POW Мицуки.
Ты тогда вызвал у меня отвращение к самому себе. Я ненавидел себя за то, что раньше обо всем не догадался. Ведь если подумать... Я же мог в любой момент сорваться и проследить за ним. Но почему меня всегда что-то останавливало? Что если бы Наруто в один прекрасный момент убил его? Не похоже, что жизнь сына его хоть как-то заботит. Какого черта тут происходит? Времени катастрофически мало. Войдя в кабинет я сразу же направился к телу в бессознательном состоянии. Я не мог его тогда назвать по имени. При виде гематом, покрытых еще не до конца высохшим эякулятом, мне становилось дурно. За окном нещадно палило июльское полуденное солнце. Спертый душный воздух вперемешку с запахом потных тел нещадно хотелось вытравить из этого места. За дверью отдаленно зазвучали чьи-то шаги. Я оглянулся в поисках одежды, в которой сюда пришел Боруто, но нашел только обрывки да лохмотья. Животное. В одном из шкафов я откопал пару простых штанов и мятую домашнюю рубаху. Видимо, это один из сменных комплектов одежды его отца. Живет на работе, трахает на работе... Делает все свои обязанности не отходя от письменного стола...Господи, как же тошно... Руки как будто были и вовсе не мои. Пока я пытался побыстрее натянуть одежду на голое потное тело, Боруто даже не проснулся. А вот я,кажется, влип... - Что ты тут забыл? В дверном проеме стоял господин Нара старший. Он явно удивлен моему приходу. Меня будто бы изнутри окатили холодной водой. Он выгонит меня? Постойте-ка... - Что это у вас в руках? - Одежда для Боруто и салфетки. Какого хера? - Седьмого надо лечить! Шикамару-сан тяжело вздохнул. Дверь закрылась. Мужчина стоял, устало привалившись к стенке и лениво оглядывал комнату. Шикамару-сан невольно напрягся, когда его взгляд зацепился за лежащего без чувств блондина. - Я знаю. Это ненормально. Но он не считает себя больным. - И это повод терпеть такое? Что, если бы он издевался так над кем-нибудь еще? - Я понимаю, как это все выглядит со стороны. Но... Мы пытались лечить его. Но ни один доверенный специалист, который залезал в голову Наруто, не выходил живым. - Разве он не обуздал Девятихвостого? - Тут даже дело не в нем. Что-то есть такое в его сознании, что разрушает его психику. Те, кто пытались прощупать природу его расстройств сгорели заживо изнутри. Наруто ничего тогда не почувствовал. Это... Ты же понимаешь, что это тайна? - Я увезу отсюда Боруто. - Наруто его потом заберет. - Я что-нибудь придумаю. Шикамару-сан долго испытующе смотрел на меня. Не сказал бы, что меня это хоть как-нибудь проняло. Видимо, мужчина посчитал мою реакцию удовлетворительной. Шикамару-сан вытащил из нагрудного кармана сигарету, и как будто раздумывал, зажечь ли ее. Несмотря на мое отвращение к курению, я бы тоже не отказался бы сейчас от лишнего никотина. Говорят, что это немного снимает стресс. Впрочем, Шикамару-сан зажал между зубами, но так и не зажег. Вдвоем мы быстро одели Боруто. Он все еще не очнулся. Но это мне даже на руку. Кто знает, как он отреагирует, когда до него дойдет, что я знаю, чем они тут занимались... Я стараюсь много не думать. Сейчас мне нужна холодная голова. Как только в сознании вплывают эти картинки, где Наруто истязает мое Солнышко, меня накрывает ярость по отношению к его отцу и отвращение к своей беспомощности. Почему я ничего не сделал? Я ведь мог вмешаться... Я жалок. Самый дорогой человек так долго страдал. Те стеклянные глаза... Его сломали... Как ты держался, Боруто? Почему ты ничего никому не рассказал? Я вспомнил про Шикамару-сана. Как же... Если бы он рассказал, ему бы никто не поверил. Черт! Обязательства перед седьмым связывают его по рукам и ногам... Я дождался ухода