***
Никогда ранее не видевшая гор Айрин теперь не могла оторвать взгляд от панорамы проплывающей мимо оконца кареты. Анна, приобняв ее, рассуждала о идиллической красоте очередной природной картинки. Они шутили, смеялись, а Хьюго просто молча сидел и любовался обеими девушками. Ему нравилось, что они имели много общего, и не унаследовали той чопорности англичан, за которую последних недолюбливали в мире, но, понимая, что правила приличия придуманы тоже не просто так, умели держать себя, когда это требовалось. Айрин же задумала, когда все успокоится и она войдет в ритм новой жизни, нарисовать серию акварелей, посвященной пейзажам Уэльса. Поэтому, когда в оконце показался величественный белый дом с прекрасным парком перед ним, находящийся на невысоком холме, рядом с озером, в окружении гор, она, восхищенная сочетанием молочной белизны дома, голубой дымки покрывающей далекую панораму гор с темной полосой зелени лесов у подножия и синевы озера, покрытого в середине тонкой корочкой льда, потрясенно произнесла: — Как красиво, потрясающе красиво! — А мы уже приехали. Это наш дом, Рин, — улыбаясь, произнес супруг, впервые назвав ее сокращенное имя. — Правда, здесь бывает скучновато, — добавила Анна. — А мы будем давать балы для арендаторов, устраивать музыкальные вечера, и посещать с визитами соседей. А вечерами домашние чтения, и музыка. Ведь, ты, Анна неплохо поешь, а я вполне сносно играю. Можно ставить сценки, и рисовать, много рисовать. Да, — согласилась золовка. — Хорошо, что у нас полный штат прислуги. Многие из наших соседей наравне с прислугой работают по дому. В ответ Айрин промолчала, вспомнив времена, когда было совсем тяжело, и им с братом приходилось помогать матери с уборкой по дому, и с закупкой продуктов. Это потом, когда брат поступил на место в мореходной компании и стал высылать небольшие суммы, а рисунки Айрин вдруг стали востребованы, у них появилась возможность нанять дополнительных служанок, в том числе и Финч.***
Предупрежденная прислуга выстроилась в ряд, встречая хозяина и новую хозяйку с мисс Анной Монтгомери. Здесь же стояли два джентльмена, по виду родственники или друзья дома. Лакеи, подскочив, распахнули дверцу кареты и подали руку спускающимся девушкам и хозяину. Они прошли к двум господам, и Хьюго представил господ Айрин, а ее им. Зимний день не располагал к долгим беседам на свежем воздухе, и все прошли внутрь, где Айрин представили прислугу. Затем лакеи вернулись к карете за багажом. Камеристка Анны Бэнкс повела своих хозяек и Финч в их комнаты. Попутно объяснив Молли, где той нужно брать воду, она увела Анну в ее покои. Камеристка же Айрин, принеся воду, подав мыло и холщовое, выделанное полотенце, помогла ей привести себя в порядок и переодеться для обеда. После чего, оставив свою хозяйку отдохнуть, Финч быстро разложила вещи из чемодана, сундука с приданным, и несессера Айрин. Затем тихо удалилась в свою комнату, где привела в порядок себя, разложила свои вещи, и встретилась с Бэнкс, чтобы разузнать, где-что находится. К обеду, дождавшись второго гонга, все собрались в обеденной зале, где мужчины галантно помогли присесть женщинам, и проворные лакеи поставили перед Айрин супницу. — Теперь Ты хозяйка данного дома, и именно Тебе придется разливать порции по тарелкам, — жестом предложив начать делать это, с улыбкой от ее смущения, произнес супруг. Это было первой неожиданностью. Но Элизабет неоднократно это проделывала на глазах дочери, и Айрин смело взялась за половник, открыла крышку, передав ее лакею, и стала разливать суп по тарелкам, которые расторопные лакеи ставили перед едоками, сидящими за столом. После, разлив все порции, она опустила половник в супницу, и накрыла ее крышкой, поданной