Мир Наших Сердец

      Миссис Элизабет Пемброк сидела перед своей дочерью Айрин и пыталась подобрать слова для необходимого сейчас разговора. Но они, как назло, не шли. На ум приходило все что угодно: счета, разбитая служанкой чашка, последний разговор с деверем о том, что ее дочь пора выводить в свет и он готов в разумных пределах поучаствовать в этом, но только не то, что сейчас помогло бы уговорить Айрин, не сделать огромной ошибки, отказав мистеру Бартоломею Коултону в его надежде на брак с последней.       — Айрин, послушай меня внимательно. Я желаю тебе добра. Пойми, моя девочка, выбор у нас небольшой. Триста фунтов дохода в год весьма весомая причина в нашем случае, чтобы закрыть глаза на внешность и манеры мистера Коултона.       — Матушка, я буду жить не с доходом, а с человеком! — Пытаясь образумить мать, тихо проговорила девушка. И поняв, что та не отступит от своего, добавила: — К тому же мне он не нравится.       — Не нравится! — Раздраженно проговорила Элизабет. — Зато мне нравится отчитываться перед нашими родственниками за каждый пени, полученный на твое обучение, за платья, которые ты носишь, за служанку, которая прислуживает тебе! — Тут она умолкла, приложив платок к глазам, понимая, что в принципе дочь права. Как жених, Коултон был никакой, и если бы не внезапная смерть ее супруга, мистера Пемброка, отца Айрин и Эзры от удара, последовавшего после неудачной игры на бирже и, как следствия, разорения, то не видать бы ее красавицы этому напыщенному хлыщу во веки. Но женихи в очередь на сватовство не вставали, потому как имя, не подтвержденное звоном монет, мало что значило.       — Вот тебе последнее мое слово, он придет сегодня к нам на чай, и ты примешь его предложение.       — Нет! — Твердо отрезала Айрин.       — Ты… ты…- так и не подобрав нужной фразы, с возмущенным видом миссис Пемброк удалилась в свою комнату. Вскоре Айрин услышала доносящийся оттуда плач своей матери, ощущая при этом вину за то, что она не хочет поступиться своим принципами в угоду здравому смыслу.       Тяжело вздохнув, девушка подошла к ее двери и, в нерешительности немного потоптавшись у входа, постучала к ней.       — Заходи! — услышала она в ответ.       Мать сидела в кресле, положив на лоб руку с платком, а вокруг нее суетилась их служанка Грейс: бойкая и весьма шустрая молодая особа.       — Оставь, — махнула рукой Элизабет, и та поспешно удалилась. Мать выжидательно посмотрела на дочь.       — Матушка, можно я дам ответ после Рождества? — смирившись со своей участью, произнесла девушка.       — Конечно! Конечно! — Мать обрадованно прижала ее к себе, рассудив, что до праздника осталось совсем недолго, а ее неглупая дочь все же поймет опасения матери насчет дальнейшей судьбы Айрин.

***

      Рождество принесло первую радость. Из плавания вернулся брат Айрин — Эзра. За то время, что они не виделись, он возмужал и обрел начальственную осанку, и больше не напоминал того тихого и славного мальчугана, которому друзья ее отца по старой памяти подобрали место второго помощника капитана на совершающем регулярные рейсы корабле, курсирующем из Лондона в Бомбей, в далекой и загадочной Индии.       Так что семейный Рождественский ужин семья Пемброк готовилась провести в полном составе, куда Элизабет пригласила и Бартоломея, с некоторой надеждой на помощь в ее чаяниях устроить судьбу дочери.

***

      А пока был Сочельник. Рождественский венок, аккуратно составленный Айрин из еловых веток, четырех свечей, которые целую неделю теплились полным составом, и разукрашенный лентами, украшал собою дверь семейства Пемброк весь предрождественский пост. Уже «дозревал» на холоде несколько недель великолепный плам пуддинг, приготовленный по особому рецепту Элизабет, который ей передала ее матушка в свое время. И конечно же, Айрин приняла участие в замешивании этого главного блюда праздника под бдительным присмотром своей матушки, чтобы он размешивался строго с востока на запад, повторяя путь волхвов. Матушка лично в начале приготовления положила в тесто монетку, пуговицу и колечко, сберегаемые ею для этого случая. Завтра его подогреют, обольют бока бренди, укрепят на верхушке веточку остролиста с красными ягодами и остроконечными листьями. И подожгут, чтобы его фламинг подчеркнул торжественность момента. И конечно, к нему подадут кастэд — жидкий заварной крем из яиц и молока. На подоконнике зажгли свечу, давая понять, что здесь готовы принять библейских Иосифа и Марию, путешествующих в Вифлеем. И настало время второго компонента праздничного стола — Рождественского гуся.       Весь год, с прошлого Рождества, Элизабет вносила посильные суммы в «гусиный клуб», и теперь у местного пекаря их ожидала пусть небольшая, но вкусно запеченная птица, за которой вызвались сходить Айрин и Эзра. И теперь они шли не торопясь, любуясь украшениями, щедро размещенными на всем, что можно было украсить. Дух веселья наступающего праздника сопровождал их, и недалеко то время, когда на улице появятся музыканты с их музыкой, которая согреет и развеселит гуляющих.       Мимо проехала карета, запряженная четверкой лошадей, с важным кучером и двумя форейторами сзади. Айрин рассеянно бросила взгляд в окошко, и тут же отвернулась, продолжая беседу с братом.        Внезапно карета остановилась. Из нее выскочил мужчина лет двадцати семи, одетый в добротное, длиннополое, подбитое каракулем кашемировое пальто, сапоги из опойка, цилиндр и сюртук с брюками отличного кроя. В руках у него была стильная трость с серебряным набалдашником. Он сделал кучеру знак следовать за ним. И карета развернулась, потихоньку сопровождая господина, последовавшего за братом и сестрой.       Пемброки зашли в лавку пекаря. Тот, обрадовавшись, что заберут и этот заказ, отправил своего помощника за ним, приготовив пергамент и зеленные ленты для праздничной упаковки. Через некоторое время брат с сестрой со свертком в руках вышли от пекаря, миновав важного господина, ожидавшего их выхода, и тут же прошедшего в лавку.       — Что-нибудь угодно? — подобострастно спросил пекарь, рассчитывая на солидную покупку такого важного клиента.       — Отсюда только что вышли молодые люди. — Категорично утвердил тот, и тут же спросил: — Кто они? Вы знаете их?       — Да, — охотно кивнул пекарь. — Это Эзра и Айрин Пемброки, дети покойного Гектора Чарльза Пемброка.       — Вот как! — вдруг обрадованно воскликнул гость. — Не будете ли Вы столь любезны, чтобы подсказать, не является ли Джонатан Пемброк их родственником?       — Это их дядя, сэр, — учтиво ответил пекарь, и тут же предложил: — Не угодно ли приобрести эти восхитительные булочки с птицей, сэр?       Господин совсем развеселился, и положив полсоверена на прилавок, ответил:       — Раздайте их беднякам. И с этими словами он покинул пекарню.