Шикамару. Порывшись в карманах, я достал свиток перемещения и открыл портал. Кое-как водрузив Боруто на свое плечо, я перенес нас обратно в лабораторию. Обычно в лаборатории всегда шумно и в это время идут поставки испытуемых препаратов, а сейчас тихо. Хлопок закрываемого портала отразился эхом от стен. Здраво рассудив, что с ношей лучше не переться в отсек F к Орочимару, я уложил Боруто в своей комнате. *** - Четыре ссадины на лице, гематомы на спине. Легкие ушибы по всему телу. Разорвана прямая... - Я и сам вижу! - Я записываю для протокола. Сделай пару фото. Остальное я возьму с твоего сознания. - Только не удаляй воспоминания. - Не буду. - И ему тоже не стирай. Пусть помнит, что его отец - мудак. - Ревнуешь? - Возможно. Но я боюсь... Что если это снова повторится? Он ведь придет сюда... - Это нам будет на руку. Я оставил Боруто и прошел с родителем в его рабочее пространство. Отсек F разительно отличался от отсека А . Тут повсюду стояли огромные прозрачные сосуды, в которых содержались подопытные животные и люди, введенные в состояние анабиоза. Везде стояло куча полевой медицинской аппаратуры, переделанной на манер родителя: он любил совершенствовать приборы на свой лад. Среди всего разнообразия ему нужен был определенный и единственный в своем роде прибор, находящийся за сосудом с пожилым мужчиной. Мы прошли вглубь комнаты. Возле самой дальней стены располагалось последнее творение моего родителя. Устройство представляло собой миниатюрный колодец, сделанный из камня. Если заглянуть туда, то можно увидеть плавающие воспоминания разных людей. - Ты помнишь, как им пользоваться? Надевай маску. Я надел на глаза железную маску, соединенную резиновой трубкой с колодцем. -Слушай мой голос. Вспомни все, что происходило сегодня. Родитель активировал устройство, и я начал вспоминать. Я сознался во всем: и в том, что я сорвался, бросив все свои дела, за Боруто, и как следил за ним, и как ничего не сделал, чтобы помешать Наруто... Эти воспоминания перерезали во мне все живое, вгрызались в горло, передавливали зубами трахею. Я не мог сделать лишний глоток воздуха, без жгучей боли в каждой своей еще живой клеточке тела. Мне казалось, что стоя там, я чувствовал всю тяжесть страданий, которую испытывал Боруто. Какая наглость... Ему несказанно хуже из-за моего бездействия. Я не достоин ни то что его, даже самого себя. "Разрываемый разочарованием, я наблюдал каждый день, как Боруто умирал изнутри. Он все также продолжал всем улыбаться. Но если бы я только капнул глубже, я бы увидел, что он нуждается в помощи и защите. Я же был на поверхности. Узумаки утопал по шею в грязи своего отца, но все равно мне улыбался." - Я должен был помочь ему с самого начала... Слезы катились по моему лицу и уже порядочно намочили устройство. Но я не мог пошевелиться. Снять с себя маску и перестать наблюдать за тем, чего я по собственной воле допустил. Сухие холодные руки сняли с глаз железную завесу. По выражению лица Орочимару было понятно, что он наблюдал за всем через экран в колодце. - Мне в любом случае нужно как можно скорее с ним поговорить. - В таком состоянии? - Пока не приехал Наруто. Я видел, что Орочимару тоже нелегко. Неизвестно, за кого он больше переживает, но в его словах сейчас намного больше смысла, чем в моем сострадании к блондину. На негнущихся ногах я пошел к себе. Нужно было привести в чувство и в опрятный вид Боруто. Как мне с ним объясняться - я не знал. Но времени у меня по прежнему было в обрез. Как я понял, Шикамару не в первый раз занимался отхаживанием Боруто после такого... Если они его хватятся... Лучше поговорить с ним как можно скорее. Отворив дверь, я застал его, перекидывающим ногу через