обратно лакеем. После чего села на место, и все приступили к еде. Итак, на первое был подан морковный суп, за ним последовала семичасовая баранья ножка с лагендокским соусом, которую опять резала на порции хозяйка, за ней последовал мясной пирог с салатом и печенным картофелем. Все завершил, после замены посуды и приборов, десерт, состоящий из черного чая, к которому подали сладкие пирожки, засахаренные орехи и сушенные фрукты. Дебют новой хозяйки Лейк — Эджа состоялся! Мужчины перешли в библиотеку, где им подали напитки покрепче и сигары, а Анна повела свою невестку по дому, не доверив ознакомление с ним слугам. Потом они, одевшись, сопровождаемые камеристками, прошлись по парку, где Айрин посмотрела садовый лабиринт за небольшой каменной оградой и теплицу. Гордый своими успехами садовник показал растущие ананасы и другие экзотические фрукты, поставляемые отсюда круглый год. Прошлись до первого перевала, пройдя который Анна показала местную деревню, где жили крестьяне, работающие на фермах поместья. И так как уже наступили сумерки, они вернулись в дом, где их встретил Хьюго, уже соскучившийся по Айрин. Камеристки опять помогли снять верхнюю одежду, и отнесли ее в комнаты, аккуратно поместив все на вешалки и полки. И вернулись обратно, в гостиную к хозяйкам, где девушки решились на музыкальные эксперименты, которые увенчались успехом, как только они договорились о том, что потянет в музыкальном смысле каждая из них. Теперь все сидели и просто беседовали. Айрин решилась присмотреться к представленным господам. Дядюшка Реджинальд, достаточно пожилой, с вытянутым по-лошадиному лицом, в очках, с пышными бакенбардами и вьющимися волосами, аккуратно зачесанными назад, с аристократическим длинным носом, скорее всего напомнил девушке… барана. Ученого, чопорного, но очень доброго, которого легко можно представить читающим очередной очень умный фолиант. И еще она заметила грусть в его глазах. Второй джентльмен, оказавшийся Эрнстом Монтгомери, был весьма похож на сестру и мужа девушки. Вечер подошел к концу, и все стали расходиться по комнатам. Наконец ушла и Финч готовить брачное ложе, которое сегодня в первый раз посетит супруг. Если бы Элизабет знала, о чем догадалась девушка, случайно подслушав кусок разговора между кухаркой Дорой и Финч, которой первая давала советы, как все лучше устроить для первой брачной ночи! Теперь небольшой червячок страха мучил девушку, но она отгоняла свои страхи, вспоминая сцены из рыцарских романов, где самым страшным поступком был поцелуй. Хьюго подошел к ней, погладил щеку, и стал целовать, нежно лаская своими губами ее губы. Она не знала, что надо делать в этом случае, и потому предпочла просто стоять, доверившись ему полностью. Он отстранился на мгновение, потом улыбнулся и снова привлек ее к себе. — Не надо бояться! Я буду очень нежен, — шептал он ей, покрывая поцелуями шею и лицо. Поцелуи стали дольше и крепче. " — Пойдем, пора ложиться", - потянул он ее за собой. Она, раскрасневшаяся от необычности впечатлений, последовала за ним. Он провел ее в комнату и предал Финч, чтобы та помогла подготовиться девушке к его визиту. А сам ушел к себе, где его ждал камердинер, готовый помочь хозяину облачиться в кальсоны и ночной халат. Через какое-то время он вернулся в комнату жены.***
