не смогу забыть те ночи со своим стариком? А что если старик не захочет мириться с тем, что я больше не буду с ним заниматься сексом? Я чувствовал себя одеялом, которое тянут на себя Мицуки и седьмой. — Я все понимаю, поэтому готов ждать сколько потребуется, — эти слова были скорее прошептаны, чем сказаны вслух.       За окном начало светать, но парням было совсем не до этого. Каждый из них был погружен в свои нелегкие мысли. Небо начало постепенно светлеть и переходить от темно-синего к красному оттенку. Где-то вдалеке уже пели первые воробьи, сидящие на старых крышах и деревьях. Но Боруто отпустил Мицуки только тогда, когда послышались шаги на втором этаже.