оконную раму. Боруто испуганно оглянулся, но все же прекратил свое недавнее занятие. Юноша был бледен и его губы дрожали. Он был похож на перепуганного зверька. Я душил в себе любые порывы подойти и обнять его. Сейчас он бы не понял этого. - Куда ты собрался? - Зачем ты притащил меня сюда? - Тебе нельзя домой. - Ты мне не вправе запрещать, что мне делать! - А кого ты послушаешься? Своего отца? Он остановился. Не выпрыгнул из окна, не побежал обратно. Но мне казалось, что он не со мной. Где угодно: дома, в злополучном кабинете седьмого, но не тут. Взгляд его остекленел и потух. Боруто уже не был похож даже на тень прежнего себя. Сломанная и выброшенная кукла. Даже с опущенными плечами и синяками по всему телу Боруто остается для меня самым красивым человеком. Моим человеком. Я ни за что не отвернусь от тебя. - Я хочу тебя защитить от него. - Ты не обязан это делать. Это... это мои дела, понимаешь? Я медленно подошел к нему, взяв его руки в свои. И посмотрел в глаза. Мой бедный Боруто в мгновение ока оброс колючками, ощетинился как маленький зверек. С меня как будто кожу сдирают живьем. Я уже не чувствую боли. Только отвращение к себе самому, к собственному телу. Навязчивые мысли распространяются под кожей. Зудит. Хочется расчесать себе все руки, живот, ноги до крови. Я не могу видеть, как угасает самый дорогой мне человек... - Ты не хотел, чтобы тебя спасали? Прости, я так не могу. Я жалею, что не заметил этого раньше. Боруто вымучено улыбнулся и подошел вплотную к окну. Обняв себя двумя руками, юноша взирал на скудный пейзаж из гор и редких деревьев. Солнце нещадно палило по редкой растительности, не давая и шанса прорасти чему-то новому, нежному. Остались только вечнозеленые кустарники, которые были, есть и будут тут с незапамятных времен и сухой перекати-поле, одиноко бороздящий песчаные тропинки. - Ты бы не смог что-то сделать. - Ты прав. Но мой родитель может. Просто пойди к нему со мной, прошу. Или хочешь, я останусь снаружи, вы поговорите наедине.Конец POW Мицуки.
***
POW Боруто.
Я вошел в одну из рабочих зон Орочимару. Не сказать, что я был удивлен большому количеству запрещенных подопытных. Меня это мало интересовало. По сути дела, я пришел сюда только для того, чтобы Мицуки был спокоен. Я уже не верю, отец станет прежним. - Я понимаю, что тебе сейчас трудно. Но у нас не так много времени, прежде чем сюда нагрянет толпа шиноби твоего отца. Ты сможешь мне рассказать все, с чего это началось? Я понимаю его порыв. Возможно, это единственный мой способ вообще выбраться из этого дерьма. Но горло будто бы онемело. Я не мог ни то, что произнести хоть слово, мне дышать давалось с трудом. - Давай попробуем по-другому... Он провел меня к странному колодцу со светящейся водой и надел тяжелую маску. - Тебе ничего не придется делать. Просто вспомни все от начала до конца. Это устройство все само запишет. Я закрыл глаза. Передо мной пронеслись последние несколько лет моей жизни. От первого унижения... Сначала я думал, что не смогу всего вспомнить, но подсознание - странная штука. Никогда не знаешь, сколько же спрятано в его глубинах. Каждый разговор, каждое оброненное слово, когда мы разговаривали по душам с отцом. Мой разум без устали подкидывал в колодец самые грязные подробности моего падения как приличного человека. С каждой картинкой, пронесшейся у меня перед глазами я становился нагим. Мне не становилось легче. За те минуты, что я сидел там, подключенный к устройству, мне казалось, что я пережил все заново. Под конец у меня закружилась голова. Дрожащими руками я снял маску и положил рядом с устройством. Орочимару на меня не смотрел. Его взгляд до сих пор был обращен на гладь пронесшихся