Сказания о городе жнецов

      Вы не поймите меня неправильно… Я не то, чтобы боюсь. Просто…       Вы знаете, кто может быть суровее недожнецов, пониженных в должности, изгоев, перевоспитываемых вдали от девартамента, вынужденных гулять среди людей и все ещё облагаемых запретами? Только те, кого поставили на их воспитание. Для этой должности нелюдь должен был обладать буквально нечеловеческими терпением, выдержкой, хваткой, сравнимой с адамантом, преданностью и силой духа. За столько лет, возможно, осталась только преданность делу и проблески выдержки. Всё остальное выели, словно черви в яблоке, отбитость от рук и на голову подопечных, горы — почти буквально — дополнительной работы, а также непомерные запросы Вышестоящих, которые в итоге так и оставили нас на произвол судьбы. Предали, обездолили… Больше сказался, конечно, стресс, как по мне.       Так вот теперь представьте, что может случиться, когда руководители, порядочно измотанные службой, выходят из себя, и вы сразу же поймете, дорогие мои коллеги, чего же я на самом деле так страшусь… А говорят, не так страшен черт, как его малюют. В отношении Особых Подразделений оно в корне ошибочно.       Хотелось бы еще сказать, что на службе до сих пор стоят только те, кого не покинула надежда. Но покинул разум. Это нелюди отчаянные, жестокие, гладящие по макушке, а потом таскающие за уши и тыкающие носом прямиком в наши провалы. После последнего раза до сих пор уши горят, кстати. И тут хоть убейся, хоть из кожи своей вон вылези, а каждый приказ будь готов исполнить сразу же в надлежащем виде. Пускай даже невыполнимый…       Прием английских коллег был одним из самых (!) важных наших поручений за последние пятьдесят лет, и Вышестоящие ясно дали знать: если завалим, нам просто не жить. И ведь такой груз ответственности тогда на меня лег! И ведь сама я еще не до конца верила, что предстоит мне — мне! — курировать коллег наших лондонских. Уж не знаю, счастье ли, проклятье ли… Но одно знала точно: хоть повторно умру, а все равно справлюсь. Иного исхода быть просто не могло. И с этими мыслями гордо шагала вперед. И тоже меня до последнего не покидала надежда.