Она сидела на краю кровати, отвернувшись от двери. Хьюго не спешил: самое главное не напугать ее сейчас. Он сел рядом. Его Рин прикрыла глаза и нервно сглотнула. "Тебе не следует меня бояться", - прошептал он, увлекая ее на ложе. Он целовал ее, осторожно приподнимая сорочку. Она не сопротивлялась, но не отвечала и скрестила руки на груди. — Маленькая ханжа, — прошептал он ей в ухо, затем встал, так и оставшись в ночных кальсонах. Она не смела поднять на него своих глаз, но он все равно подошел к ней, поднял, несмотря на небольшое сопротивление, и попросил: — Подойди к окну, Рин. Посмотри, какая сегодня чудесная лунная ночь. Она полна красоты, покоя и любви. Посмотри, Рин. Проникнись ее волшебством, — нежно шептал он, целуя ее пальцы. Она взглянула в окно. Зима в этом году была мягкой: лед на озере был только в середине, оставляя открытую водную поверхность по краям. Но он как зеркало отражал луну, заливающую своим мягким, желтоватым светом все окружающее пространство, уже полностью покорившееся тьме. Не сдавались лишь верхушки гор, из-за снегов и лунного света мерцающие каким-то своим загадочным светом. Там, где леса не утвердили свою власть, лунный свет рождал вычурные, неземные картины. А тьма, властвующая среди деревьев, манила и пугала одновременно, заставляя вспомнить о прекрасных эльфах, коварных леприконах. Все это рождало ощущение нереальности, мимолетности, заставляя вспоминать старинные предания. И это видение мира, которого она никогда не видела раньше, вдруг захватило ее, и заставило сердце девушки сладко замереть от обилия нахлынувших чувств. Она не смогла их сдержать: слезы полились по ее щекам. "Что случилось?" - Хьюго с тревогой развернул ее к себе. Но в ее глазах больше не было страха. Тот же лунный свет, что перекрасил этот мир по своим правилам, заставил ее увидеть отблеск этой красоты и в его глазах. Она не смутилась, когда он помог ей снять сорочку и стянул свои кальсоны. Ее тело обдал прохладный воздух, отчего она задрожала, но он снова привлек ее к себе, и она впервые ощутила тепло мужского тела, которому хотелось покориться. Он подхватил ее на руки и отнес на ложе. Она просто лежала, ожидая его дальнейших действий. Он гладил ее нежно-нежно, касаясь лишь кончиками пальцев. Набравшись смелости, она потянула его к себе. Он подчинился, лег на нее сверху, упираясь на локти, чтобы постепенно приучить ее к тяжести своего тела, и снова стал целовать. — Желанная, нежная моя, — как в бреду шептал он, и его глаза, темные от страсти, больше не пугали ее. Она все же закрыла веки, полностью доверившись ему, и тут вдруг ощутила боль в том месте, где сходились ее ноги. Хьюго стал осторожно двигаться, вызывая в ней отголоски потаенной нежности и сладкой истомы. Она не знала, как ей вести себя сейчас, но он и не требовал от нее ничего: она была слишком неопытна. Внезапно ее посетило ощущение прохлады, как дождь, что тушит огонь. "Я люблю тебя, моя храбрая девочка! - шепнул ей успокоившийся супруг. Она открыла глаза, но его взгляд, полный любви и неги заставил ее улыбнуться и отвернуться в сторону. — Нет, нет! Посмотри на меня, любимая, — он опять прижал ее к себе, спрашивая: — Рин, чего ты хочешь? Платьев, драгоценностей, лошадь, еще чего-то? Я все тебе дам, только скажи. — Не знаю, — ответила она. И добавила: — Не уходи сегодня от меня. — Уйти? Даже не надейся на это, — кажется, Хьюго смеялся и продолжал свои ласки, немного прервавшись на сон, пока в дверь не постучала камеристка. — Да, — разрешил он. Рин, смутившись, натянула одеяло до подбородка. Камеристка вошла, внеся завтрак. — Доброе утро сэр, миледи.... — Зайди через час, — приказал Хьюго. Камеристка вышла с бесстрастным выражением лица. Такого завтрака, с поцелуями и ласками, в жизни Айрин еще не было. Наконец, насытившись женой и пищей для поддержания плоти, Хьюго покинул ее комнату. А вернувшаяся Финч помогла подняться хозяйке и успокоила ее, когда та обнаружила кровь на белоснежной простыне. Финч принесла воды, чтобы Айрин могла совершить омовение, а затем нетуго затянула ее в корсет, одела в домашнее платье, и передала просьбу кухарки зайти к ней, чтобы обсудить меню следующих дней.