моих воспоминаний. - Вы увидели то, что вам нужно? - Предостаточно. Не спеши уходить, Боруто. У меня есть кое-что для тебя. Орочимару попросил меня опять надеть маску. - Это не мои воспоминания будут? - Верно. Но мне придется попросить Мицуки прийти сюда. Воспоминания мертвых на редкость болезненны. Через несколько минут я почувствовал на своих плечах крепкую хватку рук Мицуки. - Я бы не показал тебе этого, если бы не увидел в твоих воспоминаниях, как Наруто заговорил о Саске. Твой отец говорил о проклятии, верно? Я кивнул. - Сейчас ты посмотришь последние воспоминания Саске от начала битвы с Кагуей до конца его жизни... На секунду мне показалось, что кожа моей головы онемела, но потом меня поразила такая головная боль, как будто по мою голову опустили огромную бетонную плиту. Быстро нарастающая, тяжелая, отдавало даже в зубы и уши. Но потом все резко прекратилось. Я увидел последние дни дяди Саске... - Почему там два моих отца? - На битве? Теневое клонирование же. - Нет. Это уже дома у Саске-сана. Тут... ах! Я увидел два Наруто. Только один из них стоял в отдалении и разглядывал скромный обиход дяди Саске, тогда как второй... Я не могу описать то чувство, но они были разные. От Наруто, который стоял ближе к Саске, веяло чернотой. Даже не чакрой. Эта энергия была внесистемной, да. Она не была чакрой. Это было что-то другое. Другой Наруто стоял вблизи Учихи и истошно кричал. - Я чувствую эмоции Саске... Он был в ужасе. Я был рядом с ним. Я был в его теле. Я видел все его глазами, чувствовал все его эмоциями. По глазам будто плеснули раскаленным железом. Хочется закрыть глаза и потереть веки. Но его тело меня не слушается. Я был всего лишь сторонним наблюдателем. Руки Саске подрагивали. Он наблюдал за заинтересованным Наруто, который все задавал свои глупые вопросы. Саске молчал. Если бы... Если бы он только сейчас открыл рот, то из его вырвался бы хрип. Саске прикусил язык до боли. Второй Наруто пропал... Следующее его воспоминание было, по всей видимости, утром. Он собирался в резиденцию за каким-нибудь заданием. Наруто уже слишком долго не возвращался с задания. Беспокойство за непутевого Узумаки занимало сознание практически двадцать четыре на семь. Нужно было освежить голову. Нужно меньше думать. Наруто скалился в толпе прохожих. После десятка таких воспоминаний невысказанные еще пять лет назад вопросы рассеивались сами собой. Подходя к последнему воспоминанию я уже не был удивлен происходящему. В ту ночь Саске много курил. Так и не начатая бутылка рисового вина стояла рядом со столом, на котором еще виднелись следы от ногтей и пятна засохшей крови. В комнате было душно и слишком накурено, чтобы дышать полной грудью. Осколки зеркала валялись вперемешку с обрывками газет. Весь дом был захламлен. А Саске был предельно спокоен. Он все также продолжал сидеть за столом. Напротив него сидел Наруто. Он не кричал, как в то воспоминание с зимним вечером, когда их было двое. Саске привык к крику. Он почти на него не обращал внимание. Лампочка мигала все сильнее и вскоре совсем перегорела. Комната погрузилась во тьму. В следующую секунду с противоположного конца стола донесся надрывный плач. Это был в первый раз, когда плакал "Тот Наруто". Обычно он скалился, угрожал, кидал в него все, что попадалось под руку, на худой конец кричал. Саске мог вынести все. Только слезы самого родного, единственного значимого для него человека стали для него неподъемной ношей. Все эмоции Саске отключились в один миг. Он снял с себя рубашку, сделал импровизированную петлю на скорую руку... Свет ему был не нужен - люстра была прямо над столом. "- Прости, Наруто..." Я очнулся на полу в лаборатории в объятиях Мицуки. - Увидел? - Саске-сан... Он так страдал... - Увы, это участь всех Учих, использующих чрезмерно шаринган. Я бы мог тебе показать воспоминания Обито, но ты эти с трудом пережил. - Он был болен, так ведь? - Да, по моим подсчетам, Саске использовал какой-то странный темный резерв, который слишком отличался от чакры по составу. Я еще не знаю, что это за энергия. Но... Видимо, во время битвы чакры Саске на какой-то момент синхронизировались с чакрами Кагуи и стали резонировать на порядок выше. Его шаринган черпал энергию во время битвы, с которой не могло справляться его тело. - Галлюцинации были странными. - Не такими, как клоны, правда? Я думаю что это была та самая энергия. Я много раз прокручивал этот момент. Мне кажется, что тело Саске хоть и настроилось на поток этой энергии, но не готово было его перерабатывать в пригодную для жизнедеятельности энергию. Из-за этого его сознание дало сбой. - Это ужасно. - Не спорю. Саске приходил ко мне за пару месяцев до своей смерти. Даже если бы он молчал, все равно было видно, что с ним что-то не так. - Это нельзя было вылечить? - Нет. Я до сих пор не знаю, какого рода та энергия была. Это ведь все началось из-за шарингана... Я предлагал удалить ему глаза, но он отказался. - Отец, тогда причем тут проклятие, о котором говорил Наруто-сан? - Да никакого проклятия не было. Кагуя не говорила таких вещей Саске. У меня еще есть воспоминания Сакуры и Какаши-сана. Они слышали абсолютно каждое слово, что сказала Кагуя. Проще говоря, Саске забредил в первый раз тогда, когда Кагуя прикоснулась к нему. А Наруто слишком буквально воспринял каждую оброненную фразу Саске. Сложи два и два - и получишь помешательство твоего отца. Я не мог поверить в услышанное. Все, во что меня так уверял отец, оказалось полнейшим бредом сумасшедшего. - Мой отец видел это? - Ему не стоит это смотреть. Нужно показать это его доверенному лицу. Наруто уже эмоционально нестабилен. Нужен такой человек, который сможет адекватно воспринять эту информацию. - Шикамару-сан подойдет?****
Послесловие.
После того, как Нара старший просмотрел воспоминания всех участников битвы, он созвал тайный совет Каге без участия Наруто. Было решено принудительно госпитализировать Наруто в одной психиатрической клинике на отдаленном острове в Тихом Океане. Ценой трех трех тысяч шиноби они смогли запереть Наруто в здании, построенном по типу клеток для подопытных Орочимару. Все печати были оговорены так, что выходить не смог только Наруто. Хината лично приняла участие в запечатывании клетки своего мужа. Спустя три недели в скором порядке провели инаугурацию нового хоккаге. Им стала Сарада Учиха, прославившаяся не в боях, как ее отец, а в дипломатическом деле. Настали мирные времена. Утихли последние междоусобные войны, которые то и дело вспыхивали на территории стран Огня и Воды. Люди вздохнули спокойно. Боруто не ушел от Мицуки. Через год парни сняли отдельное жилье и стали жить вместе. Боруто ничего не забыл. Но он исцелялся постепенно. Мужчина оттаивал с каждым днем. Через пару месяцев Мицуки после сна обнаружил на своем безымянном пальце серебряное кольцо. Целый день Боруто ныкался по всем углам, чтобы не смотреть в глаза Мицуки. Такая стеснительность лишь смешила последнего. А еще через пару лет в их доме поселилось второе солнышко - маленькая рыжая девчушка с милыми веснушками. Не похожая внешне ни на кого, тем не менее она была такой же бойкой как Боруто и умной как Мицуки. Парни тогда долго обсуждали вопрос удочерения. Мицуки сомневался, но Химавари, которая на тот момент подменяла знакомую в приюте, вечером позднее пришла с этой малышкой к ним домой. Так она и осталась на попечении парней.